Зеркало чужой души - 13 Часть

1 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15105247/
2 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15105536/
3 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15105751/
4 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15106048/
5 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15106400/
6 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15106676/
7 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15107644/
8 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15107921/
9 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15108175/
10 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15109273/
11 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15109552/
12 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15110308/

13 Часть

- Что мне сделать, чтобы ты перестал меня преследовать? – закричала Оливия. – Хватит ходить за мной, следить! – она стиснула кулачки. – Прекрати вмешиваться в мою жизнь, решать за меня!

Оливия готова была наброситься на него, ударить, но что ее сила против его мощи, поэтому она продолжала сжимать кулачки, не замечая, что ногти впивались в кожу.

- Что тебе от меня нужно? – закричала Оливия, и Рейнальдо сделал шаг назад, не ожидавший от нее такой бурной реакции на его появление. – Это могила моего сына! – она готова была топнуть ногой, но сдержалась. – Моего! Здесь лежат мои родители, - она указала рукой на могильную плиту. - Это мое место, - Оливия коснулась своей груди, - мой храм скорби, тебе нечего здесь делать.

Рейнальдо молчал. Он стоял напротив нее, не выражая никаких эмоций. Ее затрясло. Как он мог оставаться безучастным, таким черствым? Почему не уважал ее память, почему не мог позволить ей остаться у могил своих родных в одиночестве? Он стоял и смотрел на нее сквозь темные очки, словно прятался за ними. О чем он думал? Оливия, повинуясь порыву, шагнула к нему и сдернула очки с его лица, бросила на землю. Теперь хотя бы она видела его глаза… пустые. Он даже не пытался изобразить сожаление, что помешал ей, может быть даже сделал это специально.

- Твой сын жив и здоров! – она толкнула его в грудь, наступив на его очки, раздавила. – Он жив, ты спас его! Спас своего сына, а моего оставил там! – закричала она, вдавливая осколки стекол в землю, заставляя их скрипеть и трещать под ее мокасинами. – Ты мог спасти его, мог вынести из пожара, но ты первым забрал своего сына! – она била в его грудь кулачками, а он лишь слегка покачивался, не останавливая ее, позволяя выплеснуть всю свою боль. – Ты сделал выбор, - она сжала его рубашку, - ты, - и она замолчала.

Рейнальдо не выпускал букет и поддерживал ее под локти, не позволяя ей опуститься на колени. Слезы покатились по ее щекам, она держалась за ткань рубашки, оттягивала ее, заставляя вороту впиваться в его кожу на шее.

- Ты не дал моему сыну ни единого шанса. Ни единого, - она отпустила рубашку и снова ударила его по плечу. – Если бы он был первым, - она толкнула его в плечо, - если бы врачи первому ему оказали помощь, он бы, - она сделала шаг назад. – Он был бы жив! Слышишь, мой сын был бы жив! – закричала она. – Ты украл у него будущее! Ты виноват в его смерти, Рейнальдо Домингес!

- Я не обвинял тебя, - Рейнальдо сделал шаг к ней, отбросив букет в сторону, встряхнул рукой, словно обжёгся, - я не отправлял тебя в тюрьму! – он надвигался на нее, заставляя от отступать.

- Я не виновата, что мой муж спал с твоей женой! – закричала Оливия.

- Я не отправлял ее в кровать к твоему мужу! – разозлился Рейнальдо!

- А я не садила их в одну машину! – она кричала, надрываясь, срывая голос. – Я не заставляла их быть там!

- Я не заставлял тебя давить на газ! – Рейнальдо приблизился к ней и сжал ее плечи.

- Я не давила на газ! – закричала Оливия и осеклась.

Она дышала, широко раскрыв рот, хрипы срывались с ее губ, стон разрывал легкие. Оливия смотрела ему прямо в глаза, а в ушах звучали ее слова – не давила, не давила, не давила на газ.

- Что ты сказала? – нахмурился Рейнальдо, сжав ее плечи, он встряхнул, - что ты имеешь в виду?

- Прекратите! – голос Леонардо заставил Рейнальдо разжать руки и сделать шаг назад.

Оливия отвернулась, смахивая слезы.

- Это колыбель умерших, вы не имеете никакого право тревожить их покой! – Леонардо стукнул тростью по земле.

Рейнальдо стиснул зубы, желваки заиграли на его скулах. Оливия поджала губы, ее плечи опустились. Она чувствовала себя так, словно ее застали за чем-то непристойным, но при этом, она ужасно разозлилась – она хотела знать, почему Рейнальдо пришел на кладбище? Почему пришел к могиле ее сына? Почему он вообще до сих пор ходил на кладбище к своей жене? Зачем? Неужели продолжал любить ее? Неужели годами чтил память женщины, которая изменяла ему?

- Сеньора, - к ним подбежал Хорхе, запыхавшись, он слегка нагнулся и оперся руками о колени, смотрел на них, - вы так кричали, я думал, что что-то случилось.

Не обращая внимания на своего водителя, Оливия смотрела на Рейнальдо. Он едва заметно качнул головой, словно хотел что-то сказать, но передумав, развернулся, не заметив, что, наступил на букет, смял цветы, и быстрым шагом пошел прочь. Оливия нахмурилась. Леонардо что-то бурчал под нос, продолжая отчитывать их, как маленьких детей, но она не слышала его. Оливия обошла своего друга, намереваясь догнать Рейнальдо. Она хотела удостовериться, что он действительно шел к могиле жены, но Лео преградил ей путь тростью.

- Оставь его, - остановил он ее. – Вы итак слишком много наговорили друг другу, тем более в таком месте! Вам нужно успокоиться.

Он вновь стал выговаривать ей. Оливия моргнула. Она смотрела на Леонардо, не понимая, почему он позволял себе высказываться об их поведении. Да, они вели себя не подобающе, но Леонардо им не родитель, чтобы ставить их на место или отчитывать.

- Извини, - Оливия обошла его.

Проходя мимо Хорхе, она кивнула ему и направилась к воротам. Разбираться с Рейнальдо, выяснять причину его присутствия на кладбище рядом с ней и могилами ее родных, тем более в присутствии посторонних, не имело никакого смысла, но узнать, почему он следовал за ней, за чем пришел к могиле ее сына – она очень хотела узнать его мотивы. Почему он не мог оставить ее в покое?

На стоянке машины Рейнальдо уже не было. Хорхе заботливо и услужливо открыл перед ней дверь, поддержал ее под руку. Оливия откинулась на спинку сиденья. Оказавшись в замкнутом пространстве машины, она вдруг осознала, что наговорила Рейнальдо, в чем обвинила его. Разве она имела на это право? Он вытащил из огня не только Максимилиано, но и Санти, только вот ее сына не удалось спасти, он пострадал сильнее, несмотря на все усилия. Ведь именно это озвучил ей Артуро – Рейнальдо вынес обоих детей из пожара.

- Сеньора? – Хорхе повернулся к ней, - куда едем? – спросил он.

Оливия дрогнувшей рукой накинула плед на колени, потом подтянула его выше, укуталась в нем. Несмотря на жару снаружи, она почувствовала жуткий холод, как будто бы он проник в каждую клеточку ее тела. На душе остался неприятный осадок от произошедшего на кладбище.

- На ранчо, - прошептала она, кашлянув, ощутила, что связки запекли.

Не привыкла она столько много разговаривать, тем более кричать. Сначала она чуть было не погибла под колесами, потом этот скандал на кладбище. Ведь Рейнальдо тоже не уступал ей. Он тоже старался задеть за живое, но не так, как она. Оливия обвинила его в смерти сына, как будто бы он был виноват в случившемся… но винить ей следовало саму себя. Именно ее не было в тот момент рядом с сыном. Может быть и сам Рейнальдо чувствовал вину, что не успел спасти ее сына, поэтому пришел на кладбище… но если он пришел, значит сожалел, значит он не был таким черствым, если до сих пор переживал. Оливия зажмурилась и потерла виски, поняв, что окончательно запуталась с Рейнальдо. Она не понимала его поступков, поведения, ее раздражало его присутствие, и в тоже время она видела в нем что-то человеческое, и именно это притягивало ее, именно это заставляло ее начинать доверять ему, несмотря на все разногласия между ними, несмотря на все противоречия, она понимала, что Рейнальдо был ей нужен, нужен, несмотря на то, что ей хотелось бежать от него прочь, особенно после сегодняшнего скандала на кладбище…

…
- Только не устраивай скандал! – попросил Артуро, присаживаясь на диван.

- Твоя сестра не даст нам жить спокойно, - Глория нервно расхаживала по гостиной. – Она все время вмешивается в наши дела. Она заставила нас жить по ее разрешению, - Глория встала перед мужем, - ты понимаешь, что она распоряжается всеми финансами?! – с возмущением произнесла она. – Мы все время теперь с протянутой рукой, она все прибрала к своим рукам, даже наших сотрудников, теперь они все подчиняются в первую очередь ей, не нам!

Артуро размял шею и положил нога на ногу:

- Все скоро встанет на свои места, - спокойно произнес он, - Оливия, согласно завещания, выделит нам долю.

- Я не хочу долю! – категорично заявила его жена. – Я хочу половину, тебе причитается половина! А лучше все, пока она была в тюрьме, мы управляли всем! – напомнила она. – Почему нотариусы не учитывают ее судимость? Почему она так легко восстановила свои права? – она задавала вопросы, но Артуро оставлял их без ответа. – Я хочу, чтобы вы все поделили, чтобы мы могли самостоятельно управлять своей частью. Я не хочу ее видеть, не хочу, чтобы она приходила и вела себя, как хозяйка! Не желаю, чтобы наши сотрудники лебезили перед ней и преклонялись!

Артуро просто смотрел на нее с равнодушным видом, словно его перестала волновать вся эта ситуация, их положение, в котором они оказались. Он с постоянством твердил, что это его сестра, что так решил отец, как будто бы устранился от всего, словно смирился.

Эва тихо выбралась из своей комнаты и остановилась около угла, не решаясь выйти в гостиную. Она с жадностью слушала спор родителей, полностью соглашалась с матерью, и не понимала, почему отец так безропотно вдруг согласился с завещанием деда, о котором ни разу не упоминалось, пока не объявилась ее тетка. Глория была права, пока не появилась Оливия, у них совершенно не было проблем. Рейнальдо больше времени проводил с ней, Эвой, а сейчас он все время крутится около Оливии. Эва капризно поджала губки, до сих пор перед глазами стояла картина, как они обнимались на стоянке. Рейнальдо нравилась Оливия? Стоило ей только подумать об этом, как внутри нее все взбунтовалось – Рейнальдо не мог позволить себе увлечься ее теткой, если только не преследовал свои собственные цели?

- Она и есть хозяйка, - спокойно заметил Артуро и раскинул руки на диване.

- Но это не так! – Глория готова была закричать. - Она убийца! Она воровка, она все у нас украла!

- Она не воровала, – произнес Артуро.

- Я не понимаю тебя! – Глория подошла поближе к мужу, - почему ты такой спокойный? Почему не требуешь у Оливии свою долю, свою часть наследства? Тебя все устраивает? Тебе все это стало нравиться?

Артуро стиснул зубы и встал с дивана:

- Потому что по завещанию отец мне ничего не оставил! – жестко произнес он. – Оливия не виновата, что отец выбрал ее наследницей, а не меня! Не смей ее винить в этом!

- Ты ее защищаешь? – возмутилась Глория. – Она ведет себя, как хочет, а ты на ее стороне даже тогда, когда ставит тебя в унизительное положение?

Артуро сжал запястье жены и потянул ее к себе:

- Я всегда на своей стороне, - ответил он ей, смотря в ее глаза. – И сейчас моя сторона – быть рядом с сестрой.

- Ты так низко пал! – Глория попыталась оттолкнуть мужа. – Ты становишься жалким. Ты ничего не делаешь, чтобы защитить нас, свою семью. Ты об Эве подумал? У нее не будет наследства, кто женится на ней.

Эва прижалась к стене, едва дыша, Глория была права – у нее не было наследства. Ей тоже придется идти к Оливии и просить?

Артуро крепче сжал пальцы на ее запястье:

- У тебя не было наследства, но я все равно женился на тебе! – напомнил Артуро.

Глория задумалась всего на одно мгновение, а в следующую секунду ее руки обвили его шею, она прижалась к нему:

- Мы любим друг друга, любили и будем любить! – она потерлась об него всем телом, - если бы ты только знал, как я ненавижу твою сестру, - прошептала она ему на ухо и укусила за мочку.

- Ты должна принять ее, - Артуро старался не реагировать на близость жены. – Твоя забота, как и моя, окружить ее вниманием, неужели ты не понимаешь, что, споря с Оливией, мы ничего не добьемся?

Артуро посмотрел в глаза жены. Глория моргнула, она слегка изогнулась в руках мужа.

- Мы должны позволить ей делать с нашими сотрудниками все, что она захочет? – она все же задала свой вопрос, который так мучил ее, изводил, не давал ей покоя.

- Оливии нужна наша любовь и забота, - резонно заметил Артуро.

Глория улыбнулась, они еще вернутся к этому разговору, но не сейчас, когда она ощущала тело мужа так близко.

- Я могу предложить свою любовь только тебе, милый, - ее голос стал тише.

Эва медленно отклонилась от стены. В ушах звучали слова отца – спорами и криками мы ничего не добьемся. Она зашла в свою спальню и закрыла дверь, оставив родителей наедине, понимая, что их разговор стал слишком интимным, если бы они знали, что она слышит их, никогда бы не позволили себе вольности. Она порой думала, что родители слишком чопорные, но иногда невольно заставала их.

Эва присела на кровать. Принять Оливию? С одной сторон, она ей нравилась, с другой – ужасно бесила и раздражала. Почему? Эва упала на кровать и посмотрела на свое отражение на зеркальном потолке. Почему Оливия вызывала в ней такие противоречивые чувства? Отец был прав, Оливия – член их семьи, но разве этого было достаточно, чтобы они полюбили ее? Эва нахмурилась – она должна принять Оливию? Скривив лицо, она перевернулась на бок, положив руку под голову, смотрела в одну точку. Будущее Эвы зависело от решения ее тетки. Эва перевернулась на другой бок, она не могла заставить себя полюбить ее только потому, чтобы Оливия выделила ей наследство, это казалось ей неправильным. «У тебя не было наследства, но я все равно женился на тебе!», - вспомнились слова отца. Значит и Рейнальдо женится на ней, ведь ему особо и не требовалось наследство, он был достаточно состоятельным человеком.

Эва крутилась на кровати, никак не могла найти удобную позу. Она мгновенно отметала любую мысль о том, что женихом мог оказаться не Рейнальдо.

- Нет, - прошептала она, - мне никто не нужен, только Рейнальдо. И все равно, - она моргнула, пытаясь отбросить ненавистный образ водителя Оливии, - мне все равно, что он смотрит на меня таким взглядом, от которого у меня мурашки, мне просто неприятно, слышишь, - она обращалась к самой себе, ударила кулачком по кровати, - это ровным счетом ничего не значит, он никто! Я запрещаю тебе думать о нем! Запрещаю!

Эва перевернулась и села на кровати, скрестив ноги по-турецки. Ее мама все-таки права, Оливия должна уйти. Уйдет Оливия, вместе с ней исчезнет и ее водитель. Им нужно уйти, тогда всем станет спокойно. Эва нахмурилась и сделала глубокий вздох. А может попросить Оливию сменить водителя, понимая, что несмотря на то, что Глория не хотела видеть Оливию, Эва не была готова полностью отказаться от тетки и дело было даже не в наследстве… просто у нее никогда не было тети, тем более Оливия казалась ей интересным человеком… если не вспоминать, что она лишила жизни двух человек...


… в новой жизни, вне стен тюрьмы, она все время кого-то подозревала, пыталась не думать, но мысль вновь и вновь возвращались к словам Исабель – что она могла быть не виновной. Оливия, поджав ноги, устроилась в кресле на террасе. Марта заботливо поставила перед ней чашку с холодным кофе, покачав головой, подала плед. Женщина не понимала, как можно пить холодный кофе и при этом кутаться в плед, но предложить горячий, не решилась. Оливия кивнула, отпуская ее.

Оставшись одна, она сделала глоток кофе. Живот немного ныл, напоминая о событии на парковке. Кто это мог быть? Она не понимала, кто так открыто решился устранить ее, не стала перечислять всех, кто желал от нее избавиться, слишком много было претендентов. Даже сам Рейнальдо. Она вздохнула, сделала еще глоток, обернувшись, посмотрела на ворота, но Хорхе еще не пришел. Она не хотела ограничивать его свободу, хотя внутри нее поднялась волна протеста, когда она увидела его дружков около ранчо. Хорхе привычно открыл дверь, помог ей выйти и только потом, спросив, может ли отлучиться, ушел и не возвращался. Зачем он продолжал дружбу с ними? Могла ли она запретить ему с ними общаться? Оливия сделала еще глоток кофе и поставила чашку на стол.

Она вновь посмотрела на ворота. Может быть ей стоило воспользоваться его отсутствием и посмотреть на свою машину, может быть тогда бы она что-нибудь вспомнила, как на кладбище, когда прокричала Рейнальдо, что не давила на газ. Почему она так сказала? Оливия нахмурилась, укутываясь в плед сильнее. Ветер тревожил кроны платанов, шелестел листвой, темнота сгущалась вокруг нее, как и мрак, проникший в душу, а ей так хотелось света, хотелось понимания.

Уже пошел практически месяц, как она вышла на свободу. Она вспомнила свой первый день, когда появилась в офисе, напомнила самой себе, зачем это сделала, сейчас же, сидя на террасе, окруженная многолетними платанами, Оливия смотрела на кофе в чашке, осознавая, что не продвинулась ни на шаг в своем расследовании, лишь только вызвала агрессию своего брата и его семьи, при этом Артуро старался поддерживать ее всеми силами. Она вздохнула, она была вольна в своих действиях, могла отправиться туда, куда хотела, не спрашивая при этом разрешения, но продолжала сидеть на террасе, она даже не хотела допивать кофе, вновь, как в камере, провалилась в молчаливый разговор с самой собой, не понимая, куда ей двигаться дальше?

С каждым днем она все больше погружалась в работу, начала помаленьку разбираться в новых технологиях и при этом не чувствовала удовлетворения, подсознательно ожидая подвоха. Хотела верить и доверять, и несмотря на свое желание, боялась этого. Почему Хорхе не возвращался? Зачем его дружки приехали, зачем он сказал, где он теперь работал, жил? Оливия посмотрела в темноту, желая услышать его шаги, хотела, чтобы он пришел, чтобы присел напротив нее, тогда бы она перестала думать о том, чтобы пойти к машине в его отсутствие, тогда бы она не нарушала своего слова, данное ему, но его не было. Негодование нарастало, заставляя ерзать в кресле. Ей определенно не понравилось, что Хорхе продолжал общаться со своими друзьями из прошлого. Она вздрогнула, невольно вспомнив их первую встречу. Сначала тюремщик, потом Максмилиано, затем они.

- Нет, - прошептала Оливия и откинула плед. – Сейчас, я должна, я могу. - Она встала с кресла, не в состоянии больше сидеть.

- Сеньора, почему в дом не заходите? – услышала она голос Хорхе. – Почему в темноте сидите?

Оливия нахмурилась. Она только что собралась пойти посмотреть на машину, почему он вернулся именно тогда, когда она решилась. Оливия взглянула на него, взяла плед и накинула на плечи. Она хотела спросить его, но продолжала смотреть, желая, чтобы он первый заговорил с ней о его друзьях, но Хорхе просто почесал затылок.

- Завтра во сколько выезжаем? – спросил он.

Оливия опустила взгляд. Он не собирался ни извиняться, ни оправдываться за своих дружков. Она плотнее укуталась в плед. Завтра, подумала Оливия. Она завтра придумает ему занятие и вернется домой, чтобы осмотреть машину и решить раз и навсегда, что с ней делать. Она поправила плед и посмотрела на него.

- В девять, - сухим голосом, лишенным каких-либо эмоций, ответила Оливия.

- Буду готов, - он расстегнул пуговицу на вороте.

Оливия сразу же отвернулась и направилась к дому. Всего одна пуговица, и ее бросило в холод, ладошки стали мокрыми.

- Сеньора, - услышала она его голос.

Оливия качнула головой. Нет, она не хотела с ним говорить, уже не хотела. Она закрыла дверь, скрываясь в доме. Слишком длинный день, наполненный неопрятными событиями, тревожащими душу. Силы возвращались, здоровье поправлялось, пришла пора действовать, иначе просто не было никакого смысла возвращаться, бороться, пытаться что-то кому-то доказать.

Знакомые стены, большая кровать. Оливия вышла из ванной, завязывая узел халата. Всего один взгляд на тумбочку – бритва лежала на своем месте. Месяц, уже целый месяц он не приходил к ней, ей бы забыть, выбросить из головы своего мучителя, но избавиться от ужасных воспоминаний было не так-то просто. Она понимала, что на свободе он не сможет дотянуться до нее, понимала, но бритву не убирала. Оливия оставила свет ночника, откинула одеяло и легла. Она смотрела в потолок, ощущая каждую клеточку своего тела. Рука невольно легла на живот, и тут же ее бросило в жар, она словно почувствовала тепло его большой ладони. Нет, Оливия перевернулась на бок, согнула ноги, она не должна думать о Рейнальдо Домингес, она вообще не должна думать о мужчинах, так почему же его образ настойчиво пробирался в ее мысли?…


… отбросить все мысли! Только работа! Оливия качнулась, когда машина сбавила скорость и остановилась перед въездом на стоянку, она поморщилась, ей стало нехорошо от одного только взгляда. Она смотрела прямо на них, приятелей Хорхе, расположившихся в тени большого платана. Один сидел на спинке скамейки, наступая пыльными ботинками на сиденье. Второй, широко расставив ноги, сплюнул между ними, сделал затяжку и откинулся назад, отчего расстегнутая рубашка разошлась еще сильнее. Оба, стоило машине остановиться, встрепенулись и уставились на нее. Оливия вздрогнула, почувствовав, как по спине пополз неприятный холодок. Они не видели ее не могли, но почему же тогда она невольно стянула ворот тонкой бирюзовой блузки, испытывая непреодолимое желание застегнуть пуговицу. Зачем они тут? Вчера она не спросила Хорхе о них, решив не вмешиваться в его личную жизнь, но если они поджидали его у работы, значит преследовали его, но Хорхе лишь мельком взглянул в сторону и надавил на газ, скрываясь на стоянке.

Оливия, не убирая руку от ворота, смотрела на затылок парня, ожидая от него хоть каких-нибудь объяснений. Объяснений? Она закрыла глаза. Зачем? Что он должен был ей объяснить? Сказать? Разве должен был? Подбородок слегка подрагивал, слова рвались с губ, но она не проронила ни слова. Хорхе повернул руль и нажал на тормоз. Оливия открыла глаза. Она все еще ждала, ждала, что он проронит хотя бы слово в свое оправдание. Оправдание? Хорхе открыл дверь и протянул руку. Оливия перевела взгляд на его большую ладонь и задрожала. Она видела и не видела, смотрела сквозь нее, отчетливо вспоминая их предложение у ворот тюрьмы. Рука невольно коснулась шеи, там, где месяц назад сжимались пальцы Максимильяно.

- Сеньора? – Хорхе коснулся ее руки.

Оливия дернулась в сторону, ускользая от его прикосновения.

- Нет, - прошептали ее губы. – Нет, - уже более решительно произнесла она.

- Сеньора, - Хорхе растерянно отступил назад. – Что с вами?

Он стиснул зубы, опуская взгляд. Оливия сглотнула. Он все понимал, он все помнил, так же, как и она, и при этом продолжал с ними общаться, заставляя ее вновь и вновь окунаться в грязь. Именно в грязь втаптывал ее тюремщик, именно так она себя ощущала, стоило ей только вспомнить о своем мучителе, о парнях, желавших получить минутное удовольствие.

Дрожь пробежала по всему ее телу, и она замерла. Спина выпрямилась, она посмотрела сквозь него, превозмогая, она подалась вперед, пыталась выбраться из пут грязных рук. Никого не было позади нее, никто не держал ее, а она ощущала его прикосновения, грубые, оставляющие синяки на коже.

- Сеньора, - Хорхе успел подхватить ее под руки, помогая выбраться из машины.

Оливия оттолкнула его, смотря на него невидящим взглядом, ощущая невидимые пальцы мучителя, она сдерживала дрожь. Научилась этому за долгие годы, проведенные в тюрьме.

- Я провожу вас, - Хорхе почесал затылок в своей привычной манере.

Эта привычка позволяла ему скрывать свои истинные чувства. Внезапное осознание, помогло Оливии втянуть воздух и сделать шаг. Хорхе скрывал стыд. Стыдно, ему было стыдно за тот их проступок, но тогда почему же он общался с ними?

- Не нужно, - Оливия посмотрела на сумку с документами.

- Вот, - Хорхе подал ей ее и шмыгнул носом, кашлянул. – Я, - замялся он, не смотря на нее.

Оливия побледнела. Он хотел уйти, уйти к ним, к тем, кто хотел надругаться над ней. Почему? Почему Хорхе? Почему ты так со мной поступаешь? Кричала ее душа, но она лишь просто смотрела на него. Почему ты бросаешь меня? Почему предаешь?

- Я могу отлучиться? – он озвучил ее мысли.

Оливия кивнула. Мог, конечно же мог. Он не был виноват в том, что она так остро переживала его общение с приятелями, пусть она не понимала его, но он же имел право дружить с ними. Он же изменился? Изменился? Оливия смотрела, как он поставил машину на сигнализацию, сунул брелок в карман. Душа кричала – не уходи, не оставляй, не предавай, а губы выдавили полуубку, не произнесли ни слова в слух.

- Я быстро и буду в приемной через, - он взглянул на часы. – Через десять минут.

Оливия прошла мимо него. Она отпустила его, ей не нужна была информация, когда он вернется и сколько он с ними собирался общаться, так как у нее впереди был долгий длинный день. Она шла по коридору, мягко ступая, смотрела на портреты людей, многих из которых уже не было в живых. Смотрела на стеклянные сооружения, мосты, тоннели – все то, что было создано когда-то впервые рабочими их предприятия, шла по коридору, как будто бы преодолевала тоннель. Пара шагов, и она оказалась в приемной.

- Сеньора, - Серхио тут же встал с кресла. – Кармен отлучилась, вам как обычно? – он широко улыбался, показывая идеальные зубы. – Завтракали?

Оливия кивнула. Да, все, как обычно. А как это - как обычно? Она зашла в свой кабинет и положила сумку с документами на стол. Раздвинула шторы и не встретила его взгляд, как обычно, но уже, наверное, привычно для нее, или просто она начинала привыкать, что он ее больше не ждал. Рейнальдо пил кофе, стоя к ней спиной, внимательно слушая незнакомку со светлыми волосами. Она передала ему документы, коснулась его щеки губами и обняла его. Оливия отвернулась. Все как обычно, он был занят другой. Оливия присела на кресло и включила компьютер.

- Сеньора, - в кабинет зашел Серхио и поставил перед ней тарелочку с еще теплыми тостами и тонким слоем апельсинового джема, - все как вы любите, - он не стремился уйти, продолжая стоять около ее стола.

Как люблю, повторила его слова Оливия про себя. Неужели хватило всего месяца, чтобы все стало, как обычно. Холодный кофе, пара тостов с апельсиновым джемом.

- Сеньора, - Серхио отодвинул стул и присел, не спрашивая и не дожидаясь ее разрешения, - а как вы смотрите на то, чтобы вместе пообедать в кафе, тут недалеко, - он наклонился в ее сторону. – Вам нужно хорошо питаться, - он позволил сделать ей замечание.

Оливия взяла тост и откусила. Глоток холодного кофе и апельсиновый вкус джема перебили ее желание поставить на место Серхио. Она пила кофе, ела тост с джемом, позволяя ему, делать неправильные выводы. Одобренный ее молчанием, он нахваливал запеченную рыбу, которую готовили в кафе неподалеку, придвинувшись к ней поближе, положил руку на стол, поправил документы. Оливия приподняла бровь, не останавливая его, а ведь еще вчера именно из-за нее плакала Кармен, напомнила она себе и при этом наслаждалась тостом с кофе, ощущая пристальный взгляд через стекло. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы удостовериться в том, что Рейнальдо Домингес наблюдал за ней.

- Сеньора, я закажу столик, - Серхио скорее сказал, чем спросил и легонько коснулся кончиками пальцев ее руки.

Оливия даже не вздрогнула, ожидая его прикосновения, она была готова. Поднесла чашечку к губам и улыбнулась мужчине.

- Белое вино, - он приподнял палец, озаренный мыслью, - я попрошу хозяина охладить бутылочку, - глаза Серхио победно сверкнули, - я с ним знаком, - продолжил он, позволяя себе еще одно едва заметное прикосновение к ее руке.

Она понимала, что ей бы следовало остановить Серхио, охладить его пыл, опустить на землю, но при этом страстно желала, чтобы Рейнальдо увидел, что ею интересуются другие мужчины, чтобы… чтобы что? Оливия допила кофе.

- Сеньора, - Серхио отклонился на спинку стула, ощущая себя хозяином положения, он уже рисовал картины их совместного обеда, на который Оливия еще не согласилась, но и не дала отрицательного ответа, - еще кофе, - он сразу же заметил, что она держала в руках пустую чашечку, - и один тост без джема! – Серхио встал со стула.

Оливия подняла голову и посмотрела на мужчину. Да, он знал, все как обычно, кофе и тосты практически уже становились определенным ритуалом… кроме медсестры, появившейся на пороге, ожидая ее разрешения зайти. Оливия отпустила Серхио, просто взглянув на него.

- Сейчас принесу, - он забрал пустую тарелочку и чашечку из-под кофе из ее рук, позволяя себе еще одно прикосновение.

Серхио чуть ли не пританцовывал. Неправильно, она вела себя неподобающе. Разрешала то, чего не следовало бы допускать. И все же она была зла, зла на Хорхе за его дружбу, которую она считала неправильной, ту самую, что всколыхнула отвратительные события в ее жизни, зла на Рейнальдо, который испепелял ее взглядом сквозь стекло. Она не понимала Хорхе, не понимала Рейнальдо, зато отлично осознавала, чего хотел от нее Серхио. Оливия пыталась понять, что чувствовала, когда Серхио едва заметно прикасался к ее руке – что? Одно радовало ее, что она уже не шарахалась в сторону, испытывая животный ужас.

- Сеньора, почему вы продолжаете лечение на работе? – голос Максимилиано заставил ее повернуться к двери и взглянуть на его пальцы.

Вот и он, его она вспоминала утром. Стоило подумать, и сын Рейнальдо появился своей собственной персоной.

- Раз уж вы пришли, - он позволил себе зайти в ее кабинет, - хочу взглянуть на документы, что оставил вам вчера, вы же посмотрели их? Или, - он остановился около ее стола, - вы отправите меня к своей помощнице?

И снова без ее разрешения, без стука. Почему он вел себя так, почему она молчала? Она смотрела в его темные глаза, такие темные, как, она качнула головой, отбрасывая непрошенные мысли о связи Маркуса и Вероники.

- Сеньора, я буду в приемной, - медсестра сняла перчатки, - сегодня все, последняя капельница.

Оливия с облегчением вздохнула.

- Я сама сниму, - она аккуратно пододвинула руку на столе.

- Сеньора, и все же я буду в приемной, - женщина в возрасте в медицинском костюме, не уходила, раздумывая как же ей поступить.

- Нет, не нужно ждать, - Оливия посмотрела на нее. – Спасибо, - она бы встала, но решила не экспериментировать.

Максимилиано скрестил руки на груди, хотя бы не предпринимал попытки остановить ее встать.

- Здесь достаточно людей, чтобы снять капельницу, - слишком серьезно произнес он, в его взгляде читалось осуждение.

Оливия уже не удивилась его словам, и Рейнальдо, и Максимилиано показали отличные навыки с капельницами. Ему явно не нравилось, что она лечилась на работе.

- Сеньора? – медсестра не решалась уйти.

- Расчет вы уже получили, спасибо, - слишком сухо, желая поскорее выпроводить ее, ответила Оливия, не переставая думать о своем муже и Веронике, а также о Рейнальдо.

- Спасибо, сеньора, - улыбнулась женщина. - Желаю вам крепкого здоровья.

- Благодарю, - Оливия чуть наклонилась всем корпусом.

Максимилиано проводил взглядом медсестру, а Оливия никак не могла перестать задаваться вопросом: да или нет? А как же тогда Рейнальдо? И почему черт побери ей становилось жаль его?

- А что ты хочешь услышать от меня? – поинтересовалась Оливия, ужасно злясь на саму себя и вновь задавалась вопросом – Рейнальдо отец Максимилиано или нет.

На этот вопрос она не знала ответа в тюрьме, сейчас же ответ просился сам, когда Максимилиано приближался к ней, когда смотрел вот также, как ее муж… или же ей просто казалось?

- Что? - не понял Максимилиано, поворачиваясь к ней.

- Ты хочешь увидеть Исабель, ищешь поводы для этого, - она смотрела на него сквозь ресницы, отбрасывая не очень приятные мысли.

- Вы все выдумываете, у нас работа! – Максимилиано отвернулся от нее, категорично махнув руками.

- Поэтому, при каждом удобном случае, ты находишь причину, чтобы зайти ко мне в надежде, что Исабель у меня, - Оливия внимательно рассматривала его, не замечая шрамов на его лице. – Также хочу знать, почему ты позволяешь себе – не стучать, не ждать разрешения?

Максимилиано остановился и повернулся к ней. Его глаза сузились:

- Вы боитесь, что я застану вас за чем-то…, - он не договорил.

Оливия хмыкнула, он практически рассмешил ее, она готова была рассмеяться, чтобы она, Оливия Торес, позволила себе вольности с мужчинами после всего, что с ней произошло?... но ведь она позволяла, позволяла всего несколько минут назад, слишком явные намеки Серхио.

- Что я сказал смешного? – рассердился Максимилиано. – Вы, - он, не договорив, стиснул зубы.

Оливия вздернула подбородок. Она ждала, что он продолжит, что он снова будет обвинять ее, но Максимилиано молчал.

- Продолжишь обвинять меня? – она смотрела ему прямо в глаза,

Максимилиано заскрипел зубами. Она слегка нахмурилась, неужели капельница останавливала его?

- Документы? – сквозь зубы выдавил он, решив не спорить, подтверждая ее догадку.

- У Исабель, - ее брови слегка приподнялись.

Легкое облегчение скользнуло по его лицу и тут же исчезло. Оливия же испытала легкое сожаление, вот сейчас, когда Максимилиано казался разумным, уравновешенным с ним можно было вести разговор, заниматься делами.

- И где ваша Исабель? – он сунул руки в карманы, отводя взгляд.

Явно капельница вызывала в нем противоречивые чувства, с которыми ему приходилось бороться.

- На своем рабочем месте, - Оливия открыла папку с документами.

- Вы уже выделили ей рабочее место? – он мгновенно оказался около ее стола, нависнув над ней.

Оливия пожала плечами:

- У нее есть свое рабочее место, одного, я считаю, достаточно, - спокойно ответила она, углубляясь в чтение документа.

- Какое? – в его голосе послышалось раздражение и злость, - где она? У нее есть свой кабинет?

Оливия взяла маркер и выделила абзац.

- Ответьте мне! – потребовал Максимилиано. – Вы понимаете, что каждая просрочка обходится нам дорого.

- Я не понимаю, - Оливия взглянула на него, - почему ты до сих пор торчишь в моем кабинете!

Она остановила свой взгляд на его лице, но лучше бы не делала этого, потому что чем больше она смотрела, тем сильнее убеждалась в правоте своих мыслей. А сам Рейнальдо? Он задавался вопросом? Знал ответ?

- Сеньора! – он скрипнул зубами.

- У Исабель есть одно рабочее место, - Оливия отвела взгляд, - не вижу смысла выделять ей еще одно, - спокойно ответила она.

- Я не видел ее, - Максимилиано сделал шаг назад.

Оливия вздрогнула. Кто его родители? Вероника и Маркус? Кто его настоящий отец? Маркус или Рейнальдо? Она перевела взгляд с документа на часы.

- Уже должна быть на месте, - Оливия невольно повернулась и встретилась взглядом с Рейнальдо.

Он уперся рукой в стену, вторую сунул в карман, смотрел на них с напряжением, словно был готов в любую минуту вмешаться. Он мог вмешаться, мог уже быть у нее в кабинете, но в этот раз просто оставался свидетелем. Почему? Почему давал им время? Оливия слегка повела головой, что задумали отец с сыном? Почему Максимилиано сменил тактику? Почему больше не нападал на нее, вернее сдерживался.

- Почему вы задерживаете ее, позволяете ей приходить позже? – Максимилиано остановился около двери, открыв ее. – Без вас она себе такого не позволяла!

Оливии пришлось отвести взгляд от Рейнальдо и посмотреть на Максимилиано.

- Но я тут, и многое теперь иначе, можешь идти, - отпустила она его, вновь уткнулась в документ.

Однако буквы расползались, текст сливался. Максимилиано – сын Маркуса и Вероники? Разве это было возможно? И чем больше она думала, чем больше смотрела на него, тем сильнее убеждалась в правоте своих предположений, отчего ее сердце сжималось в непонятной тоске. Горечь обиды захлестывала снова и снова. Маркус и Вероника покалечили столько судеб, а они все вместе позволили им… и она первая, когда приняла любовь Маркуса, вернее поверила в нее, когда вышла за него замуж.

- Вы не можете мне указывать! – он все же показал свой характер, и она узнавала такие же едва заметные черты, как у ее мужа.

- Извини, но в своем кабинете – могу, поэтому – ты свободен! – уже более жестче произнесла она, проявив категоричность.

Максимилиано стукнул кулаком в стену. Оливия вздрогнула, достаточно часто Маркус в нетерпении и от того, что порой не мог сказать всего, что думал, поступал точно также.

- Сеньора, - на пороге тут же появился Хорхе, обеспокоенный поведением Максимилиано.

Оливия потянулась и взяла стакан с водой, она сделала глоток воды, стараясь глубоко дышать, не позволяя панике охватить ее. Если Максимилиано сын Маркуса и Вероники, тогда как же Рейнальдо? Он столько лет воспитывал не своего ребенка?

- Что ты хочешь от своей сеньоры услышать? – Максимилиано повернулся к Хорхе лицом. – На что ты хочешь получить разрешение?

- Макс, что ты тут делаешь? – в приемной раздался голос Исабель.

- Сеньорита, вы опаздываете, я уже жду вас больше часа, - нетерпеливо заметил Максимилиано.

Оливия смотрела на спину Максимилиано, старалась избегать встревоженного взгляда Хорхе, хоть он и проявил тактичность, но она все еще была зла на него. Может быть, если бы он сказал, объяснил, может быть, она бы поняла причину его общения со своими приятелями. Может быть, ей стоило сказать ему, что ей неприятно видеть их?

- Ты был с Исабель? – Максимилиано сразу же перенес все свое раздражение на него. – Твоя сеньора позволяет тебе, как и ей появляться на работе тогда, когда вам вздумается?

- Сеньор вам мешает? – Хорхе, не двигаясь, смотрел на Оливию.

- Ты нам мешаешь! – Эва, выйдя из кабинета Артуро, сразу же бросилась на защиту Максимилиано. – Почему командуешь? Кто тебе дал такое право?

- Сеньорита, и вам доброе утро, - Хорхе мельком взглянул на девушку, - сеньора, извините, - он рывком выдернул Максимилиано за руку из кабинета Оливии и захлопнул дверь.

Оливия лишь моргнула глазами. Хорхе слишком рьяно защищал ее, охраняя ее покой. Он ограждал ее конфликта, но при это общался с приятелями, напомнила она себе.

Оливия посмотрела на дверь, слушая шум в приемной, вздохнув, начала вставать, невольно обернулась к окну. Рейнальдо покачал головой. Запрещал вставать? Оливия вздернула подбородок, левой рукой взяла стойку и медленно покатила ее к двери, из-за которой уже послышался голос Артуро. Она открыла дверь и оказалась в самой гуще скандала. Максимилиано держал Эву, готовую наброситься на Хорхе с кулачками. Исабель повисла на руке Хорхе, не позволяя ему дотянуться до Максимилиано. Глория и Артуро даже не пытались вмешаться, наблюдая с порогов своих кабинетов. Глория не упустила момента, с укором посмотрела на Оливию, обвиняя ее во всем происходящем, покачала головой

- Сеньора, - Серхио вышел из-за стола и придвинулся к Оливии, - аккуратно, - он полубоком встал рядом с ней, выставив руку вперед.

- Я не могу их остановить, - причитала Кармен, заламывая руки.

Серхио даже не пытался разнять молодежь, он лишь, пользуясь моментом, прикасался к руке Оливии.

- Прекратите! – повысив голос, произнесла Оливия, но ее слово утонуло в общем хаосе, разыгравшемся в приемной, она дергала плечом, постоянно сбрасывая руку Серхио, словно пыталась отогнать надоевшую муху.

- Хватит! – лишь рев Рейнальдо достиг ушей скандалящих.

- Это все он и она, - Эва сразу же обвинила Хорхе и Оливию.

- Сеньор, - Исабель поправила блузку и косо посмотрела на Максимилиано.

- Всем работать! – рявкнул он, смотря на всех исподлобья.

Серхио взял Оливию под локоток, держал руку впереди себя, чтобы никто не налетел на нее.

- Мне нужны документы, немедленно! – копируя тон отца, произнес Максимилиано, не решаясь спорить с ним в присутствии всех.

- А твое место, - начала Эва.

- Я решаю, где ему быть! – оборвала ее Оливия, прекратив попытки освободиться от руки Серхио. – Хорхе – мой водитель.

- Вот, как водитель он должен ждать вас на стоянке, а не занимать места в приемной! – Эва уперлась ручками в бока, выставив локотки. – А если посетители, а если наши заказчики!

Кармен шмыгнула носом, с испугом смотря на нее. Глория не могла скрыть злости, видя, как Серхио кружил около сестры ее мужа. Оливия понимала, что ей бы следовало попросить Серхио отпустить ее, но при Рейнальдо не хотела убирать руку мужчины, позволяя Серхио поддерживать ее.

- Исабель, Максимилиано?! – Рейнальдо кивком головы выпроводил двоих из приемной, отправив их по стеклянному переходу.

Хорхе одернул рубашку и отошел к стене. Эва осталась стоять посредине приемной.

- Только не нужно нападать на мою дочь! – Артуро вышел вперед, встал перед дочерью.

- Наша дочь – невиновна! – Глория не отставала от мужа, подошла к нему.

- Вот только не нужно меня защищать! – Эве не понравилось, что родители выставляли ее немощной, пыталась протиснуться между ними.

- Никто не собирается на тебя нападать! – отрезала Оливия.

В отличии от остальных она обращалась конкретно к Эве, а не прибегала к способу говорить о ком-то в третьем лице в присутствии кого находилась.

- Оливия, с твоим работником что-то нужно делать, - Артуро сделал шаг вперед. – Он слишком многое себе позволяет.

- С которым? – переспросила Оливия, - на предприятии очень много работников.

Артуро развел руки, показывая всем своим видом, что она и сама мы могла догадаться, но все же сказал в слух:

- Я говорю о конкретном, - кивков головы указал на Хорхе.

- Сеньор, я вообще-то тут нахожусь, - подал голос Хорхе. – Вы можете обратиться ко мне напрямую.

Артуро изменился в лице:

- Да как ты смеешь! – он повернулся к нему.

- Артуро, - Рейнальдо сжал плечо брата Оливии, - достаточно одного скандала.

- Ты не смеешь мне указывать, - обернулся к нему Артуро.

- Хорхе – водитель Оливии, он в праве находиться здесь, - разумно заметил Рейнальдо.

- Прекратите оба! – не выдержала Оливия.

Артуро побледнел. Рейнальдо скрестил руки на груди. Теперь он смотрел на нее, а также на руку Серхио, поддерживающую ее локоток. Не нравится?! Оливия приподняла подбородок, не собираясь ни оправдываться, ни объяснять, а также убирать руку Серхио.

- Эва, у тебя нет занятий? – напрямую спросила Оливия. – Ты не учишься? Почему ты все свое время проводишь тут?

- Эва учится на отлично! – сразу же вступился за нее Артуро.

- Папа, я сама могу за себя постоять, - Эва протиснулась между родителями и вышла вперед. – Я учусь и уже сдала все предметы! У меня скоро будет диплом, и я смогу работать.

- Замечательно! – похвалила ее Оливия, она смотрела только на племянницу, держась за стойку, напоминала себе, что в вене игла, главное не согнуть руку, не проткнуть вену. – Если хочешь участвовать в семейном бизнесе, то тебе стоит уже сейчас включаться в процесс!

- Поэтому я и тут! – Эва победно улыбнулась.

- Поэтому, ты сейчас же пойдешь к Максимилиано, - распорядилась Оливия.

- Почему ты указываешь ей? – возмутился Артуро.

Глория дернула мужа за рукав.

- Это моя дочь! – он положил руку на плечо Эвы. – И я хочу, чтобы она работала со мной, кто как не я, сможет научить ее всему?!

- А я считаю, что ей лучше начинать с малого, - Оливия не собиралась уступать брату.

- Артуро, милый, - она прижалась к мужу, не упускала момента с укором посматривать на Серхио, - нам всем нужно успокоиться. Оливия с капельницей, разве ты не видишь?

С лица Артуро сошла вся краска и тут же в одну секунду его лицо побагровело:

- Ты хочешь выставить меня монстром? – вырываясь сквозь зубы, его голос стал тише. – Я не заставлял приходить ее на работу, когда она не совсем здорова! Я не просил ее быть здесь, ходить с капельницей!

- Я хочу работать с папой! – Эва чувствовала поддержку отца, но ее немного смущал вид Оливии со штативом и капельницей у нее в руке.

- Всему свое время, - Оливия старалась игнорировать Рейнальдо. – Кармен, прекрати истерику, - попросила она!

- Не нужно на нее кричать! – тут же вступилась за нее Эва.

Оливия немного склонила голову, она раздумывала всего одно мгновение:

- Немедленно покинь мою приемную! – потребовала она у Эвы. – Кармен, Серхио, - она наконец-то освободила свой локоток из его хватки, - больше никаких посторонних в моей приемной! – распорядилась она.

- Что? – в один голос воскликнули Глория и Артуро.

- Ты не имеешь права запрещать моей дочери быть здесь! – продолжил Артуро.

- Ты несправедлива с нами, ты жестоко поступаешь со своей единственной племянницей, она твоя наследница! – Глория готова была наброситься на Оливию.

- Я не решала, кто станет моим наследником, поэтому об этом говорить еще рано! – Оливия стала медленно поворачиваться.

- Ты не имеешь права лишать мою дочь наследства, - Артуро подскочил к Оливии и сжал запястье правой руки.

- Артуро, по легче, - Рейнальдо снова положил руку на плечо Артуро, а второй рукой накрыл его кисть, сжимающую запястье Оливия.

- Сеньор, - Хорхе крепко схватился за стойку, приподняв руку, не решался коснуться Артуро.

- Отпусти, - тихо попросила Оливия.

- Ты не лишишь мою дочь наследства! – сквозь зубы произнес Артуро, усиливая хватку.

- Артуро, спокойно, убери руку! – пальцы Рейнальдо пытались ослабить хватку.

- Сеньор, прошу Вас, - Хорхе стоял рядом, как стена, несмотря на то, что Эва колотила его в спину.

- Не трогай моего отца, не вмешивайся! – кричала она.

- Эва, - Глория тянула дочь в сторону.

По лицу Кармен покатились слезы, она не в состоянии была ничего поделать, прижав руку ко рту, бросилась вон из приемной. Серхио, пользуясь моментом, зашел за спину Оливии, взял ее за плечи. Он стоял позади нее, не вмешиваясь, ликовал каждым моментом близости, и Оливия замерла.

Она чувствовала мужское дыхание на своих волосах, хватку на плечах. Все вокруг кричали, Артуро дернул ее за запястье, Рейнальдо сжал его плечо сильнее, Хорхе придержал ее левую руку, в вене которой находилась игла. Она закрыла глаза всего на мгновение, не позволяя панике охватить ее. Тюремщик никогда не насиловал ее прилюдно, только его тяжелое дыхание, пыхтение и стол, сейчас же слишком много постороннего шума, она не в тюрьме, она не в его кабинете… она в своей приемной, вокруг нее люди, которые знали ее, ее близкие и родные.

- Артуро, у меня нет завещания, чтобы сейчас спорить об этом, - спокойно произнесла Оливия. – Эва должна доказать, что она нужна предприятию, что ей интересна эта работа, сейчас же, - она смотрела брату в глаза, - Эва просто капризный избалованный ребенок, который вешается на Рейнальдо, а вы все попускаете! – она наконец-то высказалась в слух о том, что не давало ей покоя. – Рейнальдо, взрослый мужчина, у него полно женщин, и вы при этом допускаете их отношения?! Артуро?! – она говорила тихо, спокойно, вокруг нее бушевал ураган страстей, а она стояла, как скала, об которую разбивались волны на мелкие брызги, становясь просто капельками. – Артуро, ты хочешь подложить свою дочь под Рейнальдо?

- Да как вы смеете? – закричала Эва, покраснев, она перестала держаться за парня.

Хорхе пришлось отпустить стойку и локоток Оливии и перехватить Эву, готовую наброситься на Оливию. Всего лишь один взгляд на своего водителя, и он, прижав девушку к себе, посмотрел на Рейнальдо и буквально вынес ее из приемной.

- Артуро! – Рейнальдо готов был встряхнуть его.

- Милый, пожалуйста, - Глория обняла его за талию.

- А теперь просто отпусти, – потребовала Оливия ледяным тоном, смотря на брата, - Серхио, я к тебе обращаюсь, отпусти меня и немедленно отойди!

И все разом стихли. Артуро медленно перевел взгляд на мужчину, стоявшего за спиной Оливии. Его пальцы разжались, Рейнальдо все еще держал его плечо, а Артуро обошел Оливию и толкнул Серхио к стене.

- Как ты смеешь прикасаться к моей сестре?! – закричал он. – Она твоя сеньора! Что ты себе позволяешь?! – он толкнул его в плечи, наконец-то найдя того, на ком можно было спустить весь свой пыл.

- Сеньор, - Серхио ударился спиной об стену приемной. – Сеньор, я…

- Я увольняю тебя за такое вольное поведение! Собирай вещи и вон! – потребовал он.

- Милый, - Глория испуганно воскликнула, - Серхио не виноват, это твоя сестра позволила.

- Моя сестра – сеньора! – казалось, что он вообще не слышал свою жену.

- Сеньор, пожалуйста, - взмолился мужчина.

Еще минуту назад он был доволен тем, что наконец-то прикоснулся к ней, сейчас же получал расплату за свои вольности.

- Артуро, - Оливия, поддерживая Рейнальдо, повернулась, - оставь его в покое. Никто никого не увольняет, - строго произнесла она.

Глория выдохнула с облегчением, едва скрывая свое презрение к Оливии.

- Что с тобой? - Артуро повернулся к сестре. – Что с тобой сделала тюрьма? – он не договорил.

Оливия выдержала взгляд брата, направилась в свой кабинет.

- Если бы ты приходил на свидания ко мне, ты знал, а сейчас, это все не имеет смысла! – Оливия хотела скрыться в своем кабинете.

Она хотела, чтобы Рейнальдо оставил ее в покое, хотела, чтобы Артуро пришел в себя, чтобы посмотрел на все другими глазами.

- Не сейчас, - Рейнальдо преградил путь Артуро, встав между ним и Оливией.

- Ты не лишишь мою дочь наследства! – Артуро

- Мы об этом поговорим, когда все успокоимся, - резонно заметила она. – Твоя дочь должна решить, кем она хочет быть и где работать, а до этого момента, вход на предприятие ей запрещен!

- Немедленно! – потребовал Артуро.

- Не сейчас! – возразил Рейнальдо.

- Как она может решить, если не сможет приходить? – тон Глории стал тише.

Оливия взглянула на жену брата. Неужели та начала понимать, что именно от Оливии зависело, как именно дальше будет развиваться предприятие… и да, не без решающего слова Рейнальдо.

- Когда она будет готова к разговору, я поговорю с ней, - Оливия отвернулась от брата и его жены.

- Оливия, - Артуро вдруг поник, голос стал тише, - не обижай свою единственную племянницу, – попросил он, - у тебя нет детей и не будет, Эва продолжит наш род.

- Да, мой сын мертв, - Оливия повернулась и посмотрела на всех внимательно, Рейнальдо, стиснувшего зубы, Глорию – слегка потрепанной скандалом, Артуро – пепельно-бледным, - мертв по вашей общей вине.

- Оливия, - Рейнальдо не успел предупредить ее, как она просто сорвала лейкопластырь, выдернула иглу из вены и отбросила стойку. – Что ты творишь?

Оливия согнула руку в локте, не обращая внимания на струйку крови, покатившуюся по ее коже.

- Не смейте меня осуждать! – потребовала она. – Иначе я осужу всех вас! И ты, - она взглянула на Рейнальдо, не договорив.

Она с трудом сдержалась, чтобы не выпалить, что она могла лишить его сына, потребовать тест ДНК, доказать, что отец Максимилиано – Маркус, ее муж… но также понимала, что Вероника была женой Рейнальдо… на Максимилиано у них были общие права. Готов ли он к такой войне? Нужна ли ей эта война? Готова ли она сама к тому, чтобы Максимилиано осудил ее за то, что она виновна в смерти его обоих родителей.

- Оливия, - Рейнальдо подошел к ней вплотную.

Боялся? Он испугался? Значит понял, что она догадывалась. Губы Оливии дрогнули… и растянулись в жалкой улыбке, ей не нужна была это победа с привкусом горечи, так как никакой победы и не будет. Максимилиано – станет главной жертвой и мишенью, если она решится. Они смотрели друг другу в глаза. В его руках мелькнул платочек, пальцы коснулись локтя.

- Идем, - он толкнул дверь ее кабинета, - я обработаю вену!

- Не смей командовать! – потребовала Оливия.

- Артуро, - Глория, пользуясь передышкой, взяла мужа под руку и потянула в кабинет, - мы все обсудим, чуть позже, - Артуро смотрел на Оливию и Рейнальдо, стоявших так близко рядом друг с другом.

- Зайди, - Рейнальдо, придерживая ее за локоток, затолкнул в ее кабинет и захлопнул дверь.

- Что ты, - Оливия не договорила, воскликнув.

Рейнальдо подтолкнул ее к дивану и усадил ее на него. Она попыталась встать, но он просто давил на ее плечи, не позволяя.

- Успокойся, - потребовал он.

- Как будто бы это так просто – взял и успокоился, - Оливия держалась за его руки.

По коже ее левой руки потекла струйка крови. Рейнальдо переместил руку и зажал вену платочком.

- Сиди, - он взял ее ладошку правой руки и прижал к ее вене, - держи, платок, нужно обработать.

- Ничего со мной не случится, - Оливия попыталась встать.

- Сядь! – рявкнул Рейнальдо, указав на диван. – Не хватало, чтобы ты сейчас в обморок грохнулась!

Лицо Оливии пошло красными пятнами:

- А ты только этого и ждешь?! – воскликнула она.

- Тон ниже, - Рейнальдо обработал руки антисептиком, - а то твой водитель ворвется в кабинет, - предупредил он, - нам нужны свидетели?

Оливия раскрыла рот и закрыла. Рейнальдо был прав, Хорхе мог это сделать и делал уже не раз. Она смотрела на его рубашку, обтянувшую его спину, ни единой складочки, натянулась, как струна. Может быть, она ошиблась? Может быть он отец Максимилиано? Свидетели? Что он имел ввиду?

- Руку, - Рейнальдо пододвинул стул и сел напротив нее, ждал, когда она подаст ему свою руку.

- Тошнит, - призналась Оливия, протянув ему руку.

Он убрал ее пальцы, приложил спиртовую салфетку, бросил носовой платок на диван вместе со скомканной упаковкой спиртовой салфетки.

- Нечего скакать сразу после капельницы, - он промокнул изгиб локтя, стер размазавшуюся кровь, согнул руку, разогнул, убрал спиртовую салфетку, положил ватку.

- Тошно от тебя, - не унималась Оливия, наблюдая за его действиями.

С одной стороны, ей была приятна его забота, а с другой – ее воротило от него. А еще его пальцы просто обжигали кожу ее руки, и она не понимала, чего ей хотелось больше – чтобы он убрал или чтобы он продолжал держать ее руку согнутой. Он, широко расставив ноги, наклонился к ней еще ближе.

- Терпи, - он пододвинулся еще, и теперь ее колени касались его бедер.

- Что ты хочешь от меня, Рейнальдо? – спросила она, смотря ему прямо в глаза.

- А что ты сама хочешь, Оливия? Почему позволяешь Серхио вести себя так? – выпалил он, смотря в ее глаза.

- Почему тебе это не нравится? – тон ее голоса стал тише. – Почему тебя это так беспокоит?

- Почему мне должно это нравится? – спросил он, обдавая ее лицо своим дыханием.

- Как и мне не нравится, что ты преследуешь меня, Рейнальдо, - она, невольно опустив глаза, рассматривала его губы. – Как будто бы ты что-то хочешь. На что ты рассчитываешь, Рейнальдо?

Его брови слегка приподнялись, глаза стали темными, зрачки расширились. Сегодня он успел побриться, несмотря на раннюю встречу с блондиночкой. Она вдыхала аромат его парфюма, не понимая, почему по ее телу пробегала дрожь, а во рту все пересохло. Почему ее так притягивали его губы, как же давно это было, так давно, что она забыла, как целовать мужчину. Она тряхнула головой, отбрасывая странные мысли, опустила взгляд ниже.

- Что ты делал на кладбище, Рейнальдо? Ты ее еще любишь? – она подняла взгляд от волос, растущих у него на груди и проглядывающих в расстегнутом вороте рубашки.

Рейнальдо вздрогнул, как будто бы она ударила его по лицу. Она же видела, что он понял, кого именно она имела ввиду.

- Ты до сих пор ее любишь, Рейнальдо? – она перестала ощущать тепло его пальцев на своей коже.

Он отклонился от нее, отвел взгляд, играя желваками.

- Сиди, - кашлянув, продолжил, - лучше полежи, а вечером сделай компресс на вену. До встречи с поставщиком еще есть время.

Вздохнув, Рейнальдо встал со стула. Покрутив стул на одной ножке, перевернул его и пододвинул к столу.

- Думаешь, что можешь избежать вопросов? – не унималась Оливия.

- Тебе лучше не знать на них ответы, - он отвернулся от нее.

Слишком напряжен, слишком далек. Оливия приподняла голову, смотрела на него снизу наверх, а ведь всего мгновение назад он был таким притягательным.

- Ты не можешь знать, что для меня лучше, - усмехнулась она.

Рейнальдо искоса взглянул на нее, повернулся и направился к двери, больше ничего не сказав. Оливия проводила его взглядом.

- Будь аккуратна, - остановившись на мгновение, произнес он, - ты в опасности.

И Оливия рассмеялась, задержав его еще на мгновение. Рассмеялась так, как не смеялась очень давно, так, что выступили слезы, пока смех не превратился в хрип. Она прокашлялась:

- Все против меня, все, - она смотрела ему прямо в глаза, - даже тебе выгодна моя смерть! Но вместо того, чтобы поспособствовать моей смерти, ты возишься со мной, как сиделка!

- Ошибаешься, Оливия, я не хочу твоей смерти! – проговаривая каждую буквы, произнес он, открыл дверь и вышел.

Оливия моргнула. Он ушел. Действительно ушел, так и не ответив ни на один ее вопрос, проявил заботу, заставил почувствовать тепло и лишил. Она медленно встала с дивана. Сиди. Лучше полежи, всплыли в памяти его слова, но она покачала головой и двинулась к двери. Он не имел права – вот так просто убегать от нее, словно бежал не только от нее, но и от самого себя. Почему?

Она прошла мимо столов. Серхио тут же вскочил, а вот Кармен до сих пор отсутствовала, мимоходом отметила Оливия и направилась к переходу. Мужчина уже взялся за ручку, еще один шаг, и он бы скрылся в своей приемной.

- Рейнальдо, - окрикнула она его, остановившись у двери.

- Что, Оливия? – он повернулся к ней.

Они стояли так далеко друг от друга, соединенные тоннами стекла, закутанные прозрачным ограждением от всего и вся, как когда-то очень давно. Так смутно, что практически не помнилось. Может ничего и не было?

- Что ты от меня хочешь, Рейнальдо? – Оливия разогнула руку, и ватка упала на пол, она взялась за поручни, сделала шаг вперед.

- Ты уверена, что хочешь это узнать? – Рейнальдо сделал шаг навстречу.

- Если ты не хочешь моей смерти, если ты до сих пор любишь свою мертвую жену, если по утрам обнимаешься с блондинкой, почему ты не оставишь меня в покое? – спрашивала Оливия, небольшими шагами продвигалась ему навстречу.

Он нахмурился, морщинка пролегла на лбу:

- Я не могу оставить тебя в покое, - он шел по направлению к ней такими же маленькими шажками, которые совершенно не вязались с его ростом и массой тела.

- Так чего же ты хочешь? – она остановилась.

Они достигли середины коридора в шаге друг от друга.

- Твоей смерти я точно не желаю, - он смотрел на нее, не моргая.

Оливия качнула головой, не веря, отказываясь понимать происходящее, но почему же тогда, она шла к нему, почему ее тянуло, почему она хотела, чтобы именно он сделал этот последний шаг. Зачем она вообще пошла за ним? Почему стремилась достучаться до него, почему хотела обнажить его душу?

- Тогда что? – шепотом спросила она, запрокидывая голову, чтобы видеть его глаза, потому что он сделал этот шаг.

И она попала в облако его парфюма, она всеми фибрами своего тела вдыхала этот до боли знакомый аромат его духов. Ее губы приоткрылись, какой же он был горячий, от его близости ее бросило в жар, может быть он стоял слишком близко, может быть ей просто нездоровилось, может быть… и больше никаких мыслей. Его руки опустились на ее талию.

- Это безумие, - прошептала она, не понимая, почему все это допускала, почему напрашивалась.

- Возможно, - выдохнул он, наклоняясь к ней.

- В прошлый раз мы остановились, - вдруг вспомнила она, касаясь его губ кончиками пальцев.

Ее кожу слегка колола ощутимая пробивающаяся щетина. Он притянул ее ближе, его рука легла на ее спину, прижимала еще сильнее, вынуждая ее слегка изгибаться. Оливия смотрела в его глаза, позабыв обо всем. Сердце билось так сильно, что в ушах появился гул. Ей казалось все происходящее нереальным.

- Ты никогда не слушаешься, - его шепот стал хриплым, от чего ее колени задрожали, и она вцепилась в его руки, прекрасно понимая, что он не отпустит, не позволит ей упасть.

Он так сильно прижимал ее к себе, позволяя ей почувствовать все его тело, и ее тело откликнулось, став податливым.

- Никогда, - прошептала она.

Его грудь тяжело приподнималась, прижимая ее к себе, с каждым вздохом она терлась грудью об его, и тонкая ткань блузки совершенно не спасала ее от жара, исходившего от его тела. Где-то бились отголоски разумных мыслей, что он мужчина, что она хотела никогда не позволять никому из мужчин прикасаться к ней, но почему же так страстно желала, чтобы он поцеловал ее. Поцеловал немедленно.

- Оливия, - выдохнул Рейнальдо и прикоснулся своими губами к ее.

Нежно, аккуратно, он не торопился, вкушая их первый поцелуй. Первый или последний, она не знала, но ей нравилось, ее руки скользнули вверх, и она обняла его за шею, прижалась еще ближе, наконец-то ее губы целовали. Наконец-то руки мужчины приносили сладость, а не боль. Просто проверяла, просто, чтобы знать, уверяла она себя, и теперь он уже не был чужим мужем, а она чужой женой, теперь они оба были свободны, были вольны. Тогда было нельзя, тогда они остановились, остановились, зная, что Маркус и Вероника в отношениях. Остановились тогда, сейчас же не могли отказаться от того, чего оба хотели. Хотели?

Мужчина и женщина слились в тесном объятии посредине стеклянного перехода, остановившись ровно посредине, они не скрывались, не прятались, поддавшись порыву, не могли прерваться, не могли разжать объятий, цеплялись друг за друга, прижимаясь все теснее. Выдохнув в его губы, Оливия отстранилась и уткнулась в его рубашку. Рейнальдо гладил ее спину. Они оба молчали, принимая случившееся. Поцеловались, спустя двадцать лет.

- Что это было? – подала голос Оливия, она держалась за него, понимала, что не хотела терять тепло его объятия.

Рейнальдо молчал. Он гладил ее волосы, спину, прижался щекой к ее голове.

- Это ведь не то, что мы не закончили двадцать лет назад? – спросила она, замерев.

- Это точно не месть, - ответил он.

Оливия с горькой усмешкой отклонилась и выбралась из его объятий:

- С местью мы опоздали на двадцать лет, Рейнальдо! – она облизала губы. – Мстить уже некому!

Он с жадностью смотрел на ее губы. Она попыталась сделать шаг назад, но он не отпускал, не позволял ей отойти от него

- Мертвым все равно, - продолжила Оливия.

- Прекрати, - Рейнальдо нахмурился, скрипнув зубами. – Зачем ты все портишь?

- Ты ее еще любишь, Господи, - Оливия уперлась в его грудь руками. – Только этого мне не хватало. Отпусти! – она толкнула его.

- Оливия, - рассердился Рейнальдо не на шутку.

- Не устраивай мне сцен ревности, если сам не знаешь, чего хочешь! – ей удалось выбраться из его объятий.

Она одернула блузку.

- Я знаю, чего хочу! – он сжал ее запястье, пытаясь удержать.

- Не применяй силу! – сразу же среагировала она, - отпусти немедленно, - потребовала она, - и он разжал пальцы.

- Оливия, - он никак не мог продолжить.

Она покачала головой, повернулась и пошла прочь. Зачем бежала? Что узнала? Что проверила?

- Оливия! – она слышала, что он звал ее, но она не хотела ни о чем говорить, так как сказать им было нечего. Ее губы слегка припухли, целовался он отлично, но не любил ее, не любил. А ей была нужна любовь?

- Оливия, - его голос приближался все ближе.

Она ускорила шаг, в приемной, чуть не столкнувшись с Кармен и не увидев Хорхе, направилась к лифтам. Она готова была побежать, но не была уверена в своих силах, боялась упасть, потерять сознание, она не доставит ему такого удовольствия.

- Сеньора, - окрикнул ее Серхио, но она не обратила на него внимания и не остановилась.

Что же за день такой? К горлу подкатил ком, отчаянно жалея себя, она часто моргала, пыталась сдержать непрошенные слезы. Почему Рейнальдо своим единственным поцелуем, на который она сама напросилась, пробил броню ее зашиты. И где же Хорхе, он бы остановил его. Она надавила на кнопку, и дверцы распахнулись.

- Оливия, - Рейнальдо догнал ее, когда она уже практически входила в лифт. – Нет, - схватив и дернув на себя, он буквально вытащил ее из кабинки, - я не позволю тебе вот так уйти.

- Да? Как же ты меня остановишь? – усмехнулась Оливия, кашлянув, - ты хочешь продолжения? Извини, его не будет! Не хочу ничего от тебя! – прошептала она, глядя ему в лицо. – Я опаздываю на встречу!

Рейнальдо стиснул зубы. Она не собиралась устраивать сцену, не хотела, чтобы кто-то хоть что-нибудь увидел, не хотела, чтобы им приписали то, чего не было и не будет. Ей достаточно было поцелуя в переходе. Поцелуя, которого он не хотел, от которого она отказалась двадцать лет назад, испугавшись своего порыва, когда предложила ему отомстить Маркусу и Веронике.

Они не сразу услышали скрежет, за которым последовал гул, закончившийся грохотом. Оливия замерла, стоя рядом с Рейнальдо. Из щелки дверей лифта показалась тоненькая струйка серой пыли.

- Ты хотел меня убить? – она смотрела ему в глаза. – Ты знал, что у меня встреча.

- Что? – не понял он, смотря на нее всего мгновение, а потом сграбастал в свои объятия, прижал к себе. – Ты понимаешь, что ты могла сейчас быть в этом лифте?

Оливия чувствовала, что его трясет. Он что – испугался за нее?

- Я не верю тебе, - прошептала она, - отпусти меня, - она уже сбилась со счета, сколько раз произнесла это слово за последний час.

- Оливия, - Рейнальдо сжал ее голову двумя руками, - ты в опасности, понимаешь? – он смотрел в ее глаза. – Машина, лифт.

- Отпусти! – она ладошками уперлась в его грудь. – Сейчас же!

Он едва успел разжать руки, а она сделать два шага в сторону, как они оказались в толпе народу. Оливия смотрела на всех, как будто бы все это происходило не с ней, но видела только его одного – Рейнальдо. Почему он всегда оказывался с ней рядом, когда ей грозила опасность? Вчера на стоянке, сегодня у лифта? Что он задумал? Говорил одно, а делал совершенно другое?

- Оливия, - Артуро подбежал к ней и обнял ее, - мне только что сообщили, что ты чуть не погибла в лифте.

- Артуро, - Оливия обняла брата, прижалась к нему, смотря на Рейнальдо.

- Оливия, какой кошмар, - Глория обняла их троих, следуя порыву мужа.

- Мама, папа, - Эва выбежала из комнаты отдыха. – Оливия, - выдохнула она.

Она смотрела, как родители обнимали Оливию, и обняла всех, насколько хватило рук. Они стояли вчетвером, как единое целое – семья.

- Сеньора, - Рейнальдо перехватил Хорхе, не позволяя приблизиться.

- Все в порядке, лифт упал без нее, - громко произнес Рейнальдо.

- Я так испугался, - прошептал Артуро. – Мы услышали грохот

Оливия смотрела на него, но не могла сказать этого же. Странно, но она не ощущала испуга, она чувствовала какую-то пустоту. Ей явно желали смерти, но как могли рассчитать, что именно она зайдет в лифт? Совпадение? Случайность? Почему Рейнальдо всегда был рядом? Что все это значило?

- Сеньора, - к ним подбежала Исабель, - нам только что сообщили, это счастье, что вас там не было.

Максимилиано подошел к отцу. Снова все были в сборе. Только в этот раз никто не кричал, не спорил, не разбирался.

- Я вызову службу безопасности, - Артуро поправил выбившиеся пряди волос. – У нас такого не было никогда, никогда не падал лифт.

Оливия медленно выбралась из объятий. Глория, которая еще час назад кричала на нее и смотрела с ненавистью, выглядела перепуганной. Эва растерянно молчала. Артуро постоянно прикасался к ней, словно проверял – живая ли она, но ведь всем им было бы выгодно, если бы она оказалась в этом лифте.

- Исабель, - обратилась Оливия к девушке, - принеси мою сумочку, мы опаздываем.

Она хотела поскорее оказаться подальше от офиса, хотя бы скрыться в салоне машины.

- Хорхе, подгони машину, - попросила она.

- Сейчас, сеньора, - он тут же скрылся за углом.

- Я еду с тобой, - объявил Рейнальдо, - Максимилиано, документы у меня на столе.

Эва даже не шелохнулась. Она не проронила больше ни слова.

- Артуро, сообщи мне о результатах проверки, - попросила Оливия, не споря с Рейнальдо при всех.

- Идем, - он взял ее под руку.

- Будь осторожна, - попросил ее Артуро.

Оливия выдержала ровно до того момента, пока за ними не закрылась дверь стоянки.

- Мне не нужны няньки и сопровождающие, - Оливия отдернула руку, отходя от него.

- И все же я поеду с тобой, - Рейнальдо шел с ней рядом.

- Я в опасности, когда нахожусь с тобой рядом! – рассердилась Оливия.

Она понимала, что сбегала, что ей следовало бы остаться, чтобы самой лично присутствовать при осмотре лифта, чтобы именно ей доложили, что случилось. Она не могла никому доверять, особенно Рейнальдо.

- У нас есть шанс сегодня все оформить, - он вытащил телефон из кармана рубашки, - Максимилиано, захвати мою подпись, - попросил он сына, когда тот ответил на его звонок.

Оливия остановилась, увидев, что Хорхе на машине ехал им навстречу, а позади уже стучали каблучки Исабель. Она больше не одна с Рейнальдо. Теперь уже не одна.

- Сеньора, - Исабель жадно хватала воздух.

- Поехали, - Оливия сама открыла дверь, отмахнувшись от руки Рейнальдо, забралась в машину без его помощи и захлопнула дверь перед его носом.

Оливия не смотрела на него. Они выехали из темноты стоянки, и она сразу же повернулась к скамейке под платаном – приятелей Хорхе не было видно. Она понимала одно, если она ничего не предпримет, то ее устранят в любой момент. Ее смерть была выгодна всем, кроме тех, кто находился с ней в машине – Хорхе и Исабель. Только им двоим она и могла доверять. Доверять, несмотря на то, что Хорхе продолжал общаться со своими приятелями.

- Останови, - попросила Оливия, судорожно сглотнув.

Исабель обернулась. Хорхе сразу же свернул и затормозил, она только успела открыть дверь, нагнуться и ее вырвало прямо на асфальт. Исабель выскочила из машины, Хорхе открыл бутылочку с водой. Оливия держалась за ручку двери, практически висела над дорогой.

- Я позвоню сеньору Рейнальдо, - прошептала Исабель, подавая ей влажную салфетку.

- Нет, я поеду на встречу и заключу нужный нам всем договор! – она умылась и протерла лицо. – Теперь ни одного договора без меня!

Оливия выпрямилась и откинулась на спинку кресла. Хорхе забрал пустую бутылочку из ее рук и вложил полную. Они переглянулись с Исабель, и он закрыл дверь машины…


… Она не сводила взгляда с двери, ожидая стука, ожидая звонка, но мимо ее двери проходили соседи. Он так и не пришел, несмотря на то, что она ему написала, что им нужно поговорить, что она должна сообщить ему крайне важную новость для них двоих.

- Нет, - Кармен прижала руку ко рту, - почему опять, - она вскочила с дивана и бегом направилась в ванную комнату. Ее вырвало. Она толком не ела, могла пить чай, и тот надолго не задерживался.

Несмотря на то, что она не ела, живот помаленьку рос, в нем развивалась новая жизнь, та самая, о которой им нужно поговорить. А все ли с ним в порядке?

- Тебе нужно показаться врачу, - всплыли в памяти слова Глории.

Да, да, конечно. Она готова посетить врача, но ей так хотелось, чтобы он пошел с ней вместе. Это же приятно, когда пара идут вместе к доктору на первый прием. Она вернулась и села на диван, держа в руках тест, на котором отчетливо проступили красные полоски. Она сама не понимала, но зачем-то делала и делала тесты каждый день, как будто бы в какой-то момент все могло оказаться ошибкой, случайностью, и беременность просто перестала бы существовать.

- Нееет, - протянула она, положив руку на слегка округлившийся живот.

Она не хотела терять этого ребенка, тем более его ребенка. Он первый ее мужчина. Она проверила телефон – ни звонков от него, ни сообщений. Тишина. Слезы снова покатились по ее щекам. Перебрав контакты, она набрала номер.

- Он не приходит, - жалобно пожаловалась она. – Я беременна, а он не идет, понимаешь. Мне так он нужен, сделай хоть раз что-нибудь для меня, - взмолилась она. – Я хочу этого ребенка, он наш, понимаешь, наш малыш. Ты, - она не договорила.

Прижав руку ко рту, она бросила телефон на диван, и кинулась в ванную комнату. Ее снова вырвало. Она вернулась, вытирая полотенцем лицо. Взяв телефон, она увидела, что звонок был завершен. Он даже не дождался, его совсем не волновало ее самочувствие.

- Ты до сих пор меня ненавидишь, – прошептала она.

Она прижала полотенце к лицу, зарыдав в голос, упала на диван и уткнулась в подушку…


…подушка, прижатая к животу, принесла легкое облегчение. Они вернулись на ранчо, Хорхе проводил ее в дом.

- Сеньора, - он топтался рядом, - давайте я вас в больницу отвезу.

- Не нужно, - лишенным эмоций голосом ответила она, прижимая подушку ближе.

Оливия сделала свою работу, выполнила все свои обязательства. Они заключили соглашение, важное для них по словам Рейнальдо, но она и сама это прекрасно понимала. Теперь предстоял новый тендер, и преимущества были на их стороне. Она могла бы радоваться этому, что умение принимать правильные решения возвращалось к ней. Но это только касалось работы, так как она в очередной раз поругалась с Рейнальдо, уже на глазах молодежи, когда тот властно взял ее под руку, стоило ей оступиться, как будто бы имел какие-то права, еще и заявил, что везет ее в больницу. Он ужасно злил и раздражал ее, когда подходил ближе. Она сразу же реагировала на аромат его парфюма, при этом жадно вдыхала его, словно в этом была потребность, чувствовать, что он рядом. Разозлившись на себя, она обвинила его в том, что это именно он хотел ее смерти, чем озадачила Исабель, Максимилиано и Хорхе.

- У вас жар, - Хорхе смотрел на нее исподлобья.

- От жара есть таблетки, - отмахнулась Оливия, - это не смертельно.

- Это правда, что сеньор Рейнальдо вам угрожает? – он все-таки задал свой вопрос.

- Что? – Оливия сразу же среагировала на имя и посмотрела на парня. – Хорхе, - разозлилась она, - оставь меня, - она закрыла на мгновение глаза и уже, понизив тон голоса, продолжила, - пожалуйста, мне просто нужно немного отдохнуть.

- Вы сказали, что сеньор Рейнальдо виновен в том, что вас чуть не задавила та машина, а потом этот лифт, - Хорхе не собирался сдаваться без боя. – Это серьезное заявление, сеньора.

Оливия слегка прищурила глаза. Серьезное заявление. Он был прав, но никакой уверенности у нее не было. Почему у Хорхе не было никаких дел, а теперь после того, как она прилюдно сорвалась и обвинила Рейнальдо, парень не спешил уйти. Он крутился рядом, не выпуская ее из вида. Оливия вздохнула, ни одной мысли, куда бы его отправить, тогда она смогла бы пройти в гараж, и сама лично осмотреть машину, не могла же она попросить Хорхе сопроводить ее туда. Она хотела одна, хотела одна, чтобы вспомнить сына, чтобы на мгновение прикоснуться к тем сладким воспоминаниям.

- Бэтмееен, - она так отчетливо услышала его тоненький голосок, что чуть было не застонала в слух от боли, пронзившей ее.

Ей пришлось закрыть глаза, чтобы скрыть слезы. Закрывай не закрывай, но она так отчетливо видела, как Санти маленькими пальчиками прикасался к наклейке.

- Вызывай врача, - донесся до нее голос Хорхе, - сеньоре плохо.

- Уже, - ответила Исабель, пряча телефон, - и сеньоре это точно не понравится, - добавила она, вздохнув.

Оливия слышала их, и вроде бы даже сказала им, что не нужно никого вызывать и что ей должно не понравится, но она лишь просто подумала. Она судорожно сглотнула. Санти больше нет. Она вздрогнула, и ее затрясло. Кто желал ей смерти? Это была попытка покушения? Или это просто нелепая случайность? Две случайности за такой короткий период времени? И снова все были рядом, словно пытались удостовериться, что именно она пойдет к лифту. Рейнальдо? Именно он не дал ей зайти в лифт. Неужели он? Какой ему смысл ее убивать? У него контрольный пакет акций. Да, ему с ней сложнее, чем с Артуро. Она была слишком дотошной, как ее научил отец, но что бы он выиграл от ее смерти – Артуро не продал ему часть за все эти года, не стал бы делать этого и после ее смерти? Она не понимала или ей не хотелось верить, что он мог. Звонок в дверь, потом стук, вынудили ее открыть глаза.

- Кто? – едва слышно спросила она, прижав руку к виску, желая, чтобы этот день поскорее закончился, ей хотелось лечь в кровать и просто закрыть глаза.

Все ее тело ломило, а голова раскалывалась на части. Потянувшись, она накинула на плечи плед. Именно тогда, когда она укуталась, ее взгляд уперся в Максимилиано.

- Сеньора, - он присел перед ней на корточки.

Оливия качнула головой, молча спрашивая, зачем пришел.

- Прекратите нападать на моего отца и обвинять его. Единственная, у кого есть судимость из нас – это вы, - он говорил очень жестко, что совершенно не вязалось с его позой, которая больше выказывала озабоченность. – Но мы стараемся вести дела, я даже практически научился терпеть вас в своем присутствии.

Оливия хмыкнула, смотря ему в глаза, - терпеть, он научился ее терпеть и осеклась. Тот же взгляд. Это взгляд ее мужа. Рейнальдо не его отец. У нее больше не осталось никаких сомнений. Маркус – отец Максимилиано. Вот такая насмешка судьбы. То, что не получил ее муж и его любовница, достанется их сыну – большая часть фирмы станет его. Получается Санти и Максимилиано были братьями. Вероника подло поступила с Рейнальдо. И да, они попытались отомстить им, поцеловались сегодня, двадцать лет назад не смогли, а сегодня она сама напросилась на этот поцелуй, после всего, что с ней случилось. А Рейнальдо был и не против… или против? Чего он хотел сам? Опять он? Оливия поджала губы, разозлившись на саму себя. Она смотрела в глаза Максимилиано, борясь с огромным желанием сказать ему правду, что она убила не только его мать, но и его отца. Готов ли был Максимилиано к такой правде? Готов ли он был услышать, что Рейнальдо совсем не отец ему? А если она не убивала? К какой правде была готова она сама? В ее гараже стояла машина, которая хоть как-то могла приоткрыть завесу тайны. Она надеялась на это, потому что она просто не знала, в каком направлении ей двигаться дальше, чтобы хотя как-то восстановить события того дня, и ей нужно было что-то решать, потому что иначе ее просто устранят. Устранят – она качнула головой.

- Вы согласны со мной, - Максимилиано хмыкнул, - вы очень грамотно ведете дела, - признал он, - но это не значит, что у вас есть право обвинять моего отца в том, что он хочет вашей смерти! – его желваки заходили. – Так что впредь - я прошу вас! – он едва сдерживался, чтобы не сорваться.

- А я прошу тебя уйти! – Оливия поднялась с дивана, слегка покачиваясь, она направилась к двери и распахнула ее. – Я не просила тебя приходить и давать мне рекомендации, как разговаривать мне с Рейнальдо, - она специально не сказала твоим отцом, - и сам Рейнальдо в состоянии постоять за себя! Он не маленький мальчик, чтобы отправлять тебя или прятаться за тобой.

- Он не прячется за мной! – Максималиано вскочил на ноги. – Я не позволю вам унижать моего отца.

- Ты сам его унижаешь своим появлением, - Оливия даже не смотрела на него.

- Сеньор, - Хорхе тут же спохватился, он приободрился, когда сеньора начала проявлять активность, вот такая она ему нравилась, - сеньора попросила вас, - он указал ему на дверь, около которой стояла сеньора.

- Хорхе, не надо, - Исабель попыталась остановить парня.

Она-то прекрасно знала нрав Максимилиано. И тот не заставил себя ждать. Он повернулся к нему, сжав кулаки.

- Ты как верный щенок, так и ждешь подачки от своей хозяйки, - сорвался он. – Кто ты такой? Чего лезешь? Почему вечно крутишься около Исабель. Спелись?

Оливия даже не повернулась. Она вышла на улицу, не хотела она разнимать молодежь. У нее у самой голова шла кругом, она даже не попыталась найти силы, чтобы вразумить их. Максимилиано как спичка, поднеси огонь и вспыхнет, Хорхе, как пружина, ему нужен был только повод, чем оба и воспользовались.

Легкий приятный ветерок обдувал ее лицо, слегка освежая и приводя ее в чувство. Озноб все еще пробегал по ее телу, почему поднялась температура? С чего? Она же вроде поставила все капельницы. Позади нее слышались крики, визг Исабель. Грохот. Оливия плотнее закуталась в плед и повернула за угол дома. Понимая, что должна была бы вмешаться, должна была бы остановить эту драку, но ноги повели ее к сараю.

- Исабель, - теперь к крикам добавился еще и голос Матиаса, а он-то зачем пришел? Пронеслась мысль и исчезла.

Оливия увеличила шаг, стараясь поскорее скрыться от шума. Они сами разберутся. В конце концов у нее была охрана, которая отвечала за покой ее дома, но как-то не спешила с помощью. Не покалечат же они себя. Она нагнулась, зажмурившись от боли, и нащупала ключи под плиткой. Все, как договорились с Исабель, и девушка спрятала ключ в надежном месте. Оливия, придерживая плед, выпрямилась, открыла замок и распахнула ворота. Она не хотела больше ждать, она хотела знать. По низу живота разлилась тупая ноющая боль. Оливия, борясь с ознобом, держалась за дверь и смотрела на свою машину. Новый приступ боли вынудил ее согнуться, не позволив сделать ей ни шагу.

- Какого черта ты не в кровати! – услышала она голос Рейнальдо позади себя.

Злой голос, сразу же отметила она. О нет, Оливия попыталась выпрямиться, чтобы поскорее закрыть ворота, стон сорвался с губ, а боль стала резкой. Она побледнела. Рейнальдо был уже так близко, он же увидит машину. Он точно ее узнает, так как прекрасно знал ее машину. Оливия повернулась к нему, держась за дверь. Рейнальдо мельком скользнул взглядом по машине, а в следующий момент уже подхватил ее на руки.

- Что? – только и успела спросить Оливия.

- Я привез Ольгу, - сквозь зубы, буркнул он. – Что у тебя в гостиной за бардак, какой-то петушиный бой?

- Ольгу, - кивнула Оливия, - конечно вокруг тебя одни женщины, - она пыталась хоть как-то отвлечь его внимание, но нужно было ли, когда он уже увидел то, что она скрывала в гараже?

Увидел же? Почему никак не прореагировал?

- Ревнуешь? – вдруг спросил он, и его лицо немного смягчилось.

- Не будь таким самоуверенным, - Оливия обняла его за шею, она старалась прижаться к нему, чтобы отвлечь его, пыталась ли или ей действительно этого хотелось?

Так ей стало удобнее, она ощущала себя такой маленькой, когда он нес ее, словно она ничего не весила… и ей приятна была его забота, но машина? На ее лицо набежала тень. А если он хочет ее смерти?

- Ты уже выкинула мысль о том, что я хотел твоей смерти? – он озвучил ее мысленный вопрос и занес в дом.

Марта приводила гостиную в порядок, двое работников помогали ей поставить мебель. Увидев сеньору на руках у Рейнальдо, она подбежала к ним и взмахнула руками. Молодежи не было видно. Оливия не понимала его действий, все время на расстоянии, он очень сильно изменился, замкнулся. Его взгляд уже не был таким ярким, жизнь оставила отпечаток на нем. Но что? Оливия хмурилась, пытаясь докопаться до истины. Что могло так повлиять на него? Измена жены? Она избавила его от этой проблемы. Его сын жив… хотя да, это не его сын, но он воспитывал его все эти годы, как родного и готовил к тому, чтобы передать ему свой бизнес. Смерть? Зачем ему была нужна ее смерть, если он так бережно заботился о ее здоровье? Приехал, вызвал врача, несмотря на то, что она ему наговорила.

- Сеньора? – Марта с беспокойством смотрела на нее, - врача вызвать?

- Все живые? – спросила Оливия.

- Разберутся, - отмахнулся Рейнальдо, не давая Марте ответить, и направился прямиком в ее спальню. – Я всех, - он кашлянул, - выпроводил.

- Я не давала тебе право распоряжаться здесь, как у себя дома, - сразу же встрепенулась она, - я не давала тебе право на себя, - она смотрела на его профиль.

- Так ли? – Рейнальдо опустил ее на кровать и сразу же скрутил ее в плед, не позволяя ей двинуться, он навис над ней.

- Что? – Оливия впервые осознала, что не боялась его, совсем не боялась. Не было ни грамма страха, что он ее обидит или причинит ей боль.

Рейнальдо еще туже стянул полы пледа так, что у нее слегка хрустнули косточки и наклонился к ней еще ниже, вынуждая ее обратить на него внимание, он словно все время отвоевывал ее у самой себя, заставляя сконцентрировать именно на нем:

- Ты сегодня дала мне полные права, - прошептал он, - а я так просто такой роскошью не разбрасываюсь, - и его глаза сверкнули, о Боже, она увидела блеск в его глазах, он словно на доли секунды стал живым. - Ольга! – позвал он и отпрянул, освобождая ее из пут пледа.

- Зачем Ольга? – сорвалось с ее губ прежде, чем она поняла, ведь она совсем не хотела, чтобы он останавливался, по ее телу, несмотря на озноб, разлилась приятная нега, такое сладостное чувство, что она пыталась сохранить его, спустя столько лет она снова что-то чувствовала и ей нравились эти ощущения.

- Я не уйду, - вдруг ответил он, - не волнуйся. Максимилиано, он? – Рейнальдо нахмурился, разглядывая ее, хмурился.

- Что? – Оливия не поняла и попыталась сесть.

- Лежи, - он присел на кровать, укладывая ее обратно, слегка склонил голову на бок.

- Сеньор, - в ее комнату зашла Ольга в белом медицинском костюме, - сеньора.

Оливия нахмурилась. Чего боялся Рейнальдо? Того, что Максимилиано мог ее ударить? Или того, что она могла раскрыть всем тайну отцовства Макса? Только кому от этого стало бы легче? Чего же на самом деле он боялся? Оливия замолчала. Она молча вытерпела осмотр, позволив ему наблюдать за этой процедурой. В другой раз она бы попросила его уйти, но нет, она хотела знать, что скрывал Рейнальдо, что они скрывали с Максимилиано вместе. И самое главное, она не хотела его отпускать сейчас, когда он знал о ее машине. Пусть будет на ее глазах, пусть будет в поле ее видимости, она проводит его и тогда отправится к машине, пусть даже если Хорхе будет рядом. Она справится и с ним. Она придумает, что ему сказать.

Рейнальдо облокотился спиной о трюмо и смотрел на нее. Он ни разу не отвернулся, ни когда проверяли розовый шов, ни когда делали узи. Они смотрели друг на друга, но словно не видели, каждый думал о своем.

- Внутреннего кровотечения нет, - объявила Ольга. – Температура слегка повышена, видимо вы перенапряглись и конечно не соблюдаете постельный режим. Есть небольшое воспаление на шве, я его обработала. Если до завтра не станет лучше, то необходимо будет в больницу.

- Поедем сейчас, зачем ждать, - Рейнальдо выпрямился.

- Нет, - Оливия села на кровати. – Я буду дома, буду лежать, - она не собиралась уезжать из дома, только не сегодня. – Ставьте капельницу, уколы, но только дома, - категорично заявила она.

Ольга обернулась к Рейнальдо. Оливия хотелось выругаться в слух. Он не ее муж, чтобы Ольга обращалась к нему, она решает за себя, не он.

- Ольга, - Оливия поправила одеяло, - я уже сказала, что я остаюсь дома! – объявила она. – Это решаю я, не сеньор!

Рейнальдо нахмурился. Оливия приподняла брови – он собирался спорить с ней? Если только он начнет спор, то она встанет и прямо сейчас же отправится к своей машине, и ей все равно, что он пойдет с ней рядом, что будет смотреть, что будет видеть ту самую машину, на которой она столкнула машину своего мужа, в которой сидели Маркус и Вероника. Она готова была уже откинуть одеяло, даже взялась за него, но Рейнальдо, выдержав ее взгляд, кивнул Луизе… все-таки решил он, что совершенно не понравилось Оливии. Когда? Каким образом она позволила ему решать за нее? Всего один поцелуй в переходе? Один единственный поцелуй, который ровным счетом ничего не значил. Что он возомнил о себе?

Оливия откинулась на подушки. Выиграл ли он битву? Сложно сказать. Оливия старалась не закрывать глаза, чтобы он не смог уйти, чтобы не позвонил никому, чтобы не написал, но Рейнальдо даже не касался телефона. Он просто смотрел, как Ольга поставила капельницу, ввела лекарства, передала ему назначение и вышла.

- Пять минут и я вернусь, - Рейнальдо направился к двери.

- Стой! – Оливия поморщилась от боли, игла вонзилась глубже, протыкая вену.

- Какого черта! – взорвался он. – Ольга! – раздался его громовой рык.

Оливия прикрыла глаза от его крика, открыв, она увидела его рядом с собой, он перекрыл капельницу.

- Мне связать тебя? – он прижал ее руку к кровати.

- Наручники были, - смотря ему в глаза, ответила она, довольная тем, что остановила его, удержала.

Она сама не поняла, как вырвалось у нее. Рейнальдо замер. Они слышали, что в комнату вернулась Ольга, но он продолжал смотреть на нее, словно пытался осознать сказанное ею.

- Сеньор? – Ольга подошла к кровати.

- Я неудачно повернулась, - Оливия отвела от него взгляд, она не испытывала стыд, не должна была его испытывать, и все же испытала неловкость.

Сказав раз, она не могла скрывать, что ее насиловали в тюрьме, тем более Рейнальдо уже знал об этом. Она не собиралась делиться деталями и подробностями, просто сорвалось с ее губ, он открыл в ней что-то, и она цеплялась за это непонятное ощущение жизни.

- Минутку, сеньора, - Ольга обработала руки и надела перчатки.

- Мне нельзя тебя оставить одну? – спросил Рейнальдо слишком хриплым голосом.

- Не нужно этого делать, - Оливия наблюдала из-под опущенных ресниц, как медсестра вытащила иглу, перекатила стойку на другую сторону кровати.

Рейнальдо нахмурился. Он понимал, что она затеяла с ним какую-то игру, что специально удерживала и не отпускала его, а он, хотел ли он уйти? Рейнальдо наклонился и повернул кресло, пододвинул его ближе к кровати, плюхнулся в него и положил ногу на ногу.

- Мне почитать тебе? – в его голосе послышалась ирония, он чувствовал себя слишком раскованно.

И вот тут Оливия поняла, сидеть около кровати больного, было слишком привычно для него. Значит Максимилиано. Максимилиано был болен? Чем? Что повлияло на его здоровье? Пожар?

Ольга попрощалась и вышла, оставив их одних. Оливия медленно повернула к нему голову. Рейнальдо же наблюдал за ней из-под опущенных ресниц. Больше они не проронили ни слова, и говорить совсем не хотелось – ни друзья, ни враги, просто компаньоны. Он пытался сохранить ей жизнь, он готовил ее для…, это была ее последняя связанная мысль, она перестала бороться с тяжелыми веками и закрыла глаза, проваливаясь с долгожданный сон…

…она уснула. Оливия с испугом открыла глаза и села на кровати. Рейнальдо спал в кресле, вытянув ноги. Поверх его тела был накинут плед. Небрежная поза полностью расслабленного человека. Его лицо не казалось таким жестким и отстраненным. Они провели ночь вместе. Оливия медленно перекатилась и спустила ноги с кровати. Живот напомнил тянущей болью. Сердце бухало так, что в ушах гудело. Она боялась, что пока она спала, он убрал машину, что теперь в гараже было пусто, что ее расследование остановится и зайдет в тупик, что дальше просто некуда будет двигаться. Накинув халат на плечи, она тихонько открыла дверь и выскользнула в коридор.

Дом еще спал. Гостиная сияла чистотой и порядком. Прижав руку к животу, она вышла на улицу. Щебет птиц, первые лучи солнца – такие маленькие радости теперь вновь стали ей доступными. Она медленно шла по направлению к гаражу, тяжело дыша, не в силах скрыть своего беспокойства. Уже издалека она увидела, что ворота так и остались распахнутыми. Она задержала дыхание, и сделала вдох только когда увидела машину. Она стояла на месте. Рейнальдо ничего не сделал с ней. Оливия выдохнула.

Она зашла в гараж. Осторожно прикоснулась к капоту, уже никаких отметин, царапин, вмятин. Хорхе скрыл все следы ее аварии. Новое лобовое стекло. Оливия обошла машину, переступив через мокрую лужицу и остановилась около пассажирского сиденья. Дверь была слегка приоткрыта. Ее сердце вновь пустилось в галоп. Она двадцать лет не садилась за руль. Двадцать лет с того самого дня, как совершила ту самую аварию. Неуверенной рукой, она потянула дверь на себя и распахнула. Ключи приветливо торчали в замке зажигания. Она смотрела всего лишь мгновение, а потом уверенным движением села и положила руки на руль.

Мир словно замер, и она мгновенно провалилась в тот день. Воспоминания нахлынули с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Вот они только что чуть не поцеловались с Рейнальдо, и она постаралась побыстрее уйти. Она даже услышала стук каблуков по мраморному полу. Пыль на стоянке. Она смотрела вперед, а видела перед собой машину мужа. Он сидел там со своей любовницей, они смотрели на нее и никак не реагировали. Они просто смотрели и не двигались, какое-то умиротворенное выражение у обоих, как будто были довольны собой, что все так удачно сложилось у них.

Ее машина качнулась и покатилась, Оливия вцепилась в руль, нога инстинктивно опустилась на педаль тормоза… и провалилась. Крик сорвался с ее губ. Тормоз, она давила на тормоз, не педаль газа. Она, словно как в замедленно кино, смотрела на себя со стороны, как давила на тормоз, как тянула ручной тормоз правой рукой, она даже вновь почувствовала боль в пальце правой руки, словно снова сломала его, а ее машина все больше набирала скорость и удар, она зажмурилась, раздался хлопок. Она вздрогнула, почувствовав жар, и открыла глаза, машина качнулась, все полыхало. Все было в огне.

Оливия держалась за руль. Она давила в тот день на педаль тормоза. Она не собиралась убивать мужа и его любовницу. Оливия замерла, не в состоянии пошевелиться, наблюдая как пламя огня облизывало лобовое стекло. Огонь охватил всю ее машину, подбираясь все ближе и ближе к ней. Он пожирал то последнее, что осталось от того дня вместе с ней. Оливия не в состоянии была двинуться. Она просто сидела и смотрела на языки пламени, прекрасно понимая и осознавая, что она не убивала своего мужа и его любовницу, она не собиралась этого делать. Она пыталась остановиться, но ее машина была неисправна. Она никого не убивала.

Жарко, как же жарко, пламя лизнуло боковое стекло, и только тогда Оливия отпустила руль. Она дернула ручку, но дверь не поддалась, она не могла ее открыть, как бы не старалась. Огонь становился все сильнее. Она сделала вдох и закашлялась. Едкий дым проник в легкие. Это же глупо, появилась мысль, глупо вот так умирать, узнав, что она не виновна.

Оливия подтянула полу халата к носу, закрывая его и дыша сквозь ткань. Она оглядывалась в поисках предмета, чтобы разбить стекло. Она не собиралась сдаваться, только не сейчас, когда она знала и была уверена - ее не только подставили в тот день, ее собирались снова устранить. И не просто устранить, они убивали ее прямо сейчас…

... продолжение тут https://www.stranamam.ru/post/15112438/

PS самый активный читатель получит личный подарок от меня (отправка только Россия надеюсь на понимание )