Зеркало чужой души - 7 Часть

1 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15105247/
2 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15105536/
3 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15105751/
4 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15106048/
5 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15106400/
6 Часть - https://www.stranamam.ru/post/15106676/

7 Часть

Не нужно было оглядываться, бежать было некуда. Оливия распрямила плечи, несмотря на тянущую боль в низу живота, выпрямилась. Она не собиралась показывать ему свою слабость. Она смотрела на него - Рейнальдо Домингес уже не тот молодой человек, худощавый, высокий. Он хорошо раздался в плечах, стал более плотным, а вот парфюмом до сих пор пользовался все тем же, странно, что она помнила это. Ритм ее сердца, перестав зашкаливать, успокоился. Она просто не была готова ко встрече с ним вот так наедине, мысленно объяснила свое волнение самой себе. Да, неподалеку спорила молодежь, но вот так один на один они остались впервые после того, как ее осудили.

Они стояли и рассматривали друг друга, словно без слов боролись, определяя свои позиции, практически на равных, но нет, у него существовало небольшое преимущество в виде контрольного пакета акций, который Маркус успел передать Вероники, если бы она не отозвала доверенность, то сегодня вся фирма стала бы его. Последний раз, когда они виделись – это был переход, была их попытка… она не хотела об этом думать.

- Теперь все под присмотром, - он первым нарушил молчание.

Оливия нахмурилась и слегла наклонила голову.

- Вот тут, - он кивнул направо, - вот там, - повернулся налево, - и за тобой, - указал за ее плечо, и ей пришлось обернуться.

Она смотрела и ничего не видела. Оливия повернулась к нему, молча спрашивая – что? Что он хотел ей показать? На что указывал? Рейнальдо смотрел на нее и тоже молчал. Оливия скрестила руки на груди, молчать она умела очень хорошо. Ей совершенно не хотелось стоять тут, перед ним так, как будто бы выставила себя на обозрение. Невольно рука потянулась к пуговицам, чтобы проверить, но Оливия остановила себя. Она пыталась услышать шаги Исабель, но молодежь все еще продолжала выяснять отношения, их голоса долетали до них издалека.

- Теперь у нас камеры, - ответил он, так и не дождавшись ее вопроса.

Она пожала плечами, молча спрашивая – и что дальше? Он пугал ее этими камерами? Чего он добивался? Рейнальдо нахмурился. Странно было вести разговор, когда другой разговаривал знаками.

- Так и будешь молчать? – не выдержал Рейнальдо.

- Все зависит от того, что именно ты хочешь услышать, - ее первая фраза ему далась ей с трудом.

В своей камере она много раз вела молчаливый разговор с ним, представляла, что скажет, как попытается объяснить, но оказавшись перед ним, испытывала странное ощущение – кто он? Виновный или нет. Имела ли она право судить? Слова Исабель поселили в ее душе сомнение. У нее оставался шанс оказаться невиновной, но если это так, то тогда кто виновный? Кто сделал так, чтобы она провела в тюрьме двадцать лет? Оливии казалось все это каким-то нелепым сном, нереальностью. Хотелось ущипнуть себя, чтобы проснуться… и что тогда? Чего она на самом деле хотела? Оказаться вновь в камере или на свободе с полным хаосом в голове, и именно этот хаос она принесла на работу. Нет, в камеру она точно не хотела возвращаться. Ее невиновность под большим сомнением. А если это нереальность, почему она стала подозревать его? Наверное, потому, что ему тоже была выгодна смерть жены, в камере она ни раз думала об этом, но осудили ее и в тюрьме именно она провела двадцать лет.

- А что ты хочешь мне сказать? – ему тоже нелегко давались слова.

Она заметила это по его напряженному взгляду и поджатым губам. Он словно выжидал или ожидал какого-то подвоха от нее. Он, Рейнальдо Домингес, крепкий мужчина как будто бы боялся ее, хрупкую женщину. Оливия тряхнула головой, отбрасывая нелепые мысли.

- Могла бы многое, но есть ли смысл? – они продолжали задавать друг другу вопросы, но так и не давали ответов ни на один из озвученных вопросов.

Оливия смотрела на него, испытывая огромное желание проникнуть в его мысли. О чем он думал? Что беспокоило его? Ведь ее появление ровным счетом ничего не изменило для него, вместо Артуро во главе встала она. Если ему было ее неприятно видеть, то главный вопрос - почему? Потому что он был виновен или потому что она убила его жену и мать его сына? Или может быть она была живым напоминанием того, что его жена изменяла ему с ее мужем? Какой вопрос она хотела ему бы задать, она не знала, продолжая молчать.

- Раз мы теперь партнеры, предлагаю пройти в кабинет и обсудить детали, - сквозь зубы выдавил он.

Он не собирался ее упрекать и обвинять? Он предлагал переговоры? Что-то новое для нее. Оливия взглянула на наручные часы:

- Десять вечера - время не для переговоров, - заметила она. – Обсудим все в другой раз. Мне нужно войти в курс дел, - она сделала шаг, намеревалась обойти его, она совершенно не была готова к переговорам.

- Я введу тебя в курс дел, - Рейнальдо перехватил ее и сжал локоток ее руки, не желая уступать ей.

Оливию прошиб холодный пот. Она не хотела, чтобы вообще хоть кто-то прикасался к ней, особенно после начальника тюрьмы. Она позволила Исабель и то только потому, что ей было очень плохо. Живот все еще болел, и она держалась из последних сил. Она не собиралась позволять ему распоряжаться ею словно марионеткой, с ней поступали так все двадцать лет, отдав ее на растерзание тюремщику, больше никогда, молча дала она самой себе слово.

- Немедленно убери руку, - ледяным голосом произнесла Оливия, стараясь не выдать своего испуга.

- Я провожу тебя в мой кабинет, твой, - его бровь слегка приподнялась, - как я понимаю, не совсем готов, - заметил он.

- Я никуда с тобой не пойду! – Оливия с трудом сдерживала дрожь, загоняя в самый дальний угол свой животный страх перед мужчинами.

Лишь холодный пот, стекающий по спине и выступивший на лбу, да хриплый голос, выдавали ее тревогу, но заметил ли это он? Оливия сглотнула, пытаясь прочистить горло. Рейнальдо медленно убрал руку, смотря ей в глаза. Слишком серьезный взгляд.

- У нас впереди важная сделка, нужно обсудить детали, - не унимался он.

Оливия неохотно сделала шаг назад, увеличивая расстояние между ними.

- Все обсудим в понедельник, в мой первый рабочий день, - она категорически не желала идти у него на поводу, заглушая робкий голос воспоминаний. «Дела не требуют отлагательств!» - ее отец постоянно повторял эту фразу.

- Теперь все под камерами, все под присмотром, - повторил он.

- Ты это напоминаешь себе? – она сделала еще один шаг назад.

- Зачем мне это? – не понимал ее поведения Рейнальдо, отступая назад, она вынуждала его двигаться в ее сторону.

- Может для того, чтобы помнить, что в этот раз преступление совершить сложнее, - сорвалось с ее губ прежде, чем она успела себя остановить.

- Ты обвиняешь меня? – удивленно переспросил Рейнальдо, останавливаясь.

Оливия пожала плечами:

- Я этого не говорила, - она пыталась на его лице увидеть хоть малейшую эмоцию, подтверждающую ее мысли.

- Что ты пытаешься сказать, Оливия? – спросил Рейнальдо. – Что ты не можешь сказать? – вдруг спросил он.

Оливия выдавила полуулыбку:

- Ты совершенно прав, - она глубоко вздохнула и отвернулась от него. – Я не желаю сейчас разговаривать с тобой, - она говорила, стоя к нему спиной, разглядывая прочный бетон ограждения. – Имей терпение, все обсудим в понедельник. По крайней мере у меня есть на это право.

Их разговор казался ей каким-то бессмысленным, ненужным, и в тоже время она остро ощущала его присутствие рядом. Оливия смотрела на ограждение, теперь оно выглядело надежным, крепким, сейчас его не просто так разрушить, столкнуть машину, если конечно этого бы кто-то захотел. Зачем она подумала об этом, она же не собиралась вновь садится за руль машины?

Женщина рассматривала бывшее место преступление с грустной полуулыбкой сожаления, если бы она только могла, то все в тот день она сделала бы по-другому. Она отпустила бы Маркуса, не спорила бы с ним, не упрекала его в том, что она беременна, что ему не нужен был ее ребенок, что у них был сын… сын, Санти больше не было, как и самого Маркуса, осталась только она одна. И она стояла на том самом месте, которое навсегда изменило их жизни. Место, которое лишило ее семьи и забрало жизнь ее сына и мужа. Место, которое и Рейнальдо оставило вдовцом с малолетним сыном.

- Любимый, я так рада, что застала тебя, - голос Эвы ворвался в ее размышления.

Оливия закрыла на мгновение глаза, приходя в себя, и повернулась. Ее племянница взяла под руку Рейнальдо. Оливия побледнела: Рейнальдо и Эва? Она не верила в то, что видела, как только Артуро допустил такие отношения, Эва же годилась Рейнальдо в дочери? В ней поднялась громаднейшая буря протеста, но она просто стояла и смотрела, как Эва прижималась к Рейнальдо. Он же не сводил взгляда с Оливии.

- Ты отвезешь меня домой? – Эва с обожанием посмотрела на него.

Оливия тряхнула головой, все еще не веря тому, что видела. Ее племянница всем своим видом демонстрировала, что это был ее мужчина. С одной стороны Оливии было все равно, с кем встречался или жил Рейнальдо, но с другой внутри нее поднялась буря протеста – она была категорически против его отношений с ее племянницей, ведь она только начинала свою жизнь, что он мог ей предложить. Чего он добивался, позволяя эти отношения?

- Обсудим детали? – Рейнальдо предпринял еще одну попытку.

- Сегодня нет, - категорично ответила Оливия, распрямляя плечи, внутри нее все кипело.

Она бы с ним обсудила совсем другое, она бы высказала ему все, что думала о нем. Повелся на молоденьких? Решил соблазнить ее племянницу? Он такой же мужчина, как и все другие. Чем же он тогда отличался от ее мужа, если позволил эти отношения?

- Дорогой, - Эва напомнила о себе, прижавшись к его руке грудью, - уже очень поздно, какие дела? Посмотри, какой прекрасный вечер, - она запнулась, ее губы скривились, - он был бы еще прекрасней вдали от вас! – она взглядом готова была испепелить Оливию, стереть с лица земли, словно та была какой-то мошкой.

- Сеньора, - Исабель подошла к ним, заставив Оливию перевести взгляд с парочки.

Девушка жадно хватала воздух ртом, она так спешила уйти от Максимилиано, что у нее перехватило дыхание от быстрого шага.

- Поедем? – Оливия сразу же повернулась к ней.

Она еще раз бросила взгляд на парочку, повернулась, все еще кипя внутри ото того, что открыла для себя – Рейнальдо и Эва, она покачала головой. Исабель шла немного впереди, указывала ей дорогу. Оливия следовала за ней, ощущая на себе его взгляд. Взгляд, который она встречала через окна, взгляд, который помнила все эти годы. Она так погрузилась в мысли, что только тогда, когда ее ослепили фары, она отошла в сторону. Машина, за рулем которой сидел Максимилиано, на большой скорости проехала мимо них.

- Он всегда такой, - пояснила Исабель и отключила сигнализацию. – Слишком импульсивный.

Оливия смотрела в след проехавшей машине. Она не хотела больше смотреть на них, но в поле ее видимости попало, как Рейнальдо открыл дверь большого джипа и помог Эве взобраться. Он подсадил ее, взяв руками за талию. Оливия поджала губы и стиснула зубы. С этим нужно было что-то делать, они совершенно не подходили друг другу, поняла Оливия. Она в понедельник поговорит с Артуро на эту тему.

- Сеньора, - позвала ее Исабель, открыв ей дверцу пассажирского сиденья.

Оливия кивнула и подошла. Сын Рейнальдо ненавидел ее. Сам Рейнальдо хотел подавить, чтобы заставить ее чувствовать себя уязвленной, чтобы руководить ею, но этому не бывать, Оливии просто требовалось время, и она его получит – два выходных дня в ее распоряжении. Оливия села в машину. И она восстановит тот день по крупицам, чтобы либо оправдать себя, либо доказать ее вину…

…
- Она виновна в том, что Макс вырос без матери, она убила твою жену, а ты так спокойно с ней стоял и разговаривал, - с упреком произнесла Эва.

Рейнальдо завел машину. Он держал руль двумя руками и никак не реагировал. Мимо них на небольшой скорости проехала машина Исабель, отчетливый профиль Оливии медленно проплыл мимо него, а он все сидел и смотрел перед собой.

- Ты вообще меня слышишь? – в голосе Эвы появилось недовольство. – Ты совсем не уделяешь мне время. Рейнальдо! – позвала она его, пробегаясь пальчиками по мышцам его руки.

- Что? – он повернулся к ней и посмотрел растерянным взглядом, его словно отвлекли от очень важных мыслей, и он не понимал, что происходило.

- А она красивая, - Эва признала это как факт.

Рейнальдо нахмурился. Оливия действительно была привлекательной женщиной. Она невольно притягивала взгляд. Ухоженная, утонченная, по ее виду нельзя было сказать, что она двадцать лет провела в тюрьме. В этом он был полностью согласен с Эвой. Оливия невольно всех затмила в кабинете, принеся с собой свет, которого так не хватало. Может быть это было ее целью, чтобы отвлечь внимание… но отчего? Что он упускал из виду?

- Вот если бы мы не знали, что скрывается за ее внешностью, с ней можно было бы пообщаться, правда? - Эве нравилось прикасаться к нему. - Наверное, она могла бы быть интересной, - озвучила она свои мысли вслух. - По крайне мере мне было бы любопытно, - призналась девушка, - но она столько всего натворила, что общение просто невозможно, - Эва с легким сожалением вздохнула. - Вот зачем она вернулась?

Рейнальдо не ответил. Он действительно не знал, что скрывалось за ее молчанием. Он мог понять ее решение аннулировать доверенность, мог согласиться с ее нежеланием разговаривать с ним, но он не знал, что она планировала дальше, какова была ее истинная цель возвращения. Исабель сказала, что ей не давали встречу с Оливией, но уехали они вместе после долгого разговора за закрытыми дверьми. И это его очень беспокоило, намного лучше и спокойнее было бы, если они успели совершить с Артуро сделку. Незнание волновало его, нарушая былое равновесие в офисе. Незримое присутствие Оливии стало явным, таким, что у него почва уходила из-под ног.

- Рейнальдо, Оливия привлекательная женщина? – Эве внимательно смотрела на него.

Его ответ был крайне важен для нее. Она понимала, что прошлые события имели большой вес, но Рейнальдо был мужчиной в расцвете сил, а как ни раз говорила ей Глория, мужчины порой на многое закрывают глаза. Мог ли закрыть глаза Рейнальдо на прошлое ее тетки? Мог ли забыть, что она убила его жену, мать его сына? На что мог пойти Рейнальдо? Эва хотела узнать ответ на этот вопрос, чтобы быть готовой ко всему. Она хотела быть с ним рядом, всю свою жизнь. Также Эва понимала, что ее тетка – очень красивая женщина, и если она будет работать, а она будет работать, судя по ее заявлению сегодня, то Рейнальдо будет постоянно с ней сталкиваться.

- Мы завтра едем кататься на лошадях? – Эва сменила тему, не желая говорить об Оливии, намереваясь как можно больше проводить время с Рейнальдо.

Ей хватило того, что ее родители очень нервничали по поводу ее возвращения, а еще эти их слова, что теперь они полностью зависели от нее. Эва хмыкнула. Она не будет преклоняться перед ней, и она не позволит Рейнальдо сближаться с Оливией, дела можно решать через Исабель и Максимилиано. Эта мысль согрела ей душу, она все сделает, чтобы ее Рейнальдо и Оливия встречались как можно реже.

- Рейнальдо, ты мне обещал! – напомнила она.

Раздумывая, он медленно выехал со стоянки. Слова Эвы долетали до его возбужденного сознания. Он терял равновесие, терял привычный уклад его жизни, его губы скривились в горькой усмешке, его спокойная короткая жизнь была нарушена.

- Тебе нужно отвлечься, немного отдохнуть, - не унималась Эва. – Ты все время работаешь!

Эва, если бы могла, прижалась к нему, но просто гладила его руку, то, что ей было дозволено или разрешено. Она старалась не думать, отвоевывая маленькими шагами его расположение не как ее крестного, а как мужчины. Она смотрела на его мужественный профиль, любовалась им. Ее мужчина, молча шептали ее губы. Только ее.

- Завтра суббота, давай прокатимся на лошадях, на ранчо пока погода позволяет, - улыбнулась Эва. – И мне все равно, что там обосновалась тетка, это ранчо моего деда, - она топнула ножкой в изящной туфельке, но мягкий ворс коврика заглушил ее возмущение, - а значит я имею полное право там бывать. И потом, мы с ней даже не пересечемся, - с уверенностью заявила она.

Рейнальдо мельком взглянул на нее, на его губах медленно расплылась улыбка.

- Возможно ты права, - хмыкнул он, - давно не катались на лошадях.

Эва обрадовалась его согласию. Она положила руку на его плечи и хотела коснуться волос, но Рейнальдо резко затормозил на светофоре.

- Эва! – одернул он ее и убрал ее руку со своих плеч, он словно очнулся от своих мыслей.

- Что не так? – недовольно протянула она. – Ты совсем не даешь мне прикасаться к тебе, а я знаю, как тебе нужна женская ласка и внимание.

Рейнальдо втянул воздух и взглянул на нее:

- Ты для меня как дочь! Прекрати эти намеки и хватит мечтать о том, чего никогда не будет! – резко произнес он и надавил на газ.

Машина с юзом сорвалась с места, вбирая в себя настроение водителя.

- Я тебе не дочь, - Эва схватилась за ручку двери. - Я уже взрослая женщина, если ты до сих пор этого не заметил!

- Ты просто избалованный, капризный ребенок! – он повернул направо и остановился около дома.

Эва скрестила руки на груди, не желая выходить:

- Ты посмотри на меня по-другому, - попросила она. – Посмотри на меня, не как на ту, которую знаешь с детства, а как на женщину, - она указала на свою полную грудь и глубокий вырез.

- По-другому я на тебя не посмотрю, ты для меня, как дочь! – категорично заявил Рейнальдо и склонился в ее сторону.

У Эвы перехватило дыхание. Она замерла от его близости, но он всего лишь открыл дверь и отстегнул ремень безопасности. Она практически почувствовала вес его тела, но это длилось всего лишь мгновение.

- Не будь таким упрямым! – Эва не двигалась, разочарование сквозило в голосе, ей не хватило мгновения насладиться его близостью.

Она хотела большего, хотела, чтобы он обнял ее, прижал к себе, поцеловал. Поцеловал по- настоящему. Ведь она хранила себя для него, не позволяя ни одному из парней прикасаться к ней, она даже ни разу не целовалась. Все для него, она решила, что только с ним переживет все эти волнительные моменты. Первый поцелуй только с ним, с ее Рейнальдо.

- Эва, тебе пора обратить внимание на молодых людей, ты теряешь время, упускаешь свои возможности, - уже немного смягчившись произнес Рейнальдо, - время настолько скоротечно, что не успеешь обернуться, а его уже нет, оно прошло.

- Со мной ты не потеряешь ни минуты, - улыбнулась Эва. – Я окружу тебя таким вниманием и подарю столько женской ласки, а если у нас родится ребенок, - мечтательно произнесла она.

- Эва! – Рейнальдо готов был вытолкнуть ее из машины. – У тебя обязательно будут дети, но сначала ты выйдешь замуж.

- Да, - Эва повернулась к нему. – За тебя, я уже занимаюсь приготовлением торжества, - сообщила она. – Хотела сделать тебе сюрприз, но не сдержалась.

Рейнальдо мысленно застонал:

- Эва, ты меня не любишь, - спокойно произнес он. – Я твой крестный и это все! А сейчас бегом из машины, завтра я за тобой заеду.

- Дааааа, - закричала Эва, - ты заедешь за мной.

Он согласился. Она готова была бросить обнимать его за шею, но он указал пальцем на открытую дверь машины.

- Уже поздно, завтра поговорим о твоем будущем, - серьезно произнес он.

- Обязательно, - согласилась она, спрыгивая с машины, - но если только это будущее совместное, другой вариант меня не интересует.

Рейнальдо выдохнул, когда Эва вышла из машины. Он получил отсрочку на ночь, завтра все продолжится. Эва просто так не отступится, понимал Рейнальдо, отъезжая от ее дома…


… теперь это ее дом, ее обитель и это совсем не ее камера в тюрьме. Оливия смотрела на здание, утопающее в массивных кронах платанов, которые она помнила не такими высокими. Исабель оставила ее у ворот ранчо. Девушка предложила ей помощь, но Оливия отказалась. День выдался слишком напряженным и насыщенным. Оливия судорожно сглотнула, горло слегка щипало. Нет, она не заболела, просто слишком много разговаривала с непривычки.

- Сеньора, - охранник встретил ее у калитки и открыл ворота.

Оливия кивнула ему, поблагодарив. Она понимала, что нужно было бы спросить его имя, но прошла мимо, решив, что завтра, завтра обязательно спросит. А еще поинтересуется, существовали ли женщины, которые могли бы выполнять эти же функции. Оливия чуть не упала, запнувшись о край плитки. Разве могла она увольнять его только потому, что он был мужчиной?

- Сеньора, - мужской голос послышался за спиной.

Ее тут же бросило в дрожь, руки стали неприятно липкими, по спине потекла холодная струйка пота. Шаги приближались. Мужская тяжелая поступь. В ушах загудело. Сердце трепыхалось в груди. Она чуть присела, ожидая тяжелой хватки…, но рука на плечо не опустилась. Охранник обошел ее и встал перед ней.

- Сеньора, с вами все в порядке? – он стоял перед ней в такой же темной форме, как тюремщик.

Она закусила губы, с трудом сдерживаясь. Налетевший ветерок освежил ее лицо, бросив в лицо сорванным им листок. Ее легкие наполнялись свежим воздухом. Она посмотрела наверх – миллионы звезд сверкали на темном небе. Она робко подняла руку и коснулась нижней ветки платана. Гладкий ствол, никакой шершавости. Это не тюремщик, не тюремщик, молча шептала она, убеждая себя, пыталась успокоиться.

- Сеньора, - мужчина неловко топтался перед ней, не понимая ее состояния.

Оливия моргнула, боль внизу живота прошла, одно только воспоминание о тюрьме избавило ее от боли. Что-то хорошее – в тюрьме научилась молча справляться с болью, понимая, что помощи ждать было неоткуда, она с жадностью втянула воздух, не убирая руку с ветки. Эти платаны высадил ее дедушка, потом они вместе с отцом посадили еще целую аллею, по которой любили гулять. Громадные кроны дарили прохладу и тень в жаркий день. Какие они сейчас? Сохранилась ли аллея после пожара?

- Вам нужно сменить форму, - едва слышно прошептала она.

- Что? – не понял мужчина. – Что вы сказали?

Оливия медленно приподнялась, выпрямилась. Дрожь в ногах не прошла, но она уже могла, не опасаясь, смотреть на него.

- Вам нужно сменить форму, - сиплым голосом произнесла она.

Теперь горло горело и жгло огнем. Сердце еще трепыхалось, отдавая шумом в ушах. Она сможет, она все выдержит, но никогда не вернется в тюрьму, никогда больше не позволит ему прикасаться к ней.

- Ааа, - он явно не понимал ее, - что не так с моей формой? – переспросил он.

Оливия боялась отпустить руку. Платан придавал ей сил, позволял почувствовать уверенность. Платан, которому дал жизнь дедушка, сейчас возвращал ей веру в ее возможности и способности жить.

- Рубашка, брюки, - Оливия испытала страстное желание прижаться к платану, обнять его, почувствовать щекой его бархатную кору. – Только не черного цвета, - распорядилась она окрепшим голосом.

- Сеньора? – он почесал пальцем за ухом.

- Никакого черного цвета в форме, - уверенно сказала она и сделала шаг к платану.

Оливия больше не смотрела на служащего. Она обязательно познакомится с ним, но не сегодня. За какие-то пару минут от решения уволить и безумного страха повторения насилия, она дошла до смены формы. Хорошо, что она убедила Матиаса убрать туфли из ее наряда. Сейчас бы она просто не выстояла. Кроссовки идеально вписались, были удобны, а главное, она не шаталась и держалась в них уверенно. Оливия рукой отпустила охранника, понимая, что он, наверное, не один работал, что был напарник или еще кто-то, она обязательно со всем разберется. Сейчас она хотела одного – обнять старый родной платан, и она сделала это.

Бархат коры нежил кожу щеки, руки скользили по стволу, внутри него бурлила жизнь, и частицу этой жизни он подарил вместе с ветром сорванным листком, что позволило ей очнуться, прийти в себя. Она прижималась к стволу плотнее, желая только одного – стать живой. Движение руки, невидимые заколки и шпильки упали в траву у ее ног. Она взлохматила волосы пальцами, позволяя ветерку играть волосами – позволяя себя почувствовать эту самую жизнь. Двадцать лет она не носила прическу, просто стягивала волосы в хвост, сейчас же позволила волосам полную свободу.

Охранник отошел к воротам, он пожал плечами, отмечая причуды сеньоры. Сеньор Артуро предупредил, что она странная, но разве обнимать дерево можно было считать отклонением?

Оливия неохотно отошла от платана и направилась в дом с темными окнами. В этот раз ее никто не ждал. Темнота дома не пугала, не настораживала при одном условии, если в доме не находился мужчина. Оливия быстро прошла по коридору и скрылась в комнате. Она только там перевела дух и сняла кроссовки. Ступая по мягкому ворсу босыми ногами, она страстно захотела пройтись по траве. Она чуть было не повернулась, чтобы сейчас же это осуществить, но остановилась. Взгляд беспокойно заскользил по гардеробной.

Идеальный порядок, одежда, в которой она вернулась из тюрьмы исчезла. С губ Оливии сорвался тяжкий вздох облегчения и сожаления. Свидетельства ее прошлого как бы исчезли, испарились, но вместе с одеждой и пропала записка, данная ей мотоциклистом, а ведь у нее были на него планы. Она хотела было начать искать, выбежать из спальни, позвать того, кто это все убрал… но тогда нужно было бы говорить, а на это она уже не была способна. Завтра. Она завтра начнет знакомиться со слугами и работниками ранчо.

Записки нет, значит и не нужна она. Может быть ее идея была ошибочной и слишком сумасбродной. Ведь он был мужчиной, а с мужчинами она не хотела иметь дел. Вот только жизнь вновь и вновь сталкивала ее с ними. Сначала мотоциклист, потом Леонардо и Матиас…. Матиас, она ведь совсем забыла.

Исабель? Оливия растерянно смотрела на знакомые стены, и не понимала, что ей делать. Наверное, нужно было позвонить Исабель, нужно было дать ей указания, нужно было сказать, что… Оливия зажала руками голову на мгновение и отпустила, не сегодня. На сегодня слишком много случилось, слишком многое произошло. Она быстро разделась. Женщина бросала одежду на пуфик, стремясь как можно скорее накинуть халат, скрывалась от невидимого взгляда, понимала, что он не смотрел, но подкожно ощущала его незримое присутствие.

Оливия понимала, истошна тря свою кожу мочалкой, что может быть когда-нибудь сможет избавиться от воспоминаний или немного их приглушить, но страх подстегивал ее спешить, потому что в голове билась одна только мысль – пока он не пришел.

Только в спальне, когда она застегнула последнюю пуговицу на пижаме, более-менее почувствовала себя спокойнее. Только тогда, когда скрыла полностью все свое тело в мягкий шелк, она откинула покрывало. Оливия уже было села на кровать, как стук в дверь мгновенно лишил ее самообладания, заставив искать бритву, которую она оставила на прикроватном столике утром, но сейчас ее там не было, чья-то заботливая рука или наоборот, кто-то решил навредить ей, оставив ее беззащитной, убрал бритву. Оливия кинулась в ванную комнату, она роняла какие-то баночки с полочек, бритвы нигде не было, а стук становился все сильнее и настойчивее.

- Сеньора, - женский голос заставил ее прекратить поиски. – Сеньора?

Женщина. Это просто женщина, выдохнула Оливия. Незнакомая женщина, эта мысль побудила ее накинуть халат на плечи и сильнее затянуть пояс.

- Сеньора, - ручка двери наклонилась вниз.

Во рту Оливии все пересохло, сердце снова затрепыхалось в груди. Ее же никуда не поведут? Ее не заберут от сюда? Она стояла в дверях ванной комнаты, с ужасом наблюдая, как дверь приоткрывалась.

- Сеньора, вам звонят, - в спальню заглянула пожилая женщина. – Сеньора? – ее взгляд медленно осматривал спальню, пока не остановился на Оливии. – Сеньора, - на ее лице расплылась улыбка, - вам звонят, - она держала в руке трубку телефона.

Привычная трубка, Оливия узнала ее, по такой она разговаривала до тюрьмы, но не могла сделать ни шагу.

- Вы ответите, сеньора? – спросила служанка.

Грудь Оливии тяжело приподнималась и опускалась. Она прижала руку к горлу, судорожно сглотнула, приоткрыла рот, издав непонятные звуки.

- Если не хотите говорить, я скажу, что вы уже уснули, - нашлась женщина.

Она смотрела на нее мягким взглядом без всякого осуждения. Оливия покачала головой.

- Поговорите или нет? – не понимала она.

- Кто? – удалось выдавить Оливии.

Судорожно перебирала всех в памяти, кто мог бы ей позвонить. Рейнальдо? Он был занят с Эвой. О чем она обязательно должна поговорить с Артуро. Артуро? С братом она уже разговаривала в кабинете, зачем ему было приезжать так поздно к ней сейчас? Максимилиано? Снова хотел обвинять ее? Кто мог ей позвонить? Оливия смотрела на трубку. Кто мог ее искать в такой поздний час?

- Исабель Гарсия, - ответила служанка, - а я, Марта, - представилась женщина.

- Спасибо, Марта, - вздох облегчения сорвался с губ Оливии, она прижалась плечом к двери ванной.

- Я буду в своей комнате, сеньора, - Марта подошла к ней и вложила в ее руку трубку. – Если захотите поужинать, то я вам накрою, - Оливия качнула головой, отказываясь. – У вас есть пожелания на завтрак? – практически выходя из ее спальни, поинтересовалась она.

Оливия пожала плечами. Она совсем забыла, что такое забота.

- Тогда я сделаю оладьи, - улыбнулась она, стараясь понравится.

Оливия пыталась улыбнуться в ответ, но у нее ничего не получалось.

- Да, сеньора, я положила телефон на ваш столик, - сказала Марта и закрыла дверь.

Еще телефон, какой телефон? Взгляд Оливии метнулся к столику – никакого телефона на столике не было.

- Алло? – Оливия поднесла телефон к уху и подошла к креслу.

Она завалилась на кресло, все еще тяжело дыша. Жизнь на свободе давалась ей с огромным трудом.

- Сеньора Оливия, - услышала она голос Исабель. – Я нашла новый адрес напарника отца. Завтра с утра к нему поеду, - сообщила девушка.

Биение сердца Оливии еще не пришло в нормальным ритм, участилось вновь.

- Я поеду с тобой, - прошептала Оливия.

Неужели она могла быть невиновной? У них появилась надежда. Они смогут что-то узнать.

- Нет, сеньора, я сама, - отказалась Исабель. – Хочу поехать одна, боюсь, что при вас он не будет говорить, - резонно заметила она. – Хотела сообщить вам, чтобы вы знали, не ждали с утра.

Оливия закрыла глаза. Она не знала сама, как поступить правильно? Отпускать Исабель одну или настоять и поехать с ней? Неужели позволить вновь кому-то решать ее судьбу? Два противоположных желания боролись в ней, сталкиваясь, вызывали бурю эмоций. Желание закрыться на ранчо, и желание поехать вместе с Исабель, чтобы самой лично посмотреть на напарника отца девушки, чтобы самой удостовериться, что существовала маленькая толика того, что она могла бы быть невиновной… странно, как она могла быть невиновной, если она сама лично признала свою вину на суде… и все же ей хотелось верить… но стоило ли, а если это правда, и она действительно невиновна, несмотря на то, что давила педаль газа… или тормоза? Исабель поселила в ее душе сомнение.

- Сеньора, вы тут? – голос девушки заставил ее вынырнуть из омута размышлений.

- Ты уже с ним разговаривала? – кашлянув, спросила Оливия.

- Да, один раз, - призналась Исабель, - и мне не понравилось, как он вел себя, был напуган, а потом и во все отказался говорить, сказав, что мой отец умер от сердечного приступа, - в ее голосе послышалось отчаяние, - сеньора, но мой отец был крепким мужчиной, об этом ни раз говорил дедушка.

- Да, да, я помню, - перебила ее Оливия, - ты уже говорила. Когда ты хочешь поехать? – она остановила поток слов Исабель, направив в нужное русло.

- Хочу с утра, чтобы застать его дома, - голос Исабель стал тише.

Оливия, мгновенно заметив перемену в голосе девушки, нахмурилась:

- Ты не можешь говорить? – спросила она.

- Да, брат пришел, - прошептала Исабель, - а он против того, чем я занимаюсь, - она запнулась, - но ведь это же он вам рассказал.

- Исабель, - Оливия встала с кресла, - закончим разговор, - ее голос окреп, и сама она перестала вздрагивать. – Ничего не говори Матиасу, вообще ничего никому не говори, пусть только ты и я будем знать.

- Спасибо, сеньора, - с облегчением выдохнула Исабель.

Напряжение медленно спадало, позволяя Оливии перебирать пальцами ног ворс ковра.

- Хорошо, - приняла решение Оливия, - после встречи я буду ждать тебя у себя, и пожалуйста, держи меня в курсе всего.

- Конечно, сеньора, и, - она замялась, - вам бы мобильный телефон приобрести, тогда всегда будем на связи, даже если вы выйдете из дома.

Оливия замерла. Новые реалии вновь заставляли ее чувствовать себя неуверенно.

- Обсудим, - коротко ответила она и отключила телефон.

Оливия даже не попрощалась, торопясь закончить разговор. Она поступала не тактично, и внутри нее поднялась волна самобичевания. Затворничество, которое было не по ее воле, оставило огромный отпечаток на ней. Оливия подошла к стене и выключила свет. Она осталась в кромешной тьме уже по своей собственной воле, не обращая внимания на учащенное сердцебиение, запрещая себе отправиться на поиски бритвы или другого средства защиты, она просто подошла к окну и открыла его, впуская свежий воздух.

Оливия стояла у окна и наслаждалась прохладным ночным воздухом, принесшим аромат травы. Ветерок гулял по кроне огромного платана, росшего у окна ее спальни. Непривычно-забытый знакомый шум листвы и цокот цикад. Оливия прислонилась спиной к косяку окну, она просто стояла и дышала, испытывая невероятные эмоции свободы.

Несмотря на то, что тюремщик остался в тюрьме, Оливия не смогла лечь в кровать, не положив на столик бритву мужа. Она нашла ее в ящике комода в ванной. Скорее всего Марта убрала ее, поняла Оливия. Женщина подтянула одеяло под самое горло, лежала на спине и смотрела в потолок. Утром будут оладьи, вспомнила она слова Марты, и эти слова согрели ее душу. Завтра ее накормят вкусным завтраком, в глазах защипало, дадут вкусный кофе, она сможет выйти на террасу и в тени раскинувшейся кроны платана выпить кофе. Она шмыгнула носом, сама же испугалась этого громкого звука, и в тоже время шум за окном ласкал ее слух, постоянно напоминая о том, что она свободна. С этой мыслью, она и заснула, провалившись в глубокий сон, не вспоминая умершего сына, она думала о маленьких радостях жизни, которые возвращали ей ее былую уверенность в своих силах.

Второй день на свободе встретил ее солнечным настроением природы. Оливия робко и неуверенно знакомилась со своим домом. Все, о чем она думала, засыпая, превратила в реальность по утру. Она вкусно позавтракала на террасе. Наслаждаясь отличным кофе, вспомнила о Леонардо, и о том, что ему нужно было отнести одежду, но сначала ее нужно было забрать у Матиаса. На счет Матиаса, она ведь вчера так и не поговорила с Исабель на эту тему. Сразу столько дел, а еще трубка телефона в ее руках. Она носила ее повсюду, ожидая звонка Исабель, не позволяя надеяться, просто проживала этот день.

Оливия прошлась по всему дому, Марта следовала за ней, постоянно болтая, ее совсем не смущало, что Оливия в основном молчала, лишь изредка кивала. Женщина же в этом кивке видела одобрение и продолжала рассказывать, как все устроено. От нее Оливия узнала, что в доме работали десять человек. Десять?! Так много или очень мало? Сколько нужно было человек, чтобы содержать дом в отличном состоянии и все земли ранчо? Она пока не понимала. Двое охранников, садовник, четверо рабочих, две служанки и сама Марта. Семь мужчин, с которыми Оливии предстояло познакомиться и к которым ей нужно было привыкнуть, увольнять она пока никого не собиралась, она не могла их уволить только потому, что они были мужчинами.

- Марта, - прервала она поток слов служанки, - пожалуйста проследи, чтобы у охранников изменили форму, никакого черного цвета, - распорядилась Оливия, - и да, чтобы все мужчины не носили одежду черного цвета.

- Хорошо, сеньора, - Марта мгновенно стала серьезной.

Оливия прикоснулась к ручке следующей двери – комната Санти. Она закрыла глаза, борясь с собой, чтобы зайти внутрь.

- Мы тут ничего не трогали, сеньор запретил, - пояснила она.

Сердце Оливии сжалось в немой тоске, она все еще остро переживала смерть сына, сына, которому не удалось вырасти и в этом была ее вина, если бы она была с ним рядом в тот день, то ничего бы не случилось, никакой трагедии бы не произошло. Пальцы разжались, она не смогла зайти, пока не могла. Оливия прошла мимо.

- Это комната сеньора, - веселый голос Марты не мог заглушить боль утраты.

Комната Артуро. Оливия открыла дверь и зашла. Странно, но и в этой комнате ничего не поменялось, дом был как будто бы законсервирован все эти годы, словно ожидал ее возвращения… но ее ли?

- Сеньор остается тут ночевать? – поинтересовалась Оливия и зашла во внутрь.

- При мне не оставался, - ответила Марта, несмотря на свой возраст, она бодро шла с ней рядом. – Вчера остался, но ночевал в комнате старшего сеньора.

Старший сеньор? Оливия повернулась к Марте. Артуро спал в комнате отца? Почему это удивляло ее. Разве он не мог разместиться там? Она остановилась у стены, на которой висла мишень со стрелой в самое яблочко. Рука Оливии дернулась, но она так и не прикоснулась к стреле.

- Сеньор любит играть в дартс, - Оливия и так прекрасно это знала.

Она перестала играть, а вот Артуро продолжил свое увлечение, занимал места, выигрывал призы, но уже без нее. Оливия смотрела на стрелу, явно она тут недавно, не могла стрела находиться годы в мишени. Может быть играл, пока ее ждал.

- Сеньор редко приезжает, - Марта продолжала рассказывать о жизни ранчо и его укладах.

Оливия подошла к окну. Она теперь везде, где была, открывала шторы, впуская солнечный свет, прогоняя тьму, словно именно так она могла запустить больше света в свою душу, чтобы согреться изнутри.

Яркая вспышка боли обожгла голень, заставив ее молча застонать и нагнуться. Она потирала ушибленное место, рассматривая причину своей боли. Ящик стола был приоткрыт. Оливия взялась за ручку, намереваясь задвинуть его во внутрь, но что-то мешало, и ей пришлось открыть его, чтобы найти причину.

- Сеньора, вы сильно ударились? – забеспокоилась Марта.

Оливия качнула головой. В ящике стола лежал скомканный комок.

- Можешь идти, - отпустила она служанку, давая понять, что хотела остаться одна.

- Хорошо, сеньора, - Марта тут же повернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Оливия вытащила мягкий комок. Рубашка брата. Она встряхнула ее, распрямляя, да, его, вот порванный рукав, оторванный карман на половину. Оливия смотрела на рубашку брата с давно засохшими коричневыми пятнами. Именно в этой рубашке он был в тот день, когда они последний раз собирались все вместе за городом. Оливия с Маркусом, Вероника с Рейнальдо и Артуро с Глорией. Почему она запомнила, Артуро появился в порванной рубашке, слегка выпивший, он так и не объяснил, где он был и что делал, и именно она тогда взяла его за руку, как нашкодившего мальчишку и отвела к машинам, заставила надеть футболку Маркуса. А Артуро все смеялся, при этом был выглядел таким довольным и счастливым. Оливия рассматривала старые пятна крови, задаваясь вопросом, так что же делал Артуро в тот день?...

…
- Какой прекрасный день, - Глория потянулась в постели, позволяя простыни сползти с ее обнаженного тела. – Никуда не нужно торопиться, спешить, мы с тобой одни.

Артуро откинул простынь, спустил ноги с кровати и сел. Он взял с тумбочки повязку, надел ее и расправил волосы. Вот уже больше тридцати лет он делал это каждое утро. Первая утренняя процедура.

- Милый, почему ты такой напряженный? – она повернулась к нему. – Эва уехала рано. Мы с тобой на целый день вдвоем, - она дотянулась до его обнаженной спины и провела ноготками по его коже, - когда у нас последний раз выпадала такая возможность? – она вновь откинулась на кровати и закрыла глаза. - Сейчас немного отдохнем и продолжим, - облизав губы, она снова потянулась. – Хочешь примем душ вместе? – предложила Глория, открывая глаза.

- Скоро у нас только это и останется, - он встал и накинул халат, словно не слышал всех ее слов, - будет этот дом и все.

- Мы со всем справимся, - Глория села, подложив подушку под спину.

- Я не собираюсь ждать ее подачек, - Артуро повернулся к ней, - я двадцать лет выполнял то, что отец завещал делать ей, - он ткнул пальцем в пустоту, - именно она заставила меня вступить в должность, а теперь я стал неугоден, потому что она так решила?

- Ты абсолютно прав, милый, твоя сестра поступила с тобой несправедливо, - она размяла затекшую шею. – Сегодня выходной, завтра тоже и пока мы одни, давай проведем время с пользой. А потом, мы все с тобой решим, вот увидишь, мы всегда со всем справлялись, потому что мы вместе.

- Как? – Артуро взглянул на жену. – Как Эва? Отправимся на ранчо кататься на лошадях?

Глория улыбнулась:

- Почему сразу лошади? Можно на велосипедах покататься, помнишь, - она пальчиками сжала простынь.

Артуро приподнял бровь, его плечи слегка опустились.

- Что ты хочешь сказать? – спросил он.

- Помнишь, как ты в тот вечер, решил покататься на велосипеде, отобрал его у мальчишек, подрался с ними, словно подросток, - она откинула простынь в сторону.

Артуро рассмеялся в голос. Он помнил. Он очень хорошо помнил тот день.

- Оливия тогда тряслась над тобой, как мамочка, все охала и ахала, отчитывала, - Глория на коленях поползла в сторону мужа.

В глазах Артуро загорелся огонек.

- Беременная она была, - он взялся за пояс халата.

- Да, эмоции били через край, - Глория добралась до мужа. – Будем вспоминать? Ругать Оливию? Или займемся более приятными вещами?

Артуро рассматривал ее, задерживая свой взгляд на животе жены, возвращался к груди, и снова опускался ниже.

- Эва точно уехала на целый день? – уточнил он, распахивая халат.

- Ты думаешь, что она так быстро отпустит Рейнальдо? – Глория потянула мужа на кровать.

- Лучше бы она поехала с Максимилиано, - Артуро сжал запястья жены.

- Я работаю над этим вопросом, милый, она обязательно поменяет свой предмет обожания, - Глория смотрела на него снизу наверх. – И потом, милый, не сомневайся в своей дочери.

Ее губы манили его, но Артуро не наклонился, он потянул жену на себя, вынуждая встать с кровати. Он крутанул ее в своих руках, прижался к ее спине и подтолкнул к стене.

- Милый, я так люблю, когда ты такой, - Глория уперлась руками в стену. – Как мальчишка нетерпеливый.

Ладонь Артуро легла на живот жены, он остановился на мгновение, пробежался пальцами по ее животу, уткнулся в ее шею и прикусил...


…укусил. Оливия хлопнула себя по плечу. Москит долго и жалобно пищал над ухом, пока не решился присесть на ее плечо, теперь же от него осталось небольшое серенькое пятнышко на ее ладошке, которое она тут же смахнула. Она замерла, увидев паутину и маленького паучка на ней. Еще такой крохотный, он уже уверенно размещал свое творение между двух стеблей роз.

- Сеньора, вас ждать к обеду? – Марта вышла за ней на улицу, держа трубку телефона в руках.

Оливия обернулась к служанке. Исабель предупредила ей час назад, и сказала, что будет после обеда. Она даже не успела ее спросить, встретилась ли та с напарником отца или нет, как девушка сбросила вызов. Быть без связи, в то время, как у нее имелись для этого все возможности, заставляли Оливию нервничать. Ей срочно нужно было решать вопрос с новыми коммуникациями, знакомиться и изучать. Оливия посмотрела на паучка. Вот он умело приспосабливался к внешним обстоятельствам, даже если сейчас она бы разорвала его паутинку, он сплел бы новую. Она должна приобрести и научиться пользоваться новым мобильным телефоном, и она знала, кто ей в этом поможет, она практически даже улыбнулась или подумала о том, чтобы улыбнуться. Изучать дом больше не было никакого желания, зато дела, которые не давали ей покоя перед сном нужно было решить и реализовать вновь появившиеся идеи.

- Я, - все еще смотря на кропотливую работу паучка, произнесла Оливия и обернулась к воротам, не договорив.

- Сейчас выпьем прохладный коктейль, немного освежимся после дороги, и кататься, - сказав, Эва раскинула руки и покрутилась. –Ты кого себе выберешь? Уже решил?

Волосы девушки рассыпались. Оливия невольно засмотрелась на нее: высокие сапоги, джинсы, как вторая кожа обтянули ее бедра, белая рубашка свободного покроя с глубоким вырезом, в котором мелькал край кружевного белья. Ее племянница была красоткой, и с ее губ был готов сорваться комплимент, и она уже была готова ей его сказать, но тот, кто вышел из тени, мгновенно отбил у нее это желание. Оливия невольно прижала руки, сжав ладошки в кулачки.

Рейнальдо Домингес в сапогах по колено, черных брюках, черной рубашке и черной шляпе направился к ней. Он остановился в шаге от нее и медленно снял темные очки. Почему он во всем черном, мгновенно промелькнула мысль, Оливия одернула рубашку, невольно проверила самую верхнюю пуговицу, наглухо застегнутую, она моментально проделывала все эти действия перед мужчиной, не испытывая страха. Он просто настораживал ее, несмотря на выбор цвета в одежде, и это ее беспокоило. Вчера охранник напугал ее так, что она поспешила скрыться в своей спальне, сейчас же Рейнальдо возвышался над ней, значительно превосходя ее в росте.

- Дорогой, не стоит обращать внимания, - Эва пружинистой походкой шла за ним. – Знаешь, эти платаны высадил мой прадед, - продолжила она. – А на той аллее, где мы любим гулять в тени и прохладе, платаны уже садил мой дед.

Оливия хотела сказать, что и она тоже участвовала в этом, но промолчала. Эва поравнялась с ним и сразу же взяла его под руку с вызовом взглянула на нее. Оливия же уловила одно – аллея, на которой они любили гулять, все гораздо хуже, чем она себе представляла.

- Добрый день, - Рейнальдо приподнял шляпу, не обращая внимания на повисшую на его руке Эву.

- Я не ждала гостей, - сухим голосом, лишенным эмоций, ответила она.

- Вы совсем забыли, что сначала нужно поздороваться? – Эва пыталась читать ей нравоучения. – И мы не гости! – она топнула ножкой и отпустила руку Рейнальдо. – Я внучка деда! И это также мое ранчо, как и ваше! Смеете утверждать обратное? Здесь есть комната моего отца, здесь есть даже моя комната!

Оливия скрестила руки на груди. Она узнала это из обхода дома, но не готова была к столь скорому визиту племянницы. Ранчо полностью принадлежало Оливии, наличие комнаты ни о чем не говорило. Только сейчас Оливия поняла, что правильно поступила, не предоставив прав на ранчо Артуро, иначе сейчас она не смогла бы тут находиться.

- Ваше молчание – отличное подтверждение моих слов! – Эва вновь повисла на руке Рейнальдо. – Это ранчо моего деда, я тоже его законная наследница, а значит, могу приглашать сюда, кого захочу, и когда захочу.

Рейнальдо молчал, не желая вмешиваться в семейный спор. Он рассматривал Оливию, сегодня на ней был льняной костюм серого цвета, длинные свободные брюки, рубашка, не скрепленная поясом, скрывала весь силуэт. Она словно прятала все свое тело, пронеслась мысль и тут же исчезла. Так как слова Оливии удивили его.

- Против твое присутствия, ничего не имею против, - подала голос Оливия. – А вот мужчину попрошу удалиться.

Его бровь приподнялась. Она ошеломила его. Он понимал, что она могла быть против, но чтобы вот так откровенно выпроваживать его из ее собственного дома?

- Это мой гость! – Эва отпустила руку Рейнальдо и встала перед ним. – Вы оскорбляете меня и моего жениха! Вам нужно научиться общаться с людьми!

- Ваши любовные отношения можете продолжить за пределами ранчо, - она сказала и тут же пожалела, ведь она думала совсем иначе, нельзя было потворствовать этим отношениям, нужно было пресекать, ведь именно это она и хотела сделать, выпроваживая их, она сама способствовала бы их развитию.

- Я и мой любимый никуда не уедем. Марта приготовит нам обед, а сейчас мы пройдем в конюшни, - заявила Эва.

Конюшни. Оливия побледнела. Именно там погиб ее сын. Она посмотрела на Рейнальдо, он лишь стиснул зубы. Конюшни и на его сыне оставили клеймо той трагедии. В глазах предательски защипало. Она опустила темные очки на глаза, не хватало только ей расплакаться перед ними. Она кашлянула, отворачиваясь от них. Взгляд скользил по ухоженной территории перед домом. Десять человек, вспомнила она слова Марты. На ранчо работали десять человек.

- Марта приготовит вам обед, - севшим голосом произнесла Оливия, отдавая распоряжение, она знала, что служанка стояла в дверях и все слышала.

Эва победно рассмеялась, не осознавая, что Оливия просто позволила им это. Рейнальдо прекрасно понял это, потому что Оливия попыталась обойти их, но он преградил ей путь.

- Дорогой, - Эва кокетливо прижалась к нему, - не мешай, - попросила она, - пусть уходит.

- Нам нужно обсудить детали, - серьезно заявил он.

Эва толкнула его кулачком в бок:

- Какие дела, Рейнальдо?! – ее возмущению не было предела. Она снова ткнула его локотком в бок, - ты только поэтому со мной сюда приехал, - поняла она, - чтобы увидеться с ней, - теперь ее пальчик указывал на Оливию.

Оливия впервые была благодарна Эве за солидарность. Она не собиралась заниматься делами, не владея всей информацией.

- Твоя спутница жаждет твоего внимания, - заметила Оливия, - ну буду вам мешать.

Рейнальдо скрипнул зубами, вот теперь она разозлила его. Странно, Оливия скрестила руки на груди, Эва его не злила тем, что висела на нем, а ее слова вывели его из себя.

- Наши дела не требуют отлагательств! – заявил он, не сводя с нее взгляда.

- Рейнальдо! – Эва категорически не собиралась позволять ему уделять еще кому-либо внимание, кроме нее.

- Сегодня полноправные выходные, - спокойно ответила Оливия, - дела подождут понедельника.

- В понедельник нужно будет выйти на площадку, а у тебя нет электронного ключа! По твоей вине мы не сможем участвовать в торгах. Сорвется заключение договора, - произнес он сквозь зубы.

Площадка. Электронный ключ. Торги. Знакомые и не понятные слова. Оливия осознавала, что все эти слова имели совсем другое значение, иное от ее представления. Рейнальдо хмыкнул, ощущая свое превосходство.

- Предлагаю сделку, - медленно произнес он, - ты продаешь мне все свои акции, и на этом ставим точку, - он протянул ей руку в знак принятия договоренности.

- Рейнальдо, прекрати заниматься делами, - Эва поставила руки в боки. – Она же тебе сказала, что сегодня выходные, которые ты обещал провести со мной!

Оливия сделала шаг к нему, не обращая внимания на племянницу, смотрящую на мужчину гневным взглядом. Она сама кипела от негодования.

- Сделки, - Оливия решительно сжала его крепкую мужскую ладонь, - не будет, Рейнальдо Домингес!

Она смотрела ему прямо в глаза, ее грудь тяжело приподнималась и опускалась. Он крепко пожимал ее ладошку, не выпуская. Оливия не дергала руку, понимая, что в его рукопожатии ничего не было опасного для нее, и снова это непонятное ощущение. Откуда она могла это знать?

- К понедельнику у меня будет необходимый ключ! – продолжила Оливия, плотно сжимая его ладонь.

- От тебя зависит, понесем мы убытки, заплатим штрафы или получим прибыль! – Рейнальдо слегка наклонился к ней.

Эва замерла, наблюдая за ними. Они готовы были испепелить друг друга взглядами. Они пожимали друг другу руки, словно договорились, но ведь соглашения не было, ее тетка отказалась, тогда почему их действия означали совсем другое.

- Сомневаться – достойная черта бизнесмена, - согласилась она с ним, - быть уверенным в крахе – это уже проявлять слабину, - заметила Оливия, - слабость и бизнес несовместимые понятия, которые ведут к провалу.

Она сама не понимала, как подбирала слова, но они слетали с ее губ на полном автомате, как будто бы она знала, что именно нужно было сказать.

Эва поджала губы. Она увидела совсем другую Оливию, которую итак практически не знала, но то, что она видела, ей совсем не нравилось. Отец был прав - теперь они полностью зависели от ее милости. Оливия Торрес – так просто ничего не сделает. Она взвешивала каждое слово. Эва смотрела на женщину, которую должна была бы ненавидеть, но вместо ненависти, ловила себя на мысли, что у нее появилась небольшая толика уважения к ней.

- Ты слишком многого не знаешь, - скрипнул он зубами.

Раскат грома долетел до них едва слышным звуком, на который никто не обратил внимания.

- У меня есть два дня, чтобы узнать, - парировала она, - вы приехали провести уикенд, - она ослабила рукопожатие и отпустила его ладонь, - отдыхайте, у меня есть свои дела.

Оливия мельком взглянула на Эву, обошла Рейнальдо и направилась к воротам. Новый охранник распахнул перед ней дверь. Синяя рубашка и серые брюки отметила Оливия, глаза снова наполнились слезами. Она обернулась, взглянула на Марту и кивнула ей. Женщина расплылась в улыбке. Она получила первое одобрение от хозяйки, что готова была броситься в пляс, невольно притопывая ногами.

- Рейнальдо, я попрошу принести напитки, - Эва постаралась отвлечь его, но он смотрел, как уходила ее тетка.

- Спасибо, - Оливия взглянула на мужчину у ворот.

- Сеньора, - кивнул он.

Оливия, не задерживаясь, вышла за ворота. Она не спрашивала разрешения, она просто могла пойти в любую сторону.

- Сеньора, дождь собирается, - услышала она обеспокоенный голос охранника.

Оливия кивнула. Она так спешила уйти, чтобы никто не держал ее, она хотела почувствовать этот момент свободы, когда ты волен поступать так, как хочешь, когда хочешь. Рейнальдо немного испортил ей настроение, но она верила, что Исабель поможет ей, хотя бы со срочными делами. Терзать себя мыслями о том, что она должна была бы сделать, так как без Исабель не смогла бы продвинуться вперед ни на шаг.

Раскат грома уже более отчетливый растёкся эхом, утопая в кронах деревьях. Оливия увеличила шаг, намереваясь успеть до дождя…


… успеть. Странно воспринимать данное слово в отношении близкого и родного человека. Успеть провести с ним время, успеть показать ему, что он очень важен, что любим. Успеть перенять опыт. Максимилиано сидел на кровати отца, перечитывая снова и снова вердикт врачей. Рак вернулся, это ему сказал Рейнальдо на днях, сейчас же он держал в руках подтверждение этих слов. Страшный диагноз стал частью их жизнью с его самого раннего возраста. Максимилиано все детство видел отца либо на капельницах, либо после них. Он научился снимать капельницы, научился ставить уколы. Кто-то играл в мяч, а Максимилиано учился разбираться в лекарствах, чтобы как можно скорее подать нужное отцу.

Ему хотелось скомкать лист бумаги, как будто тот был в чем-то виноват, но сдерживаясь просто сложил его и опустил в конверт. Максимилиано положил конверт на тумбочку, туда, где он его нашел. В этой комнате еще витал запах Рейнальдо, но его могло не стать в любой момент, рак мог забрать его, и все, что останется от его отца – только воспоминания.

Успеть. Это слово билось, отдавая молоточками в висках. Максимилиано понимал, что время ускользало, что его осталось так мало. Ему хотелось заставить Рейнальдо пойти к врачам, чтобы он снова начал лечение, но просто продолжал сидеть на кровати отца.

Рейнальдо – единственный родной человек. Исабель его предала в такой тяжелый для него момент, а ему так нужна была ее поддержка. Вместе они смогли бы убедить Рейнальдо заняться лечением. Столько лет рака не было, почему болезнь вернулась вместе с ней, с той, которая убила его маму и лишила его отца его жены. Если бы мама была жива, то она бы не позволила Рейнальдо сдаваться. Значит и он, Максимилиано, не должен позволить отцу уступить болезни, позволить ей победить.

Максимилиано встал с кровати отца и поправил покрывало. Порой у него возникало ощущение, что отец словно и не жил в этой комнате, так как в спальне всегда царил идеальный порядок. Порядок, который хотелось нарушить, но тогда это была бы уже не комната Рейнальдо. Максимилиано вышел из спальни отца. Он уже потерял мать, терять отца не собирался. Максимилиано спустился вниз по лестнице, дом без Рейнальдо казался пустым, неуютным. Ему стало страшно только от одной мысли, что наступит такой день, когда Рейнальдо больше не вернется. Он должен уговорить Рейнальдо заняться лечением чего бы ему это не стоило…


…
- Ее слово ничего не стоит, - в сердцах Матиас швырнул мобильный телефон. – Я же просил ее поговорить с сеньорой, а она одно – занята и занята, как всегда думает только о себе, а ведь должна думать и обо мне, тем более сеньора обещала мне.

Матиас со злости крутанул кресло. Окна затрещали, когда в них ударил раскат грома, и небо разверзлось, поливая мостовую дождем. С утра прекрасное и солнечное утро совсем не предвещало ненастья. Он метался по салону, натыкаясь на кресла. Налетев на другое, толкнул его так, что-то подпрыгнуло, и телефон с гулким стуком упал на пол.

Матиас наклонился и схватил мобильный телефон. Он нашел чат с сестрой.

- Я знаю, что ты сейчас с сеньорой, - он сжал кулаки, - приезжайте сразу ко мне, нам всем троим нужно поговорить, - распорядился он. – Я тоже хочу пообщаться с сеньорой Оливией, мне нужно ей много рассказать, - Матиас тяжело дышал. - Я должен научить ее одеваться, показать, что сейчас модно, я вчера ей с кредитки купил костюм, а она похоже забыла об этом, - в сердцах произнес он, - проценты капают, уже час дня, а никто ничего не решает! Потом не обвиняй меня, что я во всем виноват, я не по своей воле снял деньги с кредитки. Виновата ты, если бы не ты, то и сеньора Оливия бы не пришла в мой салон!

Наговорив, он отправил звуковое сообщение. Он смотрел на телефон, ожидая, что Исабель откроет чат, но на экране продолжали висеть две серые галочки. Исабель, мало того, что сбросила его вызов, так она еще не слушала его сообщение.

- Знаешь, вы там с ней пьете кофе и болтаете о пустяках, а проценты никто не отменял! – Матиас отправил Исабель короткое сообщение.

Мобильный телефон нервно подергивался в его ладони.

- Мы могли бы все вместе выпить кофе, - он снова включил запись, - у сеньоры ведь нет друзей. Я бы очень хотел познакомиться с ней поближе. Исабель! Немедленно возьми телефон! – закричал он. – Не вычеркивай меня! Без меня твоя сеньора Оливия бы не успела на сделку!

Отправив сообщение, подождал всего мгновение и набрал вызов. В трубке послышал долгие гудки, в этот раз она не сбросила вызов, но и не взяла.

Матиас сжал кулак, держа мобильный телефон. Время спешило вперед, а он просто так терял его. Ему нужно было встретиться с сеньорой, с той женщиной, которая вышла от него красоткой, а ведь он не разглядел в ней сеньору, когда она к нему зашла в салон в какой-то робе с чужого плеча. Сеньору, которую он усадил в такси, было не узнать.

- У меня есть номер вашей машины, так что без фокусов! - вспомнил он свои слова, брошенные таксисту.

Матиас чувствовал себя таким важным, но это было вчера, а сегодня никто о нем не вспоминал, вчера был нужен, сегодня же всеми забыт, и от ощущения важности нк осталось и следа…


…
- Я уже все забыл, - отмахнулся от нее мужчина, - какое дело? Хватит, Исабель, ты копаешь там, где ничего нет. Твой отец умер от сердечного приступа!

Исабель держалась в тени дерева, скрываясь от дождя. Она остановила Анхеля Ибарра возле церкви.

- Почему вы так нервничаете, сеньор Анхель? Почему, когда я спрашиваю об отце, вы ведете себя так, как будто бы что-то знаете, но не говорите? – спросила она.

- Мне нечего скрывать, - возмутился мужчина. – Твой отец умер много лет назад.

- Мой отец был честным человеком! – Исабель держалась уверенно, несмотря на внутреннее волнение.

- Я тебе уже говорил, что Оливию Торрес посадили за дело, - он оглянулся, словно проверил, слушали ли их.

- Все-таки вы помните, какое последнее дело вел отец?! – подтвердила свои догадки Исабель. - В прошлый раз вы уверяли, что дел было много, что всех не удержать в памяти.

- Ты мне говорила в прошлый раз, забыла? – напомнил он ей, снова оглядываясь.

Его жена стояла неподалеку в накинутом на плечи легкой летнем шарфе, она пряталась от дождя под крышей магазинчика.

- Вы нервничаете, вы могли бы просто мне рассказать о деталях, - стояла на своем девушка.

- Какие детали, я ничего не помню, - мужчина расстегнул пуговичку на рубашке.

- Вы не можете не помнить, вы вместе вели это дело! – Исабель была категорична. – Вы знаете, что Оливия Торрес вышла на свободу, - сообщила она.

Лицо Анхеля пошло красными пятнами.

- Ей же дали пожизненное, - сорвалось с его губ.

- Я подала прошение, суд пересмотрел дело, - Исабель внимательно смотрела на него.

Анхель качал головой:

- Этого не может быть, - начал он и замолчал.

- В ее деле слишком много не состыковок, - продолжила Исабель, - для человека, который утверждает, что ничего не помнит, вы слишком хорошо знаете об этом деле, а также о том, что там много чего не хватает.

Он стал махать на себя рукой, тяжело дыша, пот стекал по его шее, ему пришлось упереться другой рукой об ограждение.

- Не было освидетельствования машины, - Исабель озвучила свой главный козырь. – А что с ее машиной, сеньор Анхель? На приложенном фото отчетливо виден тормозной путь машины сеньоры Оливии.

Анхель побледнел, он отпустил ограждение:

- Думаешь, что суд просто так бы приговорил человека к пожизненному за двойное убийство? – он сделал шаг в ее сторону. – Думаешь, что кто-то подставил твоего отца, что его убили? – он вплотную приблизился к Исабель. – Мне очень жаль, девочка, ты впустую тратишь свое и мое время, и ты будешь виноватой, когда твоя сеньора снова совершит убийство! И знаешь почему? – она почувствовала кислый запах его дыхания. – Ты выпустила на свободу убийцу, раз убив, она не остановится, это как наркоман, который жаждет новой дозы и пойдет на все, чтобы почувствовать снова эти ощущения.

Исабель смотрела в его глаза.

- Твой отец умер от сердечного приступа, таково заключение судмедэкспертов, - его тон голоса стал тише. - Твой дед сошел с ума, забив тебе голову какими-то предрассудками о продажных копах. И ты оступишься, если не прекратишь заниматься этим делом.

- Вы мне угрожаете? – прошептала Исабель, ей стало не по себе от взгляда Анхеля.

- Угрожать? – он громко рассмеялся. – Зачем мне это?

- Потому что вы знаете, что сеньора Оливия невиновна, - прошептала Исабель и зажмурилась.

Раскат грома оглушил их. Анхель скрипнул зубами. Когда она открыла глаза, то увидела удаляющуюся спину мужчины. Он вышел под дождь, направляясь к своей машине. Его супруге пришлось поспешить за ним, прикрываясь тонким шарфом, но они оба промокли насквозь. Исабель прижала руку к груди, где отчаянно колотилось сердце. Сеньора Оливия невиновна, она убеждалась в этом снова и снова, но доказательств не было. Был только кто-то, кто не желал, чтобы Оливия Торрес вышла на свободу. Даже Анхелю Ибарра не понравилась новость об ее освобождении, но он категорически не хотел говорить об этом…


…несмотря на то, что она сама попросила Исабель не говорить, Оливия призналась Леонардо:

- Я могу быть невиновна, - она держала чашку с кофе двумя руками.

Леонардо сидел на кресле, упираясь двумя руками об трость. Он никак не прореагировал на ее слова, внимательно смотрел на нее. Оливия кивнула:

- Я понимаю, что мои слова кажутся бредом, - согласилась она с его молчанием.

- Сеньора, мороженное, - Мартина поставила перед ней большую порцию сладкого лакомства, -шоколадное с вафельной крошкой и орехами.

Официантка робко улыбнулась ей. Она с трудом узнала в ней вчерашнюю спутницу сеньора Леонардо. Теперь да, с первого взгляда было понятно, что перед ней сеньора, правда наряд немного старомодный, но какое ей дело до вкусов этой женщины.

- Оставь нас, - распорядился Леонардо.

Он медленно разжал пальцы и поставил трость, облокотив ее об кресло.

- Ешь, пока не растаяло, - он пододвинул к Оливии поближе соблазнительное лакомство.

Оливия смотрела на мороженное, от которого еще шел пар. Такое холодное, такое сладкое, она уже совсем забыла этот вкус.

- Вы мне не верите, - прошептала она, вздохнув.

Оливия потянулась к ложечке, но не коснулась ее, зажмурилась от острого приступа боли в низу живота, с трудом сдержав стон.

- Тебе нужно показаться врачу. Мартина, - позвал он официантку.

Оливия попыталась на кресле найти удобную позу, чтобы справиться с болью. Она не разобрала, что сказал Леонардо девушке, отвлеклась на раскат грома, посмотрела в окно, за которым продолжал лить дождь. Как она только успела дойти до кафе? Хорошо, что сначала решила заглянуть к Леонардо.

- Сейчас принесут обезболивающее, - он смотрел на нее исподлобья.

- Спасибо, - прошептала Оливия, поерзав в кресле, она нашла удобную позу, уменьшая давление. – Я причиняю вам столько неудобств. Я занесу вашу одежду сегодня, мне ее только нужно забрать, - добавила она.

Леонардо кивнул, принимая ее объяснения. Синий платок на его шее отлично гармонировал с голубой рубашкой и синей жилеткой. Ей стало неловко под его пристальным взглядом, словно он пытался проникнуть в ее мысли. А какие у нее были мысли? Оливия не понимала сама. Еще вчера она все ему рассказала о себе, сегодня открылась о том, что есть сомнение в ее вине. Почему этот незнакомый человек стал настолько близким, что ей хотелось делиться с ним своими переживаниями и волнениями. Просто хотелось хоть кому-то открыться, она чувствовала в нем поддержку, ту самую, которой ей так не хватало.

- Я сама не верю, - Оливия прикрыла глаза, наслаждаясь первой ложечкой мороженного. – Сказала в слух и стало не по себе, - призналась она. – Знаешь, как мне вчера было страшного, когда я пришла в офис.

Бровь Леонардо приподнялась. Оливия облизала губы после второй ложечки мороженного.

- Ты ходила на работу? – спросил он.

- Да, - она снова вздохнула. – Всего два дня на свободе, а мне кажется, что прошла целая вечность. Мне так трудно дается жизнь на свободе, - призналась она. – Вчера до смерти напугал охранник, я даже чуть не уволила его, но потом попросила сменить одежду.

Леонардо, не понимая, повел головой.

- Он всегда был в черном, - Оливия опустила взгляд и склонила голову.

Леонардо протянул руку через стол, но ее руки не коснулся, так как Оливия успела убрать ее со стола.

- Я справлюсь, - ее голос слегка сел, - теперь он там, а я тут, - она подняла голову, и встретила его очень серьезный взгляд. – Знаешь, я с тобой только и говорю, - призналась она, – с другими мне сложно, проще молчать. Проще, потому что ничего не нужно объяснять.

- Порой молчание дороже слов, - подметил Леонардо.

- Сеньора, - Мартина поставила перед ней блюдце с таблеткой и стакан воды.

Оливия кивнула девушке, от чего та расплылась в улыбке, но стоило ей посмотреть на Леонардо, тут же отошла в сторону. Оливия сразу же приняла таблетку. Ей срочно нужно обсудить с Исабель дела, и помимо прочего, собрать аптечку необходимых лекарств.

- Тебе нужно показаться врачу, - заметил Леонардо.

Оливия отодвинула полупустую креманку.

- Я хочу к нему попасть, - согласилась с ним Оливия, - но сначала нужно решить много дел.

Леонардо не спрашивал. Оливия сделала глоток кофе. Теперь она понимала, как трудно другим с ней разговаривать, когда она в основном молчала.

- В первую очередь мне нужно разобраться с работой, - продолжила Оливия, - предстоит узнать столько нового, за двадцать лет ведение дел очень поменялось.

- Будешь управлять? – Леонардо высыпал порцию сахара из бумажного пакетика себе в чашку с чаем.

- Да, - Оливия сделал глоток терпкого кофе без сахара, - я отозвала свою доверенность.

Леонардо размешал чай и поднес чашечку к губам.

- Секретаря назначила. Кармен, приятная девушка, боялась, что я ее уволю, - разоткровенничалась Оливия.

Начав говорить, она не могла остановиться, может потому что он слушал, может быть потому что у нее за годы молчания накопилась потребность встретить именно такого человека, который бы просто слушал без осуждения и нравоучений, иногда давал полезные советы, направлял, не указывая.

- Планируешь кого-то увольнять? – он так и не отпил чай, поставил кружечку на блюдце, пролив немного чая на стол.

- Нет, - призналась Оливия. – Я не могу увольнять людей, только потому что я их не знаю.

Леонардо взял салфетку и положил на лужицу чая на столе.

- Телефон не приобрела? – поинтересовался он.

- Это один из пунктов, - вздохнула Оливия.

Он сунул руку во внутренний карман жилетки и вытащил визитку:

- Сейчас уже практически нет визиток, - он полуулбынулся ей, - теперь визитную карточку отправляют в сообщении.

Оливия зажмурилась. Она помнила, что можно было переслать контакт. Помнила свою ракушку. Она открыла глаза, как же сильно изменился мир, или не изменился?

- Это мой номер телефона, - он пододвинул визитку ближе к ней. – Внесешь в список контактов, набери меня, чтобы я сохранил. Будем на связи.

- Мне уже пора, - Оливия взяла визитку со стола и повернулась к окну. – Дождь закончился.

Леонардо последовал ее примеру, посмотрел в окно:

- Ты пришла без зонта? – спросил он.

- Да, сделала глупость, охранник предупреждал меня, - она пожала плечами.

- Идем, - Леонардо встал и взял трость, - я провожу тебя.

Оливия встала и пошла за ним. Около двери Леонардо взял свой зонт, и они вместе вышли на улицу. Он ни слова не сказал своим служащим, ни когда вернется, ни куда пошел. Небо все еще было затянуто тучами, по дороге у обочины стекала вода, на тротуарах расползлись лужи. Небольшой порыв ветра обрушивал сотню капель дождя с намокшей кроны, и Леонардо раскрыл зонт, укрывая ее и себя под ним, подошел очень близко. Он смотрел ей в глаза, и она молча взяла его под руку, он кивнул, и они двинулись вниз по тротуару, обходя лужи.

Леонардо в одной рукой нес зонт, второй опирался на трость, слегка постукивал ею при каждом шаге. Оливия крепко держала его под руку, чувствуя опору, в ней росла уверенность в своих силах. Новый порыв ветра обрушил потоп на зонт, заставив их остановиться. Они замерли под кроной дерева, пока капли с листвы дерева барабанили по зонту. Леонардо повернулся к ней и встретил ее взгляд. Лучи солнца пробились сквозь тучи, а ветерок продолжал трясти листву, заставляя капли стучать по зонту. Они смотрели друг на друга, не замечая, как над ними расцвела радуга, одновременно на их лицах появилась улыбка, и они рассмеялись, смотря друг другу в глаза.

- Ты посмотри, уже ухажера завела, - хмыкнула Эва, стараясь сдержать недовольство из-за того, что покататься на лошадях им не удалось. – Как же быстро приспосабливается.

Рейнальдо, сжав руль, смотрел на смеющуюся парочку. Они так искренне смеялись над тем, что было известно только им одним. Она держала под руку незнакомого мужчину, и они вместе отправились вниз по тротуару, идя под одним большим зонтом, а над ними раскинулась разноцветными дугами радуга.

В его кармане завибрировал телефон. Он вытащил его и отклонил вызов. Ему совсем не хотелось говорить с врачом, слушать о том, что его жизнь подходила к концу, в то время, как у нее жизнь только начиналась. Рейнальдо закрыл глаза и сглотнул. Он поймал себя на мысли, что завидовал… завидовал Оливии Торрес, завидовал тому, что она продолжала жить, несмотря ни на что…

…жизнь не заканчивалась, она продолжалась. Артуро сидел в гостиной и крутил телефон в руках. Только он начинал вибрировать, он тут же сбрасывал вызов. Артуро держал в другой руке стакан с дорогим виски.

- Дорогой, я сейчас в душ, а потом мы с тобой поедим, - услышал он голос Глории из спальни.

- Не торопись, любимая, - ответил Артуро, размяв плечи, сделал глоток терпкого спиртного.

Услышав, что дверь ванной закрылась. Он набрал номер.

- Я не приеду, - ответил он. – Сегодня весь день занят.

Он даже не стал слушать, что ему говорят в ответ, отключил вызов. Артуро откинулся на спинку дивана и расслабился. Дела могли подождать, а ему нужно было отдохнуть, набраться сил. Он не мог позволить Оливии вот так просто отстранить его после стольких лет руководства. Два выходных дня, словно маленькая передышка, которой он воспользуется по полной программе, тем более, что Эва отсутствовала. Артуро встал с дивана и направился в спальню, на ходу сбрасывая халат.

- Ты тут? - Глория включила кран посильнее, придерживая телефон плечом, - я придумала отличный план.

- Какой план, дорогая? – Артуро закрыл дверь ванной. – С кем ты говоришь?...

... продолжение тут https://www.stranamam.ru/post/15107921/


PS самый активный читатель получит личный подарок от меня (отправка только Россия надеюсь на понимание )