Когда судьба не балует счастьем … - 2

Часть 1 ШУРОЧКА https://www.stranamam.ru/post/11227677/
Часть 2 ВОЙНА https://www.stranamam.ru/post/11234409/
Часть 3 ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ https://www.stranamam.ru/post/11263806/
Часть 4 ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА ШУРОЧКИ. https://www.stranamam.ru/post/11275556/
Часть 5 РОЖДЕНИЕ ТАИ. https://www.stranamam.ru/post/11280783/
Часть 6 РАННЕЕ ДЕТСТВО ТАИ. https://www.stranamam.ru/post/11290041/
Часть 7 СМЕРТЕЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ.https://www.stranamam.ru/post/11297539/
Часть 8 ДЕРЕВЕНСКОЕ ДЕТСТВО ТАИ. https://www.stranamam.ru/post/11305112/
Часть 9 НЕУДАВШИЕСЯ ШУРОЧКИНЫ ПЛАНЫ https://www.stranamam.ru/post/11385430/
Часть 10 НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ https://www.stranamam.ru/post/11387968/
Часть 11 НЕВЕСЁЛЫЕ СЕМЕЙНЫЕ ДЕЛА. https://www.stranamam.ru/post/11395291/


Часть 12 МОСКОВСКИЕ ГОСТИ

На следующее лето в гости к родителям нагрянула москвичка Лена с мужем Сашей и двумя своими детьми Люськой и Серёжкой.

Серёжка был на четыре года младше Таи. И хоть и исполнилось ему на момент приезда в деревню четыре года он был маменькиным сынком, ходил за Леной следом, боясь оторвать свои ручонки от маминой юбки.

Люська же, наоборот, была та ещё оторва. Она была на четыре года старше Таи.

На момент приезда гостей Григорий всё ещё так и оставался с загипсованной ногой.
Старые кости Григория никак не желали срастаться.

Он уже привык к костылям и шустро на них передвигался, но многие мужские дела, были теперь ему не под силу.

Не мог он, например, истопить свою любимую баньку и попариться там как следует.
Баню топила теперь Шурочка, но она это делала не так, как хотелось Григорию.

Он стал ворчливый в последнее время. Всё его раздражало, всё было для него не так.
А вымотавшаяся Шурочка не имела уже сил угождать своему недовольному отцу. Она делала всё так как могла. Насколько хватало её сил и терпения.

Вот и с банькой тоже. Григорию казалось, что Шурочка не достаточно жарко её топит.

-- Не жалей дров! – приказывал он дочери. – Топи пожарче!

А то что он теперь не мог участвовать в заготовке дров, и эта бывшая его обязанность теперь возлагалась опять же на Шурочку, он в расчёт не брал.

Зато это в расчёт теперь брала Шурочка. Она же ещё беспокоилась и о загипсованной, выше колена, ноге отца.

-- Нельзя тебе в жаркой бане париться. – говорила она ему. – Нога под гипсом вспотеет очень, будет преть, что тогда делать будем?

-- Да она у меня и так потеет, и преет, и страсть как чешется, зараза. – морщась от досады говорил Григорий.

-- А всё твой упрямый характер. Твоё непослушание. – напомнила ему Шурочка.

Крякнув от досады и махнув рукой, Григорий успокаивался, но не надолго.

Теперь же, по приезде гостей Григорий обрадовался зятю Саше, так как с его помощью он очень хотел хорошенько попариться в баньке.

Это мероприятие было отложено на завтра, а в первый день приезда для гостей решено было накрыть праздничный стол.
Для этой цели у Григория была припасена бутылочка самогонки, собственного приготовления.

У него всегда был приличный запас самогонки, но сейчас будучи не в состоянии заниматься самогоноварением из-за сломанной ноги, Григорий этот запас быстро поисчерпал.
Самогонкой он всегда усмирял неприятно ноющую боль в ноге.

И вот у него осталась последняя драгоценная бутылка самогона, которую он решил распить с прибывшими к ним гостями.

Марфа застелила стол белой льняной самотканой скатертью с вышитыми на ней по углам красными гроздьями рябин ( дело Шурочкиных рук).
Эту скатерть в семье всегда стелили на стол по праздникам.

Саша впервые за всё время приехал с Леной в гости к тестю с тёщей, поэтому Марфа не хотела ударить в грязь лицом перед городским зятем.

Она очень боялась, что Саше не понравится у них, стеснялась, что дома покажется не слишком чисто для городского жителя.

-- Не беспокойтесь, мама! – видя смущённые хлопоты Марфы и её торопливое намерение тут подтереть, там подчистить, говорил Саша. – Деревенская грязь лучше городской чистоты.

Он и сам не сидел как гость, сложа руки, а включился в рабочий процесс по накрытию праздничного стола.

Включилась в этот процесс и Люська, не любившая сидеть на попе ровно, когда все чем-то были заняты.
Но включалась она не так как все, чтобы оказать посильную помощь взрослым, а чтобы где-то в чём-то напакостить.

Люська была бы не Люська, если бы не вредила всем окружающим её людям.
Вот и тут её цепкий взгляд выискивал, чтоб такого сотворить ужасного, чтобы оказаться в центре внимания взрослых.

Ей было уже двенадцать лет, и она вполне осознавала свои действия и наказания, за ними следовавшие, но отказаться от пакостей не могла.
Такой уж был её взбалмошный характер.

И тут Люська увидела бутылку самогона, стоящую в комнате, и которую Григорий намеревался поставить на стол, чтобы выпить с гостями за встречу.

Бутылка была заткнута импровизированной пробкой из плотно скрученных газетных листов.

-- О! Сейчас мы подшутим над всеми! – воскликнула Люська и, схватив эту бутылку, тайком вынесла её во двор.
Вытащив пробку из бутылки, она безжалостно стала выливать самогон на землю.
В опустевшую бутылку Люська налила воды, заткнула горлышко пробкой, всё так же, крадучись пронесла бутылку в комнату и поставила на прежнее место.

Вскоре бутылка оказалась на столе.

И вот уже все расселись за, полный закусок, праздничный стол.

Григорий, как радушный хозяин, наполнил все стопки «самогоном».

-- За ваш приезд, дорогие гости! – сказал он.

Все начали пить из сопок, а Люська смотрела на них с хитрым прищуром глаз, ожидая должной реакции на её, как ей казалось, очень остроумную шутку.

Собравшиеся за столом сначала не поняли прикола.

Григорий отпил глоток, потом другой, потом вылил в рот всё содержимое стопки и погонял его от щеки к щеке во рту, внимательно прислушиваясь к ощущениям, которые явно говорили ему, что во рту у него не самогон а вода.
То же самое происходило и со всеми.
Они недоумённо уставились сначала на бутылку, потом на Григория.

-- Вроде как бы у меня здесь самогон был? – удивлённо сказал тот и, взяв бутылку со стола, начал нюхать её содержимое.
Его чуткий нюх подсказал, что самогон здесь недавно всё-таки был.

-- Кто-то подшутил над нами и заменил самогон на воду. – вынес заключительный вердикт смущённый Григорий.

А этот «кто-то», сидя со всеми за столом, виновато потупил глазки, украдкой поглядывая на Григория.

-- Люся! – вскричал догадавшийся Саша, видя дочкино смущение. – Это твоих рук дело?!

Он даже скорее утверждал, чем спрашивал.
В его голосе звучала угроза, и Люська втянула голову в плечи и опустила её ещё ниже.

-- Ты куда самогон вылила? Признавайся! – продолжал грозный допрос Саша.

-- На землю вылила! Там, во дворе! – тут же честно призналась Люська, и даже пальчиком указала в окно на место совершённого преступления.

Саша сидел, тяжело дыша, раздувая, при этом, ноздри, как взбешённый бык на арене, что явно не обещало Люське счастливого исхода её шалости.

Видя, назревающий скандал, Григорий поспешил всех примирить и успокоить.

-- Ну ладно, ладно! – быстро заговорил он. – Марфа сейчас к Прокопу сбегает и одолжит у него самогонки.

Марфа тут же метнулась к Прокопу, благо жил он через три дома от них.

-- Позови сюда и самого Прокопа! – крикнул Григорий вслед Марфе.

Минут через 15 самогон был уже на столе, а запыхавшаяся Марфа садилась на своё место.

-- Прокоп придёт сейчас. Только принарядится. – ответила она на немой вопрос Григория.

Прокоп пришёл и праздник, посвящённый приезду гостей, весело продолжился.

На следующий день Саша и Прокоп с самого утра начали приготовления по растопке бани.

Мужики старались во всю, нося из колодца воду, заливая её во все нужные ёмкости.

Прокоп наносил из своего дома недавно наколотых из берёзовых чурок дров.

Григорий только крякал от удовольствия, и потирал руки, представляя то наслаждение, которое его сегодня ждёт.

Баня топилась по-чёрному. Это значит, что трубы в банной печи не было, и весь дым выходил из печи прямо в банное помещение и покидал его через приоткрытые двери и через все имеющиеся в стенах щели.

Со стороны, казалось, что банька не топится, а горит. Только пламени видно не было.

Люське это явление показалось чрезвычайно интересным, и в её взбалмошной голове тут же возник план, как использовать сие явление для интересной игры.

-- А давай забежим в баньку и будем стоять там в дыму, кто дольше продержится. – тут же предложила она Тае.

Девочки пошли к бане.

Вместе, заскочив во внутрь дымного помещения, они стояли, стараясь продержаться дольше друг друга, чтобы ощутить радость победы.

Пока они, конечно, радости никакой не ощущали.

Дым резал глаза и горло. Голова начала кружиться, и крупные слёзы ручьями потекли из покрасневших глаз несмышлёных девчонок.

Они могли бы ощутить не радость победителя, а радость перехода в мир иной, если бы не пришедший вовремя в баньку Саша.

Он зашёл туда, чтобы подбросить дровишек в топку, прикрыв нос и рот, от едкого дыма, мокрой тряпкой.

И тут он увидел Люську с Таей, стоящих в густых клубах дыма, которыми их щедро одаривала, жарко горящая печь.

-- Это что вы тут затеяли?! – закричал Саша.

Он схватил девочек под мышки и выволок их на улицу.

Девочки сильно кашляли. Из носа и глаз текли и сопли и слёзы.

Они сели на землю и не могли отдышаться свежим воздухом.

Вокруг них собрались все родные. Их обтирали смоченными в холодной воде полотенцами.

Леня принесла молоко, чтобы девочки попили.

Всё обошлось благополучно, если не считать сильного головокружения прошедшего только через несколько часов, после случившегося и сильной рези в лёгких при дыхании, которое у Таи длилось дня три, ослабевая постепенно, пока и вовсе не прошло.

Пока девочкам было плохо, Люську, как зачинщицу данного опасного мероприятия, никто не ругал, но ей досталось-таки и от Саши и от Лены, когда она почувствовала себя уже достаточно хорошо.

Получив по заслугам, Люська на время притихла, но на месте ей, конечно же, не сиделось.

-- Что-то я у тебя кукол не вижу. Они у тебя где? – удивлённо спросила она Таю, так как сама, будучи обладательницей множества кукол, не представляла себе дом, в котором живёт девочка, вообще без кукол.

-- У меня есть одна. – ответила Тая и принесла свою единственную куколку в пальтишке, которая ей была куплена на место бесследно пропавшей любимой куколки с бантиком.

Люську наличие всего одной куколки у Таи явно не впечатлило.

-- А давай я тебе таких шикарных кукол сделаю, все позавидуют. – тут же предложила она

-- Давай. – согласилась Тая. – А из чего ты их делать будешь?

-- Где у вас все тряпки и одежда хранятся? – деловым тоном спросила Люська, уже загоревшись творческим процессом.

Тая подвела Люську к комоду.

-- Здесь у нас и одежда и постельное бельё и полотенца. Тебе что нужно из этого?

-- Я сейчас сама выберу. – ответила Люська и принялась рыться во всех ящиках комода, выбирая подходящие для её замысла вещи.

Она вытащила две простыни, все имеющиеся в наличии полотенца и тряпки для стола, маленькие штанишки, рубашки и шапочки, принадлежащие маленькому Улиному Серёжке.
Взяла она так же Серёжкины варежки, носочки и ботиночки.

Всё это, отобранное Люськой барахло, лежало кучей на столе, и Люська, довольная, как слон, приступила к воплощению своей задумки.

Она сформировала из простыни нечто круглое, в форме головы. Потом, в старенькую рубашку и штанишки, запихала полотенца и всевозможные мелкие тряпки.
Импровизированную голову Люська присоединила к плотно набитой рубашке и присоединила ко всему этому набитые тряпками штанишки.

-- У вас есть химический карандаш? – спросила Люська в разгаре творческого процесса, и Тая тут же принесла ей требуемую вещь.

Слюнявя карандаш, Люська нарисовала на голове, получившейся куклы лицо.
Потом, используя одежду понаряднее, она одела её на куклу. На голову одела шапочку, к ручкам прикрепила варежки а к ножкам ботинки.

Если смотреть издали, то получившуюся куклу можно было принять за живого двухлетнего ребёнка.

Пока Тая наслаждалась получившейся куклой, Люська уже мастерила другую.

Устав от самого процесса, она решила не сразу заняться игрой в этих кукол, а немножко отдохнуть.

А тут и Марфа позвала всех на обед.

Девочки пообедали и решили, в качестве разрядки, немного побегать на улице.

Марфа, убираясь после обеда в доме, заглянула в комнату и узрела своим слабым зрением двух маленьких детей лежащих на кровати.

Она приняла их было за двух её внуков Серёжек, но услышав их писки и крики за окном, поняла, что на кровати лежат не они, а какие-то другие дети.

-- Господи! Свят, свят, свят! – перекрестилась Марфа и подошла поближе к кровати.

Она с испугом глянула на детей, и тут только поняла, что это куклы.

Марфу разобрал смех.

Взяв этих кукол на руки, как обычно носят детишек, она вышла с ними со двора и подошла к лавочке, где после обеда сидели и отдыхали все родные, к которым присоединились ещё и соседи.

-- Вы только гляньте, что наши девчонки умудрились соорудить! – предъявила Марфа всем присутствующим Люськины творения, которые были по достоинству оценены всеми присутствующими.

Они и псмеялись и похвалы девочкам щедро отвешивали.
Жаль, что Люська их не слышала, а то бы возгордилась.

А тут к гогочущей толпе подошла Шурочка с большими, как у совы, глазами.
Возвращаясь из коровника домой, она издали увидела толпу народа возле их дома и громкий смех.

То, что слышался смех, уже успокаивало Шурочку.

-- Значит ничего страшного не произошло, слава Богу. – подумала она и прибавила шагу, чтобы поскорее узнать причину этого веселья.

Она ещё в пути вдруг разглядела, что Марфа держит на руках каких-то двух малышей, хотя двое Серёжек крутятся там же, возле неё.

Лишь подойдя близко к Марфе, Шурочка увидела не живых детей, а двух чудесных кукол.

Ей тоже стало смешно.

-- А я то думала, откуда у нас такое пополнение появилось! Испугалась даже! – смеясь, говорила Шурочка.

Куклы, конечно, получились хорошие, но по возвращении девочек с прогулки, им велено было их разобрать на первоначальные запчасти.

Люська не стала спорить, а лишь, тяжело вздохнув, принялась уничтожать свои творческие плоды.

Тряпки все естественно оказались мятые, а на двух простынях оставались, жирно нарисованные химическим карандашом, лица бывших кукол.

-- Я всё это постираю и поглажу. – сказала Лена. – А Люся мне поможет, а то, как я вижу, ей некуда свою энергию девать.

Но такая уж она была, эта Люська, Таина двоюродная сестра, неистощимая на выдумки и проказы.

Лето подходило к концу, и гости уехали к себе домой в Москву, а Тая заскучала.
Впереди была школа, которая её не радовала.

Однако, приближалась пора, которая беспокоила и Шурочку.
Юля писала в своих письмах, что внутренняя отделка дома подходит к завершению и скоро она пригласит их уже переехать в Старую Руссу на ПМЖ.


https://www.stranamam.ru/post/11442523/