Тяжёлая жизнь 3

У ЕВРЕЕВ.


Из-за большого колличества детей, семья Григория и Марфы постоянно жила впроголодь. Только малышам лет до двух в семье была привилегия не голодать, пока не появлялся на свет очередной новорождённый. Шурочке нравилось кормить самую младшую сестрёнку Улю кашкой, потому что она и сама могла, как бы пробуя с ложечки эту кашку, хоть немножко покушать её.

Но вот Марфа узнала, что в недалёком от них посёлке, под названием «Золотая Ветка», живут богатые еврейские семьи, которые нанимают русских подростков на летний период, для помощи в их большом хозяйстве, не за деньги, а просто за кормёжку.

Как раз началось лето.

-- Отведу-ка я парочку своих дочек к евреям. Может хоть какую-нибудь из них возьмут на работу. Пусть, хоть она там в сытости поживёт. – подумала Марфа.

Она выбрала Лену и Шурочку для этой цели и пошла с ними пешком в еврейский посёлок, который находился в десяти километрах от их деревни.

Лене было двенадцать лет, а Шурочке десять, но Лена выглядела, куда как взрослее сестры, которая как родилась очень маленькой, так и росла гораздо медленнее своих сверстников. В десятилетнем возрасте, она выглядела лет на семь, не больше.

Придя в Золотую Ветку, Марфа спросила у сидящих на лавочке перед домом двух пожилых евреек, лузгающих семечки, не нужны ли кому-нибудь в посёлке помощники по хозяйству.

-- Вроде как Гутерманы ищут помощников. – сказала одна из женщин. – Пройдите дальше по дороге. Пятый дом от краю - это дом Гутерманов. Спросите у них.

Дом Гутерманов, как снаружи, так и внутри, оказался богатым и ухоженным.
Семья состояла из отца семейства Иосифа, его жены Софьи и трёх их ребятишек – пятилетнего Бори, трёхлетней Риммы и десятимесячного Абрама.

Хозяйством, еврейское семейство, обладало не малым. На их обширном дворе находился большой сарай, в котором мычала корова, блеяли овцы, а по двору бродили куры, гуси и утки, а так же трясли своими красными бородками и клокотали индюки.

-- Вам нужны помощницы в хозяйстве? – спросила Марфа у Иосифа, подведя к нему Лену с Шурочкой.

-- Да. Мы возьмём, пожалуй, вот эту. – указав на Лену, ответил Иосиф.

В своём выборе он руководствовался тем, что Лена была постарше и покрупнее, а значит и работать должна была лучше, а Шурочка выглядела совсем маленьким ребёнком, с которым с самим ещё нужно было нянчиться.

И вот Лена осталась у Гутерманов, а Марфа с Шурочкой вернулись домой. Но через пару дней Лена сбежала от евреев.

-- Не хочу я у них работать. Работы много. Я устала. – упрямо заявила она, войдя в дом.

Марфа только руками развела.

-- Шурочка, иди тогда ты, детка. – стала отправлять она свою исполнительную, трудолюбивую, незаслуженно отвергнутую дочь в еврейскую семью.

И Шурочка послушно пошла к Гутерманам одна, так как дорогу до Золотой Ветки уже знала.
Три километра она шла по дороге между пшенично-ржаными полями до Брянского шляха (так называется центральная оживлённая трасса до Брянска), часть пути по обочине Брянского шляха до первого поворота в сторону, и снова по полевой дороге до еврейского посёлка.

Иосиф и Софья радушно приняли Шурочку, всё ей показали и рассказали, и она с головой окунулась в их домашнее хозяйство, как в своё, со всем справляясь и ни на что не жалуясь. Она нянчилась с ребятишками, и малыши полюбили свою маленькую няньку. Она убирала и мыла полы в доме, а так же смотрела за скотом.

Шурочка и дома привыкла к такой же нагрузке, только в еврейской семье было больше спокойствия и порядка, а самое главное, было гораздо сытнее.

Вернувшись с работы, Софья доила корову, готовила еду и кормила всю семью и Шурочку. Готовила Софья вкусно, но Шурочка и не привередничала в еде. Ела всё что дадут, лишь бы только давали. Софья кормила свою маленькую работницу очень сытно и никогда не обижала.

Всё было хорошо, но Шурочка очень скучала по дому. По вечерам она ходила за посёлок на огромный луг с большим мешком, чтобы нарвать в него на ночь травы для коровы. Она рвала траву, и время от времени вглядывалась вдаль, в ту сторону, где была её родная деревня Поповка, её дом, её семья. Шурочка плакала от тоски по ним, размазывая слёзы по щекам, запачканными зеленью пальцами.

Нарвав травы и вволю наплакавшись, она возвращалась к Гутерманам, согнувшись в три погибели под тяжестью мешка, который по размерам был больше её.

Два с половиной месяца прожила Шурочка у Гутерманов, но близился сентябрь, и она наконец-то вернулась в родной дом, получив от этой доброй еврейской семьи приглашение поработать у них на следующее лето и неся с собой драгоценный отрез красивого голубого ситчика, который ей подарила Софья за хорошую работу. Почему драгоценный? Да потому, что Шурочка с рождения, кроме платьев, сшитых из грубого домотканного льняного полотна грязно-серого цвета, никогда ничего не носила. Да и те-то платья, ей по наследству от старших сестёр доставались, в уже изрядно поношенном виде.

Марфа сшила Шурочке нарядное платьице из подаренного ситца, и та очень бережно носила его, надевая только в школу. Но началась зима, и в ситцевом платьице стало холодно. Шурочка вновь переоделась в грубую льняную одежду, а платьице Марфа постирала и повесила во дворе на верёвку для просушки, не благоразумно оставив его там на ночь. Ночью началась снежная вьюга, которая сорвала платье с верёвки на землю и засыпала его снегом.

Как же плакала Шурочка, обнаружив пропажу. Она перекопала все сугробы в предполагаемом месте падения платья, но так и не нашла его.
Когда пришла весна и растаял снег, Шурочка увидела, наконец-то, своё платье, но уже в полусгнившем состоянии.

-- Ничего. – успокаивала Марфа огорчённую дочку. – Скоро наступит лето, и ты снова к Гутерманам пойдёшь и снова себе на платьице заработаешь.

И вот летом Шурочка опять пошла в Золотую Ветку в поисках работы.
Она искала Гутерманов , но не нашла, потому что они куда-то уехали из посёлка, как впрочем и многие другие богатые еврейские семьи. Их дома стояли пустые, а окна были наглухо заколочены досками.

В посёлке остались только семьи победнее, которые не могли себе позволить держать помощников по хозяйству, да и хозяйство у них было не такое уж большое, они там сами справлялись и Шурочка вернулась домой ни с чем.

А на следующее лето, когда Шурочке исполнилось двенадцать лет , началась Великая Отечественная Война.

Начало https://www.stranamam.ru/post/14937081/

Продолжение https://www.stranamam.ru/post/14937107/