Рассказ о чуде от матушки, известной писательницы Олеси Николаевой. ДОБАВИЛА.

Взято со странички матушки в ФБ


ТАНЯ БЕК

«Если вас обокрали, отнеситесь к пропаже, как к милостыне, которую вы своевременно не успели раздать, и Господь вас не оставит!», – примерно так я сказала насмерть перепуганной и буквально раздавленной Тане Бек, которую обчистили воры. Слова эти я вычитала в духовной книге, и они в свое время меня потрясли.

А история была такая. Татьяна Александровна Бек (далее – просто Таня) отправилась белым днем в поликлинику Литфонда, которая располагалась в двух шагах от ее дома, и встретила там своего приятеля – очень и очень известного поэта-песенника. Он был в ужасном состоянии – он узнал, что у него рак.

– Таня, – сказал он, – давай пойдем к тебе и выпьем: мне очень плохо.
И они зашли в близлежащий супермаркет, купили вина и снеди и направились к Тане. Лифт, однако, не работал – кто-то, видимо, затеял переезд и загружал в него на верхнем этаже вещи. И действительно, пока Таня с болящим приятелем поднимались по лестнице, навстречу им попался мужик, тащивший в руках старенький телевизор, и Таня про себя отметила с одобрением: «У меня тоже такой».

Наконец, они добрались до нужного этажа, и она, как в кошмарном сне, увидела, что дверь в ее квартиру не просто распахнута, а снята с петель, а из нее какие-то мужики выносят домашний скарб. Она даже подумала было, что ошиблась этажом… Но – нет, квартира была ее!

Она, а вслед за ней и гость, поспешили войти внутрь, и Таня крикнула в отчаянье: «Что вы здесь делаете?» Но вид у грабителей был столь свиреп, что поэт-песенник в панике метнулся в уборную и заперся там изнутри, а Таня осталась со злодеями один на один. Тогда они затолкали ее в ванную и, в свою очередь, заперли ее на задвижку. Примерно так она мне все это и рассказывала, дрожа, как осенний лист.

– Понимаешь, говорила она, – это настолько невероятно, что представляется нападением из метафизического мира! Чтобы даже дверь украли! Мне нужна теперь духовная защита, помоги мне, отведи в церковь!

Надо сказать, она была крещена, и крестил ее еще в конце восьмидесятых отец Александр Мень. Но, побеседовав с ним, она к нему больше не захотела ехать, что-то ей там не очень понравилось. Она даже говорила мне, что именно… Но это не так важно, главное, что теперь она почувствовала свою беспомощность перед лицом явного зла. Черные ветры подули на нее прямо из преисподней…

А если говорить о земных потерях, то из совсем даже не богатой квартиры дома было похищено все более или менее ценное, вплоть до ее единственного на то время старого, но исправного дискового телефона: телевизор, компьютер, ковер, печь СВЧ… А деньги так и не нашли… Та скопленная тысяча долларов, которую она хранила на ремонт обветшавшей квартиры, осталась лежать на самом видном месте – на письменном столе в конверте, накрытом тетрадью.

Я посадила ее в машину, и мы отправились в Москве по святым местам. Потому что Москва – это не только «город желтого дьявола», но и святое место: здесь столько намоленных храмов, чудотворных икон и мощей! Мы побывали у тех из них, о помощи которых мне самой было по собственному опыту известно: у Казанской иконы Божьей Матери в Елоховском Соборе, у Иверской, у Николая Чудотворца и у иконы с мощами Трифона-мученика в храме Знамения Божией Матери, у святителя Спиридона и иконы «Взыскание погибших» в храме «Вокресение Славущего», у мощей блаженной Матроны в Покровском монастыре и у мощей святого праведного Алексия Мечева в храме на Маросейке. Вышли, блаженные, радостные, сели в кафе, и Таня сказала:

– А теперь я хотела бы поисповедоваться!

И мы поехали в Московское Подворье Лавры, где Таню долго – почти час – исповедовал мудрый духовник.

И она причастилась на следующий же день.

Так Таня стала ходить в церковь. И ее часто видели на литургии в храме святой мученицы Татианы.

А все ее добро в три дня вернулось ей преумноженным! Это так!

Во-первых, Сергей Есин, который тогда был ректором нашего института, узнав о ее беде, прислал ей мужика, который вставил дверь. Во-вторых, отдал ей свой телефон. Кто-то подарил компьютер, кто-то СВЧ, кто-то то, кто-то это. Но – главное – она обнаружила вдруг у себя в углу чужую огромную сумку с… иконами! Прекрасными старинными иконами! Видимо, грабители до нее в тот же день побывали в хорошем месте и нагрянули сюда уже с добычей. А когда им надо было срочно удирать, они эту сумку и забыли. Другого объяснения мы не могли найти.
Или же – эта была посылка о т т у д а, куда Таню подтолкнули заглянуть, послав ей этот каверзный случай?

Но с поэтом-песенником, который жив до сих пор, она старалась больше не встречаться. Как она говорила, он навсегда остался для нее запершимся изнутри в ее темной уборной.

...


КАК ТАТЬЯНА ВОЛЬТСКАЯ СПАСЛА ТАТЬЯНУ БЕК

Начну издалека. Таня Бек работала тогда в журнале «Вопросы литературы», который располагался в Большом Гнездниковском переулке. Помимо стихов, писала она и рецензии, и статьи, была отличным редактором, а при ее старательности, добросовестности и литературной отзывчивости, всегда не просто шла навстречу своим друзьям и приятелям, которые просили ее прочитать рукопись, прежде чем показывать ее в издательство, но и делала там свои пометки, аргументировала замечания и подавала идеи, как можно уточнить, усилить или исправить текст. Короче говоря, в этом своем служении, когда она никому не могла отказать и говорила, что вскоре сломается и рухнет под тяжестью своей обязательности, она была ужасно утомлена и заморочена.

В тот день, просидев до последнего в «Вопросах литературы» и покорпев над чужими рукописями, она отправилась домой, представляя, как сейчас прогуляется каких-нибудь сто пятьдесят метров по Тверской, нырнет в метро, проедет три остановки и окажется у дверей своей квартиры. Она уже даже вышла на улицу, как вдруг дорогу ей преградила поэтесса из Петербурга Татьяна Вольтская.

А Татьяна Вольтская тогда выглядела просто сногсшибательно! Высокая, статная, с длинной шеей, с прямой спиной, всегда одета с иголочки – ну просто топ-модель! Лучшая обложка журнала «Вог»! А на голове у нее – такая стильная прическа: высокий конский хвост, закатанный в рожок и торчащий вверх а ля Чиполлино. Такие линии, такие краски! И в глазах – драйв!

А Таня Бек, повторяю, – усталая, измученная, голодная, чающая донести ноги до дома: жизнь в ней еле теплится…

Итак, Татьяна Вольтская останавливает ее и начинает что-то темпераментно говорить, и как Таня Бек понимает, она взбудоражена своим походом в близлежащий толстый литературный журнал, какой-то там то ли встречей, то ли не-встречей… И вдруг, без всякого логического перехода, эта шикарная перебуржанка обрушивает на Таню свои взыскательные вопросы и призывает к ответу: почему бы «Вопросам литературы» не заказать рецензию на ее книгу, почему бы и самой Татьяне Бек не написать о ней?

И стоит перед ней Таня, клонясь вниз усталым лицом, как подвядший пион, и ветер беспорядочно треплет ее рыжие пряди. А у Татьяны Вольтской – на высоко поднятой голове ни единый даже волосок не шевелится в аккуратно скрученном хитроумном рожке! И больше всего Таню Бек угнетает то, что эта нарядная гостья, похоже, относится к ней как к критику, как к рецензенту и редактору, как к поденному работнику, литературной обслуге, а ведь она и сама – поэт!!! Между прочим, Татьяна Вольская могла бы с таким же успехом написать рецензию на книгу Татьяны Бек… И – не отпускает, чуть ли не за пуговицу держит, как Таня Бек ни пытается увернуться и улизнуть. Унизительным это все показалось ей! Она – аж возроптала, но словно какие-то незримые нити оплели ее на месте, не позволяя повернуться на каблуках и удалиться прочь…

Ну и, наконец, они расстаются, Татьяна Вольтская, делая эффектный жест рукой, отправляется победной походкой явно к новым высотам, стремительно скрываясь вдали, а Таня Бек понуро плетется к метро…

Подходит и – о ужас! – что же она видит? Она видит окровавленных людей, которых выносят из подземного перехода, она слышит вой сирен милицейских, пожарных машин, карет скорой помощи и реанимации! Она слышит крики, стоны, визг, мат-перемат, причитания, пронзительный детский плач! Только что там, в подземелье на Пушкинской, по которому она каждый раз проходит, чтобы спуститься в метро, прогремел мощный взрыв, разметавший киоски и искромсавший людей!

И она понимает, что разговор с остановившей ее поэтессой занял именно то время, за которое она бы оказалась здесь – в этом страшном кровавом котле!

…Рассказывая мне эту историю, она несколько раз повторила: «Я с таким раздражением слушала ее и все пыталась вырваться и устремиться домой, а ведь все это было не просто так – она же тем самым спасла мне жизнь!»