Тяжёлая жизнь. 32

МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ.


Утром Тая с Мариной проснулись в отличном настроении. Шурочка, к моменту подъёма девочек, уже вернулась домой с работы (слава Богу, что снега не было) и суетилась на кухне, готовя им завтрак. На плите что-то аппетитно шкворчало, поджариваясь на сковороде и источая вкусный аромат.

Тая с Мариной начали быстренько одеваться.

-- Доброе утро, мои сонные барышни! – заглянув в комнату, ласково пропела Шурочка.

-- Однако, Маринино присутствие очень положительно влияет на мамин характер. – подумала Тая, удивляясь такой разительной перемене в её поведении.

-- Доброе утро! – поприветствовала в ответ Марина Шурочку. – Вам наша помощь на кухне нужна?

-- Нет, нет! Всё уже готово! Идите, умывайтесь, и за стол. -- ответила та.

-- Ну, как вчера повеселились? Долго сидели? – поинтересовалась она у девочек за завтраком.

-- В три ночи разошлись. – ответила Марина. – Надя, только, пораньше ушла. Сказала, что её тётя волноваться будет. А почему тётя, а не мама с папой? – задала она вопрос Шурочке.

Шурочка ответа не знала, зато знала Тая. Она ведь уже полгода жила с Надей у бабы Мани и слышала её трагическую историю.

Пять лет назад Надины родители и её младший братик Саша погибли в автомобильной аварии, столкнувшись на своём маленьком «Запорожце» с огромным МАЗом. Они ехали в Новгород, чтобы показать Сашу врачу-эндокринологу. Виновником аварии был водитель МАЗа, который уснул за рулём и выехал на встречную полосу, прямо перед «Запорожцем» так неожиданно, что Надин отец не успел ничего предпринять, чтобы спасти себя и свою семью от неминуемого столкновения. Они погибли сразу же, в момент сильнейшего удара. Водителя конечно посадили, но жизнь погибшим людям уже не вернёшь.

Надя осталась одна, будучи несовершеннолетней. Ей исполнилось на тот момент тринадцать лет, поэтому ей грозила дальнейшая жизнь в детском доме. Но тётя, родная сестра Надиного отца, не допустила, чтобы девочку, и так перенёсшую сильнейший шок, отправили в детский дом и оформила опеку над племянницей. Она была старой девой, и не имея своих детей, очень привязалась к Наде. Она даже переехала из своей родной деревни в Старую Руссу и жила теперь в доме Надиных родителей, но в последнее время у неё стало болеть сердце, что и вызывало у Нади сильное беспокойство за неё.

-- Вот такая грустная история. – закончила свой рассказ Тая.

-- Бедная Надя! Какое горе! – воскликнула Марина, а Тая только беспомощно развела руками.

После завтрака Тая с Мариной снова пошли гулять. День выдался морозный и солнечный. Девочки долго гуляли по городу, заходили в разные магазины, в основном косметические. Тая до этого времени такими магазинами не очень-то интересовалась, и всё потому, что Шурочке вся эта косметика казалась пустой тратой денег. Она сама ею не пользовалась и дочку приучала обходиться без неё. Поэтому, наравне с Мариной, Тая тоже впервые посетила эти магазины в своём городе.

Марине очень понравилась Старая Русса.

-- А ты приезжай к нам почаще. -- сказала Тая. – Сейчас зима, и то тебе понравилось, а летом здесь ещё лучше. В курорт можно не просто погулять сходить, а посетить купальню с целебными минеральными озёрами, в которых очень полезно купаться.

-- Так и быть! Летом приеду на подольше! – весело воскликнула Марина.

Три дня пролетели не заметно. В эти дни девочки в основном гуляли по городу, посещая различные достопримечательности. Сводила Тая Марину и к дому-музею Достоевского, где жил и творил свои нетленные произведения, этот замечательный писатель. Именно в Старой Руссе, было написано им такое знаменитое произведение, как «Братья Карамазовы».

Марина осталась довольна, проведёнными Таей, экскурсиями и незамысловатыми рассказами о местных достопримечательностях. И вот она стала собираться домой. Шурочка накупила подарков для её родителей и конфеты «Коровка» для бабушки.

-- Ой! Я не довезу всё это! – воскликнула Марина, увидев, приготовленную для неё, большую сумку.

-- Ничего, ничего. Довезёшь. Не надорвёшься. -- сказала Шурочка. -- Здесь мы тебя до автобуса проводим, а в Новгороде ты рядом с вокзалом живёшь. Донесёшь потихоньку.

Марина уехала, и Тая заскучала. Она и радовалась каникулам и отдыху от учёбы, и огорчалась из-за долгой разлуки с подругой. Но вскоре случилось событие, развеявшее её скуку в пух и прах.

Прежде всего, Таю ждали неотложные дела, которые она должна была успеть сделать до конца каникул. Нужно было купить белую ткань и заказать сшить в ателье два медицинских халата и две шапочки.

А дня через два, после Марининого отъезда, на Шурочкино имя из НМУ пришло письмо. Шурочка, не без волнения, вскрыла его и прочитала слова благодарности за воспитание дочери, которая отлично учится и является гордостью училища.

Шурочка растрогалась до слёз. Она уже и не ожидала от дочки, что та проявит такие успехи в учёбе, ведь в школу на родительские собрания она ходить не любила из-за нелестных отзывов учителей в Таин адрес. А тут вдруг такое благодарственное письмо. Шурочку враз переполнило чувство гордости за дочку.

-- Пошли в магазин. – сказала она Тае. – Куплю тебе подарок за это вот письмо.

Тая, хорошо зная свою маму, уже догадывалась, куда та может её повести и что купить. Шурочка, в качестве вознаграждения, додумывалась покупать лишь что-то из одежды, и считала это наишикарнейшим подарком, потому что она и сама всю жизнь ходила в обносках, и дочку вынуждала.

Тае эта идея не понравилась. Нет. По поводу покупки новой одежды она ничего не имела против, тем более, что такие покупки случались крайне редко, она была против Шурочкиных вкусов на эту одежду. Без скандалов между мамой и дочкой такие покупки ни разу не обходились. Ну не сходились они во вкусах по поводу цвета и фасона одежды от слова «совсем».

Шурочке нравились мешковатые бесформенные платья и пальто, мышиного цвета, которые не выделяли имеющиеся достоинства Таиной фигурки, а наоборот, тщательно их маскировали. Одежда всегда покупалась на вырост, то есть размера на два больше, и серого цвета, что бы не маркая была, чтобы стирать приходилось реже. Шурочка не учитывала тот факт, что если грязь на одежде не видна, то это не значит, что она чистая, и её не надо часто стирать.

Любые светлые, яркие платьица, кофточки, юбочки, выделяющие Таину тонкую талию и стройные ножки, она отвергала так рьяно, как будто это ей самой предстояло их носить, а не дочке. Дело доходило до яростных ссор, когда Тая пыталась отстоять свой вкус. Шурочка не сдавалась. В конце концов, Тая уступала матери, и та, с видом победителя, торжественно несла, завёрнутую в пакет, совсем не нужную дочке обновку, которой суждено будет висеть в шкафу, так ни разу и не надёванной.

Вот и сейчас, Тая вовсе не хотела ссориться с Шурочкой, по поводу выбираемого ей, в качестве подарка, очередного мешковатого серого платья.

-- Мам, я не хочу никакую одежду. Такой подарок мне не нужен. – сказала она матери.

-- А что же ты хочешь? – удивилась Шурочка, искренне не понимая, что может быть лучше в качестве подарка, чем новая, никем не ношеная, одежда.

Внезапно в Таиной голове мелькнула шальная мысль, и она, рискуя всё-таки нарваться на скандал, озвучила её.

-- Я хочу магнитофон. – заявила она и даже глаза закрыла в ожидании Шурочкиной гневной реакции на её слова.

-- Какой магнитофон? – вполне спокойно удивилась Шурочка. – Зачем он тебе?

-- Мне он очень нужен! Я на него могу песни записывать, какие хочу, и сколько хочу слушать! Это моя мечта! Я даже деньги коплю на него. У меня уже сто рублей накоплено, а он двести двадцать стоит. Ты мне не покупай ничего, а лучше добавь недостающую сумму, чтобы я могла купить себе магнитофон! Ты же знаешь, как я люблю музыку! Ну, мамочка! Ну, пожалуйста! – защебетала Тая, видя, что мать её не взорвалась очередными гневными речами, по поводу бесполезности такой покупки.

Шурочка задумалась на пару минут, глядя на Таю, которая, в огромном волнении, ждала от неё ответа, и увидела в глазах у дочки столько мольбы и надежды, что это враз растопило материнское сердце. Ей так нестерпимо стало жалко дочку, что она тут же сказала:
-- Ладно! Собирайся в магазин! Свои накопленные деньги не бери. Они тебе ещё пригодятся. Купим тебе магнитофон от меня, в качестве подарка за хорошую учёбу.

Тая сначала не поверила этим словам, сказанным матерью. Она чуточку посидела, переваривая услышанное, а потом, осознав происходящее, резко вскочила, за минуту оделась и стояла наготове у выхода из квартиры, ожидая пока оденется Шурочка.

По дороге к магазину, Тая нетерпеливо забегала вперёд, торопя при этом маму.

-- Да не беги ты так! Успеем! – задыхаясь от быстрой ходьбы, просила Шурочка. – Не молодая я уже, чтобы бегать так.

Тая не волновалась что они не успеют, она волновалась о том, есть ли в Старой Руссе в наличии именно тот, приглянувшийся ей, магнитофон -- серо-голубая «Комета», и она поскорее хотела об этом узнать. Сейчас, когда она так близко подошла к осуществлению своей мечты, ей казалось нестерпимо долго ждать конца каникул, чтобы вновь оказаться в Новгороде, и купить там «Комету», если вдруг здесь её не окажется. Даже те прошедшие шесть месяцев ожидания, не казались ей такими долгими, как эти, возможно предстоящие, несколько дней.

Но вот мама с дочкой вошли в Универмаг. Тая сразу же метнулась в отдел, где продавались магнитофоны. Увидев свою заветную мечту, скромно стоящую на магазинной полочке среди двух магнитофонов других марок, Тая возликовала и душой и телом.

-- Вот он! Вот этот магнитофон я хочу! – горячо зашептала она в ухо своей матери.

Шурочка оглядела полку с магнитофонами и сравнила два других с той моделью, на которую ей указывала дочка.

-- А почему этот? – спросила она. – Может другой какой?

-- Нет, мам! Не надо мне другой. Мне этот нравится. К тому же он здесь самый дешёвый.—стала убеждать Тая маму.

Последний аргумент Шурочку полностью убедил, и она обратилась к продавцу, прося показать им «Комету». Продавец снял с полки магнитофон и поставил его на прилавок.

-- Будете брать? Проверяем? – спросил он маму с дочкой.

-- Да, да! Будем! -- подтвердила свои намерения Тая.

Продавец подключил магнитофон к сети, проверил, как работают все рычаги и кнопки, промотал магнитофонную ленту туда-обратно, подключил микрофон.

-- Раз, два! Раз! – начал говорить он в него.

Потом отмотал ленту чуть назад и включил воспроизведение.

-- Раз, два! Раз! – голосом продавца, повторил магнитофон.

И вот уже за это чудо заплачены деньги, всё упаковано в коробку и Тая, не веря в, так неожиданно свалившееся на неё, счастье, которое планировалось только через год, несёт её домой.

Магнитофон был достаточно тяжёлым, шестнадцать килограммов вместе с коробкой, но Тая не чувствовала его веса. Она от счастья готова была скакать и прыгать в обнимку со своей ношей, но изо всех предоставленных ей возможностей, выбрала тихий бережный шаг, крепко обхватив свою ненаглядную покупку.

Шурочка несла сумку, в которой лежала одна, дополнительно купленная бобина с магнитофонной лентой, кроме той, которая входила в комплект к магнитофону и была сейчас заправлена в него.

-- Тяжело тебе? Давай я понесу! – предлагала Шурочка свою помощь дочери.

-- Нет, нет! Я сама! – отказалась от маминой помощи Тая.

Она ни на минутку не хотела выпускать магнитофон из своих рук, потому что только тогда чувствовала себя его полноправной хозяйкой, когда он был ближе к телу. К её телу.



В этот день Тая долго сидела около своей вожделенной «Кометы» с открытой инструкцией по эксплуатации и внимательно штудировала её. Она училась включать, выключать, перематывать ленту, определять, какая кнопка и какой рычажок, для какой цели предназначены и даже пыталась кое-что записать для пробы. Всё у неё получилось и теперь Тае остро захотелось записать какие-нибудь песни на магнитофон, чтобы можно было их слушать.

-- Вот бы Ободзинского записать. Только как? По радио, фиг знает, когда его песню включат. -- ломала голову Тая, над вновь возникшей проблемой.

И тут вдруг она вспомнила, что у её соседки Оли тоже есть магнитофон. Она его не видела, а только слышала.

Оля была на три года младше Таи, и поэтому дружеских отношений между девочками не было. Когда Оля оставалась дома одна, она включала свой магнитофон достаточно громко. Тая хорошо слышала песни звучащие у соседки, как на кухне (их кухня примыкала к Олиной комнате), так и, летом, на балконе, когда были открыты окна. У Оли были и песни Ободзинского. Именно их Тая всегда очень ждала, когда та включала свой магнитофон, и затаив дыхание слушала, завораживающий её, голос любимого певца, когда наконец-то он начинал петь.

У Таи вмиг созрело отличное решение. Она вошла на кухню и прислушалась. Услышав звуки Олиного магнитофона, Тая ни секунды не медля вышла на лестничную площадку и позвонила в её квартиру. Оля открыла дверь и недоумённо уставилась на Таю.

-- Оль, у тебя ведь магнитофон включен? – спросила Тая соседку.

-- Ну, да! А что?-- поинтересовалась та.

-- Мне сегодня тоже мама магнитофон купила. – начала Тая.

-- О! Поздравляю с покупкой! – воскликнула Оля. -- Моя помощь в чём-то требуется?

-- Да! И даже очень! – ответила Тая. – У тебя песен много. Многие мне нравятся. Особенно Ободзинский. Может ты придёшь ко мне с магнитофоном, и я перепишу некоторые песни от тебя?

-- Ну, хорошо! Я приду! – согласилась Оля.

-- А когда ты сможешь?

-- Да хоть, сейчас! Соберу только все бобины и приду.

Тая вернулась домой и принялась готовить место на столе, чтобы поставить туда Олин магнитофон.

Соседка пришла через десять минут.

-- Лови, лови! А то сейчас упадут! – крикнула она Тае, как только та открыла ей дверь.

В одной руке Оля держала (о чудо!!!), точно такую же, как у Таи «Комету» и штук пять бобин – в другой. Эти бобины стали выскальзывать из её рук, но Тая ловко их подхватила, не позволив ни одной из них упасть на пол.

Оля, как опытная обладательница «Кометы», хорошо знала, как ею управлять. Она подключила Таин магнитофон к своему, соединив их шнуром для записи и дело пошло. Девочки четыре часа занимались записью песен. Две свои бобины, Тая записала полностью. Особой ценностью для неё являлись песни Ободзинскго.

На следующий день в квартире Шурочки и Таи с раннего утра уже звучала музыка. Тая не могла нарадоваться постигшему её счастью. Каждый день она слушала и слушала свои записи, чувствуя, что скоро ей, на целую неделю, предстоит расстаться со своим сокровищем. Каникулы подходили к концу.



ДЕЛА ЛЮБОВНЫЕ И НЕ ЛЮБОВНЫЕ.


По приезде в Новгород, Тая на всех парах мчалась к Марине. Ей не терпелось похвастаться подарком, который сделала ей Шурочка.

-- Ну, поздравляю! – после крепких объятий и поцелуев ответила Марина на Таину новость. – Наконец-то твоя мечта исполнилась! Теперь тебе другую мечту надо срочно заиметь! Без мечты жить скучно!

-- За этим не заржавеет! Жизнь полна соблазнов! – сказала Тая. – А у тебя какие новости?

-- С чего ты взяла, что у меня есть новости? – прищурившись, спросила Марина.

-- А, по твоей хитрой физиономии, догадалась! – смеясь, ответила Тая.

-- Ну да! Ты не ошиблась! Новость есть, но чересчур интимная! – засмущалась подруга.

Тая была заинтригована и приготовилась услышать нечто сногсшибательное. И она услышала.

-- У нас с Колькой случилось ЭТО! Понимаешь, о чём я? – взволнованно, зашептала Марина.

-- Вот это, да!—тоже шёпотом, воскликнула Тая. – И что теперь? Что дальше будет?

-- А не знаю! – беспечно пожала плечами Марина. – Пока что любим друг друга, а во что это выльется, даже не представляю.

Таю пугали такие отношения подруги с парнем, тем более, если эти отношения нестабильные (в стабильности отношений Марины с Колькой, она сильно сомневалась), и она считала этот поступок подруги слишком рискованным и отважным.

-- У меня такого никогда не будет. -- сказала она Марине. – Я до свадьбы ни-ни!

-- Ну, да! Ну, да! – пропела подруга. – Это ты так говоришь, пока парня не имеешь! Вот когда заимеешь, тогда и поговорим на эту тему!

-- Да какой парень, Марин?! – воскликнула Тая. – Я парням не интересна, равно, как и они мне. На меня никто не обращает внимания. Я обычная серая мышка.

-- Ну и с чего это ты прибедняться вздумала? А? – спросила Марина. – У тебя шикарная фигурка, а ножки, так вообще, отпад! Мне б такие! И напрасно ты думаешь, что на тебя парни внимания не обращают! Ты, между прочим, Андрюхе понравилась. Он хочет познакомиться с тобой.

-- Какому Андрюхе? – искренне удивилась Тая.

-- Колькиному старшему брату. – пояснила Марина. – Он недавно с армии вернулся и видел нас с тобой, когда мы к тебе ехать собирались и на вокзал шли. Он меня замучил уже расспросами о тебе. Ну как? Познакомиться хочешь?

-- Да не знаю я! – засомневалась Тая – У меня, как-то, в планы пока такое не входило. Да и некогда будет с учёбой-то.

-- Да ладно тебе в монашки записываться! Когда же с парнями-то крутить, если не сейчас, пока мы молодые? А ведь молодость быстро проходит! – засмеялась Марина. – В общем, я вас познакомлю, а дальше ты уж сама решай, встречаться тебе с ним или нет!

-- Ну ладно! – согласилась Тая – Знакомь!

Знакомство с неким Андреем состоялось не сразу. С самого начала нового семестра, девочкам пришлось окунуться в напряжённую учёбу.

-- У всех есть халаты и шапочки? – спросила свою группу Надежда Владимировна.

-- Да! Да! Да! – раздавалось со всех сторон. Слово «НЕТ» не прозвучало ни от кого.

-- Ну, вот и славно! – удовлетворённо кивнула учительница. – Завтра у вас практика в хирургическом и терапевтическом отделениях. По два часа в каждом. И того – четыре практических часа. Практика начинается в восемь утра. Не опаздывайте! Помните о не отработанных часах. Опоздания в них тоже входят.

Группу для посещения практических занятий Надежда Владимировна поделила пополам, по двенадцать человек в каждой половине. Делила она очень просто – по списку в классном журнале. По счастью Тая с Мариной оказались вместе.

Первая половина группы должна была проходить практику в хирургии, а вторая в это же время в терапии, потом они менялись местами.

-- Это необходимо для того, чтобы не собирать в больничных отделениях, одновременно, большую толпу студентов. Это нервирует больных. – объяснила Надежда Владимировна.

И вот начались напряжённые трудовые будни. Теперь Тае приходилось вставать на час раньше обычного и в полусонном состоянии бежать к Марине. Потом вместе с Мариной они уже бежали на автобусную остановку, чтобы ехать в другой конец города, где находился, нужный им, больничный комплекс.

Практику в отделениях вели те же преподаватели, что и в училище. Они, кроме преподавания, работали ещё и врачами в больницах, и туда же приводили своих студентов на практику. В каждом из отделений будущих медсестричек обучали всем премудростям ухода за больными, характерными для данного отделения.

В хирургии студенток учили перестилать постели лежачим больным, обрабатывать и снимать швы, делать перевязки, уколы, клизмы, готовить больных к операции, разносить таблетки и делать необходимые записи в журнале.

В терапии и того круче. Их преподаватель-терапевт, почему то решил медсестринскую группу обучать, как фельдшеров и велел всем купить фонендоскопы. По приходу группы в терапевтическое отделение, он давал каждой паре студенток одного больного, которого они должны были осмотреть, ощупать, прослушать, выслушать жалобы и на основании полученной информации поставить ему диагноз и назначить лечение. Зачем это нужно было медсёстрам непонятно, но преподавателю виднее.

После четырёх часов практики девочки ехали сразу в училище, потому что через два часа у них начинались занятия. Едва успев перекусить в училищной столовой, девушки шли в нужный им кабинет. Уроки в училище проходили парами и длились до позднего вечера.

Тае тем было плохо такое расписание, что её единственный автобус под номером семнадцать , который мог довезти её до дома, ходил один раз в час. Ей приходилось поздним вечером, почти ночью, в любую погоду ждать этот автобус на конечной остановке каждый раз минут тридцать-сорок. Остановка была совсем не оборудована для ожидания автобуса. На ней не было ни скамейки, ни укрытия от осадков над головой, ни даже нормального освещения. Небольшое пространство вокруг себя освещала одинокая не яркая лампочка, подвешенная к единственному столбу, на ничем не закреплённый провод, и болталась на ветру из стороны в сторону, создавая движущиеся тени, пугающие Таю, тем более, что ей почти всегда на этой остановке приходилось стоять одной.

Другим автобусом Тая воспользоваться не могла, потому что все они проезжали далеко от района её проживания, и ей бы пришлось добираться до дома минут тридцать по тёмным улицам и переулкам, населённым множеством цыган. Молодые парни-цыгане, до поздней ночи, бродили по переулкам района, играя на гитарах и распевая свои песни. Тая жутко боялась встречи с ними.

От остановки же семнадцатого автобуса до бабы Маниного дома, было минут пять быстрого хода, и Тая перебежками, прячась в тени домов, быстренько старалась преодолеть это опасное расстояние. Она безопасно чувствовала себя только тогда, когда оказывалась за закрытой калиткой во дворе.

Ранним утром Тая уже не боялась идти по тем же переулкам к Марине. Хоть на улице и было по-прежнему темно, но гуляющие группы цыган в это время обычно мирно спали, разойдясь по домам.

Тая жутко не досыпала в эти учебные дни. Добравшись до дома в одиннадцать вечера, она должна была ещё успеть сделать домашнее задание. Письменных заданий им не задавали, но устных было полно. Тая в полусне читала про всякие там болезни и их лечение, но в её, отключающемся из-за жуткой усталости, мозгу ничего толком не откладывалось. Прочитав всё, что было задано, типа выучив уроки, хоть и с пустой головой, но зато со спокойной совестью она проваливалась в глубокий сон. В пять утра её, безжалостно будил ненавистный будильник, заставляя тут же вскакивать с кровати и, ни на что не отвлекаясь, быстро одевшись, бежать к Марине.

Тая любила дни, когда вместо двух практик, была одна, и у подружек появлялось время заехать перед уроками к Марине домой, приготовить обед и плотно поесть. Или когда в училище были не четыре пары, а только три, и тогда уроки заканчивались не в десять вечера, а в восемь, что давало Тае возможность на два часа раньше приехать домой.

Как бы ни была тяжела студенческая жизнь, но бывали иногда и моменты отдыха и расслабления, которые особенно ценились, из-за их редкого появления. Тая это время обычно проводила у Марины. Подружки слушали музыку, дурачились, вели беседы, словом наслаждались отдыхом, как могли.

В один из таких более-менее свободных вечеров, когда родителей не было дома, Марина предложила Тае:
-- Давай, я тебя с Андрюхой наконец-то познакомлю, а то он всё продолжает про тебя спрашивать. Надоел уже.

-- Ну, давай! – согласилась Тая.

Марина тут же отправилась к соседям и минут через пять вернулась с высоким, широкоплечим красавцем-парнем, совсем не похожим на своего брата Кольку. Тот тоже имел довольно смазливую мордашку, но вот телосложение у Кольки явно подкачало. Он был на голову ниже брата и щуплый, как подросток.

-- Это – Андрей! Это – Тая! – быстренько представила Марина их друг другу. – Ну, вы тут общайтесь, а меня Колька ждёт.

Сказав это, Марина быстро выскочила из комнаты, а через секунду за ней захлопнулась входная дверь, не позволившая ей услышать тревожный Таин окрик: « Марина!!!»

Андрей в упор рассматривал Таю с головы до ног, бесстыже задерживая взгляд на её интимных местах.

-- Чего это ты так испугалась? – спросил он у неё. – Разве я такой страшный?

Тая молчала. Она впервые оказалась наедине с парнем в довольно-таки интимной обстановке, и не знала, как нужно вести себя в данной ситуации.

-- Ну что молчишь-то? – продолжал Андрей. – Девочки со мной обычно разговорчивыми бывают. Особенно в постели!

После этих слов он недвусмысленно подмигнул Тае и кивком головы указал на Маринину кровать.

-- Присядем? – спросил он при этом.

-- Нет! Я лучше здесь постою! – стала пятиться от Андрея Тая.

-- Да брось ты? Ну что ты меня так испугалась? Ничего плохого я тебе не сделаю! Я просто хочу с тобой поближе познакомиться! Нравишься ты мне! Понимаешь? – произнося эти слова, Андрей взял Таю за руку и медленно потянул к себе.

Он приблизил свои губы к её губам, в намерении поцеловать, но Тая оттолкнула его. Оттолкнула, как ей казалось, сильно, но разве могла она сдвинуть с места этого мускулистого парня? От этого толчка, она сама не удержала равновесия и плюхнулась на кровать.

-- О! Вот это я понимаю! Давно бы так! – возликовал Андрей и тут же улёгся прямо на неё сверху.

Он схватил Таю в охапку и крепко прижал к себе. Тая с ужасом почувствовала его восставший мужской орган, больно упиравшийся ей в лобок.

-- Пусти! Я закричу! – пыталась она вырваться из сильных объятий Андрея, и тут же надрывно, что было мочи, закричала. – Мари-и-и-на-а-а!!!

Одновременно она застучала, изо всей силы кулаками в стену, предполагая, что сейчас за ней, её подруга развлекается с Колькой.

-- Иду! – раздался глухой Маринин голос из-за стены.

-- Дура ты! – рассерженно, упрекнул Таю Андрей. – Чего девочку-то из себя корчишь? Думаешь, я поверю в это? – и он нагло рассмеялся ей в лицо, однако объятия ослабил.

Тут же послышались, спасительные, для перепуганной Таи звуки, открывающейся двери, и Маринины шаги по прихожей. К моменту, когда та вошла в комнату, Андрей уже поднялся с кровати, поправил свою одежду и стоял добродушно улыбаясь.

-- Что случилось? Ты чего так орала-то? – спросила Марина, всё ещё полулежащую на кровати Таю.

-- Не оставляй меня больше с ним! – кивнув на Андрея, ответила, побледневшая от пережитого ужаса, подруга.

-- Не понравился я ей! – вздохнул Андрей и, глядя на Таю, добавил. – Ну ладно! Прощай! Не люблю я таких недотрог! Не моего ты поля ягода!

Сплюнув тихонько на пол, он вышел из комнаты и удалился восвояси, громко хлопнув входной дверью.

-- Не понимаю! Что случилось-то? – стала допытываться Марина у перепуганной подруги.

-- Он чуть не изнасиловал меня! -- воскликнула Тая со слезами на глазах и в голосе.

-- Ну надо же! Вот дурак-то! – досадливо поморщившись, сказала Марина. – Я ж ему говорила, что ты не такая, как те, с кем он встречается. Андрюха-то красавец и привык, что девчонки сами на него вешаются, и первые в койку его тащат.

-- Жуть какая! – немного приходя в себя, ответила Тая.— Вот пусть и идёт к тем девочкам, а ко мне даже не приближается.

-- Ладно! Больше я такого не допущу. -- пообещала Марина.

Тая заметила, что во всё время разговора подруга придерживает подол своей расклешённой юбки, а когда она этот подол отпустила, перед Таиными глазами предстало пятно сугубо мужских выделений, сопливым пятном, поблёскивающих на ткани.

Марина перехватила Таин взгляд и снова подхватила свой подол.

-- Ну, да! Было дело! – стыдливо пряча глаза, промолвила она.

-- А ты забеременеть не боишься? – спросила Тая, удивляясь Марининой беспечности.

-- Да, Колька предохраняется, как видишь! – кивнув на юбку, ответила Марина. – Он сам знает, что нам ещё рано потомством обзаводиться! Я надеюсь на него!

Тая, слушая Марину, только глубоко вздохнула и пожала плечами.

После этого случая ни Тая, ни Марина, об Андрее больше не разговаривали. Марина чувствовала свою вину перед подругой, оставив её наедине с этим казановой, и что это чуть было не закончилось бедой, а Тая ни видеть, ни слышать о нём не хотела. Да и учёба у девочек занимала очень много времени, не позволяя слишком долго задумываться о случившемся.



ОБО ВСЁМ ПОМАЛЕНЬКУ.


Времена для учёбы настали напряжённые, и Тая, чтобы не снизить свою успеваемость, как это случилось со многими студентами, использовала каждую свободную минутку, чтобы читать учебники и конспекты. Она даже на переменах между уроками не отдыхала, а сидела, уткнувшись в свои тетради, штудируя записи о болезнях, лекарствах, методах лечения, обо всех человеческих органах и их медицинских названиях, как на русском, так и на латинском языках. Всё это давалось не просто. Ох, как не просто.

-- Да оторвись ты хоть на минутку от учёбы! – просила Таю, скучающая на переменах, Марина. – Век – живи, век – учись…! Ну, а дальше сама знаешь!

-- Нет, Мариночка! Нельзя мне снижать успеваемость. Мне нужна стипендия. Да и маму разочаровывать не хочется. Она только обрадовалась моим успехам и даже магнитофон подарила за это. Но прежде всего мне самой это необходимо. Если уж быть медиком, то хорошим, потому что мы будем иметь дело со здоровьем людей. -- отвечала подруге Тая.

-- Ой, да зачем нам, к примеру, учить все эти болезни? Зачем нам ставить диагнозы больным и назначать лечение? Это дело врачей, а уж никак не наше. Нам надо уметь правильно проводить разные процедуры, назначенные врачом! Больше от медсестры ничего не требуется! – не собираясь сдаваться, привела Марина весомый аргумент.

Тая была полностью согласна с ней, но что поделаешь, если учителя требовали от них, гораздо больших, знаний, чем нужно. Учить приходилось и то, что пригодится в работе медсестры, и то, что ни разу не пригодится. И никому не было никакого дела до нехватки у студентов времени на домашние задания, в которых содержалась информация совсем не пригодная для будущих медсестёр. Сдохни, но выучи! Об этом и предупреждала свою группу Надежда Владимировна перед новогодними каникулами.

Теперь, когда Тая ехала на выходные домой, она не сидела праздно в автобусе, пялясь на проплывающий мимо окна, выученный наизусть, до самого последнего кустика, ландшафт, она сидела, уткнувшись в свои конспекты, стараясь, за полтора часа пути, выучить все домашние задания на понедельник, чтобы дома не тратить на это драгоценное время. Его и так не хватало, чтобы вдоволь насладиться музыкой на своей любимой «Комете», и записать новые песни, которые она постоянно караулила по радио и телевизору.

Кроме того Тая, как обычно, сразу по приезде, успев только забросить домой вещи, мчалась в городскую баню, где её ждала Шурочка, занимавшая очередь за час до Таиного приезда. В бане Тая старалась быстрее помыться и бежать домой, не дожидаясь маму – ярую поклонницу горячей парилки.

-- Я домой! – окатившись напоследок прохладной чистой водой, говорила она Шурочке, в пятый раз уже собирающейся в парилку.

Тая никогда не парилась, потому что она не выносила то жуткое пекло, которое всегда стояло в парилке, ей сразу становилось плохо – темнело в глазах, шумело в ушах, мутился разум и сердце готово было выпрыгнуть наружу. Именно по этой причине Тая мылась всегда прохладной водой в душном банном помещении, чем вводила в ступор Шурочку.

-- Ну что это за мытьё такое? Ни распариться толком, ни грязь с себя смыть! – всегда ворчала она на дочку.

-- Если я в душной бане ещё и горячей водой буду мыться, то меня отсюда увезут на скорой. – тут же отвечала Тая и она нисколько не кривила душой, судя по своему нехорошему самочувствию.

И ещё была причина, по которой Тая стремилась поскорее покинуть баню. Причина эта -- чрезмерная брезгливость, которую она испытывала, входя в моечное отделение. Людям приходилось мыться в достаточно тесном помещении, с близко расставленными бетонными скамейками и узкими проходами между ними. В такой тесноте невозможно было помыться, чтобы не задеть кого-то локтем, не обрызгать соседей своей грязной водой. Грязно-мыльные потоки текли по всему полу, а от ближайших соседей и по скамейке, на которую Тая даже присесть боялась. Она так и мылась – стоя. Ни о какой гигиене, при таких условиях общественного мытья даже и говорить не стоило.

Тая много раз просила Шурочку вызвать мастера, для починки их кухонного титана, чтобы можно было пользоваться ванной, но той и в бане было комфортно. Дочкины слова о небезопасности данных процедур, она пропускала мимо ушей.
Юля же, слыша Таины жалобы, на опасность мытья в общественной бане, начинала спорить с ней.

-- Что за чушь ты несёшь?! – вызывающе, восклицала она. – Все люди в бане чистенькие, здоровые! Никто ни от кого, ни чем не заражается! Придумываешь не ведь что! Дурость свою показываешь!

-- Это не ты, а я учусь в медучилище! – отвечала ей Тая. – И именно я вижу, сколько людей лечится в кожно-венерическом диспансере! Они заразились разным путём, в том числе и в общественных банях! А с виду то -- да! Они все чистенькими кажутся и здоровыми! Ты думаешь, что любую болезнь можно визуально увидеть на человеке? Отнюдь нет! Ни сифилисного, ни гонорейного, ни чесоточного ты в толпе не разглядишь! Кожа у них выглядит здоровой! А на самом то деле такие люди очень заразны! Вот так сходишь в баньку, посидишь на скамеечке, по которой от больной гонореей соседки грязные реки под тебя затекают, и знать не будешь, от кого это ты венерическую болезнь подцепила! А на вид соседка будет чистенькой и здоровой казаться! Так что, иди в баньку, мойся! Мочалочка тебе в руки!

Юля только осуждающе головой качала, слушая проникновенный Таин монолог. Между двух кузин продолжались довольно напряжённые отношения. Юля так и не смогла простить Тае то, что она выбилась из-под её повиновения и Шурочку постоянно на это подбивала, а Тая не прощала Юле деспотизм по отношению к её матери. Сама она сбросила с себя Юлин гнёт, но вот заставить Шурочку сделать то же самое, ей по-прежнему не удавалось. У её матери было врождённое повиновение, намертво укреплённое воспитанием с самого младенчества.

Тая, достаточно долго прожившая в Новгороде вдали от, гнобящих её, родных и закалившая свой характер среди равных ей по статусу людей, научилась не давать спуску Юлиным колким замечаниям и издёвкам. Она уже не была тем испуганным ребёнком, какой её Шурочка привезла из деревни. Став почти что взрослой и покинув ненавистную школу, где ей никак не удавалось самостоятельно социализироваться, она наконец-то сделала это, когда над ней уже не висели, как дамоклов меч злобные издёвки родных.

А Людочка и сама отдалилась от Таи, видя перемены, которые произошли у той в характере. И только Оленька всегда была рада видеть Таю. Она уже училась в школе и так же, как и старшая сестра, была отличницей и примерной девочкой. Но Оленька не кичилась этим, как Людочка. Не задирала нос кверху.

Время шло, и вскоре наступила весна, принёсшая Тае новые трудности, связанные с тем гиблым районом Новгорода, где она жила.
Дело в том, что цивилизация обошла далеко стороной этот район города и в плане дорог, никогда не знавших асфальта. Дорогой местным жителям служила утоптанная глинистая земля, которая в весенний период раскисала от тающего снега, превращаясь в скользкое, грязное месиво, распространённое по всей округе на достаточно большой территории, даже без малейшего намёка на, хотя бы небольшой, сухой участочек вплоть до автомобильной дороги, расположенной метрах в четырёхстах от крайнего переулка района. В этом глиняном месиве, при каждом шаге, ноги утопали выше щиколотки, и людям, живущим там, приходилось долго носить резиновые сапоги, даже тогда, когда весь город уже переходил на летнюю обувь.

Марина каждый раз ужасалась, видя состояние Таиных сапог, когда та приходила к ней по утрам.

-- Где это ты грязи столько находишь? Везде уже сухо давно, а ты по уши в какой-то глине! – спрашивала подруга.

-- А пошли ко мне в гости, сама и увидишь! – предлагала Тая Марине. – Только сапожки резиновые захвати, а то туфельки твои в глиняном болоте останутся!

-- Нет! Лучше уж ты ко мне! – с ужасом отказывалась подруга.

Слава Богу, что это безобразие творилось не долго. После пары недель тепла, к великой Таиной радости, эти топи высыхали, снова превращаясь в плотные тропинки, и она могла скинуть ненавистные резиновые сапоги и одеть, наконец-то, туфли.

С приближением лета, студенты снова начали готовиться к очередной сессии. Они подтягивали свои хвосты, бегая за нужными им преподавателями, и отрабатывали недоработанные часы практики.

У Таи с этим было всё в порядке. Она и сама, в течение всего семестра, не расслаблялась и подруге не позволяла. Марина в течение семестра высказывала своё недовольство, что Тая принуждает её к хорошей учёбе. Но сейчас она была благодарна подруге за то, что ей не приходится бегать за преподавателями, подтягивая свои хвосты.

-- Скоро на целое лето расстанемся. – уже заранее, горевала она.

-- В гости приезжай! – отвечала Тая.

-- Как получится! – вздыхала Марина, подразумевая в уме «Если Колька отпустит!», и Тая не смела настаивать, так как не хотела мешать подруге предаваться любовным утехам со своим парнем.

Вот и сессия подошла. Тая, забыв про всё, готовилась к экзаменам. Предстояло сдать четыре медицинских предмета.

Находясь дома, Тая удобно располагалась на балконе, расстелив на полу ватное одеяло и набросав на него несколько подушек. Устроившись на этом мягком ложе, обложившись учебниками и конспектами, она повторяла то, что подзабыла или плохо усвоила. Приезжая в Новгород, накануне экзаменов, она продолжала упорно готовиться, сидя на скамеечке, во дворе у бабы Мани, в кружевной тени цветущих яблонь.

Не зря Тая так тщательно всё учила, экзамены она сдала на пятёрки. А после экзаменов у студентов начинался месяц практических работ, которые можно было отработать по месту жительства. И Тая уехала домой.

Она работала по четыре часа в день. Практика проходила поочерёдно в терапии, хирургии и в детском отделении больницы, по десять дней в каждом. Так же необходимо было вести практический дневник, в который нужно было подробно записывать всё то, что было сделано ею за время практики. После отработки, старшая медсестра, каждого отделения, писала в этот же дневник характеристику, оценивая Таину работу. Этот дневник нужно было сдать в начале следующего учебного года в училище и получить за собранные характеристики заслуженную оценку.

Вот практика подошла к концу, и начались долгожданные каникулы. Наконец-то Тая могла хорошенько расслабиться. Она занялась своей любимой «Кометой» и записями новых песен на неё. Ещё пару раз Тая приглашала к себе соседку Олю с магнитофоном и девочки обменивались записями песен. Своего любимого Валерия Ободзинского, Тая записала на отдельную бобину и теперь подолгу наслаждалась звуками его чарующего голоса.

Но не всегда Тая сидела дома. Иногда она встречалась с Машей, и они шли в кинотеатр.

В те времена, по телевизору редко транслировались хорошие фильмы, поэтому кинотеатр был очень популярным местом в городе. А если шёл хороший фильм, то в билетную кассу выстраивалась огромная очередь.

В то лето в кинотеатре проходила премьера американского фильма «Золото Маккены», и Тая с Машей решили его посмотреть. Отстояв длинную очередь и завладев желанными билетами, девочки уселись в зале, чтобы насладиться новым американским приключенческим вестерном.

Фильм полностью очаровал Таю. Но дело было не только в его интересном сюжете, а в том, что там неожиданно для неё прозвучала вдруг новая песня в исполнении Ободзинского. В эту песню она сразу же влюбилась.

-- «Вновь, вновь, золото манит нас! Вновь, вновь, золото, как всегда обманет нас!» – звучал в Таином мозгу голос любимого певца, и она тоже вновь и вновь хотела услышать эту замечательную песню.

В течение всей недели, пока шёл фильм «Золото Маккены», Тая каждый день ходила на его сеанс, благо деньги у неё теперь были свои, и просить их у матери нужды не было. Она знала этот фильм уже наизусть, знала, когда зазвучит очередной куплет из песни и с нетерпением его ждала. Глупо ли Тая себя вела? Возможно, что и глупо, но так ведут себя все ненормальные фанаты, и ничего с этим не поделаешь. Теперь её начал мучить вопрос, где ей достать эту песню для записи на магнитофон, но ответа пока не находила.

Два месяца отдыха пролетели для Таи по ощущениям гораздо быстрее, чем месяц практики, и вот ей уже снова нужно готовиться к отъезду в Новгород.

Как и в прошлом году, студентов НМУ ждал месяц колхозных работ, перед началом учёбы. Тая решила, во что бы то ни стало, отработать в колхозе целый месяц, безо всяких там болезней, чтобы получить побольше денег. Она хотела купить себе новую одежду и навсегда расстаться с теми обносками, которыми снабжала её Шурочка.

И ещё Тае очень хотелось встретиться с Мариной. Их разлука длилась уже почти три месяца, и Бог знает, что за это время произошло с подругой. Телефонов не было ни у Таи, ни у Марины, а письма им было лень писать, к тому же их надо было подолгу ждать.

Каникулы закончились, и Тая была полностью готова к отъезду в Новгород.

Начало https://www.stranamam.ru/post/14937081/

Продолжениеhttps://www.stranamam.ru/post/14941524/