Тяжёлая жизнь. 30

РАБОТА В УЧИЛИЩЕ.


-- Вечно у тебя всё не, слава Богу. -- такими словами, сказанными недовольным тоном, встретила Шурочка больную дочку.

-- Я же не виновата, что заболела. – пробовала было Тая вызвать у матери хоть каплю жалости к себе, но Шурочка её жалеть не собиралась.

Она сама всегда, даже будучи сильно больной, обходилась без больничного, и плелась, чуть ли не загибаясь, на работу, и от дочки того же требовала. Сколько раз Тае приходилось отправляться в школу с температурой. Небольшое её повышение Шурочка всерьёз не воспринимала, даже не смотря на сильное дочкино недомогание.

Тая уже давно привыкла к такому наплевательскому отношению матери, как к своему, так и к её здоровью. Шурочка считала более менее серьёзной температуру, когда та переваливала за отметку тридцать восемь градусов. Только в этом случае она разрешала дочке остаться дома и вызывала ей врача.

Тая, не обращая внимания на недовольные Шурочкины взгляды исподлобья и на ворчание по поводу её лени и притворства, пошла всё-таки на следующий день к терапевту. Врач поставил ей диагноз ОРЗ и назначил лечение. Лечилась Тая неделю, и всё это время терпела Шурочкино недовольство по этому поводу. Она даже рада была поскорее выздороветь и уехать из дома в Новгород.

Тая наведалась в училище со справкой, освобождающей её от работ в колхозе на две недели, которую она, от греха подальше, даже не показала матери. До окончания колхозных работ оставалось десять дней, так что она на них уже не попадала, чему была, несказанно, рада.
Взяв справку, директор НМУ дал Тае разрешение, отработать эти десять дней в училище. Всем, освобождённым от колхозных работ, студентам и там хватало дел по самое не балуйся.

Летом в НМУ прошёл крупный ремонт и было достроено новое здание, которое вплотную примыкало к старому, являясь его продолжением, и позволяя, с этого года, вмещать в себя, одновременно, шестьсот студентов вместо трёхсот, как это было прежде.

Студентам, работающим в училище, нужно было привести всё здание в надлежащий порядок, то есть очистить от строительного мусора и отмыть все аудитории, кабинеты, коридоры и залы, полы которых были смачно заляпаны побелкой, расставить по местам шкафы столы и стулья, и разнести по кабинетам множество различных учебных муляжей и наглядных пособий, сброшенных на время ремонта, вперемешку, в кладовую.



Тае пришлось таскать кучу разных костей и скелетов в кабинет анатомии, а так же всевозможные человеческие органы, сделанные из пластмассы, в качестве наглядных пособий. Таскала она и поролоновые попы, служащие студентам для того, чтобы учиться делать уколы в них, и руки из того же материала с пропущенными внутри них резиновыми трубочками, имитирующими вены, а так же множество банок с, заспиртованными в них, настоящими человеческими органами.

Пусть работа, по приведению училища в порядок после ремонта, тоже лёгкой не была, но Тая, хотя бы, жила теперь в, более лучших, условиях у бабы Мани, а не в том жутком клубном борделе в Слутке. Баба Маня и четыре квартирантки в доме, это вам не пятьдесят разномастных и разнохарактерных и к тому же малознакомых друг с другом девчонок в одном помещении, не считая, приходящих к ним, каждый вечер, парней.

Теперь Тая начала осваивать своё новое жильё в Новгороде, в котором ей предстояло жить все три года учёбы в училище.

По утрам она вставала раньше всех. Погода уже установилась достаточно холодная, и встать утром с кровати в доме у бабы Мани, было верхом мужества, отваги и не малой решимости, так как это было равносильно нырянию в ледяную прорубь, из-за ужасной холодины стоящей по утрам в помещении.

Дом баба Маня отапливала всегда хорошо, дров не жалела. Она утром и в обед топила кухонную плиту и, находящийся в её комнате, стояк, а последний она протапливала ещё и вечером перед сном, но из-за неплотно пригнанных дверей и окон, в покосившемся от времени доме, тепло из него быстро уходило, а во время сильных ветров, по дому гулял сквозняк. В результате ночью в доме стоял жуткий холод, вынуждающий всех спать в тёплой одежде. Хоть это было не очень удобно, но зато имело свой плюс – утром Тае не приходилось долго одеваться. Нужно было надеть лишь сапоги, пальто и шапку, остальное было уже надето, а вернее и не снималось.

Тая не могла даже умыться после сна. Ледяная вода в ледяном помещении явно не располагала к гигиеническим процедурам. Позавтракать Тая тоже не могла, так как в доме не было газа и даже простенькой электрической плитки, поэтому, быстро вскипятить воду, чтобы попить чаю, не представлялось возможным.

Баба Маня только вставала. Она растапливала, остывшую за ночь, плиту, кипятила воду в чайнике и в десятилитровом цинковом ведре, чтобы потом мыть ею посуду и умываться, и начинала готовить себе завтрак. Вот тогда в доме становилось тепло и уютно и вкусно пахло, шкворчащей на плите, яичницей с лучком, которую старушка очень любила, но Тая в это время была уже далеко.

До начала работы, она должна была где-то позавтракать. Трудовой день в НМУ начинался полдевятого, а полвосьмого Тая выходила из автобуса, на одну остановку раньше. Дальше она шла пешком. Там на пути к училищу, находилось, облюбованное ею заведение под названием «Пончиковая», которое открывалось в восемь утра, и Тая всегда первая занимала очередь у её, ещё закрытой для посетителей, двери, чтобы вскоре позавтракать наивкуснейшими пончиками, выпекаемыми в этом заведении общепита. Пончики здесь всегда были горячие, ароматные, с румяной хрустящей корочкой и нежной, тающей во рту мякотью, обсыпанные сахарной пудрой, словно чистым сверкающим снегом и, до умопомрачения, вкусные.

Ну а Тая была голодная. Очень голодная. Она покупала сразу десять пончиков и чашечку кофе. Четыре пончика она съедала там же в «Пончиковой», запивая их вкусным кофе, стоя у высокого стола, а шесть других ела всухомятку по дороге к училищу. Позавтракав таким образом, Тая готова была к нелёгкому труду по наведению порядка в училище до трёх часов дня. Хоть пончики и были очень сытными, но она успевала уже порядком проголодаться к этому времени. Выйдя из училища, она шла в столовую, которая находилась напротив «Пончиковой» через дорогу. Там она могла полноценно пообедать.

Очередь в столовую всегда была большая. Тая стояла в ней от двадцати до сорока минут, вдыхая вкусный аромат, исходящий от разных блюд, который в разы усиливал её аппетит. Пообедав в столовой, Тая возвращалась домой. По пути она заходила или снова в «Пончиковую», или в любой продовольственный магазин, чтобы купить что-то себе на ужин, что можно было бы съесть просто так, всухомятку.

Дома Тая сидела в своей комнате, снова и снова пересматривая медицинские учебники, выданные ей на днях в библиотеке училища, и вдруг с удивлением заметила, как она соскучилась по учёбе.

-- Скорей бы учебный год начался. – мечтала она. – С Мариной встретимся наконец-то. А то без подруги скучно.

Маша, за недолгий период Таиного отсутствия, немного отдалилась от неё в плане дружбы, и тесно сдружилась с Аллой и Надей. Их связывала общая учёба, общие профессиональные интересы, и им всегда было о чём поговорить.

Здесь Тая кардинально отличалась от девочек. Её, на данный момент, интересовала медицина, а про неё, с будущими поварами, говорить было бессмысленно. Им не интересны были разговоры о разных болезнях, травмах и лекарствах, равно, как и Тае, неинтересно было слушать разговоры будущих поваров о том, как готовить то или иное блюдо.

Разговаривали они конечно и на отвлечённые от профессии темы, но опять-таки у девчонок на уме были танцы, кавалеры, свидания, гулянки. Это снова была не Таина тема для разговоров, вот и предпочитала она держаться обособленно от них.



МАРИНА.


Время шло. Приближался октябрь, а значит и учебный год. Перед началом учёбы Тая ещё раз на пару дней съездила домой. На этот раз, Шурочка встретила её более приветливо, потому что не подвела её дочка, работала исправно, не болела и не отлынивала. И не важно, что не в колхозе, а в училище, главное, что работала.

Первого октября, в сверкающее чистотой училище нагрянули студенты, вернувшиеся с колхозных работ на учёбу. Тае было чем гордиться, потому что она сама приложила к этой чистоте руку и не мало потрудилась, чтобы привести здесь всё в должный порядок.

-- Вот она, наша потеряшка! Ты что же, всё это время болела что ли? – воскликнула Валя, увидев Таю.

-- Нет. Я в училище работала, потому что меня после болезни от колхоза освободили. – ответила та.

Валя, впрочем, особой заинтересованности к ней не проявила. Так. Спросила, ради приличия, и отошла. Она обзавелась новыми подругами за месяц колхозных работ. Даже с Ириной у неё установилось некое подобие дружбы. Тая в их круг теперь уже не вписывалась.

-- Ну, да и ладно! – подумала она, глядя на однокурсниц.

-- А! Вот ты где! – услышала Тая весёлый Маринин голосок и обернулась на него. Орудуя локтями, Марина пробивалась к ней сквозь тесную толпу девчонок.

-- Мариночка! -- крикнула Тая и, поспешила ей на встречу. Девочки обнялись. Они не могли нарадоваться встрече и наговориться.

-- Вот она, моя настоящая, любимая подружка! – ликовала Таина душа.

Оказывается, Марина уже неделю, как поправилась, но её мама выбила у врача справку освобождающую дочку от работ, как в колхозе, так и в училище. Тая втайне, по-доброму, позавидовала Марине, что у неё такая хорошая, заботливая мама.

-- Если бы я знала, что ты в училище работаешь, а не в колхозе, я бы тоже пришла сюда. – сокрушалась Марина.

-- Да, ладно! Зато ты отдохнула хорошо! – успокаивала подругу Тая, хотя про себя подумала, что на пару с подругой работать было бы намного веселее.

-- Сидеть будем вместе, за одним столом! -- твёрдо заявила Марина, как будто Тая имела что-то против этого.

И вот начались учебные будни. Тая, как ни странно, успела очень соскучиться по урокам и домашним заданиям, и теперь самозабвенно отдалась учёбе.

Во-первых: учёба в медучилище кардинально отличалась от школьной и была намного интереснее из-за совершенно новых медицинских предметов, а во-вторых Тая хотела проверить, давно возникшую у неё в голове теорию о том, что, как с самого начала себя в учёбе проявишь, так и будут потом к тебе все учителя относиться.

С начала учёбы, распорядок дня у Таи резко изменился. Уже в первый день, после уроков, минуя столовую и «Пончиковую», Марина повезла её к себе домой. Подруга жила с родителями в двухкомнатной квартире в панельной пятиэтажке, недалеко от вокзала.

Поднявшись на второй этаж, Марина, сопя и чертыхаясь, долго открывала дверь, каким-то замысловатым ключом, пока та, наконец-то, не поддалась её натиску.

-- Вот всегда так мучаюсь. -- посетовала подруга.

Дома никого не было. Маринины родители были на работе.

-- Поможешь мне обед готовить! – воскликнула подруга и прямо с порога, едва успев раздеться, усадила Таю чистить картошку.

-- Сейчас пожарим её. Ты жареную картошку любишь? – поинтересовалась она.

-- Обожаю! – ответила Тая, тоненько, как учила её Шурочка, счищая с картошки кожуру.

За обедом девочки много разговаривали. Тая рассказала Марине, в каких условиях она здесь живёт, и что в училище едет, даже не позавтракав, а завтракает уже по пути, в «Пончиковой».

-- Жуть! Ну и условия! – воскликнула Марина.

-- Согласна. Не очень-то удобно. Но что поделаешь? – развела руками Тая.

-- А знаешь что?! – тут же нашла выход Марина. – Ты ведь недалеко от меня живёшь! Заходи каждое утро за мной! Мы будем завтракать и вместе ездить в училище!

-- Ой! Неудобно, как-то. – засмущалась Тая.

-- Чего это, неудобно? – изумилась подруга. -- Ты ещё мою маму не знаешь. Вот познакомитесь, так она сама тебя приглашать будет постоянно. И папа у меня не хуже.

-- А у меня одна мама. Папу своего я даже не видела ни разу. – вздохнула Тая.

Она в последнее время тяготилась отсутствием отца. Ей так не хватало его любви и заботы.

-- А почему так получилось? Расскажи. – заинтересовалась Марина Таиным семейным положением.

Тая вкратце рассказала историю встречи и расставания своих родителей.

-- Интересный случай. – сказала Марина. -- А у моих родителей тоже история есть. – и рассказала Тае вот что.

Когда Маринина мама - Тоня была молоденькой девушкой, она любила одного парня - Андрея, и ей казалось, что любовь у них взаимная. По крайней мере, всё у них шло к свадьбе. Уже и заявление было в ЗАГС подано, и дата свадьбы назначена, и гости приглашены, и платье с фатой куплены.

Но за три дня до свадьбы, Андрей устроил мальчишник. После мальчишника, в приличном подпитии, он явился к Тоне, и вызвал её на улицу, как обычно, кидая мелкие камушки в её окно. Тоня вышла. Её сразу неприятно поразили вид и поведение всегда спокойного и обходительного Андрея. Сейчас он стал вести себя с ней бесцеремонно и грубо, склоняя к интиму, на который она не была согласна.

-- Андрюш, ну потерпи немного! У нас свадьба скоро! И потом всё у нас будет. – вырываясь из цепких объятий жениха, пыталась охладить его пыл Тоня.

-- Да, кого ты из себя строишь? – разозлился пьяный Андрей на невесту. – Радовалась бы, что я женюсь на тебе! Кому ты кроме меня нужна-то! Так старой девой и померла бы без меня!

Сказав эти необдуманные, грубые слова, Андрей снова полез к Тоне целоваться. Но обида огромной волной захлестнула девушку и придала ей сил. Оттолкнув от себя Андрея, Тоня убежала домой. На, бросаемые им, камушки в окно она не реагировала.

-- Тоня-я-я-я! То-о-о-н-я-я-я-я! – раздавался пьяный бас Андрея за окном. -- Завтра поговорим! – не добившись своего, крикнул он напоследок в безмолвное Тонино окно и, сильно шатаясь, поплёлся домой.

Тоня, после этой выходки Андрея, разорвала с ним отношения и отменила свадьбу. Она знала, что её любит другой парень – Олег, который ей тоже нравился, но она считала его лишь своим хорошим другом.

Олег, действительно, очень любил Тоню, боготворил её и желал ей счастья, даже с другим парнем, поэтому смирился с тем, что она выходит за Андрея замуж. Он ни одним словом, ни одним телодвижением не посмел компрометировать свою любимую и лишь, обречённо, держался в сторонке. Но тут вдруг Тоня сама к нему пришла и сказала, что с Андреем у неё всё кончено. Услышав эту новость, Олег обрадовался, сразу активизировался и сделал Тоне предложение руки и сердца, которое та приняла.

Без разборок с Андреем дело, конечно, не обошлось. Была драка, но Тоня её быстро пресекла. Она сказала Андрею, что драться ему за неё теперь поздно и бесполезно, что она к нему уже никогда не вернётся и, что он ошибся в том, что она кроме него никому не нужна, потому что выходит замуж за Олега.

Андрей кусал локти, но было поздно. Через месяц состоялась свадьба Тони с Олегом, а через девять месяцев родилась Марина.

-- Вот такая у нас семейная история. – закончила подруга свой рассказ.

-- Классно! -- сказала Тая, с интересом выслушав её.

-- Вот потому я и не даю Кольке расслабляться. – продолжала Марина, перейдя уже на свои любовные отношения. – Пусть не думает обо мне так же, как тот Андрей о моей маме. Кстати, он придёт сейчас домой с учёбы. Надо магнитофон приготовить.

Она повела Таю в свою спальню, перемотала на магнитофоне бобину до песни « Ой беда, беда!» и замерла в ожидании. Вскоре в подъезде послышались отчётливые шаги, потом открылась и закрылась соседская дверь. Потом шаги раздались за стеной, и тут Марина включила магнитофон. « ОЙ беда, беда! Как летят года! Полюбила бы соседа, только некогда!» -- грянул во всю мощь голос певицы Марии Пахоменко. Тая даже вздрогнула от неожиданности.

Когда песня закончилась, Марина выключила магнитофон и стала прислушиваться. Сначала за стеной стояла тишина, а потом раздался стук, мат и скрип пружин на диване. Подруга звонко рассмеялась.

-- Я ему только вчера пообещала не включать больше эту песню! А он, дурак, поверил! Теперь дня два дуться будет! Ну и пусть! – сказала она.
В этом была вся Марина, весёлая, неугомонная выдумщица, и самая лучшая Таина подружка.



ТАИНЫ УСПЕХИ.


Тае, на удивление, очень легко давалась учёба в НМУ. И не сказать, что бы она уж очень любила медицину, и шла туда по призванию. Вовсе нет. Учёба в НМУ была для неё простой необходимостью приобрести, по окончанию школы, хоть какую-то профессию.

С самого начала учебного года Тая стала получать стипендию двадцать рублей в месяц. Её начисляли студентам строго по успеваемости. В зачётке не должно было быть ни одной тройки. Только четвёрки и пятёрки. Причём, чем больший процент пятёрок по соотношению к четвёркам, тем больше шансов получить стипендию в следующем семестре.

Первокурсникам же в первом семестре начисляли стипендию по результатам вступительного экзамена. Общий бал должен был быть не ниже четвёрки. Хоть Тая и сдала математику на тройку, но пятёрка за диктант компенсировала недостающий, до стипендии, балл.

В дальнейшем, отличная учёба, стала для Таи острой необходимостью, чтобы получать стипендию, так как у неё появился мощный стимул к этому. У неё давно уже была заветная мечта, купить себе магнитофон.

Само собой разумеется, что к Шурочке она с такой просьбой обратиться не могла, потому что рисковала нарваться не на спокойный отказ матери в такой дорогой покупке, а на грандиозный скандал, какие уже неоднократно случались из-за Таиных просьб, купить ей вещи, намного дешевле, чем эта.

Тая очень любила слушать музыку, но у них с Шурочкой ничего, воспроизводящего её, в доме не было кроме радио и телевизора, где транслировались иногда музыкальные передачи. Песни, нравящиеся Тае, там звучали редко.

В ту пору Тая очень фанатела от замечательного певца Валерия Ободзинского, и всегда с нетерпением ждала, когда же по радио прозвучат его песни. Они, конечно, звучали, но не так часто, как хотелось бы ей, а по телевизору любимого певца и вовсе не показывали.

-- Вот был бы у меня магнитофон…. – предавалась она радужной мечте, осуществление которой, казалась ей недосягаемым событием.

Но теперь, когда ей государство стало платить стипендию за хорошую учёбу, Тая воспряла духом и обрела твёрдую надежду.

-- Главное, учиться хорошо. Вот и вся моя забота. – размышляла она.

Тая наведалась даже в новгородский универмаг, с целью посмотреть, сколько же её мечта стоит, чтобы подсчитать, какое количество стипендий ей нужно отложить, чтобы купить, наконец-то, хотя бы, самый дешёвый музыкальный агрегат.

Самым дешёвым оказался магнитофон «Комета» с моно-звучанием, но и тот стоил немало – двести двадцать рублей.

Чисто внешне, этот магнитофон Тае очень понравился. Она полчаса стояла у прилавка, с вожделением рассматривая этот чудесный агрегат серого с голубоватым оттенком цвета, и уже представляла себя его владелицей.

-- Если я буду откладывать всю стипендию, ни копейки не тратя, то через год смогу купить его. Но тратить, наверно, всё-таки придётся, поэтому буду реалисткой, и смогу рассчитывать на его покупку, примерно, года через полтора. – вела подсчёты Тая.

Хоть полтора года и казались ей, чересчур долгим промежутком времени, но совсем недавно у неё даже и такой надежды не было.

Первый вклад, в накопление нужной суммы, Тая уже сделала, получив двадцать рублей стипендии и десять - за работу в колхозе. Всего вышло тридцать рублей. За колхоз ей много получить не светило, потому что она работала на уборке картофеля только десять дней. Работа же по благоустройству училища совсем не оплачивалась.

-- Эх! Надо было потерпеть немного и хорошенько работать в колхозе! Сейчас у меня могла бы быть уже приличная часть нужной суммы. – запоздало раскаивалась Тая, видя, что те, кто отработал в колхозе целый месяц, получили по пятьдесят – шестьдесят рублей, в зависимости от количества, собранных ими, мешков картофеля.

Но ничего не поделаешь. Зато, это впредь было для Таи наукой, что деньги нужно зарабатывать упорным трудом, а не отлыниванием от работы
.
Шурочка радовалась дочкиным успехам и тому, что та получает стипендию.

-- Теперь на свои денежки жить будешь? – тут же спросила она её.

-- Как, на свои? Мне этих денег не хватит! -- испугалась Тая такого поворота дел, который мог в корне разрушить её мечту о магнитофоне, и начала перечислять все свои траты. -- И за аренду отдать надо, и питаться в столовой, и на дорогу, как в Новгороде, так и для еженедельных поездок домой.

Тая ездила в Старую Руссу каждую неделю, потому что ей нужно было помыться в бане и сменить свою одежду. У бабы Мани шкафы для квартирантов предусмотрены не были, поэтому Тая ничего с собой не брала на смену. Всю неделю она ходила в том, в чём приехала из дома.

-- Ну да ладно. Я, как давала тебе на жизнь в Новгороде до стипендии, так и буду давать. А ты стипендию, куда попало, не трать. Береги копеечку. Она всегда пригодится. – поспешила успокоить дочку Шурочка.

-- Да берегу я! Берегу! – ответила Тая, что было истиной правдой.

Что касается Марины, то та не хотела расставаться с Таей даже на воскресенье.

-- Приходи, лучше, к нам мыться и стирать, чтобы так часто домой не ездить. – услышав причину еженедельных Таиных отлучек, предложила подруга.

-- Ну, ты что, Марин! -- воскликнула Тая.— Я и так у вас почти живу! Завтракаю и обедаю у вас, а теперь ещё мыться и стирать припрусь? Нет! Я буду домой ездить! Ты уж извини, Мариночка, но так будет лучше!

-- Ну хорошо. – скрепя сердце, согласилась Марина.

Возвращаясь в Новгород, рано утром в понедельник, Тая сразу же шла к подруге, благо от вокзала до неё было десять минут ходьбы. Они с Мариной завтракали и ехали в училище на занятия.

Шурочка знала о большой дочкиной дружбе с Мариной и всячески поощряла её.

-- Ты хоть бы Мариночку к нам привезла в гости, а то сама у них каждый день обитаешь. – говорила она Тае, в каждый её приезд домой.

Тая рада бы была привезти с собой Марину, поэтому каждый раз приглашала её к себе, но та пока не решалась.

-- Попозже. На какой-нибудь праздник поеду с тобой. – пообещала она.

И Тая терпеливо ждала Марининого согласия равно, как и Шурочка. А пока она выполняла лишь небольшую просьбу подруги - купить для её бабушки любимые конфеты «Коровка», производимые на старорусском пищекомбинате. В Старой Руссе они всегда продавались, будучи свежими, а в Новгород попадали слегка затвердевшими, засахаренными, и были Марининой бабушке уже не по зубам. Тая каждый раз везла из дома килограмма три совершенно свежей «Коровки».

-- Моя бабуля любит с ними чаёк пить.— говорила подруга, принимая внушительный по размеру кулёк.

Маринину бабушку Тая уже хорошо знала, потому что иногда заходила к ней вместе с подругой в гости, на чаёк, и не только. Каждый раз бабушка старалась приготовить что-то вкусненькое к приходу девочек, и прямо с порога сажала их за стол.

Вся Маринина семья отличалась большим радушием и гостеприимством. И бабушка, и родители, и сама Марина радостно встречали Таю и всегда пытались не только накормить, а и обкормить, не смотря на её горячие протесты. В связи с этим у Таи редко возникала потребность тратить заветные денежки на еду, а значит накопить на магнитофон, она могла даже быстрее, чем рассчитывала.

Хорошая семья попалась на Таином жизненном пути, которая, своей заботой и вниманием, сильно облегчала ей жизнь в чужом городе.


Начало https://www.stranamam.ru/post/14937081/

Продолжение https://www.stranamam.ru/post/14941386/