Тяжёлая жизнь. 23

ДАЛЬНЕЙШИЕ ТРУДНОСТИ.


Было много необычного, к чему Тае пришлось привыкать, на новом месте жительства. К этой категории относилась и общественная баня, которую ей с матерью теперь предстояло еженедельно посещать.

Тая привыкла к тому, что у них в деревне была собственная банька, в которой мылись только члены её семьи, ну и ещё частенько дедушкин друг Прокоп со своей семьёй - женой Агриппиной и дочкой Нюркой - Шурочкиной подругой, потому что своей баньки у них не было.

Что такое общественная городская баня в Старой Руссе, Тае пришлось узнать в первую же субботу после приезда в этот город.

Первое неприятное впечатление оставили огромные очереди во все банные отделения. Городские бани были очень популярны в Старой Руссе в те годы, потому что у людей в домах не было горячего водоснабжения, а во многих, типа Юлиного, не было даже и холодного. В баню ходило всё население города, создавая огромные очереди, особенно по выходным дням.

Раздевшись, после долгого стояния в очереди, в тесной банной раздевалке, на виду у кучи чужих людей, Юля, Шурочка, Тая и Людочка наконец-то попали во влажную духоту моечного отделения. Оно было тесно заполнено голыми людьми – мамочками с младенцами, бабушками и детишками постарше.

Множество бетонных скамеек было встроено в пол. Именно они определяли наличие мест в банном отделении. Все люди мылись и плескались в маленьких цинковых тазиках, наполняя их водой из кранов, расположенных в разных местах моечного отделения. К этим кранам тоже стояли очереди, чтобы сменить воду.

Баня была наполнена шумом льющейся воды, гроханьем цинковых тазиков о шершавые бетонные скамейки, разговорами женщин, криками и плачем маленьких детей.

Шурочка, Юля и девочки расположились недалеко друг от друга, еле найдя четыре свободных места на скамейках.

Пар, как туман, обволакивал всё моечное отделение. Мыльная вода текла потоками по полу от моющихся вокруг людей в, расположенные неподалёку, сливные отверстия, прикрытые металлическими решётками, и попадала Тае под ноги, заставляя её брезгливо морщиться и пятиться от одних мыльных рек, чтобы тут же вляпаться в другие.

А когда кто-то окачивался из тазика рядом с ней, то мыльные брызги воды со смытой в неё чужой грязью, щедро летели и в неё, орошая с головы до ног, и заставляя каждый раз вздрагивать от неприятной неожиданности.

В общем, картина была впечатляющая, в наихудшем смысле этого слова. Но деваться было некуда. Приходилось еженедельно пользоваться услугами городской бани, потому что больше мыться было негде.

Шурочка, правда, могла помыться у себя на работе, по окончании смены. У них в раздевалке были установлены душевые кабинки, чтобы работники могли смыть с себя семь потов, выступивших во время рабочей смены, так как в цеху было очень жарко из-за работающих печей, выпекающих хлеб. В связи с этим Тае часто приходилось ходить в баню только с Юлей и Людочкой.

Для Таи такой поход был настоящей пыткой, потому что Юля помогала мыться только своей дочке. Она приносила Людочке свежей воды в тазике, мыла ей голову и тёрла спину, а потом тщательно ополаскивала чистой водой.

Тае же всё это приходилось делать самостоятельно, а для неё это было непривычно, трудно и занимало много времени, в связи с чем Юля постоянно покрикивала на неё и торопила, говорила, что они с Людочкой ждать её не будут. В результате чего Тае приходилось уходить из бани, как следует не помывшись.

Время шло. Наступила зима, а вместе с ней и Таин День Рождения. В декабре ей исполнилось десять лет.

Тае никогда в жизни не дарили подарков на её Дни Рождения и даже не поздравляли ни разу. Не принято было такое в их доме в деревне. А тут вдруг впервые она получила поздравление.

Зачинщицей этого действа была Людочка. Её всегда, во все Дни Рождения, поздравляли родители и воспитатели в садике, куда она совсем недавно ещё ходила, и подарки дарили, вот она и не представляла себе, как может быть иначе.

Юля с Петром просто поздравили Таю, ничего не подарив, Людочка нарисовала и подписала открытку, а Шурочка нехотя раскошелилась на дешёвое ситцевое платьице для дочки.

Тае платье совсем не понравилось, даже не смотря на то, что было новое, а не ношенное, как обычно, с Люськиного плеча. Просто Шурочка купила его, руководствуясь своим вкусом.

Платье оказалось старушечьей расцветки - светло- серое с мелкими коричневыми цветочками, совершенно безвкусно пошитое и на пару размеров больше с длиною ниже колен и талией на попе. Даже Люськины старые платья, хоть и были изрядно заношенными, но выгодно отличались от него своим изяществом в покрое да и расцветкой тоже.

Тая ужаснулась перспективе носить это новое платье даже дома, но Шурочка так глянула на дочку, что той пришлось сделать вид, что она довольна подарком.

К тому же Тая не хотела платье, она мечтала о кукле. Она даже сама сшила себе её из старой рваной тряпки, бывшей простыни. Кукла получилась довольно уродливая, вся перекошенная, но другой у Таи всё равно не было. В её жизни были только две настоящие куколки. Та, что с бантиком, безвозвратно пропала, а та, что в пальтишке, осталась в деревне.

А через две недели после Таиного Дня Рождения, перед самым Новым Годом наступил и Людочкин. 28-го декабря ей исполнилось восемь лет.

Вот ей-то родители преподнесли в подарок большую куклу с длинными вьющимися светло-каштановыми волосами. Кукла была одета в пышное, шёлковое, небесно-голубое платье, украшенное белыми кружевами, из-под которого выглядывали белые кружевные панталончики до колен, на ножках красовались кожаные туфельки обутые на белые гольфики, а в светлых локонах её красовался огромный бант из той же ткани, что и платье.

Такой красоты Тая до сих пор ещё не видела. Она смотрела на куклу на почтительном расстоянии, открыв рот. Людочка запрещала Тае даже прикасаться к такому сокровищу.

Но это был не единственный подарок для неё. Именно в её День Рождения в школе для её класса проводилась Новогодняя ёлка, и Людочке, как имениннице и отличнице, от имени всего класса был подарен набор кукольной посуды в огромной коробке.

Начались зимние каникулы, и Людочка каждый день самозабвенно играла со своей новой красивой куклой и посудкой, а Тае подбросила слегка помятого пупса-инвалида без правой ручки. Такую куклу ей совсем не жалко было даже выбросить, не говоря уж про то, чтобы отдать кому-то.
Тае же этот пупс напоминал, пострадавшего в автомобильной аварии ребёнка-инвалида, и играть ей с ним совсем не хотелось. Она предпочитала пользоваться своей, собственноручно сшитой, уродливой куколкой.

Тая завидовала Людочке, которой всегда доставалось больше любви и ласки ото всех, и даже от Шурочки – её матери.

-- Людочка, то…! Людочка, сё…! – только и слышала от неё Тая и по этим восторженным Шурочкиным репликам девочка понимала, что её родная мама Людочку любит больше, чем её.

Возможно, что так оно и было, потому как Шурочка стеснялась дочкиной невоспитанности, ведь в деревне, оставленная со стариками-родителями, девочка была предоставлена самой себе и должного воспитания по поведению в обществе не получила. Тая не умела культурно есть за столом, правильно говорить, без деревенского акцента, не могла не то что отлично, но хотя бы хорошо учиться и отставала по всем предметам. Не умела она так же быстро приспособиться к новому, непривычному для неё образу жизни, влиться без проблем в новый большой коллектив одноклассников. Она была ещё ребёнком и не могла освоить эти все, внезапно свалившиеся на неё новые жизненные трудности, без помощи старших.

Шурочка хотела, чтобы Тая всему этому самостоятельно и быстро научилась, и при этом не прикладывала ровно никаких усилий, чтобы помочь ей ко всему привыкнуть и адаптироваться. А Юля ещё подливала масла в огонь, наставляя Шурочку, как той правильно воспитывать Таю. Девочку явно никто не жалел и не сочувствовал её трудному положению. От неё только нетерпеливо требовали, должного, по их понятиям, поведения.

Даже первый в Таиной жизни телевизор, в единственное свободное время, по вечерам, смотреть ей не разрешали, как всё той же Людочке, по причине того, что Тая в школу ходит в первую смену, а Людочка -- во вторую.

Шурочка с Юлей ссылались на то, что типа , Людочка утром выспится, а Тая - нет, поэтому ей надлежало в девять вечера лечь в кровать и спать. Только вот спать Тая по желанию взрослых не могла и не хотела. Но её всё равно насильно укладывали в кровать и загораживали от неё телевизор диванными валиками и подушками, а Людочка смотрела каждый вечер очередные серии фильма “Четыре танкиста и собака”, ржа, аки конь, над смешными моментами в нём. И никто ей не говорил, что её громкий смех мешает уснуть Тае.

А Тая не спала. Кино она не видела, но прекрасно всё слышала. Она хотела, но не могла доказать несправедливым взрослым, что всё равно не сможет уснуть в такой обстановке и тоже хочет смотреть это интересное, смешное кино, тем более, что серии длились всего-то по полчаса. Её никто бы не послушал и не выполнил просьбу, разве что навешали бы очередных люлей.

Таю очень злила такая ситуация. Она ощущала себя обделённой во всём и полностью, бесправной и беспомощной. Как же ей хотелось поскорее переселиться в свою квартиру, чтобы в её жизнь не вмешивались посторонние люди, а именно таковыми она считала Юлину семью.


Начало https://www.stranamam.ru/post/14937081/

Продолжение https://www.stranamam.ru/post/14940184/