Сезонное обострение (1 часть, главы 1-8)

Добрый вечер, дорогие женщины! Как давно я с Вами не общался. И мне именно этого очень не хватало. В этот раз я к Вам пришёл с историей, которая не совсем новая. У меня когда-то была повесть "Обострение". Так вот роман "Сезонное обострение" - это попытка сделать эту историю более интересной. Насколько это у меня получилось, судить Вам. Буду признателен всем, кто подскажет, чего не хватает в этой истории, укажет на мои ошибки недочёты.

Предупреждаю, это триллер! Особо впечатлительным людям читать эту историю не рекомендую.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Манипулятор


1.

Город ещё спал. Молчали даже птицы. И только ветер гулял по детской игровой площадке, скрипя старыми качелями, и завывал в вентиляционных шахтах, да брякал оторванной жестью парапета на крыше. В двух окнах четырнадцатиэтажного дома загорелся свет. А затем и в рядом стоящей пятиэтажке на кухне у кого-то буквально на несколько секунд вспыхнул и погас светильник.

Неожиданно, непонятно откуда раздался вопль девушки.

– А-а! Ааа!

На двуспальной кровати в одной из квартир девятиэтажного дома резко подорвался молодой мужчина.

– Ты слышала?

– А-а-а! – усилился вопль на улице. – Ааааа!

Его жена Раиса открыла глаза.

– Что случилось? С детьми что-то?

– Тихо!

– А-а-эээ!

На этот раз вопль оказался таким пронзительным и невыносимым, что Андрей вскочил с кровати и бросился к двери балкона.

– Ты что надумал? – закричала ему вслед Раиса. – Не смей!

Андрей схватился за ручку двери и обернулся.

– Она орёт, как будто кто-то её режет.

– Тебе до этого какое дело? Хочешь пулю в лоб получить? Свидетелей никто не любит!

– Давай милицию хотя бы вызовем.

– Не переживай, вызовут! Мы, что, одни это слышим?!

Андрей резко отвернулся от жены и открыл дверь балкона.

– Тут нельзя медлить, человеку помощь нужна.

Андрей выглянул с балкона на улицу и никого не увидел: ни на детской игровой площадке, ни возле четырнадцатиэтажки и пятиэтажки. Воцарилась полная тишина. Девушка больше не орала. В некоторых окнах загорелся свет.

На балкон несмело выглянула Раиса.

– Ты, наверное, хочешь за ложный вызов заплатить. Она уже замолчала, дура эта. Может, где, обкурилась, вот и вопила, что дурная.

– Она вопила, как будто её режут.

– А мне показалось, как будто трахается с кем-то. Я не удивлюсь, что там в пятиэтажке бордель развели. И это проститутка кричала – оргазм имитировала. Пошли спать.

Раиса вернулась в постель. Андрей сел рядом с ней.

– Как-то не по себе мне.

За окном раздались громкие стоны, совсем не похожие на стоны женщины во время оргазма:

– Аа-х! Э-э-х! Мамочка! Аааа!

У Андрея в груди прям всё сжалось, кровь в венах заледенела от этого стона. Он дрожащей рукой схватил с тумбочки мобильник.

– Я тебе говорю, там какую-то девушку пырнули ножом. Ей срочно нужна помощь. Я вызываю милицию.

– Уже давно кто-то вызвал, – тут же отреагировала Раиса. – Не суетись!

– Все так рассуждают. А она там, где-нибудь, между домами лежит и истекает кровью.

С улицы раздался стук дверцы машины.

– Всё, она уже точно затихла! – рявкнула на мужа Раиса. – Слышишь, там уже кто-то дверцей ляпнул.

И в ответ на её слова тут же раздался очередной вопль:

– Мама-а!

– Иди ты в жопу! Я звоню! Я потом себе не прощу, если узнаю, что мог помочь, но не помог.

Пятнадцать минут спустя Андрей в одних трусах стоял у двери и смотрел в глазок. За его спиной гневно дышала Раиса. Она была в голубом халате и шлёпанцах.

– Менты из лифта вышли, – сообщил он.

– Молодец, теперь будешь объясняться, какого хрена ты их вызвал.

Раздался звонок в дверь. Андрей тут же открыл её и впустил в квартиру блюстителей порядка: Тимура и Валерия.

– Здравствуйте, проходите.

– Вы вызывали милицию? – спросил Тимур.

– Да, женщина какая-то на улице кричала, – стал объяснять Андрей. – Как будто её пырнули ножом… она даже больше не кричала, а стонала от боли.

– По телефону вы сообщили, что девушка, а не женщина.

– Не важно, кто-то кричал… голос женский. Скажите, что только я позвонил? Больше никто не звонил?

– В том-то и дело, что больше никто не звонил. Мы обошли тут всё – никакой раненной девушки не нашли.

– Может, вопли из какой-нибудь квартиры раздавались, – высказала своё предположение Раиса.

– Это сложно проверить, – ответил ей Валерий. – Не будем же мы в такую рань ходить по квартирам и расспрашивать, не у вас ли тут кричали.

– Когда мы возле пятиэтажки проходили, – стал рассказывать Тимур. – Женщина на балкон вышла. Сказала, что тоже слышала странные крики. Но ей показалось, что они раздавались откуда-то со стороны четырнадцатиэтажки. Мы вокруг неё тоже всё проверили – нигде никого не нашли.

– Я говорила мужу, что это какая-то пьяная дура орала. Теперь уже где дома лежит, отсыпается.

– Ладно, – сказал Тимур. – Разберёмся.

2.

Несколько лет необрабатываемый дачный участок разделяла на две половины дорожка, выложенная плиткой. По этой дорожке шёл мужчина в потрёпанной кожаной куртке и джинсах. В руках он держал кожаный портфель. На лице его выступала седая щетина. Мужчину слегка шатало, но он не был пьян. Просто чувствовал он себя неважно. События последних дней сильно вымотали его.

Мужчина приблизился к столу, за которым возле небольшого искусственного пруда сидел Жаба – невысокий полный мужчина, не старше сорока пяти лет, с блестящей от пота лысиной и с двумя подбородками. Пухлые здоровые потные лапищи Жабы были сцеплены на животе.

Мужчина в кожаной куртке протянул руку Жабе и представился:

– Анатолий Кабардин.

Жаба вяло пожал его руку. Он совершенно не был рад своему гостю.

– Дмитрий.

– Я вас совсем другим представлял.

– Сочувствую.

– Я даже не знаю…

– Ближе к телу!

– Мне вас рекомендовал один ваш бывший клиент. Очень хвалил вашу работу. Сказал, что вы способны решать серьёзные проблемы.

– Какой клиент? – тут же возмутился Жаба. – Я не оказываю никаких услуг.

– У меня пропала дочь в вашем городе. Помогите мне её найти. Я знаю, что вы берётесь за подобные дела.

В глазах Жабы появилось презрение.

– Мы теряем время друг друга. Я начальник экспериментального отдела «Д – шестнадцать». Ищем людей, пропавших давным-давно при странных обстоятельствах. И дел со стороны мы не берём.

– Я от майора Рябова. Он должен был вам звонить. Он сказал, что вы можете заняться этим делом в частном порядке. Помогите, пожалуйста.

Глаза Жабы хитро забегали. На его лысине несмотря на холодную погоду проступили новые капли пота.

– Я совершенно не располагаю свободным временем.

Кабардин открыл портфель и стал рыться в нём.

– Я вас умоляю, помогите мне. Женька – это всё, что у меня есть. Я заплачу!

Жаба неприятно улыбнулся.

– Прямо столько, сколько я скажу?

Кабардин выложил на стол тысячу долларов.

– Это аванс. При удачном завершении дела заплачу в три раза больше.

Жаба сгрёб деньги со стола и спрятал их в кармане брюк. После чего кивнул Кабардину.

– Давай, рассказывай, что там у тебя приключилось.

Анатолий Кабардин сел за стол и тяжело вздохнул.

– В этот понедельник Женька не ответила ни на один мой телефонный звонок. Я забеспокоился и отправился в город. В общежитии её не оказалось.

– До этого, когда ты дочери в последний раз звонил?

– В прошлый четверг. Нет, утром в пятницу.

– Определись уже!

– Девчонки, что с ней учатся и живут с ней в одном блоке, рассказали мне, что она ушла в пятницу на вечеринку к кому-то из одногруппников. Ушла, и так и не вернулась.

– И никому из них это не показалось странным?

Кабардин пожал плечами.

– Я не знаю. В понедельник на занятия тоже не вышла. Но не она одна. Вместе с ней не вышло ещё четыре студента, которые тоже были на этой проклятой вечеринке.

– У тебя есть информация о том, кто там был конкретно? Имена их, фамилии. Сколько там было человек? По поводу чего была вечеринка?

– Кто его знает, по поводу чего. По поводу пятницы. Студентам разве нужны поводы для вечеринок?

– Смотря каким, – возразил Жаба.

– Я понимаю, на что вы намекаете. Но моя Женька не такая. Она…

– Я не намекаю, я уточняю. Мне нужно знать, что за люди собрались на этой вечеринке. И был ли для этой вечеринки какой-то особый повод.

– На вечеринке было всего пять человек. Три пацана и две девчонки. Денис Жердин, Кирилл Рогов, Пётр Гедич, Полина Дорина и моя дочь – Евгения Кабардина.

– Ну, наконец-то пошла конкретика.

– Я стал разбираться, куда они все подевались. И очень быстро узнал, что Полина Дорина была убита во время этой вечеринки, а трое пацанов хотели спрятать её тело в лесу. Но им это не удалось. Их заметила соседка, когда они выносили из подъезда тело к машине. Она их и сдала милиции.

– Сейчас они все в СИЗО?

– Да. Дело это ведёт следователь Перова. Она мне дала возможность поговорить с каждым из этих уродов. Никто из них не помнит, когда ушла Женька. Клянутся, что они её не убивали. Что её исчезновение для них тоже загадка.

– Перову я знаю, – сказал Жаба. – Приходилось пересекаться по работе.

– Дело об убийстве Полины Дориной продвигается, уже установлено, кто убил её. А вот что произошло с моей дочерью – никто мне не может ответить. Только одни догадки.

3.

На стуле в комнате для допросов перед следователем Марией Владимировной Перовой – молодой и симпатичной женщиной – сидел студент первого курса аграрного университета Денис Жердин. По нему было видно, что он очень плохо себя чувствует: бледный, с большими тёмными мешками под глазами, с трясущимися руками и подбородком. Он очень волновался. Ёрзал на стуле. Казалось, что вот-вот расплачется.

Перова раскрыла папку дело. В ней поверх протоколов лежала фотография, на которой была запечатлена крупным планом голова девушки, висок её и щека представляли собой сплошное кровавое месиво.

– Скажи мне, зачем было наносить так много ударов отвёрткой по голове девушки?

Дениса затрясло ещё сильнее.

– Я не виноват, – произнёс он севшим голосом. – Зачем вы меня об этом спрашиваете?

Это всё, что он смог выдавить из себя. Хотя он так много собирался сказать.

– Убийца ты, Жердин! И все твои бредни насчёт ножа и двери – это не что иное, как попытка свалить вину на другого человека.

Вместо того, чтобы тут же возразить, Денис начал резко втягивать носом воздух, взгляд его стал испуганным. Парень завертел головой по сторонам и ещё сильнее заёрзал на стуле.

– Что-то не так? – удивилась Перова.

– Вы чувствуете этот запах? – вскрикнул Денис.

– Какой запах?

– Запах испорченного сыра. Точнее, вонь. Она добралась и сюда.

Зрачки Дениса заметно расширились.

– Она меня убьёт! – завопил он. – Она меня доконает!

– Я понимаю тебя, – усмехнулась Перова. – Ты хочешь закосить под дурачка. И у тебя неплохо это получается. Но поверь мне, если будешь продолжать в том же духе пожизненного заключения тебе не избежать.

4.

Ровно через час после того, как ушёл Кабардин, позвонила Даша. Жаба как раз собирался закрывать на ключ дверь дачного дома.

– Привет, котёнок, – произнёс Дмитрий. – Как дела?

Он вернулся в дом, не разуваясь, прошёл по ковру к креслу и опустил в него свой толстый зад.

– Ты обещал привезти апельсинов, – раздался в трубке детский голосок.

Жаба улыбнулся слабой, грустной, задумчивой улыбкой. Это улыбка проскользнула и исчезла. Осталось выражение душевной боли на лице.

– Дашенька, помню. Я тебя когда-нибудь обманывал? Обязательно привезу.

– Я сегодня гуляла. Ходила прямо до речки.

Дмитрий уставился на старые выцветшие обои. Затем перевёл взгляд на выключатель, который не мешало бы поменять.

– Ну и как прогулка? – спросил он.

– Хорошо… только дышать было чуть-чуть тяжело.

Жаба подался немного вперёд.

– А ты много сразу не ходи. Прошла немного, посиди.

– Скучно тут. Никто не приходит.

Жаба проглотил ком, подступивший к горлу. На него нахлынули воспоминания, казалось бы, недавних дней, но уже совершенно далёких, ушедших совсем в никуда.

– Я обязательно сегодня приду, я обещаю.

– Мне мама снилась.

– Да?

– Она мне сказала, чтоб я переехала жить к тебе.

– Так и сказала?

– Слово в слово.

– Вот врунишка! Мама твоя такого никак не могла сказать. Я совсем не попадаю в список тех, кому бы она тебя доверила.

– Она сказала, что за тобой надо приглядывать. Рубашки тебе стирать, брюки гладить. А то ты совсем себя запустишь и тебя попрут с твоей службы.

– Убедила! – произнёс Дмитрий.

Как бы он хотел вернуть те несколько месяцев жизни: шумной, непонятной, взрывающей мозг. Той жизни, которая поначалу так его раздражала.

– А ещё она сказала, что ты опять стал вкусно готовить.

– Я уже давно ничего не готовлю. Тут она тебя обманула.

– Ну как же она могла обмануть? Это же сон!

– Скучаешь по маме?

– Очень-очень! А ты?

– И я скучаю.

– А ты её сильно любил?

Жаба тяжело задышал в трубку.

– Даш, – голос его дрогнул, – мы были просто друзьями.

– Она тебя любила.

– Скажешь тоже.

– Вот, если ты прям сейчас приедешь, я тебе кое-что расскажу, – стала плести интригу Даша. – Кое-что очень-очень интересное и про что ты совершенно не знаешь.

– Я прямо сейчас не могу. Но как только у меня получится, так сразу.

– У тебя же отпуск!

– Я тоже так думал, – произнёс Жаба. – Но это никого совершенно не волнует. Даша, мне надо идти по делам. Но я обязательно к тебе сегодня загляну.

– И мы пойдём погуляем?

– Обязательно. Как же без этого?

– Ну, хорошо, я буду ждать тебя, – сказала напоследок Даша и отключилась.
А Жаба после этого разговора просидел ещё минут десять в кресле, борясь с нахлынувшей в сердце тоской. Затем поднялся и зашагал к выходу. До двери он не дошёл буквально несколько шагов, как его мобильник вновь зазвонил.

– Да? – произнёс грустным голосом в трубку Жаба.

– Меня интересует продвижение дела под номером двести сорок четыре, – раздался неприятный вкрадчивый голос.

– Кто вы?!

– Не важно, кто я! Я хочу, чтоб ты нашёл убийцу. И даю тебе на это сорок восемь часов.

– А я хочу пива и чипсов, – ответил Жаба и сбросил вызов.

Но мобильник вновь зазвонил.

– Ну, что ещё?! – рявкнул в трубку Дмитрий. – Проблемы нужны? Я их быстро организую!

– Если ты не раскроешь это дело в течение сорока восьми часов, – невозмутимо произнёс звонивший. – Я тебя убью.

Жаба второй раз сбросил звонок и набрал номер Косыгиной:

– Лена, пробей мне оперативно, кто мне только что звонил. Фамилию его и домашний адрес.

– Ох, Жаба, вечно ты не вовремя. Сейчас перезвоню.

5.

Кирилл Рогов – крепкого телосложения парень с огромными карими глазами, квадратным подбородком, могучей шеей, широченной спиной – был следующим, кого вызвала следователь Мария Перова на допрос.

– Неужели вы не видите, – орал он, брызгая слюной, – что у него шарики за ролики заехали?

Рогов сидел на стуле, Перова стояла возле стены. Одета она была в строгий тёмный костюм. Мария молча выжидала момента.

– Он потому делов и натворил, что не соображал ничего, – не успокаивался Рогов.

Мария не сводила глаз с Кирилла, но никак не реагировала на очередную его реплику. А он из-за этого волновался всё больше и больше.

– Псих он! – вопил Кирилл. – Самый что ни есть настоящий! Неужели это не видно?! Неужели непонятно?!

Наконец-то она решила прервать его тираду.

– Тогда объясни мне дурочке, какого хрена вы стали ему помогать прятать труп?

– Да, тут мы виноваты, – произнёс дрогнувшим голосом парень. – Я этого не отрицаю. Он нам денег предложил… а мне очень деньги были нужны на операцию мамке. Я не смог отказаться.

– И часто у него до этого шарики за ролики заезжали?

– В том-то и дело, что я раньше за ним этого не замечал. Но поймите меня тоже, я знаком с ним чуть больше половины года.

– Тебе не кажется это странным? Ты за полгода этого не разглядел, а я за несколько дней должна была это увидеть.

Кирилл прикусил губу. Он о чём-то задумался. Мария не сводила с него глаз.

– Я тебе задала вопрос.

Кирилл нервно пожал плечами.

– Скажите, следователь, а отвёртку нашли? – резко сменил тему он.

– А должны были?

– Я же вам рассказал, где она лежит. Да, и снимки, доказывающие, что я не вру сохранены в моём мобильнике.

– Тут я тебя разочарую, – выпалила Перова, сверкнув глазами. – Нет ни каких снимков в твоём мобильнике. Или их там не было, или их кто-то удалил.

На лице Кирилла появилось выражение неподдельного ужаса.

– Когда? Кто? Как? Этого не может быть! У вас наверняка есть специалисты, которые могут восстановить удалённые фотографии. Поручите это кому-то, вы увидите, что я не вру.

– Пока что я не вижу в этом смысла.

Кирилл стал подниматься со стула.

– Я вас не понимаю.

– А я этого и не жду. Убийство совершенно с особой жестокостью. И никто с вами сюсюкаться не будет. Убита молодая красивая девушка, у неё вся жизнь была впереди. Такое не прощают.

– Но я-то её не убивал!

Перова подошла к Кириллу и опустила руку на его плечо, заставляя сесть.

– Я это уже слышала. Но это всего лишь пустые слова, они ничего не доказывают.

Кирилл опустился на стул с поникшей головой.

– Только матери моей пока что ни о чём не рассказывайте. Я вас умоляю. Если она обо всём этом узнает, она этого не перенесёт. Она и так одной ногой в могиле.


6.

Капитан милиции Георгий Бубнов находился в приподнятом настроении. Ему удалось выпросить у начальства несколько часов свободного времени, и он бодрым шагом шёл к служебной машине. Очень хотелось ему провернуть одно дельце. У него аж руки чесались, так ему хотелось это сделать. Мелко, может быть, подло с его стороны, но это было что-то вроде крика души. Вроде того, чему ну никак нельзя отказывать. Сегодня возвращалась жена соседа снизу. Её не было больше недели. И этот козлина с самого утра наводил тщательные порядки. В пять часов утра пылесос его работал на полную мощность, гремели бутылки, раздавалась брань и хлопанье входной двери. На него можно было бы накатать заяву, оформить, как положено, но этот лысый чёрт был не из простых смертных и мог в ответ тоже создать кое-какие проблемы. Хотя этого Бубнов особо не боялся, просто скучно всё решать как-то по правильному, когда всё можно решить с творческим подходом.

Георгий открыл дверцу и сел за руль. Он был весь в своих грандиозных задумках. Кровь прям кипела от творческого вдохновения. За два часа иногда можно получить столько удовольствия, сколько иной раз и за день не получишь. Бубнов вставил ключ в замок зажигания и начал его проворачивать.

– Привет! – раздался чей-то голос за его спиной.

Георгий тут же выскочил из машины. Волосы на его голове встали ёжиком. Все подлые мысли мгновенно улетучились. И хоть Бубнов в свои пятьдесят лет был физически очень крепким и выносливым человеком, испугался он конкретно.

– Твою мать! Вот же дерьмо!

Он выхватил из кобуры пистолет и вместе с ним заглянул в машину, и увидел мрачную рожу Димки.

– Жаба, это ты что ли? Я тебя когда-нибудь точно убью за твои лягушачьи шуточки.

В руках тот держал бумажный пакет.

– Я чебуреков принёс. Давай, пожрём что ли.

– Я от твоего пожрём скоро язву заработаю, а ты четвёртый подбородок. Нет уж, поедем нормальную пищу есть. Юлька суп приготовила.

– Надо кое к кому в гости наведаться. Составишь компанию?

Бубнов сел за руль и захлопнул дверцу.

– Нет никакого желания, – буркнул он. – У меня своих дел по горло.

– Очень надо.

– Мне тоже. Не поверишь, вот, прям кровь из носа. Не сделаю, потом всю жизнь жалеть буду.

– Твоё дело насколько минут затянет?

– На два часа.

– А если я помогу?
Георгий хитро улыбнулся, это предложение ему очень понравилось, он завёл машину и выехал со стоянки. Через пятнадцать минут они уже сидели на кухне Бубнова. Жаба жадно уплетал из тарелки суп с чебуреком вприкуску. Напротив него сидел Гоша и размешивал ложкой сметану в супе.
Дмитрий поднёс очередную ложку ко рту.

– Как ты, дружище? – неожиданно поинтересовался его товарищ. – Когда уже там заканчивается твой отпуск?

Рука Жабы дёрнулась, и часть содержимого ложки не попало ему в рот. Оно стекло по подбородку.
Жаба вытер его ладонью и зло сверкнул глазами.

– Гоша, не хочешь мне сказать, от кого майор Рябов узнал адрес моей дачи?

– Э-э-э… Ты эти дурные мысли брось. Чуть что у тебя сразу виноват Гоша.

– Я же всё равно узнаю.

Гоша в ответ сверкнул улыбкой, засветив отсутствие двух передних зубов.

– Зуб даю – не от меня!

– Ладно, выкладывай, чем тебе надо помочь.

Бубнов как будто ждал этих слов.

– Дело очень деликатное, – выпалил он, тут же отодвинул от себя тарелку и ринулся к шкафчику под мойкой.

Он распахнул дверцы и достал из шкафчика чёрный пакет.

– Попахивает криминалом, – сказал Жаба, когда его друг из пакета извлёк бутылку из-под шампанского и бычки с помадой, завёрнутые в газету.

– Надо немного пошалить.

– Бубнов, тебе пятьдесят два года. Какие шалости? Тебе уже внуков пора воспитывать.

Георгия этот весомый аргумент не остановил. Глаза его заблестели.

– Одно другому не мешает.

– Ну, рассказывай, что ты задумал.

– Да, вот, сосед мой так хорошо убрался. Думает, всё у него там тип-топ перед приездом жены, а я ему на балкончик вот эти радости подкину.

– Кровная вражда?

– Не-а.

– К жене твоей приставал?

– Боже упаси. Нет-нет, всё намного проще.

– Если проще, то зачем так человека подставлять?

– Он в пять часов утра пылесос включил и хлопал дверями.

– И ты так жестоко…

– И это не в первый раз.

– Я бы так не смог. Мужик мужику такую падлу.

– Он козёл! Депутат хренов! Знаешь, что он каждый день жрёт? Тебе такое не снилось.

– Прям на балконе жрёт?

– Да!

– Прямо перед твоими глазами?!

– Да! Да!

– И ты вот так вот просто это терпишь? Он же за наши с тобой деньги это жрёт! А ты какие-то бычки, бутылка из-под шампанского. Вот лох! Тут посерьёзнее надо.

– И что ты предлагаешь?

– Нет, бычки и шампанское это неплохо. Но этого мало.

– Так что ты задумал? Не томи.

– У твоей жены много трусов?

– Возможно.

– Да или нет?!

– Ну, да.

– Значит, пропажу одних она не заметит.

Бубнов испуганно взглянул на Жабу.

– Не нравится мне всё это. Это уже чистый беспредел.

– Мы ей новые купим. Тащи, пора дела делать.

Гоша не заставил себя ждать и через несколько секунд вернулся с ярко розовенькими
трусиками в белый горошек.

– Что это? – в ужасе выкрикнул Жаба. – Это совсем не серьёзно. На такие никто не купится.

– Ай, – махнул рукой Бубнов, и опять скрылся в спальне. Через несколько минут он вернулся с целым ящиком женских трусиков.

Друзья стали перебирать, какие подойдут для их дела лучше. И это были взрослые трезвые люди. Один из них возглавлял целый отдел, а второй был единственным его подчинённым. Отдел просто был экспериментальным. И людей, видимо, таких же подобрали.

Ни Дмитрий, ни Георгий не услышали, как открылась входная дверь, так сильно они были увлечены своим важным делом. И не заметили, как на кухню вошла Юля – жена Бубнова.

– Привет, дорогой, а что вы тут делаете? – произнесла она, и челюсть её отвисла…

По адресу, который продиктовала Жабе Косыгина, ехали молча. Бубнов периодически прикладывал к шишке на лбу пакет с замороженным фаршем. Дмитрий долго смотрел на страдания друга, и, в конце концов, не выдержал и решил как-то поддержать его:

– Злая она у тебя, разве так можно? А если б ей под руку топор попался?

У Гоши второй раз за день на голове зашевелились волосы. Он реально представил лежащим на столе кухонный топорик. И то, как Юля хватает его со стола.

– Вечно у нас так, – пожаловался Бубнов. – Я поначалу всё нормально придумаю, а потом ты влазишь со своими коррективами.

– Ага, конечно. Вали всё на меня.

– Тебе повезло. Ты ни капельки не пострадал.

– Защищаться надо было. Я как увидел, что она за черпак схватилась, тут же трусами прикрылся.

– Защитился он! Ты, падла, в дверях застрял, когда дёру давал.

– Я хотел повернуться, прощения попросить.

– Из-за твоего прощения, я два пинка по сраке получил.

– Я же говорил, что она у тебя злая. Как ты вообще с ней живёшь?

– Вот так и живу, – с болью в голосе сказал Георгий. – Давай, вводи меня в курс дела.

Жаба тяжело вздохнул.

– Да, хмырь какой-то мне угрожал. Обещал убить меня, если я не найду убийц по делу двести сорок четыре в течении двух суток. Вот, хочу его на место поставить.

– Странно.

– Что странно?

– Если речь идёт о делах нашего отдела, то у нас все дела по пропажам людей. Причём тут убийца?

– Надо на само дело взглянуть, тогда мы поймём.

– И откуда он знает, что дело, которое его интересует, имеет номер двести сорок четыре? Ведь номера мы с тобой присваивали независимо от года и реальных их номеров. И никто кроме нас не знает, какому делу какой номер мы присвоили. Мы отбирали конкретно те дела из архива, которые подходили конкретно под заданный эксперимент.

– Мы же всё это вносили в специально разработанную программу. Кто-то мог стырить эту информацию.

– Маловероятно… А если это шутка или развод?

– Я об этом тоже думал. И такое может быть. Но чувство у меня дурное, что это псих какой-то. Голос мне его не понравился.

Бубнов остановил машину возле частного дома с номером тридцать шесть на улице Гоголя. Друзья вышли из машины и двинулись к покосившимся воротам с открытой калиткой. Двор выглядел запущенным, создавалось впечатление, что здесь никто не живёт. В глаза бросились: разваленная скамейка, словно кто-то по ней прыгал до тех пор, пока она не выдержала всего этого издевательства, мелкий мусор под ногами и ржавый велосипед со спущенными колёсами.

Жаба окинул взглядом некрашеный серый дом и хмыкнул. Бубнов достал пистолет из-за пояса и первым поднялся по ступенькам. Он толкнул слегка приоткрытую дверь и преступил через высокий порог.

– Есть кто дома? – выкрикнул он, и не получил никакого ответа.

Жаба обернулся и ещё раз на всякий случай осмотрел двор. Но никого и ничего подозрительного не увидел и вошёл в дом вслед за Георгием. Внутри всё выглядело ещё хуже, чем снаружи. На полу валялось грязное заплесневелое тряпьё: старые куртки, рубашки, брюки. Очень сильно воняло прокисшими продуктами и лекарствами. В доме было три комнаты и одна кухня. Везде срач, антисанитария. Видно было, что хозяин харкает прямо под ноги. Пол ужасно скрипел. На пыльном столе на кухне стояла ржавая банка с окурками и грязный замусоленный пластиковый стаканчик из-под сметаны. Под столом открытая почти полная бутылка кефира, явно негодного к употреблению.

Жаба открыл дверцу холодильника. Там лежала ливерная колбаса и стояла банка с солёными огурцами. На газетке на самой нижней полке – несколько варёных картофелин в шкурках и куски жирной селёдки. Всё это вызывало отвращение.

Бубнов выглянул в окно:

– Нет никого.

– Я вижу, – буркнул Дмитрий. – Давай ещё дом обойдём.

Гоша опустил пистолет в кобуру и вышел во двор. Он стал огибать дом в одном направлении, Жаба в другом. Хозяина дома Дмитрий увидел первым. Тот сидел в кресле внутри хлипкого сарая, слушал радиоприёмник и курил самокрутку. Было очень трудно понять сколько лет этому человеку. Может быть восемьдесят, а может и намного меньше.

– Ох-хо! – улыбнулся старик. – Пришёл всё-таки.

Жаба сразу отметил для себя, что этот человек не мог звонить ему с угрозами. Голос был совсем не тот. Дмитрий улыбнулся одной из своих мерзких улыбочек ему в ответ.

– Ты меня ждал?

– Ждал.

Подошёл Бубнов и молча уставился на старика.

– Ну и?! – повысил голос Дмитрий.

– Ты очень легкомысленно ко всему относишься, – не спеша, процеживая сквозь зубы каждое слово, сказал старик.

– Это ты мне звонил?

– Я.

Жаба не выдержал и хлопнул дряхлого человечишку по плечу.

– Чего ты, гнида, врёшь?!

Тот даже не вскрикнул.

– Время тикает, – напомнил он.

– Чего ты хочешь?

– Я озвучил тебе свои требования.

Жаба схватил старика за подбородок и уставился прямо ему в глаза.

– Скажи мне, кто это всё придумал? Чей это развод?

Старик захохотал. Он был явно не в себе. Жаба отпустил его.

– Забираем его в отделение? – спросил Бубнов.

Глаза Димки расширились.

– Кого?! Его? Да, он неровен час сдохнет по дороге в отделение.

– Ну, это бабушка надвое сказала.

– Забирайте! Забирайте! Мне всё равно, где умирать.

Сердце Жабы неприятно заколотилось внутри грудной клетки. Откуда этот старик может знать номер дела, отобранного для экспериментального проекта Д–16? Откуда этот старик узнал номер его телефона? Да, ни откуда! Да и звонил не он! Он явная пешка в чьей-то игре.

– Кто ты?! Чего тебе надо?!

– Я бы на твоём месте поторопился, – ответил старик.

Бубнов схватил его за шиворот и потащил за собой.

Старик сделал несколько шагов, споткнулся о порог и полетел носом вперёд. Георгий его не удержал. И тот распластался в грязной луже. И опять начал ржать.

Жаба и Бубнов переглянулись.

– Ну, что, забираем его? – спросил Георгий. – Оформим, как следует. Предъявить нам есть что. А если и нет, то придумаем.

– Забираем, – тяжело вздохнул Жаба и тут же вскрикнул – Да, пошёл он в жопу! Пошли отсюда! Если он нам понадобиться, мы сами его найдём. Мне сейчас совсем не до него. Бабло кое-какое надо отработать.

7.

Жаба решил на время забыть о старике, но пообещал себе, что обязательно разберётся, в чём кроется подвох. Через час после того, как он с ним пообщался, Дмитрий вошёл во второй корпус следственного изолятора и протянул дежурному в окне пропуск, выписанный следователем Перовой, давшей ему разрешения на беседу с подследственными. Всё это устроил майор Рябов, который имел со всех передвижений Жабы свой интерес.

– Добрый день! – произнёс Дмитрий.

Дежурный взял пропуск и отметил его.

– Перова просила предупредить вас, что все ваши разговоры с подследственными будут записываться. Она постарается вам не мешать, но будет слышать всё, о чём вы будете говорить.

– Мог и не предупреждать, я знаю о её методах работы. Где она сама?

– Скоро будет.

Комната для допросов была небольшой. Белые стены без окон и закрытое пространство неприятно давили на психику Жабы. Из мебели в комнате находились только: стол и стул для следователя, три стула у стены и ещё один стул в метре от стола.

Жаба сел за стол, достал из сумки ручку и большую толстую тетрадь, листы которой были размером с принтерную бумагу. Привели худого прыщавого парня в очках. Жаба пояснил ему, по какой причине он вызвал его на беседу. В комнату заглянула Перова, кивнула Дмитрию и сказала, что можно начинать.

Пётр Гедич опустился на один из стульев возле стены и сразу заявил:

– Пока не вернуться мои родители со Швеции, я ни на какие вопросы больше отвечать не буду. Они наймут мне адвоката. Я и так много лишнего наговорил.

– А они уже в курсе, что случилось? – поинтересовался Жаба.

– В курсе. Им тётка позвонила.

Дмитрий ещё раз взглянул на парня, затем отметил в тетради, что, несмотря на сопливую внешность, тот ведёт себя довольно уверенно и спокойно. Потом начал рисовать лицо Гедича: его кривой нос, очки, прыщи на лице. Только вот в итоге получилась Баба Яга какая-то.

– Конечно же, ты можешь молчать, – прервал тишину Жаба, закончив свои художества, – пока твои друзья на тебя наговаривают. Но я бы на твоём месте рассказал, кто из них убил Полину Дорину и зачем.

– Я сам не могу понять, кто из них убийца. Сначала я думал, что это Жердин. Он псих – это точно. Но Рогов себя тоже странно ведёт.

– Так ты не видел, кто убил?

– Я даже не могу вам сказать, когда это произошло… Я не отвечу больше ни на один ваш вопрос. Всё, хватит! Я буду тупо молчать.

Жаба хлопнул ладонью по столу.

– То есть ты не хочешь мне помочь найти Евгению Кабардину? Тебя совсем не волнует, что с ней случилось и нужна ли ей помощь?

Петька вздрогнул.

– Я вообще не вижу связи между её исчезновением и убийством Полины Дориной.

– А я вот вижу! – ещё сильнее повысил голос Жаба. – Для меня это единственная связь. Мне кажется, что если я разберусь, кто и зачем убил Полину Дорину, то смогу понять, куда подевалась Евгения Кабардина.

– Флаг вам в руки! – завопил в ответ Петька Гедич. – Мне сейчас всё равно, что случилось с Женькой… Жива она, мертва – мне наплевать! Я сейчас только за себя переживаю. Я не хочу сесть в тюрьму из-за двух уродов, которые меня втянули во всё это говно.

– В жопу себе его засунь и ходи гордись, что такой умный.

– Чего это вы так со мной разговариваете?

– А как с тобой разговаривать? Девушка из твоей компании пропала. Возможно ей сейчас срочно нужна помощь. А ты сразу: я ничего не знаю, моя хата с краю. Типичное поведение мудака.

– Вы знаете, кто мой отец? Он вас заставит ответить за каждое ваше словечко. И я ему наш с вами разговор обязательно передам.

– Передай ему ещё, что я сказал, что его сын трус, чмо и убийца.

– С чего это вдруг?! Я не убийца!

– Хорошо хоть, что ты со всем остальным согласился, а то мне пришлось бы это тебе доказывать…

– Тебе тоже наплевать на то, что случилось с Евгенией Кабардиной? – спросил Жаба Дениса Жердина, которого он позвал следующим на беседу. Он всё ещё кипел после разговора с Гедичем и никак не мог успокоиться. Да и Перова подлила масла в огонь своими замечаниями.

Денис сел на стул, который стоял с другой стороны стола.

– Нет-нет, – тут же отреагировал он. – Я готов ответить на любые ваши вопросы, если это действительно поможет найти Женьку. Я думаю, что она пошла на эту вечеринку только потому, что на неё пошёл я.

– Почему ты так думаешь?

– По её поведению было заметно, что она ко мне неравнодушна.

Жаба выудил из кармана платок и протёр им свою потную лысину.

– Раз тебе не всё равно, помоги мне разобраться, что случилось. Расскажи мне всё, что ты помнишь. Дай мне возможность найти зацепку, которая выведет меня на исчезновение Евгении.

– Я уже всё это рассказывал следователю. Она мне не верит. Считает, что я спецом кошу под сумасшедшего, что я выбрал такую тактику для своей защиты.

– Сейчас это не важно, кто что считает. На данный момент есть только ты и я. Помоги мне, а я постараюсь помочь тебе.

Жаба отметил в тетради, что выражение лица Жердина напряжённое, глаза бегают, руки трясутся. Он весь какой-то бледный, неспокойный, губы у него бескровные, под глазами огромные синие мешки. Когда Денис подвинулся к нему ближе вместе со стулом, Жабе стало как-то даже не по себе.

– Я боюсь, что мне никто уже не поможет. Мне так хреново. Но я попробую что-то сделать для вас. Начну с того, как очнулся на холодном полу в зале в квартире Петьки Гедича. Вас это устроит?

– Если ты считаешь, что нужно начинать именно с этого, значит, начинай с этого.

8.

То, что начал рассказывать Денис Жердин.

Я приоткрыл глаза с мыслью, что нахожусь явно не дома и что что-то не так. Почему я лежу на холодном полу? Почему простой свет от люстры так режет глаза? Неужели опять не рассчитал с алкоголем? Ведь сам себе обещал ничего кроме пива не пить. Всё в каком-то тумане. Голова болит, в ушах звон.

И тут же задумался, сколько ж я вчера выпил? Да и вообще, что пил? Немного пива, чуток красного вина, а дальше – провал в памяти, пустота… Меня рвало прямо с балкона. Вот это я точно помню. Затем я ещё пил вино…

И спрашивается, какого чёрта я голодным попёрся к Петьке Гедичу? Ведь мог после занятий сначала домой заскочить, пожрать нормально.

Я попытался приподняться – не получилось из-за того, что голова тут же отозвалась нестерпимой болью. Правая рука притянула к глазам отвёртку. И я офигел! У меня глаза на лоб полезли! Откуда на ней и на пальцах засохшая кровь? Бред какой-то! Взгляд мой скользнул дальше. В голове тут же застучали молоты – загромыхало в ушах и в висках.

То, что я увидел, не вмещалось ни в какие рамки моего сознания. Этого не могло просто быть, это неправда, это всё не наяву, это кошмарный сон, и я обязательно сейчас проснусь – убеждал себя я.
Меня всё-таки вырвало, правда, не понять чем. Желчью что ли? Желудок попытался выдавить из себя всё то, что ему было не по душе. Жёлтую пену и какую-то слизь. Короче, не важно.

Собрав всю волю в кулак, я заставил себя приподняться. Поверьте, это было очень сложно. У меня было такое ощущение, что пол вместе с моими руками едет вперёд. Я на четвереньках дополз до стены и слезящимися глазами уставился на картину, которая не укладывалась в моём мозгу.

Передо мной, уткнувшись носом в пол, лежала Полина Дорина. Висок её, щека и шея, а также солидный участок пола возле головы были в засохшей почерневшей крови. Не трудно было догадаться, что по её виску и щеке лупили той самой отвёрткой, которую я до сих пор держал в руке.

«Неужели это сделал я?» – пронеслась мысль в моей голове. – «Глупость какая-то. Этого просто не может быть. Я на такое не способен».

Я ещё раз обвёл взглядом зал, близ одной из стен которого я сидел на холодном полу. Вчера вечером мы предусмотрительно скатали большой шерстяной ковёр с длинным ворсом, чтоб не пролить на него пиво или вино, и вынесли его в кладовку. А то Пете от предков точно влетело бы, узнай они, что он в их отсутствие в квартире закатил студенческую вечеринку.

Я застонал, понимая, что весь этот ужас перед моими глазами – реальность. И от неё просто так никуда не денешься. Полина лежала возле чайного столика. Платье её задралось. Сквозь белые кружевные трусики просвечивались ягодицы. На чайном столике стояли полупустые тарелки с нарезками ветчины и сыра – остатки вчерашней закуски.

Чем же вчера для меня завершился вечер? Почему я ничего не помню и почему мне так плохо? Как бы я не напивался, что было в последнее время не редким случаем, мне никогда не было так хреново.

Я даже голову не мог повернуть: было такое ощущение, что она сразу же лопнет от перенапряжения. Сердце колошматило, что дурное. Его удары эхом разносились по всему телу.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – проскулил я.

Мне никто не откликнулся.

Жесть самая настоящая – начали атаковать меня панические мысли – стопроцентный приговор. Я убил человека – это конец всему. Можно считать, что жизнь оборвалась. Причём так глупо. Меня или посадят надолго, или расстреляют, к чёртовой матери!

Надо бежать, решил я тогда. Кто знает, может быть, милиция уже едет сюда. Ведь неспроста я один в комнате. Мои товарищи наверняка позвонили в милицию и ожидают её где-нибудь во дворе. Не будут же они сидеть с убийцей в одной квартире. Я бы тоже не сидел.

Я оставил окровавленную отвёртку на полу и, держась за стену, побрёл в сторону кухни. Меня шатало, как лодку в шторм. На затылок давила нечеловеческая боль. В висках стучало. Сердце прыгало вверх – вниз.

Шаг за шагом я приближался к выходу из комнаты. И неожиданно для меня кого-то основательно вырвало в туалете, а затем ещё раз и ещё раз. Я это услышал и замер на секунду. Мой взгляд вернулся к отвёртке. Надо стереть с неё отпечатки пальцев! Или вообще избавиться!

Я метнулся к отвёртке и, недолго думая, швырнул её в открытую форточку, понадеявшись, что она временно затеряется в кустарнике за домом. А потом я её обязательно оттуда заберу и избавлюсь раз и навсегда. От таких резких спонтанных движений всё моё тело прошибло потом, и я на какой-то миг почувствовал облегчение. А затем меня вновь накрыла волна невыносимых ощущений.

Я несмело заглянул на кухню и увидел за столом у окна Петьку Гедича. Тот держался за голову двумя руками и смотрел в одну точку.

– Ё-моё! – еле слышно твердил он, находясь в отрешённом состоянии. – Ё-моё! Ё-моё!

– Петя, что случилось?! – громко спросил я у него.

– Ты мудак! – завопил в ответ Гедич. – Вот что случилось!

– Тихо… тихо… не ори, – стал я его успокаивать.

Петька сжал пальцы в кулаки так, что они аж захрустели.

– А ты мне не указывай, с-сука! – завопил он.

Я тут же его спросил:

– Это я что ли?

– Нет, блин, я! – ещё громче заорал он, голос его изменился до неузнаваемости.

Такой агрессии со стороны тихони Петьки, я никогда не видел. Глаза у него налились кровью. Лицо перекосилось. Видимо, его прорвало основательно.

– Мудачила ты ходячая! – завизжал Гедич и брызнул слюной. – Урод грёбаный!

Хлопнула дверь туалета, и в коридоре показался Кирилл Рогов, одетый в чёрный свитер, синюю рубашку и джинсы, обутый в китайские кроссовки. Он заглянул в зал и выкрикнул:

– Эй, пацаны, это что такое?

И тут же двинул к выходу.

– Извините, конечно, но я пошёл… я тут не при делах.

Я среагировал моментально: развернулся и бросился в ноги Кирилла, обхватив их руками.

– Кирюха, стой! Не бросай меня! – стал я его умолять. – Бабок дам, сколько попросишь. Только делать что-то надо. Помоги, прошу тебя.

– Сука ты! – не успокаивался Гедич. – Меня родаки за яйца подвесят. Из-за тебя козлины. Они мне тачку обещали купить. И что теперь?! С-сука ты!

– Тихо-тихо, пацаны, – завыл я. – Всё это можно как-то скрыть.

– Не получится! – заявил Кирилл. – Я не хочу на это подписываться.

– Кирилл, я пять штук зелени отвалю, – тут же предложил я. – Ты же знаешь, у меня есть бабки. Я только-только тачку свою продал. Кирюха, не губи.

Рогов проглотил ком, подступивший к горлу, и скосил взгляд в сторону Гедича. Петя тут же замотал головой.

– Нет! Нет! Ничего не получится! Вот скажи, где Женька – она ж всё видела.

– Если б Женька знала, что случилось, – сказал я. – Она б уже давно сюда милицию вызвала. Согласись!

– Хрен её знает! – ответил Гедич.

– Вали за деньгами, – произнёс Кирилл. – А мы с Петькой пока подумаем, помогать тебе, или нет. Втягиваешь ты нас по самое не хочу.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ: https://www.stranamam.ru/post/14566594/