Последний парад

Бой шел непрерывно уже целый час. Грохот орудий и автоматные очереди звучали не переставая. Периодически с жутким воем заходил на штурмовку войск самолет.

Олег внимательно оценил обстановку и понял, что шансов выйти из окружения с оставшимися бойцами уже практически не осталось. Но даже в такой ситуации противнику будет нелегко победить, так как сдаваться никто не собирался.

Грохот от разрывов и очередей на поле боя не давал покоя и маме Олега, которая находилась буквально в двух шагах за стеной. «Когда-то это должно кончиться! Или будет продолжаться вечно?» — подумала она, едва сдерживая себя, чтобы немедленно не броситься к сыну. Но уже через некоторое время, после очередного захода самолета на штурмовку, все-таки не выдержала и решительно вошла в… комнату Олега:

— Олег, ну когда ты закончишь играть в солдатики? По-моему, ты уже достаточно взрослый. И, кроме того, я вынуждена постоянно жить, как на прифронтовой полосе. А у нас, между прочим, мир на дворе, и хочется тишины.

— Да я в центре самого пекла — и ничего, как видишь. А ты слышишь какие-то отголоски и все равно жалуешься, — ответил Олег, не находя серьезных причин для беспокойства.

— Ничего себе отголоски! — воскликнула мама.

— Мама, знаешь, ты вообще пришла в самый ответственный момент боя! Как вам, девчонкам, объяснить — вот как раз именно для того, чтобы и был мир на дворе, нам, мальчишкам, необходимо постоянно учиться военной тактике. Видишь, я сегодня проиграл бой. Надо теперь еще разбираться — почему?

— Да что тут разбираться? Гора солдатиков валяется на полу.

— Не гора солдатиков, а результат грамотного применения штурмовой авиации!

— Уж не тот ли противный вой, который недавно раздавался из твоей комнаты, ты называешь штурмовой авиацией?

— Авиация уже давно реактивная. Пора тебе привыкнуть к современным звукам. А ты, наверное, думаешь, что воюют бесшумными бумажными самолетиками.



Мама засмеялась от такого военного юмора и, вздохнув, решила, что лучше ей уйти в глубокий тыл, то есть на кухню. Там, пожалуй, будет спокойней, пока идут слишком активные боевые действия. К тому же есть шанс, коварно заманив «главнокомандующего» на обед, остановить разом все войсковые операции.

Как только дверь за мамой закрылась, тотчас прозвучало несколько автоматных очередей, за ними пара орудийных выстрелов, и наконец наступила долгожданная тишина.

Олег с грустью посмотрел на поле боя и задумался. Действительно, получалось, что мама права — надо заканчивать играть в солдатики. Он и сам это прекрасно понимал. Просто было трудно расставаться с детством, в котором еще все можно и которое, любя, прощает множество ошибок. А теперь вот, видимо, пришло время действовать. Ведь стал же он скрывать от друзей то, что играет в солдатики. Да и вообще, как ни оттягивай, но рано или поздно эта пора, когда ты должен сделать шаг во взрослую жизнь, приходит к каждому человеку. Еще недавно ты стремился к ней, а теперь — вот она. Решай. Только сам, пожалуйста…

И тогда Олег вдруг загорелся идеей устроить последний парад для своих солдат. Он должен был с ними попрощаться. А как же иначе! Они служили ему надежной опорой во всех его тактических замыслах и бросались в атаку по первой команде. Они были ему как настоящие боевые друзья. Во всяком случае, учился он тому, что называется боевой дружбой, начиная именно с этих солдатиков.

Олег быстро, словно бывалый штабной офицер, наметил план проведения парада и то, как именно выстроятся в парадном строю отряды. А еще через несколько минут в назначенном порядке уже начали прибывать войска. Часть из них направлялась на парад с постоянного места дислокации, то есть из огромной коробки, стоящей под диваном, а часть — непосредственно с поля боя, где еще недавно они лежали поверженными.

Олег никогда не был коллекционером. Хотя само по себе это занятие для мальчишки, прямо скажем, очень интересное!

Его же всегда и сразу увлекало только боевое применение поступавших из магазинов солдатиков. Свежие подкрепления из-за множества замыслов сражений, постоянно зревших в Олеге, практически сразу попадали на передовую и оказывались в самом центре военных действий.

Они и были созданы для решительных атак, а не для парадов. И именно в бою они выглядели естественно, даже буднично, потому что игрушечная война — это место их повседневной работы.

А вот парадной стройности из-за этого добиться, конечно, не получится. И придется мириться с тем, что рядом с бросающим гранату бойцом мирно соседствовал притаившийся в траве снайпер. Или, например, с тем, что отряд матросов, стоящих руки по швам, окажется по соседству с браво шагающими пехотинцами совсем других исторических времен.

Постепенно многочисленные участники выстроились на полу по всей комнате. В конце, как и полагается на параде, располагалась грозная боевая техника и артиллерия. Рядом на рейде качались ракетный крейсер, две подводные лодки и вооруженный до зубов парусник. А еще на аэродроме в горах, или попросту на письменном столе, готовились к праздничному пролету над войсками самолеты и вертолеты.

Получилось очень даже внушительное зрелище. И всей этой мощной армией уже много лет командовал Олег! Под впечатлением от замерших в ожидании войск он даже позвал маму, чтобы полюбоваться этим вместе с ней.

— Парад! Смирно! — скомандовал Олег.

Тут же все как бы подтянулись, восхищенно глядя на своего главнокомандующего. А у мамы слезы на глазах появились. Олег так живо верил во все происходящее, что невольно и ей передавалась эта вера, а следовательно, и вся торжественность и значительность момента.

Кто бы мог подумать, что из-за какого-то игрушечного парада она вдруг, как будто предчувствуя что-то, так разволнуется…

— К торжественному маршу! Побатальонно! На одного линейного дистанции! — Олег давно наизусть выучил команды, которые подаются на параде. — Первый батальон прямо. Остальные напра-а-а-во! На пле-е-е-чо! Равнение направо! Шагом марш!

На секунду даже показалось, что весь огромный парад солдатиков с последней командой радостно замаршировал, выполняя последний приказ своего главнокомандующего!

Олег пристально рассматривал построения, вспоминая многочисленные военные операции, прошедшие с их участием. Нет, это не были для него безжизненно стоящие игрушки. Для него это были настоящие войска, реально прощавшиеся с ним навсегда.

А следом за последним отрядом игрушечного парада с Олегом попрощалось и его детство…

Через некоторое время он совершенно неожиданно попросил у мамы разрешения заниматься в секции единоборств и дополнительно изучать иностранный язык.

Это очень удивило маму. Особенно просьба о занятии иностранным языком. Олег собрался поступать в военное училище, и с единоборствами было более или менее понятно. А вот иностранный язык так и остался тогда для мамы загадкой…

***

— Парад! Смирно! К торжественному маршу! — звучало на всю страну из репродукторов на Красной площади.

Олег находился в одном из парадных строев, или, по-военному, в одной из парадных «коробок». Как-то с трудом верилось, что от мальчишеских грез о военном училище до этого незабываемого дня удалось пройти немалый и трудный путь.

Сколько раз Олег смотрел военные парады Победы по телевизору. Сколько раз он видел себя среди их участников. Сбылись его мечты — он на Красной площади в числе курсантов военного училища! И теперь уже на него смотрят тысячи горящих глаз мальчишек и девчонок, в сердцах которых постепенно созревали первые серьезные решения о своем будущем!

— Побатальонно! На одного линейного дистанции! — продолжали нестись над площадью команды, все больше волнуя участников торжества.

Множество народа с нескрываемым любопытством и завистью рассматривало мужественных ребят в красивой военной форме.

Парадная коробка училища Олега замерла для прохождения торжественным маршем.

Вдруг совершенно неожиданно ему припомнился последний парад солдатиков:

— Первый батальон прямо, — звучали и сейчас те же команды из его детства. — Остальные напра-а-а-во! На пле-е-е-чо! Равнение направо! Шагом марш!

Курсанты, предельно сосредоточившись, плечом к плечу шагнули вслед за своим командиром!

Вперед! Вперед! Вперед!

Происходящее вокруг, за пределами парадного строя, перестало восприниматься совсем и как-то отдалилось. Только — четкий шаг, равнение в шеренге, плечо товарища.

И только — вперед! Вперед! Вперед!..

— Выполняющих специальные задания, в том числе далеко за пределами нашей Родины, — слышалось из репродукторов и одновременно отзывалось тревогой в сердце матери Олега, сидевшей у телевизора.

И только — вперед! Вперед! Вперед!

Когда «коробка» Олега наконец сошла с Красной площади, неожиданно из стоящих за несложным ограждением приветствующих горожан выбежала девушка с огромным бантом на голове в расцветке российского флага. Она приблизилась к Олегу, который шел с самого края, и на ходу спросила:

— Можно я подарю вам цветок?



Он взял цветок и, улыбнувшись, сказал:

— Ух, какая ты красивая!

Через несколько мгновений Олег обернулся и задорно крикнул ей:

— Окончу училище, возьму тебя замуж!

Курсантский строй одобрительно загудел — вот это решительно, по-военному. Это им было понятно.

Девушка растерялась от неожиданного предложения. Затем, придя в себя, прошептала уже вдогонку удалявшемуся строю:

— Я согласна, — а потом спросила: — Только как же мы встретимся-то?

И будто в ответ на свой вопрос услышала слова строевой песни:

— А для тебя, родная, есть почта полевая. Прощай, труба зовет…

…Шел бой. Как в кино, по эпизодам, не получалось — все происходило непредсказуемо и молниеносно.

Анализировать что-то и думать, по правилам ли оно, было скорее даже опасным. На секунду отвлекись, и, возможно, она, эта секунда, станет твоей последней секундой в жизни, потому что автоматные очереди, не переставая, безжалостно разделяли пространство на то, где ты будешь жить, и на то, где тебя уже не будет. Попробуй, увернись, угадав судьбу.

Олег внимательно оценил обстановку и понял, что шансов выйти из окружения уже практически не осталось. Но не это было главным — главное, чтобы группа, отход которой он с товарищами прикрывал, благополучно оторвалась от преследования. И чем дальше она отрывалась, тем ближе подступал враг. Но даже в такой ситуации противнику будет нелегко победить, так как сдаваться никто не собирался.

И вдруг — тишина… Сразу…

…Мама Олега вздрогнула, встревожилась: уж не произошла ли где-то далеко с ее сыном беда? Все-таки он человек военный. Как много она бы отдала теперь за то, чтобы сын опять был рядом, мешая ей бесконечными штурмами и ревом «грамотно применяемой авиации».

Но, к сожалению, все это осталось в далеком прошлом, и вернуться в детство Олега было, увы, невозможно…

…Олег открыл глаза. Кругом было темным-темно. Только огромное небо над ним и много-много звезд. Надо же — так далеко от Родины, а небо такое же! Как будто в детстве лежишь на лугу и мечтаешь о чем-нибудь. Кажется, что вот закрой глаза на секундочку, и когда откроешь их — ты снова в детстве, в безопасности…

Сознание вернуло его в реальность, и детство сразу стало таким же далеким, как и родной дом, мама.

Олег понял, что бой закончился. Он ранен, но не в плену. Странно… Значит, есть шанс?

Надо было как-то выбираться отсюда. Олег попробовал повернуться на бок, чтобы осмотреться вокруг, но острая боль сразу пронзила все тело. Пришлось отложить очередную попытку.

Только отложить на сколько? Есть ли у него время вообще? И что он сможет реально сделать?

Пока получалось не очень весело. Но Олег не привык раскисать в трудных ситуациях и, собрав все свои силы, попробовал еще раз повернуться на бок. Едва справившись с этой маленькой и нетрудной, казалось бы, задачей, он неожиданно услышал голос своего боевого друга Вадима:

— Олег, лежи спокойно. Я тебе сейчас помогу… Попробуем сделать фокус и исчезнуть… Если получится…

…Олег снова открыл глаза. Теперь вокруг все оказалось белым-бело.

«Где я теперь? Что за чудеса? Действительно, фокус», — подумал он.

— А вот я вас наконец и нашла, — радостно и с нескрываемой любовью заговорила с проснувшимся Олегом медсестра Катя, просидевшая рядом с ним уже более суток.

— Помните парад на Красной площади несколько лет назад? — спросила она.

Что-то смутно стало всплывать в памяти Олега и напоминать ему о параде Победы еще в самом начале учебы в училище. Какая-то девчонка дарит ему цветок. «О! Да я обещал взять ее замуж! — вспомнил он. — Бывают же в жизни случайности. И такие встречи! Настоящее кино».

— Та-а-ак: значит, я все же попал в плен? — попробовал пошутить Олег.

Катя сильно засмущалась при этих словах и начала поправлять простыни на его кровати. Заодно невзначай поправила и прическу. Промолчала.

— Мы вернулись домой, брат, — вдруг присоединился к разговору Вадим. — Задание выполнено. Группа вернулась. Не вся, правда… В общем… Ты был ранен. Когда мы добрались до своих, вообще отключился и очень долго спал, а во сне разговаривал.

— Что же я наговорил? — поинтересовался Олег, обрадовавшись Вадиму.

— Ты знаешь, забавно получается, но у меня тоже был, как и у тебя, последний парад солдатиков перед кадетским училищем, — ответил Вадим.

— Неужели я вспоминал детство и свой последний парад солдатиков? — искренне удивился Олег.

— А кстати, какой это парад вы вспоминаете? Тот, на Красной площади? — заинтересованно спросила Катя.

— Да нет, — смущенно ответили давно повзрослевшие «главнокомандующие»…

…Мама Олега уже несколько дней не могла найти себе места из-за волнений о сыне. Сердце тревожилось — ни спросить, ни написать никуда было нельзя. Только ждать без конца…

И вдруг раздался этот самый звонок, который со страхом и надеждой она, видимо, и ждала:

— Здравствуйте. Это Катя… С парада.

— Катя? С парада? — удивленно и взволнованно спросила мама Олега.

«Парад… Девчонка с цветком… Да, да. Олег что-то рассказывал», — мелькало в ее голове.

— Он жив!!! — вырвалось из трубки.

Мама Олега долго молчала, справляясь со своими чувствами. Мысли беспокойно пробежали от понимания того, что страшное все же случилось, до понимания того, что это страшное теперь уже позади.

В трубке все это время терпеливо ждали.

Наконец мама тихо ответила:

— Возвращайтесь скорее, — и потом, немного помолчав, добавила: — Любите друг друга…