3. Зацепившая книга. Маркус Зузак "Книжный вор".+

Об этой книге можно говорить очень много, разными словами: и хвалить, и критиковать. Однозначно одно: к ней нельзя остаться равнодушным. "Книжный вор" - очень пронзительная история, рассказанная от лица Смерти. Очень точное авторское попадание, скажу я.

Кому, как ни Смерти, лучше знать жизнь, перечеркнутую войной? Она там главный распорядитель и служака, внимательный зритель и неутомимый работник. Немного удивило, что образ рассказчика представлен в мужском роде. В нашей традиции ближе женская ассоциация с этим персонажем, но тем не менее через десяток - другой страниц данное несоответствие растворяется. Поскольку с первых строк целиком начинаешь погружаться в атмосферу книги.

Зимняя стужа, продрогший насквозь вагон - первое знакомство с маленькой девочкой, ГГ. И все! - дальше ее мир до окончательной точки в романе становится частью твоего собственного мира. Вот ты бежишь по улице вместе с Лизель, Руди и Томми. Вот Папа играет на аккордеоне, а тебе весело и спокойно, так как он такой большой и добрый, и ты думаешь, что он всегда-всегда будет рядом с тобой. Вот вы опять нашкодили и как же страшно идти домой, ведь Мама обязательно устроет вам варчен. Как хорошо, что у тебя есть такой добрый и хороший друг Макс. Такая по-своему теплая и мирная жизнь, хоть и отягощена она постоянным страхом услышать стук в дверь.

Эта книга о бесконечной человечности. И неважно, немец ты или еврей, богат ли, беден... И что бы ни внушали тебе вожди, никто не смеет унижать и втаптывать в дорожную пыль достоинство другого человека. И если такая несправедливость происходит, твое сердце не должно молчать. Как и сердце ГГ и ее добряка - отца. И пусть ты истинный ариец по определению, но протянутая тобой рука с кусом черствого хлеба умирающему пленному еврею - это не глупый поступок, за который можно поплатиться жизнью. Это проявление истиной человечности. У маленьких людей, которые ничего не решают в цейтноте фашистского режима - огромные сердца, - которые решают все с точки зрения человеческой морали.

Еще это книга про книги и про важность слов. Первые можно не просто читать. Ими иногда можно определять свою жизнь. Как это и происходит у маленькой книжной воришки. Вторые - могут породить монстров, а могут в горниле страха - зажечь звезду и подарить надежду на жизнь. "У Папы были глаза цвета доброты". Странный цвет, правда? Если не обращать внимание на то, что определение дает ребенок.

За это очень много критики от любителей классической словесности в адрес автора. Мол - это стилистически коряво, а тут - сплошной жаргон. Так, наверно и есть, если вырывать кусочки из контекста. а если смотреть на картину вцелом - то, как по мне, все очень гармонично и колоритно. В этом романе у слов - особая функция. здесь слова "рисуют", добавляют цвет к значению.

Эту книгу нельзя читать на бегу. Для нее нужны время и место.

"Я хотел многое сказать книжной воришке о красоте и зверстве. Но что тут скажешь такого, чего она и так не знала? Я хотел объяснить, что постоянно переоцениваю и недооцениваю род человеческий — и редко просто оцениваю. Я хотел спросить ее, как одно и то же может быть таким гнусным и таким великолепным, а слова об этом — такими убийственными и блистательными."