«Дело супругов Агеевых - это обыкновенная заказуха»

Известный пастырь Протоиерей Димитрий Смирнов призвал общественность предотвратить судебную расправу над невинными людьми …

«Дело супругов Агеевых - простое. Это обыкновенная заказуха, которая может закончиться печально для ни в чем не повинных людей. Я знаю подобный случай, который произошел в Тверской области. Там парня осудили на 12 лет вообще ни за что, а недавно пересмотрели его дело и решили дать ему пожизненное. А это хороший парень, иконописец, он ни к чему не причастен. Эти два дела носят откровенно заказной характер.

Дело Агеевых становится понятным, если разобраться в его подоплеке. Дело в том, что для продвижения ювенальных технологий в России нужен громкий судебный процесс. Вот его искусственно и создали, правда, немножко неудачно, - погорячились. Потому что они хотели засудить виноватых людей и дать этому делу мировую огласку. А взяли невиновных - супругов Агеевых. Но назад выхода у них нет. Им нужно либо признать, что они подлецы и негодяи, что им будет сделать весьма трудно, либо посадить невинных людей. Они, судя по всему, предпочитают второй вариант развития событий», - заявил в интервью «Русской линии» председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями митрофорный протоиерей Димитрий Смирнов в связи с началом судебного рассмотрения так называемого «дела супругов Агеевых».

Как сообщает РИА Новости, супруги Агеевы, обвиняемые в жестоком обращении с приемным сыном Глебом, отказались признать свою вину на заседании Видновского городского суда Московской области, которое состоялось 9 марта. Видновский суд приступил к рассмотрению по существу уголовного дела в отношении супругов Агеевых. Прокурор зачитала обвинительное заключение, а подсудимые и их адвокаты выразили свое несогласие с предъявленными обвинениями.

"Суть обвинения нам не понятна", - заявила Лариса Агеева, добавив, что в обвинительном заключении не указано, где, когда и как часто было совершено истязание ребенка. "Утверждение о том, что я ненадлежащим образом воспитывала ребенка - голословное", -передает ее слова ИТАР-ТАСС.

Супруги Антон и Лариса Агеевы обвиняются по статье 156 УК РФ (ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем, если это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетними), статье 125 УК РФ (оставление в опасности). Агеева также обвиняется по части 2 статьи 117 УК РФ (истязание, совершенное в отношение заведомо несовершеннолетнего и заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии) и части 2 статьи 112 УК РФ (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, вызвавшее длительное расстройство здоровья, совершенное в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии). Максимальное наказание по данным статьям - до семи лет лишения свободы.

«Судебное преследование супругов Агеевых полностью дискредитировало ювенальную юстицию, - считает протоиерей Димитрий Смирнов. - Хотя, честно говоря, ювенальная юстиция уже давно себя дискредитировала в Европе и Америке. Она давно не нуждается в дополнительной дискредитации. Мы помним, как с конца XIX века боролись за права женщин. К чему привела эта борьба? К тому, что только у нас в стране 40 млн. женщин живут без мужей, а количество разводов в два раза превышает количество браков. Борьба за права детей послужит тому, что семьи окончательно разрушатся. Сначала у жен отняли мужей, а теперь у них отнимут еще и детей. Это сатанинский замысел».


«При этом инициаторы этого сатанинского дела прикрываются правами детей. Механизм манипуляции общественным сознанием хорошо известен. Сначала в сознание внедрялись лозунги, например, - «Свобода. Равенство. Братство. Счастье». Потом эти лозунги воплотились в концлагеря. Женщины боролись за свои права. Чем в итоге закончилась их борьба? Тем, что они вынуждены работать, как лошадь, да еще получили право заниматься штангой, боксом, футболом. Это все права, которых добились женщины. Неужели от этого женщина стала счастливее, с правами, но без мужа и семьи? А борьба за «права детей» приведет к тому, что в семье не будет и детей. Вспомните, как принимался закон против «экстремизма». Сначала «произошло» три взрыва и появились антисемитские надписи, а сразу после этого был принят соответствующий закон. Также и здесь: дело супругов Агеевых обернется введением в России ювенальной юстиции. Логика развития событий давно известна», - предостерег отец Димитрий.

«Исход дела супругов Агеевых зависит только от активности нашего народа. Если народ будет активен, то те, кто затевает это дело, испугаются, или им скажут, что они не тот объект избрали для своих экспериментов, и им придется замять это дело. А если народ будет равнодушен, то эти невинные люди получат срок. Наш народ, к сожалению, стал равнодушен к чужому горю. Ведь для того чтобы этого беззакония не допустить, нужна очень серьезная активность. Но, так как это дело сверху донизу - заказуха, то очень трудно будет этому противостоять. Все понимают, какое может быть "правосудие" в такой ситуации. В наших тюрьмах сидят десятки тысяч невинных людей. Этот факт даже сам Президент не отрицает. Не удивлюсь, если Агеевы пополнят тюремные ряды. «Был бы человек, а статья найдется» - это русская пословица, а не американская или новозеландская. Этим все сказано», - заключил протоиерей Димитрий Смирнов.

Русская линия

09.03.2010



Верещагин Олег Николаевич:

Глебка Агеев и его семья (жертвы ювенальных фашистов)

При поддержке заинтересованных зарубежных организаций в России все последние годы внедряется так называемая "ювенальная юстиция" - система внесудебного отобрания детей из немаргинальных благополучных семей под предлогом защиты интересов и "прав" самих же детей. При этом почему-то забывается, что основное право ребенка, закрепленное даже в Конституции РФ - это право ребенка проживания в собственной семье, а, также, как подсказывает здравый смысл и человеколюбие, чтобы его "права" определяли его родители, впрочем как и обязанности общества по отношению к нему.

С ноября 2008 года по всем центральным каналам телевидения происходит резкая смена редакционной политики - с экранов практически исчезает информация о проблемах беспризорности и детской преступности, по сути отражающей все более увеличивающееся расслоение общества и неспособность власти к ликвидации ужасающих темпов обнищания большинства населения страны, на первые планы выходят, в большинстве своем, очень тенденциозно выстроенные сюжеты о якобы "насилии над детьми" в семьях. Проблема представляется как глобальная. Найден новый "внутренний враг", найдена новая "национальная идея".

По словам члена Общественной палаты О. Н. Костиной, "16 числа Президент проводил совещание, его показывали довольно скупо, на мой взгляд, можно было подробнее. Это совещание, которое он проводил по итогам нескольких обращений и Госдумы и Палаты, и общественных организаций. Оно было посвящено насилию над детьми. Очень жесткие выводы, было внятно сказано всем заинтересованным министерствам "в течение 10 дней дать предложения, как это прекратить"".

Случившийся 20 марта 2009 года в семье Агеевых несчастный случай стал подходящим предлогом для чиновников досрочно отчитаться о "принятых мерах", а для лоббистов так называемой "ювенальной юстиции" - развернуть общенациональную пропагандистскую компанию, подтверждающую необходимость принятия так называемого ювенального законодательства.

Та же О.Н.Костина в "Трибуне" заявила, что "дело Глеба Агеева должно быть использовано для достижения ранее поставленной цели по введению тюремного наказания за ненадлежащее воспитание". А депутат Государственной Думы Е. Ф. Лахова, уже в течение многих лет пытающаяся составить себе политический "капитал" на детских "бедах", в той же Общественной палате 30 марта 2009 г. проговорилась, что она использовала все свое политическое влияние в целях оказания влияния на Министра внутренних дел и Генерального прокурора, чтобы заставить их, несмотря на положительные результаты проверки семьи Агеевых, возбудить уголовное преследование против Агеевых. Это подтверждается стенограммой "заседания" Общественной палаты, распространенной в интернете.

В результате этого давления происшествие в семье Агеевых по сообщениям СМИ рассматривалось на коллегии Министерства внутренних дел, где было дано поручение "разобраться" с Агеевыми, а сам министр обращал внимание на "халатность" работников на местах...

Вот как рассказывает об этом Лариса Агеева: "Прежде всего, мне бы хотелось обратить внимание на то, что мы проживаем в загородном доме. И весь наш уклад жизни отличается уклада жизни в городских квартирах. Наше жизненное пространство не ограничено четырьмя стенами. Дом у нас хоть и не большой, но двухэтажный, на участке хозяйственные постройки.

Так вот вечером 20 марта, я увидела, что муж возвращается с работы и заезжает во двор. Не дожидаясь, когда муж войдет в дом, я решила доделать домашние дела и вышла во двор через другую дверь. Но, к сожалению супруг, не сразу пошел домой, а какое-то время находился около машины, выкладывая из нее привезенные вещи. И это роковое стечение обстоятельств, когда я думала, что муж дома, а он естественно не знал, что я вышла, привело к тому, что на 10-15 минут дети остались без присмотра. Когда я вернулась в дом, я увидела Глеба лежащим на полу около лестницы. Он плакал, на лице была кровь.

В дальнейшем выяснилось, что Глеб, заигравшись со своей трехлетней сестрой, случайно включает на туалетном столике родителей на 2 этаже электрический чайник и, потянувшись за залетевшей под столик игрушкой, тянет за шнур и попадает под горячую воду. Обжегшись, он бежит к маме на первый этаж, спотыкается и скатывается по лестнице.

Я сразу же стала оказывать ему помощь, буквально через несколько минут в дом вошел папа. Мы обработали ссадину на подбородке Глеба, на тот момент ожога мы еще не видели, он проявился позже. Синяков, кровоподтеков на теле Глебы мы не видели, за исключением царапины на груди".

Рассказывает Лариса: "Первые минуты после травмы состояние Глеба не вызывало тревоги и не давало оснований предположить у него наличие серьезных повреждений. Он самостоятельно пошел в ванную, залез в нее, разговаривал с нами, плакал, когда обмывали раны, говорил, что ему больно. Сразу после оказания первой медицинской помощи он успокоился и даже согласился выпить чаю с булочкой, кроме этого, не было симптомов или выраженных следов для предположения, что Глеб обжегся горячей водой. У него была чуть-чуть порозовевшая щека, и никаких пузырей, вздутий, отеков, типичных для ожогов, у него не было.
Минут через 20-30 мы обнаружили на втором этаже нашего дома валяющийся на полу чайник, он был еще чуть-чуть теплый, что и позволило нам предположить, что покраснения на левой щеке Глеба связаны с ожогом горячей водой. К тому же к этому времени пластырь на ссадине отклеился, и мы поняли, что рану на подбородке, несмотря на ее незначительные размеры, желательно зашить, чтобы на личике не оставалось следов."

"Скорая помощь" отвезла Глеба и Антона в ДГКБ N9. "Врачи, увидев на Глебе повреждения, полученные им от разных факторов (ожог, ссадину на подбородке, синяки) сказали, что они обязаны сообщить по 02. Муж, расписался, что его об этом уведомили, назвал адрес нашего фактического проживания, хотя мы прописаны в другом месте, и уже в 5 часов утра 21-го марта у нас дома был наряд милиции. Потом приходили следователи, все осматривали, брали наши объяснения".

Рассказывает Лариса: "Для того, чтобы зашить рану на подбородке, нашему сыну сделали почему-то общий наркоз. И именно в таком состоянии один из медицинских работников фотографирует Глебку на свой личный цифровой фотоаппарат. На мой взгляд, съемка человека, не говоря уже ребенка, спящего или тем более находящегося под наркозом, уже определенным образом характеризует его "моральные принципы"".

Говорит Антон: "Ведь даже с личика малыша не смыли пятна засохшей крови, чтобы "красного цвета" было побольше, когда в больнице (!) делали "фотографии" (целых 12 штук!) ребенка под общим наркозом (!). А вместе с тем, если внимательно посмотреть на эти "фотографии", то у здравомыслящих людей неизбежно возникнут сомнения, что эти страшные пятна красного цвета - искусственного происхождения. Кроме того, Глеба фотографировали в тех ракурсах, в которых в моргах судмедэксперты фотографируют трупы. Становится понятно, в каких целях это делалось, если учесть, что эти "фотографии" были переданы не в правоохранительные органы, а политикам и в СМИ".

Во время телевизионных съёмок лицо Глеба Агеева было, густо намазано противоожоговой мазью и у него была перебинтована голова. То есть, для имитации "зверского обращения" он, по существу, "был в гриме". Когда через день Глеба увидели родители, он был без "страшных ожогов" на лице и безо всяких бинтов.


Надо ли объяснять, что все эти действия проводились в отсутствие не только какого-либо законного представителя ребенка, но даже детского психолога или психиатра, и носили ясно выраженные цели, в результате которых и сам малыш и его лечащий врач давали определенным образом сформированные "показания", начало которым положило "некое суждение" врача скорой помощи".

Что предстоит расследовать суду - доказательства вины или невиновности Агеевых?

-- В самой формулировке обвинения уже содержатся доказательства невиновности Агеевых в инкриминируемых им деяниях. Так, обвиняя Л.Агееву в систематических истязаниях по ст.117 УК РФ, следствие указывает, что, начиная с января 2009г., Л.Агеева систематические истязала своего малолетнего сына, тем самым причиняя ему физические и психологические страдания. При этом следствием не приводится НИ ОДНОГО (!) конкретного случая или эпизода! (Напомним, что в первоначальной формулировке Л.Агеевой вменялись в вину эти "деяния" непосредственно после усыновления, очевидно, предполагая, что целью усыновления как раз и было "истязание" детей. Вместе с тем установлено, что другой ребенок - дочка не имели никаких повреждений. Естественно, также не приводится ни одного доказательства, почему именно с января 2009г. Л.Агеева стала "так" относится к своему сыну). В качестве единственного аргумента в обвинительном заключении приводится описание телесных повреждений ребенка, полученных им дома в результате сочетанной травмы 20 марта 2009г. При этом не приводится НИ ОДНОГО аргумента, подтверждающего насильственный характер (!) повреждений или тем более доказательств, что это сделала Л.Агеева. А.Агееву же инкриминируется безучастное наблюдение "истязаний" его сына, как систему ненадлежащего "воспитания", что даже не соответствует смыслу этого понятия.
-- Следствие считает доказательством обвинения заключения специалистов в области судебной медицины, проводивших осмотр пострадавшего после выздоровления и исследовавших медицинские документы.

Первым экспертом 28.03.2009г. была дана оценка - легкий вред здоровью, подтверждена возможность получения повреждений единомоментно, но при этом в силу отсутствия переломов и серьезных повреждений внутренних органов, почему-то, было исключено падение ребенка на лестнице (?!). Указывая механизмы возникновения, а именно ударные в сочетании с ударно-скользящими по твердым предметам, специалистом не сделаны выводы об их природе в силу отсутствия характеризующих отпечатков. Также специалистом было указано, что в силу отсутствия более точных сведений В МЕДИЦИНСКИХ ДОКУМЕНТАХ более точно высказаться экспертиза не может.

Доказательством того, что предварительное расследование в нарушение требований УПК РФ имело обвинительный уклон и явно заказной характер является также то, что следствием назначается экспертиза с повторными вопросами о степени вреда и давности повреждений, не приводя обоснований недоверия первому экспертному заключению. Несмотря на то, что, естественно, новых медицинских документов не появляется, более того куда-то "пропадают" из повторной экспертизы дополнительные свидетельские показания медицинских работников с основополагающими сведениями о цвете, форме, локализации повреждений. Несмотря на это, повторная экспертиза приходит не только к "чудесным" выводам о различной давности повреждений от 20 марта, что прямо противоречит свидетельским показаниям и соседей, которые видели детей утром того же дня, и показаниям преподавателей государственного дошкольного учреждения, видевших детей в короткой спортивной одежде на занятиях танцами вечером накануне 19 марта, но и имеет, как Вы можете видеть, выводы принципиально противоречивые с выводами первого специалиста. Противоречия углубляются, если понимать, что повторные специалисты "пересмотрели" и вред здоровью, посчитав возможным для себя определить его как средний, несмотря на то, что медики указывали на возможность выписки ребенка на 7-ой день после травмы, а в медицинских документах указано, что следы ожога "шелушатся", то есть образовалась роговая корочка, которая свидетельствует о заживлении. Кроме того, эти выводы не соответствуют Постановлению N 522 Правительства РФ, поскольку не указаны ни потеря временной трудоспособности свыше трех недель, ни какой процент (что вообще абсурдно) стойкой общей потери трудоспособности, а он должен быть свыше 10! Но самое главное, что, опять же таки, природа повреждений НЕ ВОШЛА В КОМПЕТЕНЦИЮ экспертизы, и виновность Агеевых экспертиза не устанавливала!

В силу наличия принципиальных противоречий в заключениях различных специалистов, очевидной неполноты, а, соответственно, недостоверности первоначальных экспертиз, защитой Агеевых трижды указывалось на необходимость проведения дополнительной экспертизы в вышестоящем экспертном центре по полностью сформированным и прошитым материалам дела. Была направлена жалоба в орган прокуратуры, однако она не была рассмотрена, и материалы переданы на судебное расследование.
Самым важным является то, что ни одна экспертиза НЕ УСТАНОВИЛА вины кого-либо из родителей Агеевых, очевидно, не только потому, что это метод косвенного доказывания, но и потому, что ее не существовало в принципе.

САМОЕ ГЛАВНОЕ. В основе всех обвинений краеугольным камнем лежит утверждение следствия, что Агеевы испытывали неприязненное отношение к своему сыну, с которым произошел несчастный СЛУЧАЙ. Это утверждение полностью опровергается ВСЕМИ допросами самих малолетних детей Агеевых, а их с учетом психологических экспертиз было в сумме 5! На всех допросах дети говорили, что "мама и папа их любят" и ОНИ ЛЮБЯТ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ. Особенно ярко это выражено также в свидетельских показаниях детских специалистов Морозовской ДГКБ N1, где дети находились целый месяц после отобрания из семьи.
Как говорят сами Агеевы "точку во всей этой мистификации поставят сами дети", понимая, что сильно рискуют, поскольку дети были изолированы от них уже около года. Однако, они верят в то, что их любовь оставила в сердцах малышей истинный след заботы, ласки и доброты, и это позволит суду допросить детей в заседании, поскольку само следствие сделало их полноценными процессуальными лицами, и убедиться в надуманности не только утверждения о неприязненном отношении к сыну, но и всего обвинения в целом. (Впрочем, по этой же причине в нарушение ст. 141 ч. 2 СК РФ суд, рассматривавший иск об отмене усыновления, отказался даже заслушивать мнение детей).

Вот такая информация к размышлению