Женщина, которая любит спасать других людей

Статья о женщине:
- которая желает всем помочь в угоду;
- которая не понимает. почему не рады её помощи;
- которая не осознает свои выгоды;
- которая злиться и расстраивается после очередной "помощи";
- которая что-то чувствует, но не понимает что...

Статья, для тех, кто хочет познать себя глубже.

*************


Давайте вспомним о треугольнике Карпмана. Или проще говоря о треугольнике «жертва-спасатель-каратель (агрессор)». О нем говорят достаточно часто и разных контекстах, я хочу затронуть один их них, на мой взгляд, самый практичный. Во всяком случае, мне и моим знакомым эти знания только в этом ключе и пригодились.




Допустим, в вашей жизни есть некие отношения, в которых вы присутствуете в одной из трех ролей – жертва, агрессор или спасатель. Вариантов может быть много, и у каждого из нас все-таки свои любимые грабли. Проблема в том, что если вы в каких-то отношениях в этот треугольник зачем-то вошли, то обязательно пройдете через все три вершины, то есть через каждую из трех ролей.

Вы побудете и жертвой, и спасателем, и агрессором – и все по отношению к одному и тому же человеку. А еще вы можете в этом треугольнике зациклиться и не увидеть возможности выхода. А для того, чтобы выйти – нужно осознать, что происходит. Мы иной раз годами бродим туда-сюда в отношениях, то страдая от человека, то его же спасая, то на него же потом нападая, совершенно не понимая, что же происходит и как с этим жить.

Точка входа у всех разная. Кто-то входит в треугольник как жертва, а кто-то — как спасатель. Например, моя история — спасать. Как и у многих психологов и помогающих людей. Вроде бы хорошая и светлая миссия? Во всяком случае выглядит красиво. Ан нет. Давайте посмотрим на нее подробнее, со стороны. Это ведь в той или иной мере свойственно всем женщинам – помогать, спасать, заботиться, жертвовать собой.


Спасатель всея Руси

Допустим, вы любите всех спасать, этакая современная Мать Тереза. Видите кого-то, вам его жалко, вы начинаете его вытаскивать из его болота. Через какое-то время вы будете удивлены, оказавшись жертвой этого же самого человека (например, он вас просто использовал или все из вас выдавил и остался недоволен, да и вообще не было у него планов из болота вылезти!), дальше — возникает агрессия — вы ему помогали, а он! И вот вы уже становитесь агрессором для того же самого человека, которого сами недавно от всей души спасали.

Кроме того в этот треугольник мы можем втягивать все новых и новых людей, а можем кружиться в нем годами, оставляя там все силы. А потом еще удивляемся – куда это они делись?

Идеально в такой треугольник просто не входить. Оценивать свои мотивы до того, как вы уже включили мигалку и ринулись на помощь. Чаще всего вас побуждают их спасать одни и те же типы людей. Видите такого — и бежите. Только бежать надо в другую сторону. У кого-то таким маячком являются алкоголики, например, и живут так девочки всю жизнь то с одним, то с другим, очень от них страдая, и постоянно пытаясь уйти, но снова возвращаясь к нему – или находя такого же. Кого-то особо манят униженные и оскорбленные, они восстанавливают справедливость всеми силами. Некоторые всю жизнь спасают собственных родителей. Продолжать можно бесконечно.


Притягивает собственная травма

Конечно, привлекает в других людях наша собственная травма, которую они активизируют. Напоминают о ней, нажимают секретную кнопку (иногда даже сами того не понимая) — и вот вы уже включились.

Цель всего этого во вселенском смысле — вылечить в итоге вашу травму и выключить эту кнопку, для этого вам такие люди и попадаются. Чтобы определенная болевая точка вашей души – выздоровела.

Но чаще всего мы этого не осознаем. Нам даже нравится в начале чувствовать себя полезными, нужными, добрыми, значимыми. Вот только потом, когда эта связь достает все силы — уже нет. И остановиться в этой точке уже нельзя. Вошел в треугольник — будь добр дойти до конца.

Выход не в том, чтобы не помогать. Выход в том, чтобы не вовлекаться так сильно и не спасать утопающих, которые сами себя спасать не собираются. Помогать в меру своих возможностей, не зацикливаясь на этом и не ища в этом для себя подпитки. А еще лучше спрашивать людей – нужна ли им помощь, уточнять в каком объеме. Да что там, многие из них и тонут-то не по-настоящему. Им ведь тоже нужен напарник, чтобы всю эту пьесу разыграть. Есть ведь люди, которые живут в состоянии жертвы, не умеют по-другому, привлекая внимание только таким способом.



Как у меня это происходило

Относительно недавно я чуть снова не вовлеклась в такое действо. Раньше я часто наступала на такие грабли, было много отношений, которые разрушались именно таким образом. Последний раз, несколько лет назад, я вписалась в такой спектакль, что долго не могла из него выбраться. Казалось, что это просто невозможно. Я чувствовала себя, спасающей ее. Потом мне казалось, что она спасает меня, и мне без нее никак. Потом она за свою «помощь» доставала из меня все силы и полностью опустошала. Потом ей хотелось большего, большего, большего.

Я была ее жертвой, а она чувствовала себя — моей. Потом я дошла до точки, когда не слышать, не видеть ее не могла. Физически. Спасибо мужу, который помог разорвать этот замкнутый круг — а точнее, треугольник. А то по сорок раз туда-сюда, и неясно где выход. Ущерб был значительный. И эмоционально, и физически, и даже финансово. Все это неосознанно, с обеих сторон. Потому что человек-то хороший, а отношения с ним – больные.

Эта история научила меня останавливать свои порывы помочь и облагодетельствовать кого-либо. До выяснения своих мотивов.

И вот однажды я вдруг поймала себя на мысли, что сейчас сделаю то же самое, я была уже готова ринуться в бой и помочь хорошему человеку. В тот момент практически сразу же окончательно сложился мой пазл. Я поняла, каких именно людей я спасаю и почему.

Всех моих подруг — уже бывших — с которыми мы топтались в этом треугольнике, объединяет одно. Ощущение от них сиротства, травмы ребенка, оставленного родителями — чаще не физически, а эмоционально. Но это мало меняет дело. У каждой из них не было мамы. То есть она физически была, но эмоционально — нет.

Мама могла быть очень жесткой или даже жестокой, она могла быть недосягаемой, холодной, далекой. Она могла быть кем угодно для своей девочки, но только не мамой. И получались такие сироты при живых родителях, ждущие хотя бы капельку тепла, но тщетно. Те, кто вынуждены искать вокруг желающих их удочерить и спасти таким образом от эмоционального холода внутри. Так они находили меня. Потому что я была готова. Удочерять, спасать, помогать любой ценой.

Моя собственная детская травма и воспоминания о ней заставляли меня очень эмоционально включаться в подобные проблемы других. Слишком эмоционально. Настолько, что я не давала им самим решать свои сложности, я многое пыталась сделать за них. Я была их «мамой», которая пыталась долюбить, добаловать, заткнуть в их душах дыру своей гипер-заботой. Я действительно их удочеряла и иногда ловила себя на мысли, что беспокоюсь о них не как о подругах, а как о собственных детях, если даже не больше.

Моя собственная детская травма и воспоминания о ней заставляли меня очень эмоционально включаться в подобные проблемы других. Слишком эмоционально. Настолько, что я не давала им самим решать свои сложности, я многое пыталась сделать за них. Я была их «мамой», которая пыталась долюбить, добаловать, заткнуть в их душах дыру своей гипер-заботой. Я действительно их удочеряла и иногда ловила себя на мысли, что беспокоюсь о них не как о подругах, а как о собственных детях, если даже не больше.

Остановиться трудно. И в том, чтобы помогать, и в том, чтобы перестать обвинять того, кому вчера помогал, и в своем гневе на него потом тоже.

А дальше может появиться чувство вины, которое может заставить вас пойти на второй заход. И на третий. Как я могу ее бросить в трудный момент? И мы же в ответе за тех, кого приручили? Как она без меня справится?

По опыту скажу – каждая из них – справилась. Сильное внутреннее напряжение не позволяло мне продолжать общение, и чаще всего оно просто прерывалось. Это приносило чувство вины мне, переживания – им. Но спустя годы каждая из них – менялась. Они становились взрослее, они меняли свою жизнь и достаточно кардинально. Все то, что когда-то они «не могли» — у них вдруг получалось. И тогда я поняла, что такая помощь со стороны – только мешает. Мешает им взрослеть, быть сильнее внутренне, брать на себя ответственность. Каждой из них это пошло на пользу.

Я уж молчу о том, что это на пользу пошло мне, ведь мои силы отныне были дома, рядом с моими родными и близкими. Появлялись силы и на творчество, и на собственные изменения, и на то, на что обычно сил не хватало.

Ключевым фактором, помогающим понять, что «это снова оно» становится слишком сильная вовлеченность. Хочется не просто помочь, а спасти, исцелить, решить все проблемы! Так и разрушаются отношения. Странная игра, почти садо-мазо с периодической сменой ролей.

Так же в самом начале своей работы с девочками я вовлекалась в их проблемы и ситуации, с некоторыми такими ситуациями я жила долго, переживая их не просто вместе, а иной раз и вместо самой девочки. И опять же это ни шло никому на пользу. Целительным и в работе психолога – любого плана – является возможность быть рядом с человеком, но оставаться вне ситуации и эмоций. Позволить ему самому принимать решения, совершать поступки и получать соответствующие результаты.

Да, до сих пор ко мне часто притягиваются именно такие девочки. И среди читательниц таких девочек без мамы – большинство. Предполагаю, что их сейчас очень много. А мне таким образом нужно было не просто залечить свою рану, но и протестировать результат лечения на прочность. Чтобы не бегать с мигалкой службы спасения.

Чтобы не отталкивать людей, опасаясь, что всё же вовлекусь. А спокойно отследить свои мотивы, чувства, ощущения — и так же спокойно отказаться от танца в треугольнике.


И вот недавно – вернусь все же к тому, что случилось не так давно и помогло мне завершить картину — я вдруг очень захотела сделать хорошее для хорошего человека так сильно, что еле себя сдержала. Хорошо, что почти сделав то, что собиралась, я все-таки спросила себя, зачем мне это. И услышав честное «жалость» и «кто же если не я, а она бедняжка» — решила не помогать таким способом, решая за человека всю проблему целиком, причем проблему не первой значимости и необходимости.

Тем более, что помощи прямо человек и не просит, тонко намекает, ожидает и ищет глазами свою маму. Эти глаза настолько полны боли, что хочется схватить «малышку», прижать к груди и сделать для нее все, что угодно, лишь бы ей стало легче. Но готова ли я снова в это играть? Нет. Хватит. Наигралась.

И сразу стало намного легче. И дышать, и общаться. И отношения не разрушены. Я твоей мамой не буду. Извини, пожалуйста. Не хочу.



Спасаем своих родителей

Мы можем играть в такие игры с кем угодно, многие годами кружатся в треугольнике с родителями – «мама, ты мне должна и не дала» (жертва) – «сейчас я тебе за это отомщу, как могу» (каратель) – «ой, мамочка, прости, что же я такое делаю!» (Спасатель). Годами гремим тут и там детскими травмами, пережёвываем по сто раз, переливаем из пустого в порожнее. А зачем? Просто не можем остановиться.

А нужно остановиться и выйти. Потому что здоровых отношений внутри треугольника нет. И не может быть.

Да, у большинства «спасателей» это начинается с игры с мамой или папой. Если мы помним, что большая часть из них – недолюбленные и с травмой «сиротства», то картина становится прозрачной. Из любви к своим родителям, ребенок всеми силами пытается заполнить пустоту в их сердцах. Безуспешно. Это просто невозможно. Как бы мы ни пытались усыновить и удочерить наших папу и маму – это путь в никуда. Родители таким образом любовью не напитаются и не исцелятся. А дети – только загубят собственную жизнь.

Но выйти из этого треугольника сложно, иной раз кажется – невозможно. Чувство вины перед родителями, которым ты вроде как должен, зашкаливает.

И родители, находясь сами внутри этого треугольника, в определенном смысле зависимы от нашей энергии. Поэтому при любой попытке ребенка выйти, могут устраивать бунт, давить на жалость, болеть, скандалить. Просто не могут иначе.

Но все же если вы хотите жить своей жизнью, придется на какое-то время стать для родителей «плохими». Увеличить дистанцию, выполнять свой долг, но не вовлекаться снова эмоционально. Перестать пытаться их спасти, помня, что это невозможно.

Потерпев крах с мамой, осознав, что с ней ничего не вышло, ребенок испытывает огромное разочарование в себе, своих силах и возможностях. Поэтому он пытается доказать самому себе – и заодно своей маме – что на самом деле он может спасать. И спасает других людей с удвоенной прытью, отдавая этому все силы. У него словно появляется некая цель в жизни.

Только эта цель опустошает, приводит к апатии, депрессии, выгоранию (частые спутники всех «помогающих» людей). А главное – не исцеляет от боли. Помните ведь, что спасатель в первую очередь пытается спасти самого себя таким образом, исцелить от боли, заполнить пустоту. Но не выходит.

Выход есть. И он вне этого злополучного треугольника.

http://psifact.ru/blog/43858774188/ZHenschina,-kotoraya-lyubit-spasat-drugih-lyudey