Кредиторы Богов (роман). Часть 3. Гл.11

Глава XI

Сошел. Взошел. Иной родился,
Тебя сменить уже спешит.
Кто молод, может быть убит,
Кто стар, добром прошу, подвинься.
Так мимолетна наша жизнь,
Так преходящи власть и слава -
Дурман и сладкая отрава...
Но чем еще нам дорожить!

Ночь накануне коронации Ромео выдалась необычайно душной даже для конца июня. Тали спала беспокойно, находясь где-то между забытьем и явью. В этом состоянии ей почудился голос, исполняющий серенаду. Красивый, чистый тенор пел о любви бездонной как небеса, неугасимой как сияние звезд, безграничной как Вселенная и бесконечной как сама Вечность. "Какая странная серенада, - пронеслось в полусонном мозгу принцессы. - Кто мог сочинить такое? Попробуй сказать кому-нибудь, что Вселенная безгранична..." Она окончательно проснулась и открыла глаза. Какая-то тень промелькнула в углу спальни. Показалось? Нет, никого. Кругом стояла полная тишина, если не считать стрекота ночных насекомых в саду замка. "Приснилось? Знакомый голос. Придворного менестреля? Нет. Другой, их столько сюда понаехало. Какая разница?" Тали перевернулась на другой бок и попыталась заснуть.

Коронация нового главы Сиенского Союза была отпразднована с большим размахом, что было вполне уместно в свете последнего успеха сиенской дипломатии. Всегда приходится брать в расчет, как оценят состояние наших дел наши враги, а уж в лазутчиках в дни праздника недостатка в столице наверняка не было. Сама церемония растягивалась на два дня: в первый день короновался Ромео, во второй - его супруга. Пиры, балы, турниры и народное гулянье длились неделю. Как ни крути, а людям время от времени необходимы развлечения и бездумное веселье, когда все заботы повседневности прячутся на дне памяти, отпуская хоть ненадолго из своих цепких когтей. Сиенцы с почтением относились к памяти покойного короля, но сейчас все искренне радовались окончанию траура и возможности отвести душу за бутылкой дармового вина или в искрометной пляске. Огромной популярностью у знати и простого народа пользовались новые баллады менестрелей, повествующие не о полулегендарных сражениях прошлых веков, но о событиях недавних, однако достойных восхищения не меньше, чем подвиги давно почивших героев. К сказаниям о Великом походе прибавились баллады о Багрийском чудовище и таинственном рыцаре Ларинэ. В том, как в поэмах описывалась схватка Ларинэ с драконидом, конечно, не было ничего общего с действительностью. Слушая повествование о том, как рыцарь пламенным мечом отсек чудовищу три огнедышащие головы, Эталия только улыбалась.

- Вот так и рождаются легенды, - шепнула она Ромео.
Кроме собственно виновников торжества и принцессы-правительницы королевская трибуна была заполнена самыми почетными и высокородными гостями: в полном составе присутствовали королевские дома Атрейи и Латрии, герцогиня-регентша и юный герцог Багрийские, а также принцы и принцессы Истеклии и Тароны. Два последние королевства год назад скрепили давнюю дружбу двумя брачными союзами: Орландо женился на Тинерии, а Гелардо получил руку и сердце Ванетты. Старший же из истеклийских принцев выбрал себе в жены Эберту Парлонскую. Ему, также как и Карлоту, не пришлось сразиться за руку невесты, известная острым умом и научными занятиями далеко за пределами своей страны, Эберта, кроме того, не была даже миловидна. Мужеподобные черты лица, крупный мясистый нос и тонкие губы не гармонировали с большими ярко-голубыми глазами, которые словно по ошибке попали на это квадратное с тяжелым подбородком лицо. Принц Мартос и сам не отличался особой внешней привлекательностью, в отличие от младших братьев: коренастый, крепкий, среднего роста, заросший рыжей копной волос, сливающейся с такими же бородой и усами, он выглядел даже немного устрашающе. Черные, глубоко посаженные глаза, казалось, недобро глядят из-под кустистых бровей. И при всем этом Мартос был добрейшей души человеком всегда и везде, за исключением поля боя, где он буквально зверел и шел на врага как дикий вепрь. В жизни он пользовался заслуженной любовью друзей и соратников от принцев до простых солдат за открытый и незлобивый нрав, за честность и справедливость поступков. Однако в вопросах государственных соображал он медленно, сам себя называл тугодумом, ничуть не обольщаясь насчет своих способностей в области управления страной, ему не хватало широты мышления и тонкой изворотливости дипломатического ума. Поэтому будущий король Истеклии рассудил вполне, между прочим, здраво, что ему требуется не та жена, что будет служить украшением тронного зала, а та, которая способна разделить с ним бремя королевской власти. Судя по той предупредительности и даже нежности, с какими Мартос и Эберта относились друг к другу, они прекрасно нашли общий язык и были вполне счастливы. Эберта была уже на шестом месяце, но переносила свое положение легко, и настояла на поездке в Сиену.

Таронцы и истеклийцы едва успели вовремя прибыть на коронацию друга, они только что завершили победоносную войну с Сабрией. Но поскольку мечи вернулись в ножны, молодое поколение поспешило на праздник, предоставив отцам подписывать мирный договор с побежденным королем Натило. У Калио же был еще особый интерес, он торопился на свидание с Лолией Атрейской, своей невестой. Их свадьба до сих пор откладывалась как из-за длительного траура в Атрейе, так и по причине военного конфликта с Сабрией.
Итак, все они при полном параде расположились в королевской ложе. К двум часам пополудни это торжественное сидение на глазах ликующего народа порядком надоело венценосной молодежи. Ромео решил, что они уже достаточно долго парятся в парче, бархате, мехах и золоте тяжелых церемониальных одежд, все устали служить объектом восхищения и поклонения толпы. Король взглянул на сестру, королева Католина давно проявляла признаки нетерпения.

- По-моему, достаточно, - одними губами шепнула Тали, - а Эберте и Ванетте давно пора отдохнуть, в их положении перегреваться не следует.
Ромео медленно поднялся, легким кивком простился со знатью, торжественным взмахом руки благословил свой народ. Члены королевской семьи и почетные гости удалились вслед за главой Сиенского Союза.
Вечером Тали попросила брата зайти на минуту в кабинет:
- Я хочу уехать уже завтра утром, Ромео.
- Не будешь дожидаться окончания праздника?
- Боюсь опоздать. Эрли всегда боялась родов, ведь мама умерла, когда она появилась на свет.
- Это так. Скажи ей, Тали, что я очень люблю ее и в мыслях всегда рядом с ней. С каким удовольствием я бы придушил этого грабарийского болвана, - лицо короля Сиены затвердело, скрывая бессильную ярость.
- Теперь уже ничего нельзя сделать. Эрли пишет, что Бравор не слишком докучает ей своим присутствием. В конце концов, много ли ты знаешь счастливых династических браков? Единицы.
- Ладно, опустим. Какой отряд сопровождения ты хотела бы взять?
- Никакого. Мне никто не нужен.

В полуоткрытую дверь просунулась черноволосая голова атрейского короля.
- Вот вы куда пропали. Как всегда секретничаете. В пиршественном зале потеряли виновника торжества, - Карлот был немного навеселе. Сегодняшнее застолье проходило в узком дружеском кругу, тогда как в дни коронации пиры давались для присутствующих в Сиене знати и рыцарства всех королевств Союза.
- Сейчас виновник явится, - заверила жениха принцесса.
- Карлот, она собирается ехать в Грабар одна, - пожаловался на сестру Ромео.
- То есть как одна, без сопровождения? - Карлот вдруг как-то сразу протрезвел, похоже, он больше куражился, чем был пьян на самом деле.
- Перестаньте вы оба. В Багрию я прибыла во главе целой армии, потому что того требовала ситуация. Будет лучше, если в Грабар я отправлюсь одна под видом курьера. Не привлекая внимания, я больше смогу увидеть и услышать. Вы знаете, я в состоянии постоять за себя. А при грабарийском дворе сейчас меня не тронут - у нас мир с Дерборским Союзом, кроме того, я все же родственница принца Бравора, - невесело усмехнулась Тали.

Брат и жених сначала пытались переубедить девушку, но потом согласились с ее доводами. Эталия, как и настаивала, поехала одна. Ее путь лежал через Атрейю, миновав которую, она углубилась в леса, номинально принадлежащие Дербору, но практически пустынные.
Остановившись в полдень у ручья, Тали перекусила и вытянулась на траве, погрузившись в дремотное созерцание зеленой листвы, убаюкивающе шумящей над головой.
- Давно не виделись, Ваше Высочество. Уже не путешествуете вместе с братом?
- Рада видеть тебя, Оотс. Детство кончилось, ушла беззаботная пора. Что поделаешь, людская жизнь коротка.
Тали села, дух слетел с дерева.
- Куда направляемся? - деловито осведомился сельн.
- В Грабар, навестить сестру. Что нового в землях магов? Кому достался титул Владыки Тьмы?
- Нового немного, вы и сами слышали, что некий Ларинэ, волшебник что ли, разделался с Кошкаром и Катиллом, - сельн привычно закачал головой.

- Значит, Катилл. Ясно.
- Да, он. Хотел, как видно, пополнить свои запасы магического сырья, только избрал не лучший метод, - подтвердил дух.
- Так что там с титулом? - повторила вопрос бывшая невеста Владыки Тьмы.
- Да, ничего. Черный жезл власти остался в Траэтре, теперь до него тысячу лет не доберешься. Без него состязание в Черном каньоне невозможно. Так что все выжидают. Правда, Катаранг заявил, что поскольку его победителя больше не существует, Владыкой Тьмы должно признать его. Но что-то никто не торопится принести ему формулу подчинения, - рассказывал сельн.
- Ты слышал что-нибудь о Нате с тех пор.., - Тали на секунду замялась, - как не стало Танаэля? - она не переставала думать об этом таинственном враге хозяина Траэтра.
- Ни до, ни после, принцесса. Как сквозь землю провалился. Может так оно и есть. Дильесса считает, что это мог быть высший стихиид земли Праар. Я и не знал о его существовании, - сельн почесал макушку своей грушевидной головы. - Да, вот еще новость: стихиид воздуха Эфаль заключил союз с волшебницей Меральдой.

- Что ни говори, а среди подданных Владыки они были, пожалуй, самой красивой парой. Уж лучше бы титул достался теперь Эфалю, он честолюбив, высокомерен, но не так кровожаден и злобен, как фибиид.
- Мне об этом судить трудно, да, нас, к счастью редко касаются проблемы сильнейших магов. Своих забот хватает, - вздохнул дух дубовых деревьев, он все еще переживал исчезновение друга.
- Ты занят, Оотс. Извини, что отвлекаю. И мне пора трогать. Последний вопрос: что ты можешь сказать о Ларинэ?
- Похоже, сильный маг. А больше никто и не скажет. Откуда взялся, чего добивается - никому не известно. Его называют Карающей Дланью богов, так как он наказал нарушителей Законов. Вообще, это право каждого законопослушного мага, только кому охота связываться, особенно с драконидом земли. Ну, мне действительно пора. Если узнаю что любопытное, сообщу.
Сельн кивнул на прощание и растаял в листве.

Добравшись до границы Грабара, Эталия выехала на большую дорогу. По пути останавливалась на ночь в тавернах, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. А потому неожиданное появление сиенской принцессы несколько озадачило короля Трабтора и его сына. Но, в конце концов, экстравагантность старшей дочери покойного Рудольфо была широко известна, так стоило ли удивляться, что Эталия объявилась в Грабаре вместо того, чтобы присутствовать на собственной свадьбе.
Переполняемая противоречивыми чувствами, Эрли встретила сестру потоками слез. Это были и слезы радости, и горького сожаления, и обиды на злую судьбу, и страха перед предстоящим. Тали всеми силами старалась успокоить беременную сестру, опасаясь, что от чрезмерного волнения у нее могут начаться преждевременные роды. Эрлина сильно изменилась. Она слишком располнела даже для своего положения, под глазами набрякли мешки, на лице выступили темные пятна, на ногах появились отеки. В глазах затаилась тоска безысходности. Прежде вьющиеся золотые локоны утратили блеск, волосы стали совсем прямыми. Глядя на нее, Эталии самой хотелось расплакаться от жалости к младшей сестренке.

- Вы все так далеко от меня. А здесь меня никто не любит, Бравору я глубоко безразлична, а для остальных я - принцесса из враждебного лагеря. Спасибо хоть, по непреложным правилам турнира они не имеют права препятствовать мне в исповедании своей веры и заставлять поклоняться Ату. Не знаю, как долго я еще вынесу такую жизнь, Тали! Иногда я жалею, что не умерла в царстве Владыки Тьмы, как Юлия, - сокрушалась Эрли, а Тали отметила про себя, что сестра не спросила и даже не упомянула имени Альбани.
- Я понимаю твое отчаяние, дорогая. Но скоро в твоей жизни появится некто, кто будет любить тебя больше всех на свете, и ты будешь любить его. Это единственное утешение, которое посылает нам судьба в несчастливом замужестве. Пусть ребенок станет смыслом твоего существования.
- Тали, я так еще молода, а в моей жизни уже нет надежды, нет счастья, и никогда не будет. В Траэтре мы думали, что это самое худшее, что может с нами случиться. Мы мечтали о доме, о любви, у нас была надежда. Теперь ничего не осталось. Мечты умерли, надежды разбились, как старая глиняная тарелка. Остались только горечь и тоска. Тебе все же повезет больше, ты останешься среди своих, не будешь такой абсолютно одинокой, - Эрли в который раз снова разрыдалась.

Тали дала ей выплакаться, чувствуя, что это необходимо. До сих пор бедняжке приходилось делиться своими несчастьями только с подушкой, которая не просыхала от слез. Когда Эрлина слегка успокоилась, Тали сказала:
- Вот и хорошо. Теперь я буду тебя веселить. Я привезла тебе подарки от нас с Ромео, от твоих подруг. Глядя на них, помни: есть люди, которым ты дорога.
Подруги передали Эрлине то, что не может пострадать от времени - свои любимые драгоценности. Католина прислала великолепную рубиновую брошь, всегда так нравившуюся Эрли, Лолия - жемчужное ожерелье, Ванетта - алмазные серьги дивной фесконийской работы, Тинерия - сапфировый браслет. Все эти вещицы имели поистине королевскую ценность, но для Эрлины они были бесценным доказательством искренней любви далеких друзей. От себя и Ромео Тали привезла алмазно-сапфировый гарнитур из колье, диадемы, пары серег и перстня.
- Это под цвет твоих глаз. Когда ты станешь матерью, к тебе вернутся красота и радость жизни. Твои глаза засияют как эти камни. Ничего еще не потеряно, жизнь преподносит нам много сюрпризов, не все из них обязательно плохие.
Эрли обожала драгоценности, подарки подняли ей настроение, тепло и участие любимой сестры внушили толику оптимизма. В последующие дни она даже повеселела, слушая рассказы Тали. Багрийскую историю Эрли заставила сестру повторить несколько раз всю, вплоть до казни заговорщиков.

- Как в сказке, - вздыхала она, - рыцарь на белом коне, поражающий кровожадное чудовище на глазах изумленной толпы.
- На черном коне, - поправила Тали.
- Пусть на черном, зато в белых доспехах. Заговор детоубийц и торжество справедливости. Значит, Офелия освободилась от Вернта. Действительно бывают сюрпризы. Ой! Что это? Как больно... Тали, помоги!

У Эрлины начались схватки. Лекарь и повитуха были наготове со всем необходимым. В этом отношении нельзя было пожаловаться на какую-либо непредусмотрительность со стороны мужа роженицы. Роды были нелегкими, Эрли мучалась около десяти часов. Тали ужасно переживала, боясь, что страхи сестры могут оправдаться. Но этого не случилось. Эрлина родила девочку и через три дня уже вполне поправилась. Ребенок появился здоровый, не очень крупный, но вполне жизнеспособный. Бравор не слишком обрадовался появлению дочери, как большинство мужчин, он ждал сына. С другой стороны, новоявленный отец предоставил в распоряжение жены все, что она требовала для удобства ребенка. Кормилица, няньки, лекарь не отходили от новорожденной, а Эрли вовсю командовала своей новой армией. Она не могла надышаться на свою маленькую куколку. Правда временами на нее нападала меланхолия, Эрли начинала плакать без видимой причины. Но постепенно это стало проходить. Физическое состояние Эрлины быстро улучшалось, исчезли отеки и мешки, щеки порозовели, пятна на лице побледнели.
Тали уезжала со спокойным сердцем, теперь у Эрлины было, ради чего жить. Бравор действительно не слишком интересовался женой, он был обыкновенным мужланом, предпочитающим охоты, пирушки и поединки любовным утехам. По крайней мере, судьба Офелии Эрлине очевидно не угрожала.

продолжение https://www.stranamam.ru/post/10343209/