Утро начинается с рассвета

То, чего хочется, всегда кажется необходимым.

Это утро, казалось бы, ничем не отличалось от сотен предыдущих. Зародилось оно привычно: лишь забрезжил рассвет, сразу начала просыпаться природа. Солнышко засветило, как всегда летом — тепло и приветливо. Птички зачирикали, носясь с утра по своим неотложным делам. Люди нехотя просыпались, с удовольствием потягивались, а некоторые бодренько вскакивали с постели, будто вовсе и не спали. Потом спешили умыться, одеться, быстренько приготовить нехитрый завтрак в английском, русском, китайском или в любом другом стиле, чтобы, как водится, вовремя приступить к своим, всегда неотложным срочным делам.
Действительно, дела есть у каждого. Безусловно, кому-то стороннему они могут показаться не такими уж срочными и неотложными... Но нам-то лучше знать!
Спешим на работу. Потом с работы. Потом... Потом есть варианты. У каждого свои. И вариантов этих бесчисленное множество. Кто-то бежит в магазин, кто-то в гараж или ещё куда. А кто-то...

Не сказать, чтобы Ксения сегодня ночью плохо спала. Просто долго ворочалась в постели, укладываясь и пристраиваясь. И только когда прокрутила в подробностях завтрашнюю встречу... нет, даже не саму встречу, а те чувства и ощущения, которые должна была прочувствовать и даже прочувствовала, только тогда упокоилась и забылась в предвкушении, постепенно провалилась в сладкую дрёму, и наконец-то заснула.
И вот солнышко стало пробиваться сквозь лёгкую штору. Для многих это утро, казалось бы, ничем не отличалось от сотен предыдущих. Для многих, но не для Ксении. Сегодня у неё встреча. Коля звонил, сказал, что после работы будет как штык. Последнее время не частыми были их свидания. Имелись на то определённые причины... Но уж когда это случалось, отдавались полностью, на все сто процентов, как бы компенсируя упущенные возможности и время.

Была ли это любовь с её стороны? Трудно сказать. Она даже сама для себя не могла это определить. Просто было хорошо с ним. А без него... Плохо было без него. Пусто. Вакуумно.
Особенно тоскливо делалось, когда после бурной взаимности он уходил, наскоро чмокнув, словно прося прощения за столь короткие и так быстро закончившиеся чудесные мгновения. Душа просила продолжения... нет, не ласк и ухаживания! Хотелось просто, чтобы он был рядом. Хотелось накормить его вкусной едой, уложить в кровать и самой прильнуть к нему под бочок и уснуть, чувствуя его горячее и отчаянное тепло.
Была ли это любовь? Кто на самом деле знает, что такое любовь? Каждый вкладывает в это слово свой собственный, понятный только ему смысл. Оттого и нет единого понимания этого слова — любовь.
Вот интересно: единого понимания, что такое любовь нет, а чувства и незабываемые ощущения есть. Об этом уже столько сказано, написано и спето!
Многие пытались и пытаются с той или иной степенью достоверности и точности передать эти непередаваемые чувства и ощущения. Но у каждого они собственные и, что важно, каждый переживает их по-разному. Оттого и существует такое многообразие форм и способов определяющих и передающих это состояние - влюблённости. Влюблённости не как задумано Создателем для продолжения рода, а как у существа разумного, способного мыслить и чувствовать, состояние влюблённости как получения наивысшего удовольствия и наслаждения.

Лишь только вынырнув из цепких объятий Морфея, Ксения ощутила небывалый прилив радостного возбуждения. Как бы странно это ни прозвучало, но подобные чувства она испытывала лишь в детстве — каждую годовщину своего рождения. Тогда, в незапамятные времена, она с трепетом и нетерпением ждала этого дня. Ожидание поздравлений, подарков, приятных и неожиданных сюрпризов завораживало и не давало просто валятся в постели. Надо было быстренько вставать, умываться, завтракать и ждать. Ждать, когда всё начнётся. И всё начиналось. Чуть позже.
Но сегодня причина такого состояния была в другом. И Ксения прекрасно знала — в чём. Точнее в ком. Так было всегда. Предвкушение встречи с Николаем торопило и окутывало. Его руки, губы... Она почти физически чувствовала их прикосновение...
Словами делу не поможешь. Дела ждать не будут. Как говаривал граф Калиостро, чтобы время бежало незаметно, его нужно наполнять событиями. И Ксения, как могла, наполняла.
Сделав нехитрые упражнения, именуемые у неё зарядкой, Ксения стремительно соскочила с постели, сунула ноги в тапки и проворно скользнула в ванную комнату. А вот тут спешить не стала.
Тщательно почистила зубы. Привычно намылила руки, сунула их под кран... Нет, сегодня так не годится. Скинула трусики, открыла воду в душе и запрыгнула в ванну.
Освежающий дождик ласково скатывался по ещё не остывшему после сна телу. Подставив лицо под тоненькие струйки, Ксения радостно хватала прохладную влагу губами, с наслаждением фыркала и улыбалась. Было так счастливо! Прямо как тогда, в детстве...

Николай проснулся почти мгновенно. Ещё только что крепко спал, а через секунду проснулся, будто и не ложился. Домашние разбрелись по своим делам и не отвлекали от размышлений и мечт. В груди разворачивалось, просыпаясь что-то радостное и возбуждающее.
Последнее время не частыми были их встречи с Ксюшей. Так складывались обстоятельства. Но об этом не хотелось даже думать. Да и работа занимала всё свободное время. Не свободное, кстати, тоже. Николай был и не против такой нагрузки. Любил быть в деле, в работе, в заботах, стремился быть нужным и... — мысли как-то сами по себе повернулись к сегодняшней встрече... — обязательно желанным.
Последнее было если не главным, то очень значимым для него. Никогда он себе не позволял быть с кем-то, кто к нему был не просто безразличен, но хотя бы холоден.
«Лучше пусть ненавидят, терпеть не могут, — считал он, — от большой ненависти до большой любви один шаг. Но только не равнодушие...»
«Ксюша...» — Николай блаженно потянулся. Закинул руки за голову и, лёжа на спине, прикрыл глаза... Перед взором одна за другой всплывали картины их близости. Сладко от этого делалось где-то там, глубоко внутри. Не хотелось вставать, хотелось вспоминать, чувствовать, проникаться...
«Нет, так не годится, — резко поднялся. — Вечером. Всё будет, но позже».
На самом деле, зачем торопить события? Так можно и перегореть.
«А вдруг что-то сорвётся? Такого ещё не было, но мало ли что?» — гнилая мыслишка острыми коготками царапнула душу.
«Говорят, если свидание сорвалось, — успокоил он себя, — то это не есть плохо: вымылся, побрился, оделся во всё чистое...»
Улыбнулся своим мыслям:
«Лезут же всякие глупости в голову!»
Встал. Сделал пару наклонов вперёд. Подхватил гантели. Поднял несколько раз. Положил на место. Лёг на пол. Отжался. Приведя себя таким образом в рабочее состояние, направился в ванную комнату...

Не было золотых серёжек и роскошного колье, букета цветов, бутылки шампанского и коробки конфет, как не было пусть даже небольшого застолья. Зачем? Всё эти атрибуты не нужны, если есть два существа, которые необходимы друг другу. Если есть два пламенных сердца, две мечущиеся в беспокойстве души ищущие выхода чувств в бурности, открытости и доступности.
Ровно в назначенное время раздался звонок домофона. Ксения ждала у открытой двери. Николай влетел в квартиру, словно вихрь. Возбуждённо-родной. Вкусно пахнущий. Не парфюмом. Собой. От него струился едва уловимый аромат темперамента, неугомонности, напора. Кто бы тут устоял? Да никто и не пытался.
Какое-то время они смотрели друг на друга, застыв. Не вспоминая. Не изучая. Впитывая.
Ксения подготовилась к встрече. Надела, как любил Николай, свободную блузку, короткую юбчонку-разлетайку и чулочки. Он почему-то очень любил гладить, ласкать, когда она была в чулках. А что не сделаешь для любимого!
Николай был в тонкой рубашке и светлых брюках. Не сказать, чтобы Ксении было всё равно, что надето на Николае, но знала, он меньше всего придавал значения моде. Удобно, комфортно сидит, тепло в холод, прохладно в жару — это были главные критерии, по которым он подбирал для себя одежду.
Первым не выдержал Николай. Сделал шаг вперёд. Обнял не сильно, но волнующе. Едва коснулся губами кончика носика Ксении. Резко присел. Погладил ножки. Перебирая пальчиками, не спеша поднимался всё выше и выше. Дошёл до пояска, которым заканчиваются чулки. Потёрся щекой о коленки. Прикрыв глаза, Ксения нежно перебирала его густую тёмно-каштановую шевелюру...
Никого и ничего не существовало для них в этот момент. Сейчас на всей Земле были только они, их неуёмные чувства и неудержимые желания.
За всё время они не произнесли ни слова. Некогда было, да и нечем. Задействованы были все части тела, органы, чувства. А вот желание было одно — получить всё как можно быстрее, подольше и по максимуму...
Как бы ни было хорошо и неутомимо рано или поздно всё заканчивается. Прошло несколько часов их необузданных ласк. Выплеснутая энергия приятной усталостью и сладкой истомой обволакивали мокрые от наслаждения тела.
Ксения, ещё прерывисто дыша, лежала на плече Николая. Крепко обнимая и прижимая к себе, она осторожно покусывала его губами. Прикрыв глаза, Николай поглаживал её плечико и изредка целовал волосы, с наслаждением вдыхая аромат привычно-знакомого тела...
— Ты сейчас уйдёшь? — спросила Ксения.
Кажется, это было первое слово, произнесённое вслух за всё время встречи.
— Как же иначе? — не прекращая ласк, сказал Николай.
— Коль, вот ты сейчас уйдёшь, а мне что делать?
— Что ты предлагаешь? Мне развестись?
— Зачем спрашиваешь? Ты никогда этого не сделаешь...
— Что тогда?
— Не знаю. Уйдёшь к семье. А я останусь одна. В пустой квартире. Не хочу! Сколько раз себе говорила, пора заканчивать наши отношения. Так будет лучше и правильней.
— Сможешь? — Николай приподнял её голову за подбородок и поцеловал в губы.
— Смогу! — вроде бы уверенно сказала Ксения.
— Глупышка! Ну чем нам так плохо?
Он на самом деле этого не понимал. Ведь всё так чудесно, прекрасно и чувственно. Зачем что-то менять? Жена больна. Оставить её в таком положении просто подло. Но и отказаться от Ксении — это выше всяких сил. Что делать?
— Плохо. Мне очень плохо, — Ксения едва сдерживала слёзы. — Ну нет тебя и нет. А так придёшь, растормошишь, а потом пропадёшь на неопределённое время. Не могу я так. Не хочу!
«Ну чего ей не хватает? Любви? Или чувства собственника превалируют? Или... Сама не знает, чего хочет! Стараюсь изо всех сил не обижать, вниманием не обделять. Всё не так. Всего мало...»
— Пушкина читала? Сказку «Золотая рыбка» помнишь?
— Ну и пусть! — Ксения была непреклонна. — Это у разбитого корыта остаться плохо, когда в руках был замок. Когда же замка никогда не было, то корыто — это как бы норма.
— Вот именно, как бы норма. Но до нормы очень даже далеко. Жизнь проходит. Нам с тобой не по двадцать лет. Если нет гербовой, пишут на обычной. Или ты максималистка? Всё или ничего!
«Не слышит. Ничего не слышит, сладкий мой Коленька... Да и какой он мой? Так, гость для здоровья на пару часов...»
— Не понять тебе этого. Пришёл, своё дело сделал, удовольствие получил и пропал до следующего раза.
— Ты прекрасно знаешь, использую любую возможность. Всё что могу. А удовольствие? Получил... Разве только я получил? Ты здесь вовсе не при чём?
«Причём, Коленька. Очень даже при чём. Оттого-то и так больно...»
— Тебе пора уходить. Жена ждёт, — Ксения высвободилась из его объятий. — Иди в ванну, смой меня с себя...
Что тут скажешь? С одной стороны права Ксюша. С другой... Вот же, блин! Постоянно вот так. Каждый раз, как последний. Одни нервы. Ну что этим женщинам нужно? Ведь всё так хорошо. Почему бы не довольствоваться тем, что есть? Так нет же...
— Не пойду! — Николай притворно надул губы. — И вообще до следующей встречи мыться не буду. Буду тебя в себе носить.
— Иди уже. Всё равно уйдёшь, — Ксения попыталась его поднять. — А следующего раза не будет... наверное.
Неопределённость. Она, конечно, лучше однозначного нет. Но всё же... Маленькую надежду Ксения оставила, скорее даже самой себе. Отказаться пусть и от такого небольшого кусочка радости и счастья очень сложно. Верка, лучшая подруга, постоянно твердит, мол, чего держишься за него? Давно бы дала от ворот поворот. Легко сказать. Она же не знает, какой он... бывает иногда.
Всё. Последние минуты. Сейчас он уйдёт. Какое-то время они смотрели друг на друга, застыв. Не вспоминая. Не изучая. Впитывая. На сей раз первой не выдержала Ксения.
— Не хочу тебя видеть. Надоело. Не приходи больше. Никогда... — она осторожно притянула Николая к себе. — Ты слышишь? — коснулась губами ямочки у подбородка. — Уходи навсегда.
Николай наклонился, поцеловал влажные от слёз глаза. Каждый раз он с напряжением ждал этого момента. Каждый раз она прощалась с ним навсегда, и каждый раз потом принимала с наслаждением, готовностью и открытостью. Но только потом... Ну к чему всё так усложнять?
— Конечно, слышу, — шептал он, едва касаясь щекой её шелковистых волос. — Как скажешь...
Как скажешь? Зачем он так говорит? Ведь прекрасно знает, стоит ему позвонить и... Нет сил отказать ему раз и навсегда. Нет сил выбросить его из своей жизни. Нет сил...
— Тебе надо уходить, — не отпуская его от себя, шептала в ответ Ксения. — Останься.
— Ты же знаешь, не могу.
«То, чего хочется, — подумал, — всегда кажется необходимым...»
— Всё. Уходи! Иногда с тобой бывает не интересно... — Ксения спрятала руки за спину, словно боясь, что они, непослушные вцепятся в Николая мёртвой хваткой.
Остро чувствуя опасность и несовместимость, Николай порой не слышал казалось бы обидные слова в свой адрес, срывающиеся иногда с уст собеседника. Но улавливал даже скрываемые интонации, видел глаза, чувствовал неуловимые флюиды — это было главным. В этом ему равных не было. А слова — это всего лишь умение или неумение вести беседу.
Он вышел на лестничную клетку.
— Утро начинается с рассвета, — сказал, не спеша спускаясь вниз. — Я позвоню.
Ксения не ответила. Прикрыла дверь, прислонилась к ней спиной и долго стояла так, сглатывая противный, солёный комок в горле...