Как мы ездили на подворье Оптиной пустыни. Часть вторая.

Надо сказать, что в Семиозерье было-таки одно здание, построенное уже не при СССР, и находилось оно совсем рядом с тем кафе, где мы вкушали чрезмерно солёные наггетсы. Здание это было церковью во имя иконы Божией Матери "Седмиезерная"; новый деревянный, прекрасной архитектуры, храм имел крышу красивого. тёмно-голубого цвета. Я решила зайти, тем более, что время приближалось уже к пяти часам вечера, и вот-вот должна была начаться Всенощная.

Церковь удивила меня своей пустотой, лишь немолодая свечница тихонько сидела в своём закуточке. Свечной ящик был отделен от храмового пространства перегородкой, по сути, это была отдельная комнатка с дверью. Матушка приветливо пояснила, что Всенощной сегодня не будет, как и Литургии - завтра: единственный священник прихода, он же - настоятель, уедет в воскресенье на торжественную Литургию в епархию, где будут праздновать десятилетие хиротонии (рукоположения) нашего владыки.

Люблю деревянные храмы: в них как-то по особому тепло и светло, стоит аромат нагретого дерева. Но надо было торопиться назад: до начала службы оставалось минут пятнадцать.

Рысью летим обратно, переодеться я уже не успеваю. Ладно, накладные юбки сейчас есть практически в любом храме, а вот мои летние мокасины на резиновом ходу вызывают беспокойство. на улице-то жарко, а вот как будет в церкви?

Чуть-чуть мы всё же опоздали. Решили, что я пойду помолиться, а папа будет развлекать Мишу, который уже устал и у которого настроение совсем не молитвенное: слишком много событий и впечатлений за день его возбуждают.

На Всенощной стоит около десятка прихожан, в основном, пожилые женщины. Я к таким пустым храмам совсем не привыкла, поэтому чувствую себя немного не в своей тарелке. Становлюсь в самый уголок. Служащий батюшка, немолодой, с окладистой седой бородой - с ним были и диакон, и псаломщик - показался мне знакомым. Да, конечно, я же видела его на питерском подворье! Помимо прихожан, были ещё два монаха: один молился, другой стоял за свечным ящиком. На клиросе пели двое, видеть их я не могла, но женский голос в дуэте распознать не составило труда. Видимо, с мужчинами-певчими и тут напряженка.

Через минут десять-пятнадцать чувствую, как начинают мёрзнуть ноги: пол холодный, каменный. Стараюсь не отвлекаться - но куда там... Спустя некоторое время в притвор вползает Мишаня, чего-то там шуршит, получает замечание от свечника... Затем тихонько проскальзывает ко мне: в чужом храме он чувствует себя неуверенно. Чуточку постояв, начинает звать меня на улицу. Приходится выйти; предлагаю папе поменяться ролями, а его отпустить на службу. Куда там! Наш папа - уже еле живой от усталости. Приходится, не дождавшись даже начала утрени, уезжать в гостиницу. Обидно, даже на елеопомазание не попали.

Ужин в трапезной подают или в семь вечера, или после Всенощной. В столовой пусто. Нахожу горничную, спрашиваю, можно ли уже поужинать или надо подождать - уже без четверти семь. Она приглашает нас спуститься через десять минут. Ужин отменный. Нам с Мишкой подали целую груду лапши, которой хватило бы на четверых, папа предпочёл гречневую кашу. К гарниру полагалась большая рыбная котлета, впрочем, на мой вкус солоноватая. Был ещё салат из свежих овощей и три куска хачапури с чаем. Детям на питание полагается скидка 50%.

К вечеру папа чуточку оживает - Мишку всё равно надо выгуливать. Идём играть в мяч, который предусмотрительно захватили с собой. К нам приглядываются детишки, живущие тут же, в гостинице. Их трое, две сестрёнки и брат: девятилетняя Настя, красивая и озорная, пятилетний веснушчатый Миша и совсем маленькая белокурая Машенька. Потом мы играем все вместе, дети пищат от восторга. Их мама, судя по очертаниям фигуры, ждёт прибавления, поэтому прыгать с чадами не может.

Дети рассказывают нам про лягушку, живущую в камышах в маленьком болотце рядом. В Тверской области такие сырые места называют болотавинами. Оттуда к вечеру начинают раздаваться странные звуки - не то утка крякает, не то лягушка квакает. Малыши утверждают, что это точно - лягушка, они сами её видели. Судя по мощному кряку, лягуха должна быть размером с хорошего кота. Ночью она всем мешает спать, стоит чуть приоткрыть окошко.

... Вечер выдался чудесный, солнце пригревало от души допоздна, часов до девяти. Настя, творческая личность, всячески пыталась обхитрить нас в игре в мяч, а конопатик Миша делал подачи от души, искренне обижаясь, когда не получалось поймать мячик.

Всё-таки мои озябшие в храме ноги дали о себе знать, и ближе к ночи поясницу-таки прихватило. Муж спал плохо, Мишка заснул сразу, но ворочался до утра, а я пыталась найти в мешке лекарство при неверном свете белой ночи. Свету не мешали даже плотные шторы, что тоже не способствовало засыпанию, - хотя в этом плане мы, питерцы, привычные. Но тут, под Выборгом, ночь светлее - всё-таки севернее на сотню километров. Мешала и слишком высокая синтетическая подушка, вдобавок вновь нахлынула мигрень - хорошо, что суматриптан лежит рядышком. А самое главное - лягух в камышах подавал мощный голос именно в тот момент, когда сон начинал смыкать веки. Перед внутренним взором вставали кадры из "парка Юрского периода"... Пришлось окно закрыть наглухо и терпеть духоту. Хорошо, что жара - это не про нынешнее лето...

Ещё с вечера мы с мужем знали, что не пойдём на Причастие: не подготовились должным образом. А Мишаня без нас не решился причащаться; он вообще стесняется бывать в незнакомых храмах и исповедоваться незнакомым батюшкам. Поэтому было оговорено, что папа помолится на Литургии, а я как-нибудь развлеку Мишку, ежели ему не захочется стоять в храме. Но утром я поняла, что поясница-таки болит, и вообще - чувствую себя вообще никак, хотя часа три-четыре поспать всё же удалось. Муж тоже был совсем разбит - мы с ним оба метеочувствительные, перемену погоды ощущаем и головой, и всем телом.) А тут - похолодание: прощай, лето! Было ты теплым, но коротким - всего один день.
Поскольку папе надо было ещё привезти семью домой живыми и невредимыми, решили его не напрягать: пусть отлежится. Завтрака в гостинице не подают, только обед и ужин. Поэтому, отлежавшись, поползли в кафе - перекусить. А тут как раз - экскурсия по монастырскому подворью. Поскольку я ещё накануне озаботилась вопросом, когда же можно будет посмотреть страусов, мы обрадовались такому повороту дел и, перекусив, пошли вместе с приехавшей только что на стоянку группой туристов.

Экскурсии по территории монастырского хозяйства проводятся каждый час, стоимость 200 руб. для взрослого и 100 - для детей. Билетов никто не выдаёт, равно как и деньги никто не собирает. Стоимость нам озвучил бармен в кафе, а экскурсовод, милый молодой человек с палочкой и в толстых очках, сказал, что пожертвование можно положить в кружку у ворот обители.

Экскурсия была интересная. Показали келью, где живут монахи, - конечно, только снаружи: двухэтажный деревянный домик, на первом этаже - кухня, на втором - жилые помещения. Рядом с кельей - маленькая звонница. В обители 20 насельников: четверо из них - монахи, остальные - трудники, приезжающие потрудиться во славу Божию на землях хозяйства. Неподалёку стояли небольшие аккуратные домики с крышами типа шале - видимо, там трудники и жили. Потом нам показали строящийся собор во имя св. Амвросия Оптинского. Освящение собора откладывается ежегодно - по причине того, что долго устраняют недоделки. На мой неискушенный взгляд, уже вполне можно было бы освятить малым чином и служить Литургию - именно так и было у нас в Токсово. У нас даже хуже было - пол вообще бетонный был, а тут - аккуратно уложенная красивая плитка. Есть уже всё: временный иконостас, роспись, резной балкончик для клироса, чудные паникадила и даже цветные витражи в окнах. Правда, снаружи надо кое-где ещё подмазать и отшлифовать - но совсем не критично. Я ещё подумала, что, если бы собор начал действовать, то и паломников было бы поболее... Впрочем, паломники любят старинные и знаменитые обители, где множество святынь, а тут ничего такого нет. Даже источник артезианской воды - обычный, не чудотворный; свободного доступа туда нет. Над ним построена деревянная часовня "под старину", крытая старой осиновой щепой. Рядом - несколько ульев с пчёлами.

Хотя насчёт святынь я, пожалуй, ошибаюсь. На аналое в соборе лежала икона Оптинских старцев с вделанными частицами мощей. Пока экскурсанты, люди светские, фотографировали храм, мы успели приложиться к этой иконе... Хотя и пару фото тоже успели сделать. Интересна роспись в баптистерии - вот это я как раз и не успела заснять. Библейские сюжеты написаны в нарочито примитивной, "детской", манере. Нам объяснили, что это сделано как раз для тех детишек, что будут принимать здесь святое крещение: они не будут бояться незнакомой обстановки, увидев такие "детские" изображения.

(окончание следует)