Суд идёт… защищать интересы ребёнка. Ювенальная юстиция глазами ее сторонников

Когда-то спасение огромной армии беспризорников было поручено самому сильному звену советской государственной машины – НКВД и ВЧК. Возглавлявший их Феликс Дзержинский был председателем и специальной комиссии – по улучшению жизни детей. Хорошее название, правильное. Это вам не инспекция по делам несовершеннолетних, в самом наименовании которой чувствуется судебный «привкус». Эффективны ли ИДН, КДН и другие традиционные организации сегодня, когда и время, и общество изменились?

Не пора ли самым решительным образом переходить от карательных методов воспитания неблагополучных детей и подростков к более гуманным и милосердным?

Своё мнение об этом мы попросили высказать председателя Липецкого областного суда Ивана МАРКОВА, который участвовал в недавних парламентских слушаниях, посвящённых законодательному решению проблем несовершеннолетних.

– Иван Иванович, насколько актуальна тема состоявшегося в Государственной Думе серьёзного разговора?

– Официально тема парламентских слушаний звучит так: «Законодательное обеспечение практики внедрения ювенальных технологий в деятельность судов общей юрисдикции и комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав». Она более чем актуальна. И законодатели, и общественность озабочены сегодняшним состоянием защиты прав несовершеннолетних, ростом преступности и правонарушений среди подростков, увеличением количества дел, связанных с лишением родительских прав.

К сожалению, в нашей стране до сих пор отсутствует федеральное законодательство, которое определяло бы формы, методы, способы, особенности рассмотрения случаев, когда затрагиваются интересы, права несовершеннолетнего. Это и уголовные дела с участием подростков, и преступления, связанные с насилием над детьми. Все они нуждаются в соучастии, защите, восстановлении психологического, физиологического состояния здоровья, социальной реабилитации.

Парламентские слушания были вызваны и тем обстоятельством, что ювенальные технологии в России сегодня – уже не абстракция, не открытие чего-то нового и не копирование чужого опыта. Должен заметить, что ещё в 2002 году Верховный суд Российской Федерации вносил законопроект о ювенальном правосудии. И он был рассмотрен Государственной Думой в первом чтении, но дальнейшего развития не получил. Однако внутри судебной системы ювенальные технологии внедрялись. На нынешний момент их развитие вышло на новый рубеж. Все эти годы в экспериментальном порядке, по инициативе работников судов ювенальная юстиция формировалась пусть не де-юре, но зато де-факто. Сейчас в более чем тридцати субъектах в той или иной форме реализуются элементы технологий, которые направлены не на карательное правосудие, а на профилактику правонарушений, гуманизацию ответственности, реабилитацию малолетних правонарушителей, на устранение причин и условий, способствующих совершению несовершеннолетними преступлений.


– Наша область тоже входит в число этих субъектов. Вы поделились опытом работы с участниками слушаний?

– Липецкий опыт действительно есть. И мы готовы им делиться. На днях к нам приезжают заместители председателя Магаданского областного суда, будут знакомиться с практикой развития ювенальных технологий в нашей области. Недавно мне звонил председатель Архангельского областного суда, просил направить ему пакет наших ювенальных разработок.

Но на парламентских слушаниях я выступал не как председатель Липецкого областного суда, а как председатель рабочей группы при Совете судей по созданию, внедрению и развитию механизмов ювенальной юстиции в системе правосудия.


– Давно вы занимаете этот пост?

– Всего несколько месяцев. Летом нынешнего года Российская общественная палата проводила конференцию по развитию ювенальных технологий в системе правосудия страны. В ней участвовали представители регионов, где ювенальные технологии успешно внедряются. В ходе обсуждения было предложено создать некий орган для взаимодействия с общественной палатой. Такое предложение Совет судей принял. А поскольку я вхожу в состав его президиума (меня избрали во время седьмого всероссийского съезда судей в декабре прошлого года), нахожусь, что называется, в теме, то меня и наделили полномочиями руководителя рабочей группы. В этом качестве я и выступал на парламентских слушаниях.


– Как восприняли ваше выступление участники слушаний?

– Как единомышленники. Именно так можно назвать всех собравшихся в малом зале Государственной Думы. Все они озабочены судьбой наших детей. Это депутаты, представители Генеральной прокуратуры, Верховного Суда, органов власти субъектов федерации, Общественной палаты, учёные, правозащитники, служители церкви. Показательно, что именно нашей рабочей группе дали право выступить с докладом первой (разумеется, после вступительного слова председателя комитета по вопросам семьи, женщин и детей Елены Мизулиной и приветствия Уполномоченного при Президенте по правам ребёнка Алексея Головань).

Надо сказать, что мой доклад – это итог большой работы, которая проведена за сравнительно короткое время. В рабочую группу входят четырнадцать человек. Это представители Верховного Суда, Судебного департамента при Верховном Суде РФ, Российской академии правосудия и тех регионов, где ювенальные технологии активно развиваются. Самый большой опыт в Ростовской области, где данным направлением занимаются уже десять лет. И результаты наших коллег впечатляют. Это, прежде всего, сокращение преступности среди несовершеннолетних и самое главное – сокращение рецидива. В своём докладе я постарался обобщить опыт коллег из разных субъектов. А сами парламентские слушания стали нашей первой серьёзной площадкой для того, чтобы убедить соответствующие структуры в необходимости принять федеральное законодательство по ювенальным технологиям.


– Убедили?

– Приняли резолюцию, на основании которой можно законодательно внести или разработать соответствующие правовые акты. Речь, прежде всего, об изменении условий работы комиссий по делам несовершеннолетних и формировании ювенального суда.


– Не секрет, что у сторонников ювенальной юстиции в нашей стране есть и оппоненты. Их голоса звучали на парламентских слушаниях?

– Да. Но выступавшие скорее не оппонировали, а выражали озабоченность. Например, есть некрасивые случаи нарушения прав российских родителей по воспитанию и общению с детьми, которые рассматриваются исходя из западноевропейской судебной практики. Вот перед нами выступала Наталья Захарова, которая, будучи замужем за иностранцем, была лишена права на общение с ребёнком. Уже одиннадцать лет она борется с правосудием Франции, чтобы вернуть своё материнское право на общение, воспитание дочери.

Представитель церкви Всеволод Чапин видит опасность в том, что ювенальные технологии якобы могут разрушить самую главную ценность сегодняшнего российского общества – семью. По его мнению, чиновники не должны вмешиваться в этот институт. Право формировать мировоззрение детей принадлежит исключительно родителям, они несут ответственность за воспитание. Ну, наверное, в принципе мысль правильная. Но ведь мы речь ведём о том, что и в семьях есть изъяны, и родители бывают небезупречны. В таких случаях наше вмешательство необходимо, главное – чтобы оно не было запоздалым.

По большому счёту, оппоненты выступали не против ювенальной юстиции как таковой, они говорили о недостатках сегодняшней судебной практики. А мы-то как раз хотим создать другое правосудие, которое защитит права детей и укрепит семью.


– Каким образом?

– Вот лишь один пример, из области применения статей Семейного кодекса. В нём есть пять оснований лишения родительских прав. Мы же, внедряя ювенальные технологии, выбираем лишь одно бесспорное свидетельство для изоляции детей от родителей: это – насилие. Не шлепок, не подзатыльник, а действия, опасные для жизни и здоровья ребёнка. На наш взгляд, самые плохие папа и мама – лучше, чем самый счастливый сиротский дом. Даже если ребёнок обделён одеждой, продуктами питания, даже если он получает мало ласки и внимания, даже если в доме беспорядок, родители для маленького, растущего человека – родные люди, способные удержать самого отъявленного хулигана от непоправимого поступка. Да и сами родители, если не лишать их ответственности за своих чад, имеют шанс не скатиться окончательно в пропасть.

Нам не нравится и наше сегодняшнее процессуальное законодательство в отношении ребёнка. Нельзя применять строгие правила ведения процесса, в котором участвуют дети. Фраза «Встать, суд идёт» должна быть исключена, назидательный тон неприемлем. Не так нужно вести себя с нашими юными гражданами, даже если они и правонарушители. Мы должны создавать, даже осуждая их поступки, такую среду, чтобы они почувствовали: в той же комиссии по делам несовершеннолетних собрались не дяди и тёти, которые должны подвергнуть их порке, а люди, которые готовы помочь. И уже есть такие факты, когда после приговора, не связанного с лишением свободы, дети сами бегут к судьям, работникам аппарата, точно зная, что их выручат, дадут хороший совет. Потому что не у всех даже есть и папа с мамой. А если и есть, то не всегда они способны выслушать своих детей, понять их.


– То есть суды берут на себя дополнительные обязанности, функции, которые до недавнего времени не были им свойственны?

– Нас не устраивает сегодняшнее положение дел, прописанное существующим законодательством. Это когда вынесен приговор, и всё – суд чист. Мы, мол, своё дело сделали, правосудие свершилось, а как вы будете воспитывать, какие мероприятия с ребёнком проводить, это ваше дело. Нет, так не пойдёт. Если нам небезразлична судьба наших детей, будущего нашей страны, мы должны в корне изменить ситуацию. Поэтому и берём добровольно на себя обязательства: активно участвовать в судьбе оступившегося подростка, осуществлять неравнодушный контроль над ним после приговора.

Наши суды всё больше работают на принципах соучастия в проблемах ребёнка. Появились помощники судей с функцией социального работника. Они посещают осуждённого подростка, следят за его поведением, изменениями в характере. Всё чаще выносятся частные определения, другими словами, на основании рекомендаций психолога составляется план реабилитации правонарушителя, вплоть до достижения им восемнадцатилетнего возраста. То есть от имени суда мы говорим, что он должен пройти, например, курс антиалкогольного лечения. Если есть хобби, он обязательно должен посещать кружок. Если есть психологические, интеллектуальные затруднения, мы пишем, что подростку нужно обучаться не в классе вместе со всеми, а индивидуально.

Все эти элементы ювенальной юстиции уже работают. Но их необходимо законодательно закрепить. На парламентских слушаниях рассматривались в отношении ювенального суда две точки зрения. Некоторые считают, что не надо создавать отдельное звено судебной системы, достаточно специализации внутри неё, как у нас сейчас происходит. Ведь в той же Липецкой области в чистом виде есть только один ювенальный суд в Ельце. А в остальных есть судьи, которые специализируются на рассмотрении дел несовершеннолетних. То есть если у них в данный момент нет в производстве дел малолетних правонарушителей, то они рассматривают другие дела. А ведь это время можно было бы использовать в интересах детей.

Поэтому я и мои единомышленники за самостоятельный ювенальный суд. Должны быть судьи, которые займутся исключительно делами и вопросами несовершеннолетних. Здесь ведь совершенно другие подходы, другие факторы в основе подготовки кадров, которые должны изучать не только юриспруденцию, но и педагогику, детскую психологию. И работники аппарата должны быть по-другому подготовлены и настроены. И сама процедура работы ювенальных судов должна отличаться от той, которую мы сегодня осуществляем. И сами помещения для рассмотрения дел несовершеннолетних должны быть другими, даже дизайн другой.


– Иван Иванович, резолюция парламентских слушаний принята, подготовлены рекомендации… Нет ли опасения, что проект закона о ювенальных технологиях опять застрянет в недрах Государственной Думы? Не повторится ли ситуация 2002 года?

– Надеюсь, что нет. Исторический момент сегодня другой. Во-первых, есть политическая воля президента. Дмитрий Анатольевич Медведев уже давал поручение Верховному Суду, Государственной Думе, Министерству внутренних дел и другим структурам рассмотреть вопрос изменения действующего или формирования ювенального законодательства, направленного на защиту интересов, прав несовершеннолетних. Как раз во исполнение данного поручения и состоялись 12 ноября парламентские слушания. Результативность их, на мой взгляд, сведётся к тому, что в приоритетном порядке Госдума внесёт эти вопросы в повестку дня.

Во-вторых, сегодня развитие ювенальных технологий вышло на другой рубеж. Это уже не новая, незнакомая для нас структура. Есть наработанный опыт, который не будет потерян. Есть постоянно растущий интерес внутри судейского сообщества. Наши сегодняшние предложения – это конкретика, реальные результаты.

А в-третьих, и это самое главное, – мы не должны, не имеем права сидеть сложа руки. Дети в России находятся в крайне бедственном положении. Сироты, неполные семьи, правонарушители, малолетние жертвы насилия… Ну надо же что-то делать! Члены судейского сообщества готовы взять ответственность на себя. И не зря именно в нашей среде начала формироваться российская модель ювенальной юстиции. Её технологии выросли изнутри. Судьи – они ведь тоже мамы и папы, которые знают, чувствуют, какая это тонкая «материя» – наши дети, насколько они не защищены, в том числе законодательно. Ведь все правовые акты, которые прописаны в Уголовном, Жилищном, Семейном и других кодексах, носят преимущественно карательный характер. В отношении несовершеннолетних это неприемлемо, должно быть больше элементов воспитательных, более гибких и мягких.

И ещё на один очень важный момент я обратил бы внимание, говоря о ювенальных технологиях. Это гораздо большая, чем в обычном правосудии, возможность контроля гражданского общества. Когда рассматривается дело несовершеннолетнего, в заседании участвуют представители комиссий и инспекций по делам несовершеннолетних, органов опеки и попечительства, общественные воспитатели. В обычном правосудии им места не находится, там – профессиональные адвокаты, прокуроры и жёсткая буква закона. А ведь беды наших детей – это проблемы всего общества, они и решаться должны на более демократических, гуманных, милосердных началах и, что важнее всего – всем миром.

"ЛГ: итоги недели". Александра Галинская




с сайта .juvenilejustice.ru