Присвоенный ребенок или «материнский плен»

В психологии понятие симбиоз (от греч. «совместная жизнь») чаще используется при описании взаимоотношений между матерью и новорожденным младенцем.
Предполагается, что по мере взросления или индивидуации, ребенок приобретает все больше независимости. Процесс отделения называется сепарацией и проходит через множество критических этапов, вроде кризиса трех, пяти, семи и так далее лет, и успешно завершается к окончанию пубертата. На каждом этапе процесса сепарации-индивидуации родители должны «ослаблять» повод, то есть освобождать ребенку все больше личного пространства. В идеале годам к двадцати вчерашний «малыш» становится автономной независимой личностью, готовой создавать собственную семью.

Но реальная жизнь порой причудлива и непредсказуема. Далеко не все «малыши» с успехом проходят процесс отделения от родителей, далеко не все папы и мамы готовы добровольно отпустить «свой кусочек», а тем более делить его с чужой женщиной или мужчиной. Вероятно, такие родители-собственники на протяжении всего детства отрочества и юности привязывали «малыша» к себе невидимыми нитями, внушая идею «Мы ничто друг без друга». В итоге взрослый уже человек продолжает зависеть от родителей, обслуживая их эмоциональные нужды в ущерб собственным желаниям и потребностям, о существовании которых он иногда даже и не подозревает.

Известна симбиотическая связь между отцом и дочерью, матерью и дочерью, отцом и сыном. Но, опираясь на личный опыт и практику, я прихожу к выводу, что самый крепкий, и вместе с тем наиболее распространенный (не хочется писать безнадежный)– это симбиоз матери с сыном. Сценариев подобных отношений много, но все их объединяет то, что в жизни такого мужчины, сознает он это или нет, мать играет центральную роль. Этому мужчине сложно быть отцом, т к он сам в каком-то смысле вечный «малыш». Эти мужчины редко женятся, часто разводятся, поскольку лишь немногие женщины способны выдержать конкуренцию со свекровью. Случается, что эти мужчины не женятся вовсе до тех пор, пока мать «стоит у руля». Чаще в кабинете психотерапевта оказываются жены этих присвоенных сыновей.

Еще одна закономерность, на которую я обратила внимание: у присвоенных матерью сыновей нередко имеются проблемы с алкоголем, реже с наркотиками. Опьянение - их способ бунта, «отключки» от маминого «пульта управления». В этой семейной ловушке наиболее осознанно страдают жены, которые, в конце концов, уходят в детей, в работу или восвояси. Сам присвоенный сын мучается, чаще неосознаваемо, из-за чувства стыда за свою инфантильную зависимость от мамы. Кончено, такой мужчина вооружен психологическими защитами против чувства неполноценности и страха сепарации. Все «сливки» тем временем собирает мать, поскольку позитивная энергия такого мужчины уходит на то, чтобы удовлетворять, или, не дай бог, не разочаровать мать. Некоторые сыновья находят ресурс на то, чтобы сантиметр за сантиметром отвоевать у матери личное пространство и немного «опасной» свободы, ведь над ними висит материнское проклятье: «Твоя свобода меня убьет». Наиболее смелые уезжают от ненасытной матери в другой город, контролируют количество встреч, другие компенсируют свою неполноценность, самоутверждаясь на работе. Их агрессия, накопленная за годы «рабства», чаще всего заблокирована - изолирована или соматизирована (панические атаки и язва - это все про этих «малышей»). Гнев, естественная человеческая эмоция, сигнализирующая о том, что на твою свободу совершается покушение, должна жестко контролироваться ими, иначе угрожает выжечь вокруг все живое.

Бороться с этим «пленом» можно, если найти в себе смелость сказать подобной матери или свекрови «Нет». То самое «НЕТ», которое ребенок впервые произносит на втором году жизни.

Кисельникова Екатерина Артемовна
С В17. ру