Такая вот любовь/часть 2

Пролог https://www.stranamam.ru/post/7975772/
Часть 1 https://www.stranamam.ru/post/7990229/


Часть 2

… Это какой-то кошмар. Светлые стены, серый пол, люди в белых халатах. И еще… у него до сих пор стояла перед глазами картина – как Лиза, смотря ему в глаза, режет себе вены. Он винил себя, винил за то, что не остановил ее, не смог предупредить ее поступок, надеялся, что она одумается.

А сейчас. Сейчас он подпирал стенку с закрытыми глазами. Сам такой же бледный, как и все вокруг. Вот почему во всех больницах одинаково? Неужели нельзя покрасить стены в другой, более живой цвет, чтобы не было так уныло.

Борис Алексеевич остался дома. Так и сказал, что он не будет позориться, не дай бог, чтобы кто-то узнал об этом у него на работе. Галина тихо вздыхала, стоя рядом, порой всхлипывала, прижимая платок ко рту, вытирая бежавшие слезы.

Его жена ненормальная. Они скрыли это от него. И вот доктор – он так и сказал, а доктор, он был в курсе диагноза Лизы, что что-то ее спровоцировало. Темка покачал головой, почему он никогда не обращал внимания на шрам у нее на запястье, никогда.

Что послужило толчком? Она словно спичка вспыхнула. Темка открыл глаза и уставился в пол, рассматривая треснувшую плитку. Подковыривая ее носком ботинка. Слава богу, что с ребенком все в порядке. Сейчас Лиза лежала под капельницей. Она уснула, а что будет, когда она проснется? Темка боялся подумать. А думать надо, он муж, она его жена, у них скоро родиться ребенок. Их маленькая кровинушка.

Темка снова вздохнул и посмотрел на Галину:

- Вы идите домой, - хрипло прошептал он, - я тут останусь, мало ли что.

Галина вздрогнула:

- Как же ты один-то? – спросила она.

Темка оторвался от стены и посмотрел в сторону коридора:

- А как же я дома буду один? – задал он вопрос просто так, ни к кому конкретно не обращаясь. – У нас еще и ребенок будет. Справимся, - кивнул он, - со всем справимся.

- Артем, - Галина шагнула к нему и тронула его за плечо, - спасибо, что не бросаешь нашу дочь, теперь ты все знаешь.

Темка обернулся и посмотрел на свою тещу:

- Было бы лучше, если бы вы мне сразу сказали, - сквозь зубы произнес он.

- Нельзя было, - Галина опустила глаза, - ты бы не женился, а Борис, у него репутация.

- Репутация, - кивнул Темка, - как только Лизе станет лучше, мы сразу же уедем, - Темка снова отвернулся и стал смотреть на закрытые двери палат, - не пострадает репутация Бориса Алексеевича.

- Спасибо, - зачем-то снова прошептала Галина. – Я пойду, - она сделала шаг назад. Пойду.

Темка даже не повернулся. Он стиснул зубы и покачал головой. Родители Лизы просто сплавили свою дочь, хотя нет, продали. Они продали ему Лизу за хорошую работу, квартиру. Он не имел право что-либо сказать. Перечить. Он же принял тогда все то, что ему было предложено, значит и это должен принять и научиться жить…

…Жить. Она должна жить. Вероника приподнялась с кровати. Все уже спали. Дверь палаты была приоткрыта. Свет из коридора полоской выхватывал плиточный пол и угол кровати. Девушка, прижав руку к животу, опустила ноги на пол. За окном разыгралась метель. Самая настоящая. Вот уже неделю, целую неделю она лежала в больнице. Она потеряла своего ребенка. Вернее врачи настояли на прерывании беременности, потому как стоял вопрос или она или ребенок. А потом начались странные анализы, расспросы, Узи… и страшный приговор – рак шей матки. Как, как в свои практически 19 лет у нее такой страшный диагноз?

Требовалась срочная операция. Химия. Ребенок. Она уже не могла плакать. Не могла. Вероника не знала, кто привез ее в больницу, кто вызвал скорую. Последнее, что она помнила – не надо ребенка, не надо. А рядом с ней Валерка и Саша. Двое мужчин, говоривших, что любят ее, только странная это была любовь, показная, эгоистичная, хотя один из них был всего лишь взрослым подростком.

Саше стоило узнать диагноз, и больше он не появился в больнице, просто сказал, что все, он уходит, уезжает, что он очень молод, чтобы сидеть у постели больной. Больной. Вероника запахнула халат, и чуть пригнувшись, вышла из палаты. Жизнь. Она слегка прижала руку к низу живота. Была и нет ее больше. Совсем нет. Мама, сестра, бабушка. Ее семья всячески ее поддерживали, говорили о том, что все будет хорошо… только почему-то ей в это не верилось. И было дикое желание доказать Саше, что она полноценная женщина, что сможет забеременеть и родить, сможет сама…

Вероника сморгнула слезы, так и не пролившиеся. Она уже устала оплакивать себя, ребенка, это глупое и нелепое расставание. И работа, странно, почему на нее теперь смотрят, как на прокаженную? Почему сказали, что сокращают должность машинистки. Даже и работы теперь нет, а так хотелось погрузиться с головой в дела, чтобы не думать, не ковыряться в том, что было. Она пошла по коридору и остановилась около окна, прижалась лбом к холодному стеклу.

Сердце билось ровно, в отделении стояла тишина, а за окном завывал ветер, бросая охапки снежинок в окно.

- Ника, - она вздрогнула и повернулась.

Валерка, в накинутом на плечи халате, не решался подойти к ней ближе.

- Чего тебе? – сухо поинтересовалась она. – Поздно уже, - девушка отвернулась к окну и сжала подоконник пальцами так, что они побелели.

- Тебе лучше? – он решился и шагнул к ней ближе. – Уже ходишь, - он робко улыбнулся, неуверенно коснулся ее руки.

Вероника даже не шелохнулась. Она словно окаменела.

- Кто тебя запустил? – поинтересовалась она, смотря на улицу.

- Кто хочет, тот может, - Валерка крепче сдал ее руку.

Вероника чуть слегка качнула головой – а оно ведь действительно так. Он хотел быть с ней рядом, он тут, он не хотел ее ребенка – ребенка нет.

- Валера, иди домой, оставь меня в покое, - устало попросила она.

- Ника, - он заставил ее посмотреть на него, - ты не грусти. Ты поправишься, верь мне, - он стиснул зубы так, что заиграли желваки на скулах. – Я уйду со школы, поступлю на заочку и буду работать, ты не будешь одна.

- Валера, Валера, - она качнулась, и парень прижал ее к себе.

Странно, но она почувствовала некоторое тепло. То самое, которого так не хватало ей в этот момент. Мужской поддержки:

- Ты не хотел этого ребенка, - она отстранилась от него, вновь увеличивая расстояние между ними.

- У тебя будет ребенок,- твердо произнес он, - будет, вот посмотришь.

- Будет у меня ребенок, будет у меня семья, - вторила она ему.

- Я стану твоим мужем, - он тяжело дышал, смотря на нее не мигая.

Вероника покачала головой:

- Не дури, - устало произнесла она. – Иди учись, потом поступай, выбрось меня из головы, это уже похоже на патологию, это не любовь, - Вероника тяжело вздохнула.

- А ты знаешь, что такое любовь? – зло произнес он.

Девушка пожала плечами:

- Не знаю, - она покачала головой, - или знаю. Сейчас я хочу одного, - она посмотрела ему прямо в глаза, - я хочу поправиться. Это самое главное.

Валерка моргнул и вдруг обнял ее, крепко прижимая к себе:

- Ты живи, слышишь, живи, - попросил он. – Борись, ребенок бы убил тебя, значит все правильно, Ника, все правильно, его не должно было быть, не от него, не от него.

Девушка закрыла глаза, стараясь не шевелиться. Лишь подняла руки и оттолкнула его:

- Это был бы мой ребенок, только мой, - произнесла она и коснулась живота, - но его нет, и больше его не будет.

- Ника, - Валерка протянул руку, желая ее коснуться, но девушка шагнула в сторону и побрела в свою палату.

Артем открыл глаза и не сразу понял, что его разбудило. Он сидел в холле на диване, и уснул. Шея затекла. Разминая ее, он потянулся и посмотрел на девушку, медленно идущую по коридору.

- Ника, - снова услышал он.

Артем повернулся, сразу же узнавая парня – она моя, только моя. Уже только потом он взглянул на девушку в халате и понял – перед ним тот одуванчик, только сейчас серый, блеклый, нет света в глазах.

- Ника, - Валерка догнал девушку, - ты все равно будешь со мной, ты моя, только моя.

Он топнул ногой, сжав руки в кулаки. Артем протер глаза и снова посмотрел на них.

- Хватит, уходи, оставь меня в покое, - устало попросила Вероника. – Ребенка больше нет, ты же этого хотел.

Паренек кивнул, а Артем побледнел – куда это мир катится. Одуванчик и этот мальчишка. Ребенок. Конечно, она сделала аборт, иначе бы села в тюрьму за растление малолетних. Вот она, правда жизни. Артем покачал головой и откинулся на спинку дивана, устало закрывая глаза, стараясь снова уснуть…

…Ему так хотелось спать, но телефон разрывался, не давая провалиться в сон. Коля вытащил подушку из-под головы и положил ее сверху, чтобы приглушить звук. Неужели Зоя не может подойти и ответить на звонок. Где Толик, пусть он поднимет трубку.

Аппарат замолкал. Потом через какое-то время трель звонка бежала по всей квартире. Коля раздраженно запустил подушку в стену. Разлепил глаза и сел на кровати, покачиваясь. Он с трудом открыл один глаз и посмотрел в окно. Уже давно встало солнце. Аппарат замолчал. Коля покачался пару секунд и плюхнулся на кровать, довольный тем, что звук наконец-то смолк, но радовался не долго. Вновь аппарат затрезвонил так, что Коля выругался и поплелся к зал, где стоял телефон.

- Алло, - недовольно буркнул он.

- Коля, - раздался в трубке тревожный голос Зои.

- Да, тетя, - Коля стоял, упершись головой в стену и закрыв глаза, практически спя на ходу и в пол уха слушая Зою.

- Мы в аварию попали, - сквозь слезы прошептала Зоя, - Артем уже едет. Толик, - она всхлипнула, - Толика больше нет.

Коля резко открыл глаза и посмотрел в пол. В ушах звучали слова – Толика больше нет. Когда он уже это слышал – папы больше нет, мама ушла навсегда. А теперь и дядя, которого он только-только стал называть отцом.

- Где? – наконец-то смог спросить он. – Когда? Куда в такую рань поехали? – в его голосе послышалось раздражение.

- Коленька, Толика больше нет, - Зоя заплакала, - приезжай скорее.

Коля бросил трубку, узнав адрес больницы. Бросил взгляд на часы – 10 утра. Вот куда, куда они так рано уехали. Выходной день. Отдыхайте. Тем более всю ночь снег шел, дороги занесло. И потом, он запнулся о палас. Он же не заехал на СТО, не посмотрел колесо, там что-то было не так, Толик же говорил ему. Коля кивал, но все ему было не досуг.

Во рту все пересохло. Появилась дрожь в коленях, он опустился на пол и присел на карточки, обхватив голову руками. Нет, шептали его губы, нет. Тогда в тот раз, когда отец погиб, он со злости, что его не пустили в кино, перерезал один провод в его машине, какой попался на глаза, видел, как такое делают на экране, залез под капот и… а потом страшная авария. Милиция что-то спрашивала у матери, а та качала головой. А потом раз и отправила его в город. А сама покончила с собой. Она сама умерла. Коля теперь уже твердо был уверен в этом, не хотела жить с осознанием, что сын виновен в смерти отца.

И что же теперь получается, Коля обхватил голову руками – и Толик из-за него погиб?...

… Он умер. Артем, бледный как стена обнимал мать, утешая ее. Отец вылетел в лобовое, когда у них отвалилось колесо. Зоя сильно ударилась головой, но она ходила, чувствовала себя хорошо, чуть выше виска виднелся небольшой кровоподтек. Она отказалась от всех обследований. Просто плакала у постели Толика всю ночь, и когда под самое утро его не стало, она стала дозваниваться до Коли, Артема.

Артем приехал первый. Коля уже потом. Он стоял чуть дальше от них, как бы в стороне, слушая, что говорили. Их подрезали, они угодили в яму, колесо отвалилось, дальше обочина, столб. Коля раскачивался на ногах. Нет, не из-за него. Он не виноват. Коля сглотнул ком, вставший в горле, это не он. Виноват Артем, к нему ездили родители в больницу, это от него они возвращались поздно вечером. Об этом же Коля сразу же сообщил Темке, стоило только Зое отойти с врачом:

- Ты убил своего отца, - выдал Коля, наступая на него. – Ты виноват, ты и твоя умалишенная женушка, - он ткнул пальцем Темке в грудь. – Зачем приехали?

Темка мотнул головой. Коля был прав – он виноват. Он во всем виноват. Виноват в том, что Лиза порезала вены, виноват в том, что родители приехали попроведовать их в больницу. Виноват в том, что отца теперь нет.

- Скоро уедем, - Темка оттолкнул Колю.

Он не представлял, как теперь жить, как будет его мать, каково ей? Темка максимально взял все заботы и хлопоты на себя. Он метался между больницей, Зоей и организацией похорон.

Лиза кивала, что Толик умер, понимала, и в то же время щурила глаза и гладила запястье:

- А ты точно едешь на кладбище? – следовал вопрос. – Ты едешь к матери? – как бы невзначай спрашивала она. – А кто там будет? – все также продолжала она в ходе беседы, думая, что усыпила его бдительность.

Однако Темка был уже научен горьким опытом. Он ни слова не проронил о друзьях, он помнил, что именно его друзья спровоцировали у нее попытку самоубийства. Да и не попытка это была – а так имитация, он понимал это, но страх за ребенка сковывал его по рукам и ногам. Была бы его воля, он бы повернулся и ушел бы куда глаза глядят, но он не мог. Ответственность за ребенка, за Лизу, как не крути, а она его жена. Жена. Он не мог взять и оставить ее. Не мог…

…Он не мог поверить своим глазам. Темка вжался в стену и смотрел на носилки, на которых лежала его мать, накрытая простыней. Сердце гулко стучало в груди. Зоя умерла, тихо ночью, уснула и не проснулась. Он приехал за ней, чтобы ехать на похороны отца, а теперь ему придется хоронить сразу обоих родителей.

- Ты их убил, - Коля змеей вился около него. – Ты виновен, - нашептывал он.

Темка даже не отмахивался и не оправдывался. Ему хотелось закрыть уши, закрыть глаза. Зачем он приехал? Зачем? И перед глазами встала картина – как незнакомка срывает одуванчик и дует его шапку. Как же тогда было легко и все просто. Хотя в тот момент тоже он мучался от присутствия Коли, но зато были живы его родители, он был свободен.

А теперь. Теперь он связан по рукам и ногам. Родителей нет. Две сырые могилы. Мерзлая земля, припорошена снегом. Гвоздики и кресты с фотографиями. Он схватился за голову и заплакал. Уже все давно разошлись. Говорят правду – никогда беда не приходит одна. Лиза. Толик. Зоя.

Зоя. Как он просмотрел? Как он мог позволить матери не пройти обследование? И врачи? Почему они не настояли на рентгене? Ко мог знать, что у нее внутричерепная гематома? Гематома, которая сначала парализовала ее, тихо, и мгновенно убила, не позволив сделать ниединого вздоха. Врачи все ему объяснили. Темка молча слушал, только к чему были эти объяснения? Мать уже не поднять из могилы. Не вернуть.

- Теперь мы квиты, - Коля вышел из тени.

Темка вытер глаза, нос. Он стоял, опустив взгляд на землю.

- Так что бери свою женушку и уматывай, - Коля подошел к нему ближе, - квартира только моя.

Темка сглотнул.

- Вы забрали мой дом, - Коля пнул кусочек мерзлой земли, - я забираю квартиру. Разменяю ее – мне же надо на что-то жить.

- Иди работой, - сухо произнес Темка.

- Сам работай, я найду, как мне жить, - хмыкнул Коля. – Так что даже не смей заикнуться, что квартира твоя, - он схватил Темку за грудки. – Она только моя. Слышишь, моя.

Темка даже не поднял руки, позволив Коле встряхнуть его и оттолкнуть.

- Ты жалок, - презрительно фыркнул Коля, - и жена у тебя дура. На меня она должна была посмотреть, на меня, - он сунул руки в карманы, выпятив грудь колесом.

- Будь проклят тот день, когда ты приехал к нам, - тихо произнес Темка.

Коля мгновенно среагировал, ударив брата в скулу. Темка запнулся и упал на могилу родителей. В ушах зазвенело, в глазах засверкали искры.

- Никогда не смей меня проклинать, - Коля стоял над ним, уперев руки в бока. – Никогда. Иначе ты об этом пожалеешь!

Сплюнув, Коля повернулся и пошел прочь. Темка смотрел ему в след, не предпринимая никаких действий. Да и зачем? Что измениться от того, что они подерутся? И разве мог он позволить себе устроить драку на свежей могиле родителей, хотя так чесались руки начистить ему физиономию. Дурь не выбил бы, но пыл спустил бы.

- Покойтесь с миром, - произнес он, поправил цветы, отряхнул брюки. – Я, - он запнулся, - я постараюсь к вам приезжать, - он смотрел в сторону, слезы уже высохли, - как только смогу, я приеду…

…и не приехал. Дни, как круговорот времени, проносились, пролетали, не замечая, как один, сменялся другим. А потом произошло то, что навсегда изменило его жизнь, врезавшись в память и оставшись там навсегда.

И ни за что не стиралось из его памяти, вспоминая вновь и вновь, возвращаясь в тот день, когда он убил собственного сына. 20 лет – приговор – но разве сможет он когда-нибудь забыть об этом? Сможет ли просить самого себя? День, когда он сам дал бутылочку своему сыну с уксусной кислотой, которая оборвала жизнь его Никиты. Он просто хотел успокоить годовалого ребенка, трясущимися руками он схватил бутылочку, налил туда воду, он думал, что это вода, но в состоянии шока, скорее всего перепутал. Так и говорил на суде. Он не смог присутствовать на похоронах своего сына. Никите всего был годик, такой маленький, крохотный.

Темка не хотел больше детей, помня о том, как тяжело далась первая беременность Лизы, какие у нее были заскоки, с каким трудом она нянчилась с Лешей. Как чуть было пару раз она не выкинула его в окно с пятого этажа, находясь на грани своего очередного всплеска. И новость о положении заставила его вздрогнуть, была шальная мысль об аборте, но он тут же ее отбросил. Лучше пусть родит, они справятся. Тем более он уже стал руководителем завода. Борис Алексеевич помог ему выкупить пакет акций. Оформить все документы. Порадовался за детей, и они сели в самолет с Галиной, намереваясь отдохнуть заграницей, и не вернулись, самолет разбился при посадке. Снова Темка занимался похоронами.

Коля кружил около него, ноя о том, что теперь он богач, что у него все, квартиры, акции, да еще и страховку получил. Темка отмахивался. Он вообще не понимал, зачем Коля перебрался к нему ближе? В заботах, хлопотах, делах, он не заметил, как Коля устроился на работу на завод, как, ступая по головам, пробился в замы, крепко закрепившись на месте.

Когда у них с Лизой началась связь? Коля, сначала стал любовником Лизы, его жены, а теперь уже и мужем. Полноправным владельцем акций завода. Темка вздохнул, лежа на жестком матрасе. Он ничего не знал о Леше, своем втором сыне.

На суде Лиза заявила, что он бросался на сына с ножом, она показала порезы, раны, синяки. Темка в ярости рвал наручники, пытаясь добраться до Лизы – как она могла причинить вред мальчику. Это ведь не он, не он. А Леша как статуя, мраморный, боявшийся сделать шаг в сторону, кивал, когда ему задавали вопросы: это папа сделал? И его сын кивнул. Темка опустил руки.

Темка смотрел в пол свей камеры. За 20 лет он изучил каждую трещинку. Серость стен проникла в его душу. Он никогда не простит себя. Как выпросить у бога прощение? Что сказать Леше, который был обречен на жизнь без родителей? Они ведь отдали его. Случайность перевернула всю его жизнь. Но случайность ли это была?

- К вам посетитель, - дверь лязгнула и открылась.

Темка встал и повернулся, привычная тяжесть на руках, звук наручников уж не был так страшен, как в первые дни. Его привели в камеру встреч. Кто бы это мог быть? Последний посетитель, которого он видел – был Коля. В комнату зашла шикарная блондинка.

- Артем Анатольевич? Я Жаклин, - представилась она. – Я ваш адвокат. Рассмотрев ваше дело, сообщаю вам, что за неимением доказательств – вы выйдете на свободу.

- Мне это ни к чему, - Темка пожал плечами и встал. – Я вас не просил.

Женщина подошла к нему, обдав его запахом духов.

- Меня не надо просить. Вы будете свободны, - она слегка улыбнулась, показывая ряд безупречных зубов.

- Мне не нужна свобода. Я убил собственного сына, - сухо произнес он.

- Вы отсидели за убийство 15 лет. Достаточный срок, - она чуть приподняла бровь.

Темка повернулся к ней. Кто она? И откуда тут взялась? Почему лезет в его жизнь?

- Если вы потеряли одного сына, - она шагнула к нему ближе, - подумайте о втором. Вы несете за него ответственность.

- Мой сын уже давно растет в другой семье, - отмахнулся Темка. – Он уже вырос и забыл меня, - он горько усмехнулся, - меня лишили родительских прав.

- Возможно, - она присела на стул. – Но так ли это на самом деле? А если он скитается? Не доедает? Если его обижают?

Темка пошатнулся. Он никогда не думал об этом, считая, что Лешу тут же усыновили.

- Вы что-нибудь знаете о нем? – в его глазах появилась маленькая искорка надежды.

- Нет. Но у вас есть вариант узнать, - она встала и направилась к выходу. – Я сообщаю вам, что вы будете свободны, - уже у самой двери, она обернулась, - я даю вам слово.

Она вышла из комнаты свиданий. Темка же вообще ничего не понимал. Он убил одного сына, второй сын – но он же уже взрослый. Нужен ли ему отец? Отец, случайно убивший его младшего брата.

Неужели у него есть шанс выйти на свободу? Сердце гулко забилось в груди. Но как жить дальше?... как? Когда он столько времени провел в тюрьме. Целых пятнадцать лет…

... продолжение тут https://www.stranamam.ru/post/8172964/

ну вот она та самая история про мужчину, сидевшего в тюрьме

в избе-читальне часть 2 http://www.chitalnya.ru/work/1085122/