Законодательница викторианского гламура леди Джейн Дигби..

«Я обыграю жизнь, мужчин и даже время»,
«Все смогу и все себе добуду», - говорила эта белокурая английская аристократка

Джейн Дигби (Jane Elisabeth Digby, Lady Ellenborough, 1807—1881), графиня Феотоки - Дипломаты, художники, ученые, путешественники, короли, просто красавцы, просто мужчины, приятные во всех отношениях и, уж разумеется, не без романтической жилки, буквально сыпались в ее копилку.
Нельзя сказать, что все они поступали с Джейн по-джентльменски. Точнее сказать, истинных джентльменов было из рук вон мало. Но неувядаемая внешность Джейн, которой она отличалась даже в весьма преклонном возрасте, свидетельствовала о том, что неизбежные в жизни каждой женщины любовные переживания она переносила без слез, съедающих краски лица. противном случае, учитывая «готский список» неутомимой леди, к зениту жизни она должна была походить на печеное яблоко. Забота о своей внешности намертво переплелась в ее сознании с убеждением, что лучшее косметическое средство — это любящий мужчина рядом. Она держалась так, словно родилась королевой и только незрячим в этом позволительно сомневаться...


ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС
Леди Джейн Дигби родилась в пурпуре. Ее отец лорд Дигби позаботился о том, чтобы его красавица-дочь успешно вышла замуж за потомка знатного рода барона Элленборо.
То, что Джейн Элизабет Дигби будет склонна к авантюрам, можно было предсказать еще до ее рождения. Страсть к приключениям была у нее в крови: ее отец - капитан королевского флота Генри Дигби - был не просто авантюристом, но даже немного пиратом. Генри Дигби командовал кораблем во флоте адмирала Нельсона, отважно сражался при Трафальгаре, отличился в нескольких других сражениях. Однако разбогател он на подвигах иного рода. Во время войны с революционной Францией Дигби захватывал вражеские торговые суда и, как и другие британские капитаны, получал премию в зависимости от ценности захваченного груза. Менее чем за два года капитан захватил 48 торговых судов, а в 1799 году взял на абордаж два испанских фрегата, набитые золотом. Солдатам из плимутского гарнизона понадобилось 50 повозок, чтобы перевезти захваченное золото из порта в цитадель.

Ко дню, когда родилась Джейн, капитан Генри Дигби заработал морским разбоем порядка lb64 тыс., что было значительным капиталом. Это богатство позволило морскому волку войти в приличное общество и даже жениться на леди Эндовер дочери богача, видного парламентария и одного из вождей партии вигов Томаса Коука. Какого рода авантюры будут увлекать Джейн всю жизнь, тоже можно было предположить, исходя из склонностей ее предков. Так, ее дед Томас Коук на старости лет показал себя большим проказником - женился на 18-летней девушке, когда ему было уже 69.


Детство Джейн провела в роскошном отцовском поместье и, похоже, не знала слова "нет". О том, что родители ей редко в чем-то отказывали, свидетельствует, например, сохранившееся письмо 13-летней Джейн, в котором она просит отца выдать ей крупную сумму неизвестно на какие нужды: "Дражайший Папа, я пишу тебе, чтобы попросить тебя очень о многом... но раз ты в Женеве дал мне небольшую сумму, я подумала, что могу снова попросить. Дай мне 40 фунтов!!! Не больше и не меньше. До свидания". В то время в Англии на lb40 можно было купить дом.

Когда Джейн исполнилось 16, родители перевезли ее в Лондон, чтобы ввести в высшее общество. Девушка быстро получила внимание света, потому что была очень красива, умна, образованна и весьма богата. К тому же она была внучкой одного из крупных политиков, родство с которым могло быть чрезвычайно полезным. Джейн быстро привыкла к горячему интересу со стороны окружающих и откровенно наслаждалась новой для нее ролью светской львицы. Ее любимыми занятиями стали шопинг и посещение гламурных мероприятий вроде балов и званых вечеров.

Джейн быстро переняла у старших подруг их стиль поведения, манеру одеваться во все самое дорогое, а также взгляды на супружескую верность. Уже через два года после свадьбы она завела любовника - в этой роли выступил кузен молодой баронессы Джордж Энсон, который был на 10 лет ее старше. Молодой полковник Энсон, герой битвы при Ватерлоо и депутат парламента, имел репутацию дамского угодника. Один из его друзей писал: "В этом году Джордж Энсон точно поимеет всех замужних женщин Лондона, и ничего удивительного, ведь он выглядит лучше всех, кого я знаю". Скрывать связь с Энсоном для Джейн не составляло труда, поскольку, согласно этикету, он как близкий родственник имел право сопровождать ее в отсутствие мужа. Когда в 1828 году Джейн родила первенца, она не сомневалась, что отцом был именно Энсон. Ну а ее муж так ничего и не заподозрил. Тогда же Джейн поняла, что материнство - не ее стихия, никакой привязанности к ребенку она не испытала. И все же в 1828 году ее жизнь резко изменилась.

Однажды на балу в русском посольстве Джейн Элленборо познакомили с 27-летним австрийским атташе князем Феликсом Шварценбергом. Это был настоящий аристократ, шпион, человек, который, как многие верили, умел лечить женщин наложением рук. Князь был любимцем всемогущего Меттерниха, который в те годы управлял Австрией. Шварценбергу прочили блестящую карьеру, хотя его деятельность на дипломатическом фронте сопровождалась постоянными скандалами. Службу князь начал в австрийском посольстве в Петербурге и сразу же привлек к своей персоне ненужное внимание. Во время восстания декабристов Шварценберг оказался на Сенатской площади среди мятежников. Он всего лишь пытался узнать, что происходит, но после подавления восстания в России на него стали смотреть косо, и с Петербургом Шварценбергу пришлось распрощаться. В Португалии он тоже не прижился. Князь так напористо гнул в Лиссабоне линию своего правительства, что его однажды чуть было не растерзала толпа местных патриотов, после чего Шварценберг был направлен в Лондон. И снова князь оказался замешанным в крупный скандал, но на сей раз это была история другого рода.

Все, вероятно, сложилось бы иначе, если бы молодой муж уделял своей прекрасной супруге немного больше внимания. Родив ему сына, юная баронесса стала жить светской жизнью и вскоре, признанная первой красавицей высшего лондонского общества, познакомилась с австрийским принцем Шварценбергом - личности удивительно разносторонней и, как поговаривали, обладающим мистической силой.

Леди Джейн как в омут рухнула в свою первую и на долгие годы сохранившуюся любовь. Скандал был невероятный. Баронесса вела себя не по-английски несдержанно и напропалую демонстрировала свои чувства. Все леди, которые имели любовников, но не развешивали об этом объявлений на столбах, были шокированы.

Английский парламент, не разрешивший в свое время адмиралу Нельсону развестись для женитьбы на Эмме Гамильтон, лихо подписал решение о разводе.
Лишенная титула и места в обществе, Джейн, казалось бы, должна была навсегда забыть о светских развлечениях. Но она выбрала другое - стала создавать вокруг себя то, что сейчас называют модной тусовкой. Ее салон стал местом неформального, чтобы не сказать фривольного, общения, где можно было блистать нарядами и сорить деньгами, не заботясь о светском статусе. Деньги же у нее кое-какие были. От бывшего мужа она получала пожизненную ренту в размере lb360, кроме того, молва утверждала, что барон Элленборо, князь Шварценберг и отец - Генри Дигби тайно составили капитал в размере lb25 тыс., на проценты с которого Джейн и жила. Так или иначе, она тратила в год куда больше lb360.
В Париже Джейн называла себя мадам Айнберг, хотя, конечно, все знали, кто она такая. Джейн надеялась, что Шварценберг на ней женится. Этого требовал и ее отец, к тому времени уже адмирал. Но Феликс не собирался поступать, как честный человек, - делать карьеру в Австрийской империи с женой, чья репутация была погублена (пусть и им самим), не представлялось возможным. Не изменило ситуацию и рождение в 1830 году их второго ребенка. В том же году во Франции случилась очередная революция, и Шварценберг был отозван в Австрию. Больше Джейн своего возлюбленного не видела отныне князь старался не попадаться ей на глаза.
Родственники принца Шварценберга воспротивились браку с разведенной женщиной, и вот леди, так и оставшаяся с фамилией Элленборо, родив ему дочь, уезжает в Париж, затем в Мюнхен, где становится подругой баварского короля Людвига, а затем выходит замуж за барона Вениннгена.


Джейн не унывала, поскольку "модная тусовка" неизменно возникала там, где она появлялась. В Мюнхене вокруг нее увивались многочисленные поклонники, самым преданным был гессенский барон Карл фон Феннинген, настойчиво звавший ее замуж. Но Джейн куда больше интересовал тот, который не женился бы на ней никогда, - король Баварии Людвиг I из династии Виттельсбахов, которая правила давно и успела выродиться. Впрочем, Людвиг I был одним из самых вменяемых баварских королей. Во всяком случае, большим жизнелюбом. В частности, он завел обычай каждый октябрь отмечать годовщину своей свадьбы. Во время торжеств лилось так много пива, что для баварцев этот праздник стал наиглавнейшим после Рождества. Сегодня он называется Октоберфестом и является визитной карточкой Баварии.
Австрийскому барону она родила двоих детей и... увлеклась приехавшим в Мюнхен графом Теотоки.
Бедный барон сначала обиделся и даже прострелил графу грудь, но потом понял, что с пылкой красавицей-женой ему вскоре предстоит еще серия дуэлей, благословил ее и отправил с графом в Грецию. С графом Спиридоном Теотоки Джейн поставила рекорд: дважды убегала от одного и того же мужа.


Разъяренный барон Феннинген догнал жену и ее любовника и, вытащив грека из экипажа, потребовал немедленного удовлетворения. Теотоки, который, как выяснилось, не умел обращаться со шпагой, от боя отказался, но у барона при себе оказались дуэльные пистолеты. Стрелялись тут же, возле кареты, на глазах у Джейн. Теотоки в надежде спастись выстрелил первым и промахнулся. Карл же прострелил графу грудь. Когда барон и его неверная жена склонились над Теотоки, тот шепотом поклялся, что никогда не притрагивался к Джейн. Как истинный потомок византийцев, Теотоки был способен лгать даже на краю могилы, но для Карла фон Феннингена предсмертной клятвы было достаточно. Между тем Теотоки вовсе не собирался умирать. Муж, жена и раненый любовник вместе поехали в Париж, где Джейн нежно ухаживала за греком. Они втроем гуляли по городу, сидели в кафе. Когда граф полностью поправился, Феннинген отвез его в Марсель, посадил на корабль, отплывавший в Грецию, и успокоился. Но, как выяснилось, напрасно.


Теотоки не смог надолго удержать Джейн. Она много путешествовала (ее состояние от брака к браку не уменьшалось, и она была очень богата). Увлеклась семидесятилетним генералом полубандитской армии греческих горцев.
Естественно, отсутствие привычной светской жизни вскоре стало действовать на Джейн угнетающе, поэтому она решила украсить жизнь милым ее сердцу гламуром. Купив дом в Афинах, она начала блистать в тамошнем обществе, что было нетрудно на этом фоне. Но гламур без скандала ненастоящий гламур, и Джейн, осмотревшись, стала действовать на нервы королеве Греции Амалии.
Королева Греции Амалия терпела выходки Джейн до тех пор, пока греческие крестьяне не стали принимать Дигби за саму королеву

Но худшее случилось в 1846 году. Сначала Джейн узнала, что благоверный Спирос ей изменяет, да еще и распоряжается ее деньгами по своему усмотрению. А потом произошла трагедия. Маленький Леонидас сбежал от нянек, влез на крышу дома и упал прямо под ноги матери. Леонидас был единственным ребенком Джейн, которого она действительно любила, и теперь ее больше ничего не связывало с ее греческим супругом.
Дигби называли королевой бандитов. Чем-то эта идиллия не понравилась греческой королеве Амалии, и она отстранила влюбленного генерала от командования армией. Тот поступил несколько странно, написав Амалии покаянное письмо, что вступил в связь с баронессой из-за ее денег. Амалия предала это письмо гласности, но Джейн, видимо, простила старого идиота и не сразу с ним рассталась.

Вскоре Греция ей надоела. Джейн уезжает своими глазами увидеть руины Пальмиры. Там она знакомится со знатным бедуином Мезрабом и, введя в шок аристократию Англии и Турции, на сорок восьмом году жизни становится мусульманкой и турецкой подданной.
Последующие несколько лет она путешествовала по Италии и Османской империи, причем истории, которые о ней рассказывали, часто походили на вымысел. Так, говорили, что в Риме некий лейтенант подарил ей бриллиант, но тут же был разоблачен капитаном, который доказал, что камень был украден. Но только капитан решил, что Джейн готова выйти за него замуж, как на пути у него встал некий дипломат. Капитан с дипломатом рубились на саблях, дипломат победил, но, получив отказ от Джейн, застрелился. Но что бы ни рассказывали о бывшей графине Теотоки, реальность оказалась еще более фантастической.
Интересный момент: в то время пожилой (в Европе, не то что на Востоке!) считалась женщина тридцати лет. В Палестине Джейн Дигби была совершенно свободна и как никогда богата. Дети частью умерли, частью жили у Карла фон Феннингена, а капитал увеличивался год от года. От отца Джейн получила в наследство lb10 тыс., которые, по его выражению, предназначались только ей "вне зависимости от долгов ее нынешнего и всех последующих мужей". Мать оставила еще lb2 тыс. Кроме того, lb4 тыс. годового дохода давала Джейн земельная собственность. Но теперь бывшая светская львица совершенно не представляла, чем заняться, и просто путешествовала по Ближнему Востоку.


Супруги по полгода проводили то на европейской вилле в Дамаске, то в бедуинском шатре в пустыне. Говорят, что это был очень счастливый брак. Джейн и в семьдесят лет была так хороша, что ее любви домогались, но ее, кроме супруга, уже никто больше не заинтересовал.
Эта удивительная женщина всю жизнь искала счастья, а не ждала. И нашла - почти в пятьдесят лет и в пустыне. Бедуинский принц Меджуэль женился на Джейн, пораженный ее умением держаться в седле
Джейн, правда, не спешила соглашаться. Более того, за время своего переезда из Палестины в Сирию, где должно было состояться бракосочетание, она сошлась с караванщиком шейхом Бараком. Впрочем, у нее, вероятно, не было выбора, потому что Барак посреди пустыни начал наведываться к ней в палатку, требуя: "Саксо! Саксо!" Видимо, это было слово "секс" - единственное, которое шейх знал по-английски, по крайней мере, Джейн поняла его именно так.

Наконец, доехав до Меджуэля, Джейн вышла за него замуж по мусульманскому обряду, но до конца своих дней оставалась православной. Теперь ее звали Джейн Элизабет Дигби эль-Мезраб, и больше она своего имени не меняла. Медовый месяц молодожены провели в пустыне, где Джейн научилась топить очаг засохшим верблюжьим пометом, доить верблюдиц и исполнять прочие женские обязанности, обычные для тех мест. И ее, кажется, все это устраивало. Позднее она побывала в Англии, где повидалась с еще живыми родственниками, но вернулась, чтобы остаться в пустыне навсегда.

Леди Джейн всегда была символом неханжеского отношения к жизни. Обладавшая от природы блестящим умом, она прославила всех, кого любила. Именно ее сделал своей героиней Бальзак ("Лилии долины" ). На склоне лет вокруг Джейн по-прежнему группировались шпионы и плелись политические интриги, ведь она оставалась английской светской львицей, к тому же единственной на всем Ближнем Востоке. Джейн Дигби скончалась 11 августа 1881 года в Дамаске в возрасте 74 лет. Ее жизнь, наполненную авантюрами и скандалами, можно считать эталоном гламурной саги. С соответствующим финалом: когда она умерла, шейх Меджуэль едва не сошел с ума от горя.


Подробнее про Джейн Дигби в книге Третьяковой Л. "Красавицы не умирают" http://www.rulit.net/books/krasavicy-ne-umirayut-read-259294-71.html и на сайте http://www.lind.org.zw/people/janedigby/JaneDigby.htm

Интересный Факт, что пра-правнучка Леди Дигби - госпожа Памела Черчилль-Гарриман- Хейвордс - была по словам Ротшильда "настоящей европейской гейшей".