Шла в Голливуд, а попала в...

Старейший из могикан "фабрики грез", 70-летний продюсер Джо Шенк приказал секретарше ни с кем его не соединять и никого к нему не пускать, налил себе полстакана виски, не спеша, со вкусом отхлебнул, зажег сигару и удобно расположился в глубоком мягком кресле. Секретарша понимающе улыбнулась – здесь это было в порядке вещей - и отключила телефон. Молоденькая старлетка, проскользнувшая в комнату вслед за боссом, приблизилась к старику и опустилась перед ним на колени…


Когда все кончилось, Джо вздохнул: "Может быть, из тебя действительно что-то получится, детка", одной рукой вновь налил себе успокаивающий нервы алкоголь, а другой потянулся к звонку и вызвал секретаршу: "Соедини-ка, меня, милочка, с Гарри Коном".
Мэрилин скрыла улыбку. Она все же добилась своего. Кон был могущественным хозяином "Коламбиа Пикчерз". Он не отказал старому Шенку, и прозябавшая на третьестепенных ролях в "ХХ веке-Фокс", а затем и вовсе позабытая там среди тысяч себе подобных, в 1948 году она заключила полугодовой контракт с "Коламбиа": 75 долларов в неделю. Но была благодарна Шенку и за это. Мэрилин уже знала, что в Голливуде не только платят, но и расплачиваются. И хорошо знала – чем.

До превращения старлетки в звезду оставалось четыре года. Много позже, уже будучи на вершине славы, отвечая на упреки, что дорогу к успеху она проложила себе через вереницу постелей продюсеров, режиссеров и рекламных агентов, она скажет: "Нельзя стать звездой, переспав со всеми. Нужно нечто гораздо большее". Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем идет речь. Что-что, а талант у нее действительно был.
"Или я, или журналы!"
Заявил ей Джим, ее первый ничем не примечательный муж, когда она начала сниматься для модных журналов. За Даггерти она вышла не по любви, а по необходимости. Ее отец исчез из семьи незадолго до ее рождения. Ее мать попала в психиатрическую больницу, когда разразилась Великая американская депрессия. Девочку отдали в приют, из приюта ее забрала подруга матери, сжалившись над ребенком. Но вскоре она стала обузой для новой семьи, и 16 лет девушку поспешили выдать замуж – это был лучший выход из ситуации.

Во время войны она работала на авиазаводе, раскрашивая фюзеляжи самолетов, и, может быть, застряла бы там на долгие годы, если бы военный фотограф Дэвид Коновер не разглядел в молодой чувственной женщине своеобразное сочетание очарования и невинности. Дэвида прислал на завод журнал "Янки", он должен был сделать серию снимков "хорошеньких девочек" для поднятия боевого духа солдат. Он убедил Мэрилин, что ее место на обложке журнала, а не под крылом военного самолета. И предложил позировать за 5 долларов в час. За покраску Мэрилин получала 20 "зеленых" в неделю.


Некоторые снимки попали в агентство "Голубая книга", ее заметили и пригласили работать фотомоделью. Мужчинам нравились ее великолепная фигура, белоснежная кожа, светлые, до плеч, волосы. Вот тогда-то Джим и взорвался, но было поздно. Своенравная Мэрилин хотела продолжать сниматься для журналов, кроме того, у нее к тому времени стремительно развивался роман с фотографом Андре де Дьенесом, который разбудил в ней женщину. Он хотел жениться на ней, она обещала ему развестись с бесцветным Даггерти, но замуж за Дьенеса не вышла - у нее уже зрели другие планы, она твердо решила стать кинозвездой.

"Миссис Джекил и мистер Хайд"
Однако в истории Мэрилин и Джонни Хайда ничего странного не было. Он был выходцем из России, его настоящее имя было Иван Хайдабура. В Америку Иван приехал с отцом еще будучи ребенком и сделал блестящую карьеру: стал влиятельным рекламным агентом, от него порой зависело больше, чем от какого-нибудь важного напыщенного босса. Ему было 53 года, ей – 23. Он влюбился в нее без памяти и был старше ее на целую жизнь. Он пообещал, что сделает из нее звезду. Она, только-только избавившаяся от легкого заикания, сутками репетировавшая с Наташей Ляйтес, тоже бывшей родом из России и возглавлявшей драматический отдел "Коламбии" (впоследствии она станет ее близкой интимной подругой), только об этом и мечтала.

Но хотела она большего – Мэрилин замахивалась на то, чтобы стать кумиром Америки. Всего мира. Богиней, которой будут поклоняться миллионы мужчин и женщин.
Хайд предложил ей руку и сердце. Она ответила отказом. Но это не оттолкнуло от нее Джонни. Он помог ей стать звездой. После "Асфальтовых джунглей", вышедших на экраны Америки в 1950 году, она проснулась знаменитой. Статистка стала актрисой. После съемок фильма "Джентельмены предпочитают блондинок" актриса стала звездой – вся Америка выстроилась в очереди к кинотеатрам. В 1953, когда американцы с ума сходили от картины "Как выйти замуж за миллионера", звезда превратилась в секс-символ огромной страны.


Он ревновал ее к каждому фонарному столбу в Голливуде
В том же 1953 году она, наконец-то, дала согласие на брак с другой звездой, но не американского кино, а американского бейсбола Джо Ди Маджио. С другими она не находила удовлетворения в сексе, с Ди она наконец-то нашла то, что искала. "Самая большая бита Джо вовсе не та, которой он пользуется на поле", - по секрету, с шутливой улыбкой, делилась она с подругами.

Маджио добивался ее несколько лет, а когда добился, все пошло кувырком. Несмотря на "биту". Потому что "бита" всего лишь элемент счастья, часть целого, а не само целое. Страстный итальянец ревновал жену не только к друзьям и знакомым, он ревновал ее к миллионам безымянных обожателей ее образа в кино. Он хотел, чтобы ставшая национальным достоянием Мэрилин, принадлежала только ему одному. Всегда, везде и во всем. Она часто снималась в полуобнаженном виде – фильмы приносили сумасшедшие кассовые сборы. Маджио потребовал, чтобы она перестала публично демонстрировать свое тело, видно, позабыв, что кино – самая публичная из всех публичных профессий. В одежде или без – ему было все равно. Он хотел ее, обладавшую свободолюбивой натурой, запереть в клетку и лишить свободы полета. Для нее это было равносильно смерти. Она мирилась со многим, но с этим смириться не могла. Джо продолжал ревновать ее чуть ли не к каждому фонарному столбу в Голливуде и ничего не мог с этим поделать. Наблюдать полуголую жену на экране и полуодетую на страницах глянцевых журналов для патриархального выходца из Италии было выше сил. Он не хотел, чтобы она общалась с людьми, имеющими хоть малейшее отношение к Голливуду. Потом он вообще запретил ей принимать в доме любых гостей. Ревность Джо граничила с безумием, и даже его "бита" не смогла спасти рушащийся на глазах союз искусства и спорта.


После возвращения Мэрилин из Кореи, где она развлекала американских солдат, во время очередного страстной семейной ссоры, он, не рассчитав силы, сломал ей на руке палец. "Река не течет вспять" – в этом фильме она снималась во время красивых ухаживаний Джо. Название было символичным – она сказала себе - все, хватит, потому что не могла не быть такой, какой была. Когда брак превратился в бой на ринге, она подала на развод.

"Вид с моста"
С Джо повторилось все, что у нее было с Даггерти, только цена личностей мужей была разной. Существовало и еще одно резкое отличие: с Ди Маджио она ощутила вкус семейной жизни, и это было совсем не похоже на ее жизнь с Джимом, когда она совсем была юна и мало, что понимала. И тогда она решила попробовать еще раз.

С известным американским драматургом Артуром Миллером, прославленным автором "Смерти коммивояжера", получившим за нее престижную Пулитцеровскую премию, Мэрилин была знакома уже несколько лет. Он привлекал ее умом и своим интеллектом, она увлекла его своей молодостью и красотой.
Вся Америка, затаив дыхание, наблюдала за разворачивающимся на ее глазах этим "звездным романом". Репортеры буквально отслеживали каждый шаг влюбленных.


У Миллера двое детей, он женат и никак не может решиться на развод. Вот он заявил для прессы, что очень скоро собирается жениться на Мэрилин. Она терпеливо ждет. В июне 1956 он дарит ей золотое кольцо, на котором выгравировано: "М. от А. Сейчас и всегда". Значит, все идет к тому, что на американском небосклоне вспыхнет очередное созвездье. Так оно и случилось, но страна узнала об этом позже, когда Миллеры вернулись из поездки в Англию, где Мэрилин снималась в "Принце и хористке". Одновременно со съемками фильма в музее восковых фигур мадам Тюссо была выставлена ее фигура. Это было больше, чем успех. Это была мировая слава.

Жизнь ее вновь обретала смысл – она любила и была любима. Одним человеком, огромной Америкой, всем миром. Для полного счастья не хватало детей, но у нее случился выкидыш. Она впала в тяжелую депрессию, как когда-то ее мать, и это было для нее самое страшное. Всю жизнь ее преследовал страх очутиться в сумасшедшем доме. Она стала пить, все в больших и больших дозах принимать транквилизаторы, но ни алкоголь, ни лекарства не помогали, и она начала принимать наркотики. Артур дважды спасал ее от неминуемой гибели - постоянные передозировки давали о себе знать. Он давно уже разочаровался в своей жене. Он обвинял ее гораздо изощреннее, чем Ди – слишком большой была интеллектуальная разница между выдающимся драматургом и великим бейсболистом. Он говорил, что она не может иметь детей, что она не может взять себя в руки и вести нормальную жизнь. Однажды в порыве гнева он сказал ей, что она готова лечь в постель с первым встречным ковбоем. Это было ужасно и больно, но это было правдой. Несколько преувеличенной, потому что произносилось в гневе, но правдой.

В 1960 году она снималась вместе с Ивом Монтаном в фильме "Давай займемся любовью". Фильм получился весьма слабым, но оба играли замечательно. От любви в кино перешли к любви в жизни. Монтан не был "ковбоем", но Миллер имел в виду именно его. Весной он застал их в постели, когда вернулся домой за позабытой курительной трубкой. Брак дал трещину. Трещина не срасталась, они развелись в Мексике, где это можно было сделать быстро и без обычных излишних формальностей. Но, несмотря ни на что, годы, проведенные с Артуром, были для нее самыми счастливыми в жизни.


Кошка, которая гуляет сама по себе
За несколько лет до развода с Миллером она сыграла в фильме "Некоторые любят погорячее". Она стала искать этих "некоторых" в жизни. Среди них оказались датский журналист Ганс Йорген Лембурн и ее массажист Ральф Робертсон, но "погорячее" у них не получалось. Жизнь проигрывала искусству. К ее бедам с сексом добавились другие – кинокритики вяло отнеслись к вышедшим в прокат "Неприкаянным". У нее произошел нервный срыв, и она попала в психиатрическую клинику. Ее заперли в палату для "умеренно беспокойных", но на всякий случай отобрали одежду и облачили в смирительную рубашку. Страх оказаться в душевной лечебнице прошел после того, как она там оказалась. Верный, любящий Ди Маджио забрал ее из этой обители скорби.
После болезни Мэрилин больше всего нуждалась в дружеском участии и заботе, но она предпочла уйти в одиночество, потому что всегда была кошкой, которая гуляет сама по себе.
Она никогда не укладывалась ни в какие привычные обывательские рамки, ей было тесно везде – и в жизни, и в кино. И она всегда совершала неординарные поступки. Фильмами, в которых она снималась, пробила брешь в глубоко зараженной ханжеским пуританизмом Америке. Наплевав на мнение светского общества, не будучи еврейкой, в знак глубокой любви к Артуру и уважению к вере его родителей, настояла на том, чтобы сыграли настоящую еврейскую свадьбу. Она даже умудрялась опаздывать на съемки фильма с самим сэром Лоуэренсом Оливье, что приводило чопорного мэтра в неслыханное изумление.


Но ее многие любили и многое ей прощали. Потому что, как говорил близкий ей человек, "она соединяла в себе женщину и дитя, ее обожали мужчины и женщины". Что касается женщин, здесь все было понятно. Мужчины же не знали, что с ней делать – "то ли усадить на колени и приласкать, то ли заключить в объятья и завалить на спину". Чаще всего происходило второе. Не смог избежать этого соблазна и Джон Фитцджеральд Кеннеди, 35-ый Президент Соединенных Штатов.

Двойной кульбит
Однажды в 1962 она спросила у своего бывшего любовника Роберта Слутцера, может ли он представить ее в качестве Первой леди. Боб ничего не ответил, от Мэрилин можно было ожидать все, что угодно, но разбить брак Президента Америки и женить потом его на себе – это было слишком, по мнению Слутцера, даже для Мэрилин. Она не сказала тогда своему другу, что с хозяином Белого дома ее познакомил Фрэнк Синатра, с которым она тоже была когда-то в близких отношениях. Ей очень хотелось стать Первой леди страны, но она ею все же не стала – плейбой-президент не собирался разводиться с Жаклин. Но она стала одной из многочисленных его любовниц, и они все же страстно любили друг друга в доме мужа его сестры Питера Лоуфорда в Санта-Монике. В фешенебельной гостинице "Беверли-Хилз". И даже в воздухе… на борту президентского самолета, летевшего на высоте 10 000 метров. Ох, как это было экзотично… и приятно. Но через некоторое время Кеннеди, крутивший романы одновременно с нескольким десятком любовниц, передал ее брату, в надежде смягчить последствия разрыва. Министр юстиции, добродетельный муж и образцовый отец семерых детей Роберт Кеннеди потерял голову. За первым свиданием последовало второе, третье… Мэрилин, как всегда, надеялась на большее. Роберт ответил отказом. Развод для него означал политическую гибель. Она звонила в Министерство, ей вежливо отвечали, что министр юстиции занят. Кроме всего прочего, братья боялись компромата. Мэрилин слишком много знала, и обиженная даже подумывала устроить пресс-конференцию и огласить известные ей факты. Но передумала. Или не успела.

Ее внутреннее состояние было ужасающим. Она была близка к отчаянию, и все больше и больше злоупотребляла наркотиками. Не могла она отказаться и от алкоголя. В таком сочетании это было смерти подобно. В последнее время она жаловалась, что все воспринимают ее только как тело. И страстно хотела сменить амплуа. И в кино, и в жизни. Она хотела сыграть настоящую трагедию. В кино ей этого так никто и не предложил. И она сыграла ее в жизни…

У нее было несколько мужей и много любовников, но она искала одного-единственного мужчину – кинозвезду сменял журналист, журналиста – Президент, Президента – таксист. Единственного мужчину она так и не нашла. Она хотела иметь детей, но не могла родить – к 30 годам она сделала на один аборт меньше, чем ей было лет. Всю свою нерастраченную любовь она обращала к детям друзей и знакомых.

Оставалось кино, но в последнее время она разочаровалась и в Голливуде. Если за первые семь лет своей карьеры Мэрилин снялась в 24 картинах, то за остальные семь – всего лишь в 5.
Она была комедианткой в искусстве и трагическим персонажем в игре, которая называется жизнью. И жаждала освободиться от навязанного ей стереотипа секс-бомбы и стать по-настоящему великой актрисой.

В кино, а не в жизни…

4 августа 1962 года в ее спальне горел свет, проигрыватель пел любимым и таким щемящим голосом Фрэнка Синатры. Утром на ее туалетном столике нашли пузырек с нембуталом. В правой руке был крепко зажат телефон. Последний свидетель того, что действительно произошло в доме минувшей ночью. Потому что и по сегодняшний день так и не выяснено, ушла ли она из жизни добровольно или ей помогли покинуть этот мир.

P S. Бывают странные сближения
В последнее время перед смертью они преследовали ее буквально по пятам. Это было похоже на мистику. В мае 1962 года она должна была сниматься в фильме "Что-нибудь непременно случится". На гербе дома, в котором она жила, было написано: "Свое путешествие я заканчиваю". С картины ее сняли, потому что она постоянно опаздывала на съемки. Герб хозяев, у которых она приобрела свой последний дом, она решила не трогать. После смерти Мэрилин мистика продолжалась. Один из ее любовников, композитор Фред Каргер, женился на актрисе Джейн Уаймен, бывшей жене будущего Президента США Рональда Рейгана. Каргер на 17 лет пережил Монро и умер в день ее смерти.

Два самых известных ее любовника Джон Кеннеди и Роберт Кеннеди были застрелены: один в 1964 году в Далласе, другой в 1968 – в Лос-Анджелесе.

Сама Мэрилин прожила на свете всего лишь 36 лет.