Чтобы помнили: Леонов Евгений Павлович.

2 сентября 1926 года – 29 января 1994 года

*Заслуженный артист РСФСР (1959)
*Народный артист РСФСР (1972)
*Народный артист СССР (1978)
*Приз «Серебряный павлин» на 3-м Международном кинофестивале в Нью-Дели, Индия (1965, фильм «Донская повесть»)
*Премия Всесоюзного кинофестиваля в Киеве (1966, фильм «Донская повесть»)
орден «Знак Почета» (1967)
*Государственная премия СССР (1976), — за исполнение роли Василия Трифоновича Потапова в фильме «Премия» (1974)
*Приз Союза журналистов лучшему исполнителю мужской роли (1979, фильм «Осенний марафон»)
*Приз за лучшую мужскую роль на международном кинофестивале в Сан-Себастьяне (1979, фильм «Осенний марафон»)
*Премия итальянских журналистов за лучшую мужскую роль на Венецианском кинофестивале (1979, фильм «Осенний марафон»)
*Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1981), — за исполнение роли Василия Игнатьевича Харитонова в фильме «Осенний марафон» (1979)
*Премия Ленинского комсомола (1978) — за исполнение роли Прохорова в фильме «И это всё о нём»
*Государственная премия Российской Федерации (1992), — за исполнение роли в спектакле «Поминальная молитва»)
*В 2007 году в Московском музее современного искусства был установлен памятник героям комедии «Мимино», в том числе персонажу Леонова.
*В 2011 году в городе Дилижане (Армения) был установлен памятник героям комедии «Мимино», в том числе персонажу Леонова.




Евгений Леонов родился 2 сентября 1926 года в Москве.

Его отец Павел Васильевич работал инженером на авиазаводе, а мама Анна Ильинична была домохозяйкой. Евгений был вторым ребенком в семье, а брат Николай был старше Евгения на два года. В Москве Леоновы жили в коммунальной квартире на Васильевской улице, занимая две небольшие комнаты. Родители Евгения была гостеприимными хозяевами, к которым часто приезжали близкие и дальние родственники. Леонов позднее вспоминал: «У мамы было нечто такое, что меня, мальчишку, удивляло - мама умела рассказывать так, что все смеялись, в квартиру набивалось много-много людей». Его мама всю себя отдала воспитанию детей, читала им много книг, а о отец часто рассказывал сыновьям о знаменитых летчиках Чкалове, Байдукове и Белякове, и у мальчиков появилась мечта стать летчиками. В дальнейшем брат Евгения Николай стал работать именно в авиации.


В пятом классе Евгений Леонов записался в школьный драматический кружок, в котором долгое время ученики репетировали пьесу, сочиненную ими самими, но премьера так и не состоялась, однако эта работа зародила в Леонове любовь к театру.

Когда началась Великая Отечественная война, Евгений окончил седьмой класс. По совету родителей мальчик устроился учеником токаря на авиационный завод, где во время войны работала вся семья Леоновых: отец – инженером, мать - табельщицей, а брат - копировальщиком. Позже Евгений Леонов поступил в авиационный техникум имени Орджоникидзе, где принимал участие в художественной самодеятельности и часто выступал на студенческих вечерах. Сам Евгений Павлович рассказывал: «Я помню, что именно там подготовил «В купальне» Чехова, выучил и рассказывал «Монтера» Зощенко, очень любил Блока, Есенина, читал их наизусть на вечерах, и меня называли, как когда-то в школе, «наш артист».


На третьем курсе техникума Евгений Леонов поступил на драматическое отделение Московской театральной студии, которой руководил Ростислав Захаров, известный балетмейстер Большого театра. О своем поступлении Леонов рассказывал: «Я попросил у брата пиджак и решил, что готов к экзамену. Я безумно нервничал - я понимал свою несостоятельность, но не думал, что так получится. Сидело человек 25 народу, я вышел (они, видимо, добирали, студия существовала уже второй год) и прочитал все, что с таким успехом читал в техникуме: Чехова, Зощенко. У меня спросили: «Еще что-нибудь есть?» Я сказал: «Есть, но это еще хуже». Почему-то все стали просить, чтобы я почитал еще. Я прочитал Блока «В ресторане». Я любил это стихотворение... Была тишина, я был белого цвета. Я читал серьезно, мне сказали спасибо. И это стихотворение Блока спасло меня, примирило и с моим пиджаком, и с моей курносой физиономией, и с недостатком культуры. Потом, говорят, развернулось целое собрание, стали просить Екатерину Михайловну Шереметьеву. Она сказала, что я, мол, очень серый, неотесанный, но ее стали снова просить: «Мы поможем» - и меня приняли в студию».


Окунувшись в новую жизнь, Евгений с удовольствием каждый день пропадал в студии с 8 утра до часу ночи. Большое влияние на него оказал Андрей Александрович Гончаров, который, вернувшись с фронта, стал вести их курс. Закончив в 1947 году обучение, Леонов был принят в Московский театр Дзержинского района, где в скором времени сыграл роль Кольки в спектакле «Ровесники». Однако спустя год театр был расформирован, и вместо него создан Московский драматический театр имени Станиславского, главным режиссером которого стал Владимир Федорович Дудин. Молодых актеров приняли в новый театр, но долгое время не доверяли главных ролей, и Леонову приходилось играть в массовке - денщика в «Трех сестрах», колхозника в «Тиши лесов» и другие эпизодические роли.


В 1947 году Леонов впервые снялся в кино. Театральных денег на жизнь явно не хватало, поэтому он искал любую возможную подработку. Первоначально он снимался в массовке. Первые эпизодические кинороли он сыграл в 1949 году в фильмах режиссера Владимира Немоляева «Счастливый рейс» и «Карандаш на льду».

Затем последовали эпизоды в спортивной комедии Владимира Петрова «Спортивная честь» в 1951 году, где Леонов появился в роли официанта, и в героико-приключенческом фильме Владимира Немоляева «Морской охотник», снятом в 1954 году. В фильме «Морской охотник» ему довелось сыграть кока, и Леонов позже вспоминал: «Там песенку надо было петь, для меня это было стеснительно - и оркестр, и все на меня вытаращились. Я так запел, что пюпитры закачались, но все-таки каким-то образом я пел песню - с моим-то слухом...»


В середине 1950-х годов у Евгения Леонова произошли серьезные перемены в кино и в театре. В 1955 году он снялся в криминальной драме Иосифа Хейфица «Дело Румянцева» в роли Снегирева и в приключенческом фильме Александра Столпера «Дорога» в роли Пашки Еськова. В обоих случаях ему были доверены режиссерами сложные и интересные роли. Леонов вспоминал: «Я никогда не забуду доброе лицо, добрые глаза Виталия Доронина, с которым я снимался в фильме «Дорога». Я, наверное, чего-то не умел, но там я из себя выходил, фантазировал, а Доронин поддерживал, и действительно, иногда снимали, как я предлагал. Там подобралась удивительная компания, что для меня, молодого актера, для мальчишки, имело большое значение: на свете есть такие хорошие, такие доброжелательные люди...»


В театре Михаил Яншин, пришедший на должность главного режиссера, первое время, также как и предыдущий руководитель, не доверял Леонову ролей. Актер очень расстраивался по этому поводу: «У меня стало появляться сомнение: правильно ли я сделал, что пошел в искусство... И были мысли бросить это дело совсем, хотя мне казалось, что я люблю очень театр». Но в 1954 году режиссер внезапно назначил Леонова на роль Лариосика в спектакле «Дни Турбиных» Михаила Булгакова. Эту роль до этого играл сам Яншин, и поэтому критики тут же в один голос заявили: «Леонов – второй Яншин». Однако они ошиблись. Актер, унаследовав эту роль, не повторял ее, а как хороший ученик, развивал. Лариосик в его исполнении был существом душевным, чистым, непосредственным в проявлении чувств.
Однако Яншин никогда прилюдно не хвалил Евгения Леонова. Наоборот, почти всегда режиссер ругал его. Леонов

рассказывал: «Яншин ко мне относился беспощадно, иронично, дикция у меня была неважная - скороговорка, и вообще, требования на уровне МХАТа времен Станиславского... Он меня никогда не хвалил, а за Лариосика всегда ругал... Однажды на «Днях Турбиных» публика хлопала, кричала, а Яншин приходит и говорит: «Вы что из Лариосика оперетту сделали?». А как-то шли по фойе театра после спектакля, Яншин говорит: «Это ужасно, ужасно», а впереди идет Павел Александрович Марков - знаменитый завлит Станиславского. И Яншин спрашивает у него: «Ну что, Паша, Леонов? Как он?» А Марков отвечает: «Миша, он уже лучше тебя играет». И вижу, Яншин, довольный, улыбается, а мне свое: «И не подумай, что правда»... Он ведь даже перед смертью, выступая по радио, ругал меня. Хотя мне передавали соседи по дому (они были знакомы с Яншиным), что он сказал: «Леонов мой лучший ученик». Конечно, хочется верить, что он меня любил. Михаил Михайлович считал меня своим учеником, а я его - своим учителем».


В середине 1950-х годов произошли изменения и в личной жизни Евгения Леонова, который был чрезвычайно стеснительным человеком, что несколько осложняло его взаимоотношения с девушками. Со своей женой Вандой Леонов познакомился в 1957 году, когда театр Станиславского был с гастролями в Свердловске. Случилось это совершенно случайно. Вместе с другом они вышли прогуляться по городу и обратили внимание на двух девушек, которые оказались студентками музыкально-педагогического училища. Одна из них, по имени Ванда, сразу понравилась Евгению, и он пригласил девушек на спектакль. После спектакля они с Вандой гуляли по вечернему городу, и влюбленный Леонов читал Ванде стихи.

По возвращении в Москву Леонов стал звонить девушке и уговаривал ее приехать. Он ее уговорил, Ванда приехала в Москву и пришлась по душе родителям Евгения, после чего Леонов тут же предложил девушке руку и сердце. Но родители Ванды были не в восторге от предполагаемого брака, и считали профессию актера несерьезной и бесперспективной. Но проявился характер Ванды, которая заявила, что все равно выйдет за Леонова. Родителям пришлось смириться с решением дочери, и 16 ноября 1957 года между Евгением Леоновым и Вандой Стоиловой был зарегистрирован брак. Позже Ванда переехала в Москву, так и не окончив музыкально-педагогического училища, поступила в 1958 году на театроведческое отделение ГИТИСа, а в 1959 году у нее и Евгения родился сын Андрей.



Андрей учился довольно средне, и Леонова часто вызывали в школу, где знаменитый актер бледнел и краснел. Вспоминает Андрей Леонов: «За очередную двойку он однажды решил меня наказать. «Отведу, - говорит, - в лес. В лесной интернат». Собрал мои вещи в чемоданчик, взял за руку и повел. Спускаемся по лестнице, и у обоих ноги подкашиваются. Мягким он был. Характера хватило ровно до первого этажа. От мамы и подзатыльники случались, и в угол ставила, а он защищал».

В 1979 году Андрей Леонов окончил Высшее театральное училище имени Б. В. Щукина при театре им. Евг. Вахтангова (курс А. А. Казанской) и был принят в труппу театра «Ленком». В 1997 году получил звание заслуженного артиста России. Внук — Евгений Леонов (род. 1987); внучка — Анна (род. 2010)


Звездный час Евгения Леонова наступил в 1961 году, когда на экраны вышла комедия Владимира Фетина «Полосатый рейс», в которой актер сыграл буфетчика Шулейкина, выдающего себя за укротителя тигров. Исходная ситуация фильма таила в себе множество возможностей для эксцентрической комедии, и авторы успешно воспользовались этим. Фильм получился веселым, динамичным и насыщенным трюками. Леонов в нем играл, не боясь откровенного фарса, в то же время, оказавшись трогательным в своем наивном простодушии. Эта роль принесла актеру поистине всенародную славу, в одно мгновение превратив его в одного из лучших комедийных актеров советского кинематографа. В этой картине Евгений Леонов первым из советских актеров снялся в обнаженном виде. Как он вспоминал позднее: «Я первым из актеров показал свой мощный зад советскому народу. Сцена, где мой горе-укротитель убегает от тигра, выскочив из ванны, поразила министра культуры Фурцеву. Потом было много нареканий...». Картина имела огромный зрительский успех, заняла в прокате 1961 года первое место, и ее посмотрели 32 миллиона зрителей.


Владимир Фетин, открывший для зрителей комедийный талант Леонова, спустя три года предложил Леонову драматическую роль в мелодраме «Донская повесть» по рассказам Михаила Шолохова «Шибалково семя» и «Родинка». Картина рассказывала о трудной судьбе донского казака Якова Шибалка, принявшего революцию, и о его трагической любви к женщине, не разделившей его взглядов. Евгений Павлович вспоминал: «Когда вышел на экраны «Полосатый рейс», где я, к удовольствию зрителей, в мыльной пене, бегал от тигров, многие решили, что теперь уже я прописан постоянно в цехе комиков, и мне за его пределы шагу ступить не дадут. По правде сказать, я и не очень огорчался. Еще в студии понял, что я - комик. Я всегда любил комедии и хотел играть в веселых фильмах и в спектаклях. Интересную драму я предпочту плохой комедии. Но хорошей комедии буду верен всю жизнь... Но как бывает в жизни иногда - самое интересное предложение получаешь там, где его совсем не ждешь. Когда раздался звонок из Ленинграда и родной голос режиссера Фетина сообщил, что для меня есть роль в его новом фильме, я не без ужаса подумал: каких еще хищников придется мне укрощать? И вдруг слышу: по рассказам Шолохова... «Донская повесть»... Шибалок...


Я замер: ну, думаю, это похуже хищников. А он продолжает: я вижу только тебя - это обычно говорят режиссеры. Я, конечно, не соглашаюсь, он обижается. «Ладно, говорю, приеду, поговорим», а сам думаю: худсовет не допустит. И, естественно, худсовет «Ленфильма» возражает: «Только что «Полосатый рейс» - и вдруг «Донская повесть», что же общего? Где логика?» Но режиссер и меня убедил, и худсовет... В «Донской повести» мне работалось нетрудно, мы к этому подготовились, искали грим - щетину, челку, искали костюм. Я как-то верил, что могу передать любовь к ребятеночку этому (у меня уже был мой Андрюшка). Фетин, по-моему, и дал мне эту роль потому, что я ему рассказывал про сына, а иногда, когда рассказывал, слезы появлялись...»


Эта работа актера была высоко оценена – Леонов получил премию на 3-м Международном кинофестивале в Нью-Дели (Индия) и на Всесоюзном кинофестивале в Киеве. Несмотря на успех «Донской повести», режиссеры продолжали приглашать Леонова на комедийные роли. Однако теперь привычные комедийные характеры его персонажей все чаще стали наполняться трагикомическими красками. Таким, например, стал его Иван Травкин в знаменитой комедии Георгия «Тридцать три». За внешне незамысловатым сюжетом скрывалась едкая сатира на многие явления тогдашней советской действительности. Неслучайно картину объявили «идеологически вредной» и положили на полку. Затем последовали работы в дебютной комедии Виктора Мережко «Зареченские женихи» (сват Коротейка), лирической драме Петра Тодоровского «Фокусник» (Рассомахин), сказке Геннадия Казанского «Снежная королева» (король), киноромане Владимира Фетина «Виринея» (Михайло) и другие. Замечательную роль солдата, будто сошедшего со страниц русских сказок, Евгений Леонов сыграл в 1969 году в трагикомедии Георгия Данелии «Не горюй!».


В том же 1969 году Леонов был приглашен Эльдаром Рязановым в сатирическую комедию «Зигзаг удачи», где актер сыграл фотографа Володю Орешникова, которому выпадает выигрыш в лотерею 10000 рублей – по тем временам тройная стоимость машины. Этот фильм также оказался с трудной судьбой. Руководители советских профсоюзов заявили, что картина является клеветой на их деятельность, после чего фильм был выпущен в ограниченном прокате и практически без рекламы.


Драматическое дарование актера проявилось и на театральной сцене. В 1966 году он поразил зрителей мастерским и точно выдержанным по стилю исполнением роли царя-тирана Креонта в спектакле «Антигона», поставленном Борисом Львовым-Анохиным. Когда режиссер пригласил Леонова на эту роль, многие восприняли это крайне отрицательно. «Леонов и Креонт? Да вы с ума сошли!» Однако спектакль все-таки состоялся. Как вспоминал позднее сам Леонов: «Успех был большой. Какой-то обвал газетно-журнальный, писали так много и хорошо, интересно, что мы удивлялись. Во всех городах, где Театр имени Станиславского побывал с гастролями, появлялись статьи, и не в том дело, что хвалили, а в том, что разные люди, критики, журналисты находили что-то свое, совсем неожиданное, и это было интересно читать».



Работе в театре Леонов отдавал всего себя. За 21 год работы им не было сорвано ни одного спектакля. Евгений Павлович выходил на сцену даже тогда когда болел воспалением легких, когда у него была температура под сорок. В 1969 году Леонов покинул Театра имени Станиславского, перейдя в Театр имени Маяковского, главным режиссером которого был Андрей Гончаров. Первой работой в новом театре для Евгения Павловича стала роль Ванюшина в спектакле «Дети Ванюшина». Некоторое время актера продолжали приглашать играть в спектаклях на сцене Театра имени Станиславского. Но когда он узнал, что бывшие его коллеги обратились к директору с просьбой не приглашать больше Леонова, мол «что у нас, своих актеров нет», то отказался от дальнейшего сотрудничества. По этому поводу Евгений Павлович позже признался: «В моей жизни бывало так, что меня обижали, и, как мне кажется, напрасно, незаслуженно. А у меня такая воля, что, если человек меня обидел, я его исключу из своей жизни, я могу с ним здороваться и разговаривать, но он для меня как человек уже не существует...»


Немалую популярность актеру добавила мультипликация. В 1969 году он озвучил всеми любимого Вини-Пуха в одноименном мультфильме Фёдора Хитрука. Впоследствии этот мультипликационный персонаж стал визитной карточкой Евгения Леонова. Именно в 1970-е годы Евгений Леонов сыграл свои самые знаменитые роли в кино, и большинство из его картин того периода вошли в золотой фонд отечественного кино, причем это были фильмы совершенно различных жанров.

В 1970 году Евгений Леонов снялся в киноповести Андрея Смирнова «Белорусский вокзал». По сюжету картины на похороны видного военачальника собираются его бывшие фронтовые друзья – люди самых разных профессий: журналист, бухгалтер, директор завода и простой слесарь. Эти роли удивительно тонко, пронзительно и очень по-разному были сыграны Всеволодом Сафоновым, Анатолием Папановым, Алексеем Глазыриным и Евгением Леоновым.

Сыграны они были так что, собранные вместе, эти персонажи олицетворяли собой целое поколение, прошедшее войну. Самым ярким и трагичным моментом картины стал его финал, когда друзья собираются в доме бывшей медсестры и поют замечательную песню Булата Окуджавы про десятый десантный батальон.


Однако и этот фильм оказался не по душе советским цензорам, и в течение двух лет пролежал на полке. И только когда на фестивале в Карловых Варах картина «Белорусский вокзал» получила почетный приз, ее выпустили на широкий экран.

Совершенно другую роль Евгений Леонов сыграл в эксцентрической комедии Александра Серого «Джентльмены удачи». Здесь актеру достались сразу две главные роли – жестокого вора по кличке «Доцент» и директора детсада Евгения Ивановича Трошкина, который по заданию милиции перевоплощается в Доцента. Для того, чтобы убедительнее сыграть роль, Леонов специально ходил в Бутырскую тюрьму и смотрел в глазок камеры, изучая заключенных. Эти наблюдения, а также актерский талант и мастерство помогли ему создать незабываемые персонажи.



На глазах у зрителей Евгений Леонов мгновенно перевоплощался из трогательного директора детского сада в жестокого рецидивиста. «Джентльмены удачи» вышли на экраны в 1972 году, и фильм мгновенно полюбили зрители, а фразы, изречения, афоризмы из него тут же разлетелись на цитаты. Особенно популярны стали выражения: «пасть порву», «редиска - нехороший человек», из-за которых критики тут же обвинили картину в дурновкусии. В 1972 году состоялось еще одно знаменательное событие в жизни Евгения Павловича – ему присвоили звание народного артиста РСФСР.


Среди других удачных работ Евгения Леонова в те годы были роли Нюхина в фильме Михаила Швейцера «Карусель» (по словам самого актера – «одна из немногих ролей, которые мне самому интересно было смотреть...»), Леднева в телесериале «Большая перемена»,


Потапова в драме Сергея Микаэляна «Премия», и, конечно же, Коли в замечательной комедии Георгия Данелии «Афоня». Отдельно стоит отметить одну из самых лучших работ Евгения Леонова – роль Сарафанова в драме Виталия Мельникова «Старший сын».


Сергей Кудрявцев рассказывал: «Виталий Мельников с редкостным тактом позволил Евгению Леонову сыграть на стыке трагикомедии и подлинной драмы одну из его этапных ролей за всю творческую биографию. Общая удача создателей «Старшего сына» заключается в том, что они почувствовали парадоксальное сочетание в драматургии Вампилова типичных «провинциальных анекдотов» и видение драматического надлома даже в простом житейском поведении героев, их привычном бытовом существовании где-то «далеко от Москвы». Именно роль Сарафанова вобрала все самые яркие черты Леонова-актера, именно в ней со всей полнотой проявился его самобытный драматический талант: мастерство психологического анализа, ироничные и забавные нотки простодушия, непревзойденный, тонкий артистизм и душевная незащищенность.


В середине 1970-х годов произошел драматический разрыв между Евгением Леоновым и руководителем театра имени Маяковского Андреем Гончаровым, в результате которого Евгений Павлович покинул театр. В 1970-е годы Евгений Леонов особенно много снимался в кино, что не очень устраивало Гончарова, однако режиссер мирился с этим, поскольку Евгений Павлович всегда относился к своей работе с большой ответственностью. Но съемок в рекламе Гончаров простить Леонову не смог. Это сегодня реклама стала для нас обыденностью, а в те годы это было настоящим ЧП. Вспоминал сам Гончаров: «На телеэкране появилась реклама рыбы нототении, которую обаятельно подавал любимец публики Евгений Леонов. Я взорвался. Собрал труппу и произнес речь, которую по отношению к самому себе никогда бы никому не простил. Дескать, костлявая рука голода совсем задушила Евгения Павловича Леонова. Скинемся, что ли, шапку по кругу, чтобы артист не пробавлялся нототенией. Конечно, Женя этого не простил. Мы расстались, и он ушел в Театр имени Ленинского комсомола к Марку Захарову».


Леонов продолжал активно сниматься в кино, и в середине 1970 годов снялся в роли Серафима в лирической комедии Наума Бирмана «Шаг навстречу», Ламме Гудзака в драме Александра Алова и Владимира Наумова «Легенда о Тиле, поставленной по мотивам романа Шарля де Костера «Легенда о Тиле Улиншпигеле»


Волохова в комедии Георгия Данелии «Мимино»,


Мендосо в музыкальной комедии Михаила Григорьева «Дуэнья»,


Прохорова в киноромане Игоря Шатрова «И это все о нем» по одноименному роману Виля Липатова и Жевакина в комедии Виталия Мельникова «Женитьба» по одноименному произведению Гоголя. Как можно заметить, Евгений Леонов вообще очень много снимался у Георгия Данелии: «Тридцать три», «Не горюй!», «Афоня», «Мимино», «Осенний марафон», а, кроме того, – «Джентльмены удачи», где Данелия был автором сценария. Для этого режиссера Леонов был настоящим талисманом. Сам актер признавался: «Мне всегда хорошо работается с Данелия. Атмосфера доброты и доверия, а главное, он работает, ощущая целое. Мы можем ошибиться и переснять, но он примечает то, что дает возможность копать глубже, хоть это и сложно. И мы опять и опять пробуем, но у меня никогда не было ощущения тупого угла - мол, это сделать невозможно. А у некоторых других режиссеров все время попадаешь в тупик - это не годится, то не нужно...»

В 1978 году Марк Захаров пригласил Евгения Леонова на роль Короля в картину «Обыкновенное чудо» - экранизацию одноименной пьесы Евгения Шварца.

Эта роль была несколько необычна для актера, привыкшего играть добросердечных персонажей, но Леонов сумел создать незабываемый персонаж Короля-тирана, наполнив его необычайной иронией и трогательностью. В том же 1978 году Леонову было присвоено звание народного артиста СССР. Когда обсуждался вопрос о присвоении ему этого звания, кто-то сказал: «А разве он не народный? Да что вы! Проверьте, он уже народный давно». Действительно, народная любовь и слава задолго опередила официальное признание. В 1979 году Призом Союза журналистов лучшему исполнителю мужской роли был награжден именно Леонов. Кроме того, за эту работу актер был отмечен Государственной премией имени братьев Васильевых.


Тем временем подрастал сын Евгения Леонова – Андрей, в которого Евгений Павлович вкладывал всю свою любовь. Надо отметить, что Андрей учился довольно средне, и Леонова часто из-за этого вызывали в школу, однако отец сына почти не наказывал. Андрей Леонов рассказывал: «За очередную двойку он однажды решил меня наказать. «Отведу, - говорит, - в лес. В лесной интернат». Собрал мои вещи в чемоданчик, взял за руку и повел. Спускаемся по лестнице, и у обоих ноги подкашиваются. Мягким он был. Характера хватило ровно до первого этажа. От мамы и подзатыльники случались, и в угол ставила, а он защищал». А вот что вспоминал сам Леонов: «Не раз мне друзья говорили, что моя доброта может принести сыну вред. Не боишься, мол, испортить ребенка добротой? Бывало, меня накрутят, и я начинаю кричать на сына. Правда, никогда его не бил…»

Начало 1980-х годов ознаменовалось двумя новыми работами Евгения Леонова в кино. В комедии Леонида Гайдая «За спичками» он сыграл крестьянина Ихалайнена,


а в трагикомедии Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово» - актера провинциального театра Бубенцова.


Но сам актер говорил: «Последние год-полтора у меня в кино не было настоящей работы: «За спичками», как я предполагал, - мимо; «О бедном гусаре замолвите слово» - тоже полного удовлетворения не принес».

Как бы то ни было, но зрители встретили обе картины очень тепло. Комедия «За спичками» хотя и несколько слабее предыдущих картин Леонида Гайдая, но пользовалась неизменной любовью зрителей. Что же касается фильма «О бедном гусаре замолвите слово», то он и вовсе стал классикой отечественного кино. Кстати, к фильму было большое количество претензий у цензоров. Лишь после значительных купюр его пустили в прокат. Но и в усеченном виде эзопов язык фильма прекрасно понимался. В последующие годы Евгений Леонов снимался не часто. В очередной картине Георгия Данелии «Слезы капали» он сыграл Васина, который однажды из любящего мужа и отца, прекрасного сослуживца, превращается в злого, придирчивого человека.


Затем последовала роль великана Глюма в сатирической комедии Марка Захарова «Дом, который построил Свифт»

и роль Алэна в семейной саге Владимира Басова «Время и семья Конвей».

В середине 1980-х годов Георгий Данелия вновь пригласил Евгения Леонова на роль чатланина Уэфа в фантастическую комедию «Кин-дза-дза». Съемки картины шли с большим трудом, поскольку проходили в пустыне Каракумы, в очень неблагоприятных погодных условиях. При температуре 50-60 градусов снимать можно было только утром и вечером. Вспоминал Георгий Данелия: «Картина была очень трудной. К 12 часам дня все почему-то начинали ссориться. Однажды я даже поссорился с Леоновым, которого снимал всегда на протяжении двадцати лет, и никаких конфликтов никогда не было.

А, оказывается, в Каракумах с двенадцати до двух никто не работает, в это время происходят какие-то излучения, вредные для нервной системы. Мы выезжали рано утром - ехать было довольно далеко, снимали до 12, с 12 до полвторого ругались и с полвторого до вечера снимали. Костюмы создавались на ходу из подручных средств. Так, например, на Леонове - ботинки из «Легенды о Тиле», матросские брюки, майка с ворсом, которую мы покрасили, а потом прожгли дыры. Я нашел очень красивый кусок какого-то материала, и его пришили на зад штанов. А то, что у него на голове... Летчики подарили нам списанные летные костюмы и каркас от бандажа промежности из брюк - это и есть головной убор Леонова».


Специально для фильма был придуман знаменитый язык чатлан. Он создавался на основе симбиоза различных языков: «пепелац» - межзвездный корабль (от «пепел» по-грузински - бабочка), «пацак» - не чатланин (контаминация кацо, пацан, и кацап), «эцилопп» - представитель власти (полицейский наоборот).

В 1986 году картина вышла на экраны. Первоначально большинство зрителей (особенно старшее поколение) ее не приняли. Были возмущенные письма: «…куда смотрит правительство? на что тратятся народные деньги? кто позволяет хорошим артистам сниматься в такой ерунде? как не стыдно режиссеру морочить голову советскому народу?» Правда, уже тогда попадались и хвалебные отзывы, а со временем картина «Кин-дза-дза» стала по-настоящему культовым фильмом.


Летом 1988 года с Евгением Леоновым произошло несчастье. Театр Ленком был на гастролях в Германии в Гамбурге, и Леонов играл роль Подсудимого в спектакле «Диктатура совести».

На третий день после спектакля ему стало плохо. Врач, приехавший на «Скорой», сказал, что Леонова необходимо отвезти в больницу, и по дороге у Евгения Павловича остановилось сердце. Ванда Леонова вспоминала: «Врачи не знали, чем это вызвано: ведь у Жени был целый букет болячек. Сахарный диабет, плохие сосуды, сердце... Слава Богу, это случилось в Германии - у нас бы он умер. Его подключили к аппаратуре. Сердце забилось. В госпитале перед операцией ему сумели сделать шунтирование (перешивание сосудов), отключили аппаратуру. Но сердце не выдержало, последовал обширнейший инфаркт. На его фоне и шла операция, которая продолжалась 4,5 часа». Евгений Леонов пролежал в коме шестнадцать суток. Все эти дни с ним рядом находились жена и сын.

Андрею так и сказали: «Сиди и беседуй с ним и с Господом. Если он тебя услышит наверху, отец вернется». Незнакомые с актером люди ставили в церквях свечки за то, чтобы их любимый артист вернулся. И он вернулся. А спустя четыре месяца уже репетировал главную роль Тевье-молочника в спектакле «Поминальная молитва», премьера которого состоялась 21 октября 1988 года. По окончании спектакля толпы восхищенных зрителей шли к сцене с охапками цветов и, передавая их Леонову, говорили: «Живите долго! Здоровья вам и счастья!» Александр Абдулов, так же сыгравший роль в этом спектакле, рассказывал: «Мне запомнилось, что после операции у него глаза изменились абсолютно. Он смотрел, и у меня такое ощущение было, что он все время всех жалел: «Ну, что вы суетитесь…»


В 1990-е годы Евгений Леонов снимался в кино редко. Перенесенная клиническая смерть не прошла бесследно, и у актера были проблемы со здоровьем. Но главной причиной все-таки был общий развал отечественного кино. В начале 1990-х годов Леонов снялся в небольшой роли сторожа посольства в комедии Георгия Данелии «Паспорт»,






затем сыграл Якова Алексеевича в картине «Настя». Наконец, в 1993 году он исполнил главную роль в комедии Ивана Щеголева «Американский дедушка». От других предложений (как, например, от участия в эротическом фильме) актер отказался.



В 1993 году Леонов стал сниматься в телевизионной рекламе. Многих это возмутило. Однако надо понять тогдашнее положение актера. Леонов сам признавался, что с удовольствием оставил бы о себе память, как об актере, игравшем в «Донской повести» и в «Белорусском вокзале», но никогда не снимавшимся в рекламе. Но ничего подходящего ему не предлагали, а жить как-то было надо. В одном из интервью в 1993 году Евгений Павлович с горечью признался: «Я тут попал на одно выступление: какой-то бизнесмен день рождения отмечал. Молодой парень, ему лет 30. Чего там только не было. И я спросил его: «А сколько же стоит такой день рождения?» Он говорит: «Миллионов 15-16». Я понял, что никогда не смогу отпраздновать 30-летие сыну и даже внуку...»

29 января 1994 года Евгений Леонов, на 68-м году, жизни ушел из жизни. Его жена Ванда рассказывала: «Этот день был тяжелым. Андрюша утром за мной заехал - мы собирались на рынок. Женя обычно и это время уже вставал, а тут он лежал. Я к нему подошла, говорю: «Женя, мы на рынок собираемся». Он: «Купите мне чего-нибудь вкусного». Приехали мы с рынка, сели за стол кушать, и он вдруг говорит: «Ванда, ты почему мне ничего не купила?» И лицо у него было такое сердитое-сердитое. Я говорю: «Женя, ну что ты, я тебе цыпленка купила, то, другое, третье». Но он ничего не стал есть, а потом сказал: «Я не могу взять себя в руки». Потом я легла отдыхать - у меня очень сильно болела голова.

Я лежала в другой комнате, но слышала, что он как-то подозрительно каш-пял: кхе-кхе... как будто хотел прокашляться, но не мог. Потом он зашел в комнату и сказал: «Сейчас Андрюшенька появится, надо будет собираться в театр». Надел рубашку, стал переодевать брюки - театральный костюм у него был дома - и вдруг пошатнулся и упал. Я думала, что он на штанину наступил. Закричала: Женя, ты что?», подбежала к нему, а он выпрямился - и все. В одну секунду его не стало. Приехали врачи, сказали, что это - тромб».

Вечером того рокового дня в Ленкоме должен был состояться спектакль «Поминальная молитва» с Леоновым в главной роли. Когда зрителям объявили, что спектакль не состоится из-за смерти актера, ни один из них не сдал свой билет. Из ближайшего храма принесли свечи, и народ весь вечер простоял с ними у театра. На похороны пришли тысячи людей. Потеря его была страшным, трагическим ударом, она пробудила в нас мысль о счастливых мгновениях, которые подарил московскому Ленкому, российскому театру и кинематографу Великий русский артист". Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 10).


Спустя несколько лет, в 1998 году Григорий Горин рассказывал: «Многие и сейчас не верят в смерть Леонова. Смерть актеров вообще стала понятием ирреальным. Если звучит голос, если лицо чуть ли не каждую неделю показывают по телевизору, если фотографии с обложек книг…. При чем, тогда тут смерть? Лучше всего эту нелепицу отметил мальчик у нас во дворе. Ему было лет шесть, он играл в песочнице. Его товарищ, старше года на два, сообщил ему услышанное известие: «Винни-Пух умер!» — «Врешь! — спокойно сказал мальчик. — Винни-Пух не умер. Он сегодня вечером идет в гости!»

О Евгении Леонове были сняты несколько документальных фильмов и телевизионных передач. В одной из передач из цикла «Пестрая лента», снятой в 2004 году, о Евгении Леонове рассказывают Марк Захаров, Светлана Крючкова, Александр Абдулов, Людмила Чурсина и другие друзья актера.


Другой документальный фильм был снят в 2006 году, и получил название «Евгений Леонов. Исповедь».



Рассказы Андрея Леонова об отце.

— Когда я появился на свет, папа был в Ленинграде на съемках «Полосатого рейса». Он тогда первым в истории отечественного кинематографа бегал перед зрителями голым, — рассказывает Андрей Леонов. — Прямо перед съемкой ему сообщили о моем рождении. Папа так обрадовался, что полез целовать тигров, а те на него смотрели с непониманием: «Съесть, что ли? Или он больной?»

В те дни, когда отец приезжал со съемок, маленькому Андрюше разрешалось допоздна не спать. И однажды он так заигрался со своими машинами, что, когда папа вошел в комнату, лишь кивнул в его сторону: «Привет, па!» — и снова склонился над игрушками.

— Отец как-то сразу посерьезнел, ссутулился, положил какие-то свертки: «Это тебе, сынок», — и ушел на кухню, — вспоминает Андрей. — Я только потом понял — он огорчился, что я не обрадовался его приезду, — считал себя виноватым в том, что мало уделяет мне времени.
Андрей жутко стеснялся, что он сын Леонова. Где бы они ни появлялись вместе — на рынке, в магазине, — Леонова - старшего тут же обступали люди, и сыну становилось неловко: «Даже начинало казаться, что я — это не я, а только сын Леонова».

В школе Андрюше никаких поблажек не давали. И знаменитого папу все время вызывали к учителю из-за двоек.

— Из вашего балбеса ничего не получится. Пусть заканчивает семь классов и идет работать шофером.
Евгений Павлович, бедный, краснел, бледнел… И вот как-то за очередную двойку он решил Андрюшу наказать. Собрал вещички сына, взял его за руку: «Отведу тебя в лес, в лесной интернат». Андрей это запомнил надолго:
— Спускаемся по лестнице, у обоих коленки дрожат. В общем, хватило его характера только до первого этажа, таким уж он был мягким. Мама мне и подзатыльники давала, и в угол ставила, а отец не мог, только защищал всегда.

«Наел фактуру»
— Папа старался обычно всех примирить, собрать в дружную семью. Я помню с детства, у нас дома всегда было много народу: родственники, друзья. Мама очень вкусно готовила, пекла пироги, накрывался большущий стол, и всегда было очень весело. У папы была целая куча любимых блюд: фрикадельки с картошкой и соусом по рецепту моей бабушки, сибирские пельмени, пироги, картошка с тушенкой. Отец был очень хлебосольным, все время тащил в дом огромные сумки продуктов, обожал базары. Мама его ругала: «Куда столько, ведь все пропадет». На что он отвечал: «Не бойся, мы позовем гостей».

Мужчины практически никогда не оставались дома одни. А если и случалось такое, то Ванда, вернувшись, заставала следующую картину: на плите шкворчит фирменная леоновская картошечка, беленькая, с лучком и сальцем; книжки и уроки заброшены, а сын с отцом ползают по полу, изображая какие-нибудь инопланетные установки: «Ку!»

Новый год. Евгений Павлович обязательно доставал живую елку, считал, что в доме должно пахнуть лесом, а иначе праздник не получится. Заснеженная красавица посреди комнаты, грязные лужицы на полу от растаявшего снега, куча ребятни с цветными шариками и бумажными гирляндами в руках. Восторг неописуемый! Потом мама Ванда угощала всю компанию домашним тортом и мандаринами. А тридцать первого декабря отец всегда готовил с детьми маленький спектакль.

— Помню, мне было лет семь, мы разыгрывали сказку «Три поросенка». Отец изображал волка. Его знаменитое «р-р-р-р!» — это с наших детских утренников пошло. Дело шло к развязке, папа-волк уже сломал домик Ниф-Нифа, Нуф-Нуфа и подбирался ко мне, Наф-Нафу. Я сижу под журнальным столиком в полной уверенности, что мой нехуденький отец ко мне под стол не сунется, а он встал на четвереньки и протискивается между витых ножек. Дальше было очень смешно: я выскочил из-под стола, а папа застрял — получился этакий бронтозавр с полированным панцирем и смеющейся физиономией.

Как-то на день рождения Ванды под дверь квартиры Леоновых подбросили коробку с семью щенками внутри. Дней десять собачки жили в творческой атмосфере. А потом вернулся с гастролей Евгений Павлович, взял живность и поехал на Птичий рынок. Его увидели, обступили, просили продать. Так и роздал их почти даром, но лишь тем, кто внушал доверие. Спрашивал, чем щенков будут кормить, каковы квартирные условия. Просил телефончики, чтоб справляться о здоровье собачек. У самих Леоновых собаки в доме обитали всегда. Почти всех звали Тимошками. Это были то овчарки, которые, вырастая, становились не совсем овчарками, то спаниели. Питомцев никогда не воспитывали. Считалось, что никого не надо поучать — ни собак, ни людей. Просто нужно жить праведной жизнью и быть примером для других.

Собаки были не единственным увлечением Евгения Леонова. Он очень любил футбол и страстно болел за «Динамо». Однажды его даже взяли в качестве талисмана на одну из международных спортивных встреч в Испании. По рассказам, в детстве Евгений Павлович неплохо гонял мяч. Был довольно подвижным, быстро бегал по площадке. Мог выдержать тайма два. Это потом уже, как сказал Марк Захаров, актер «наел фактуру».

Когда съемки стали довольно частыми, под окнами леоновского дома появилась «Волга». Евгений Павлович ездил на ней на работу, любил путешествовать. Машину водил так же основательно, как делал все в своей жизни. Семьей часто ездили к родственникам в Харьков. И вместо одного дня на дорогу тратили три. Ванда, бывало, все говорила: «Евгеша, что же мы так долго едем?» На что он отвечал: «Мы же никуда не торопимся, мы просто гуляем». И этого правила знаменитый актер придерживался во всем. Некоторые называли его занудой, но он просто считал, что жизнью надо наслаждаться не спеша.

«Мужик, а ты ничего не потерял?»
Дома отец и сын иногда разыгрывали сценки, этюды. Когда «интеллигентно» выпивали (сын был уже взрослым), Леонов часто притворялся пьяным. «Сынок, сынок, где ты?» — он нагибался, пытаясь найти Андрея под столом. А потом, будто осознав, что проморгал всю его жизнь, задирал голову, внимательно разглядывал сына и вздыхал: «Как же ты вырос…»

Но на самом деле Леонов никогда не отказывал сыну в помощи. Правда, давая советы, никогда не брал на себя право решать. Он любил говорить: «Ты можешь подвести лошадь к водопою, но пить она должна сама». Только когда Андрей после театрального вуза и поступления в «Ленком» надумал идти в армию, Евгений Павлович впервые стал его отговаривать, даже был категорически против. Но Андрей настоял на своем.

— Армия мне дала многое, я почувствовал себя самостоятельным. Когда все время живешь в семье, тем более в хорошей семье, где о тебе заботятся, растят в тепличных условиях, стать самостоятельной личностью можно, только если окажешься вдали от дома, от родных.
Они с отцом переписывались, и эти послания молодой танкист Леонов ждал с нетерпением. Однажды почтальон принес ему вскрытый конверт — то ли он показался кому-то подозрительным, то ли думали, что там целая куча денег. Так или иначе, но письмо оттуда исчезло. Зато в конверте оказалась газетная заметка под названием «Сообщает ГАИ». О том, как не переломать ноги в гололед. Отец прислал сыну в армию вырезку из газеты — чтобы знал, как вести себя на улицах!
После армии Андрей практически сразу привел в дом будущую жену:
— Знакомьтесь, эту девушку зовут Алехандра, она здесь будет жить.

Родители были в шоке. Худенькая Алехандра приехала из Чили, училась в Москве на врача, плохо говорила по-русски и казалась очень несчастной. Старший Леонов долго не мог запомнить ее имя, так как оно было очень длинное и состояло из имен сорока родственников: Алехандра Мария Куэвос Сит… В конце концов он стал называть ее Саша.
Внука Евгений Павлович боготворил, просто трясся над ним. А когда его просили погулять с малышом, всегда шутил: «А вы не боитесь, что я его потеряю?» Дело в том, что, когда Андрею было года три, отец катал его на санках и… задумался. Идет себе, мечтает, вдруг его догоняет прохожий и говорит: «Слушай, мужик, а ты ничего не потерял?» Евгений Павлович оборачивается, в санках никого, а сын сидит в сугробе, метрах в пятидесяти. Об этом случае он потом частенько вспоминал, когда собирался на прогулку с внуком.

— Выйдет во двор с коляской, походит чуть-чуть и нас на помощь зовет: «Я боюсь, вдруг сосулька с крыши упадет или машина из-за угла поедет, а я не успею защитить свое золотко».

«Одиночество иногда полезно»

Всю свою жизнь Леонов отстаивал других. В Театре им. Станиславского он отработал более двадцати лет и был секретарем партбюро. В театре, как и в любом коллективе, происходили изменения. Возникли какие-то трения по поводу увольнения Евгения Урбанского. Евгений Павлович долго приводил доводы в поддержку коллеги, а когда почувствовал свою беспомощность, бросил пиджак на пол, стал по нему топать и кричать. И все же отстоял друга. Позже так сложилось, что за его спиной начались откровенные интриги. Актер ушел из труппы, но продолжал играть в спектаклях, а вскоре узнал, что его бывшие друзья заявили директору: «Зачем нам Леонов, у нас что, своих артистов нет?» Все та же чужая зависть заставила его еще через пять лет уйти из Театра им. Маяковского. На телеэкране появилась реклама рыбы нототении, которую обаятельно подавал любимец публики популярный Евгений Леонов. Режиссер театра собрал труппу и пустил по кругу шапку со словами: «Скинемся, чтобы артист не пробавлялся нототенией, а то костлявая рука голода совсем задушила Евгения Павловича». Этого актер простить не мог и перешел к Марку Захарову.

Из письма к сыну: «Мы жили в Давыдкове, дом и сейчас стоит там, мама и сестры любили его. И вот я помню, как мы ходили гурьбой купаться: мои тетки и мама уходили вперед, а я шел сзади, то ли мне было тяжело идти оттого, что я был толстый, но я чувствовал себя одиноким, и мне становилось обидно. Или вот еще: когда мне и моей двоюродной сестре Люсе было по 12 лет и мы играли в городки — это там же, в Давыдкове, — она нарочно или ненарочно ударила меня битой по ногам, было жутко больно, но жалеть стали не меня, а ее… …Одиночество — чувство горькое, но иногда полезно в душу свою посмотреть, а раз в себя смотришь — что-то ты там находишь».

«Сгорая, плачут свечи…»

В 1988 году у Леонова случился инфаркт. Его лечили в немецком Гамбурге.

— Отец лежал в реанимации, подключенный к машине искусственного дыхания и к механическому сердцу. Врач сказал мне: «Неизвестно, слышит он вас или нет. Но здесь все чужое — может быть, это раздражает вашего отца. Старайтесь общаться с ним». Я начал что-то говорить, мама продолжила. Мы рассказывали папе обо всем, что происходит вокруг, о себе, о театре. И так 19 дней. А потом папе сделали операцию, предупредив нас, что, возможно, он ее не перенесет. Но это был его единственный шанс выкарабкаться. И ему продлили жизнь на пять лет.

Леонов пережил клиническую смерть, обширнейший инфаркт, почти месяц был на грани смерти. Но произошло чудо. Через четыре месяца он уже репетировал «Поминальную молитву» в театре, вскоре сыграл роль в фильме «Американский дедушка». Один российский профессор сказал актеру: «Зачем вам работать? После операции сидите на даче, читайте, в окно смотрите». А немцы на второй день после операции поставили Леонова на ноги и попросили Андрея: «Неизвестно, сколько осталось вашему отцу. Но пусть он проживет остаток жизни так, как привык, чтобы он чувствовал себя нужным». И Андрей поверил немцам.
— Конечно, таблетки были с ним постоянно. Папа пил их в огромном количестве. А ему прописывали все новые и новые. Он очень любил своих врачей, но их предписания соблюдал не всегда: нервничал, ездил в командировки, не придерживался диеты. Он вообще стал более нервным, немного обидчивым. Но это никак не отражалось на семье. Папа не позволял себе срываться на нас…

Евгений Леонов. За кулисами... Письма сыну

Ленинград. 28.09.1974

Андрей,
Остаюсь в Ленинграде на две недели, поэтому буду писать длинно, буду писать тебе каждый день.
Я не собираюсь умирать – мне еще нет пятидесяти. Я работаю, и буду падать и подниматься, и ошибаться, и мучиться, как я радовался, и мучился, и переживал всегда… Я просто хочу тебе, а может, и твоим товарищам, и не только тем, кто будет работать в искусстве, рассказать о том, как я падал и счастлив был, как я работал, с кем встречался, кого терял, приобретал...

Может, тебе моя жизнь в театре представляется каким-то восхождением. Со стороны многим кажется: вот счастливчик, который постепенно, но все время вперед шел, поднимался. Ты знаешь, у меня есть такие “санитарные дни”, я сам их так назвал. Живу, живу, а потом начинаю думать: что же я сыграл? И что это для меня? А не похожие ли это роли? Иной раз не могу понять – хорошо что-то или не так хорошо… Смотрю свой фильм, свою роль, вроде что-то нравится, а вроде и похоже на то, что было в предыдущей роли… Если я еду куда-нибудь, я не скучаю, потому что беседую сам с собой. В поезде кто книжку, кто что, а я вытаращусь в окно и начинаю о чем-то думать, о своей жизни. Даже сегодня вот проснулся в семь часов и до девяти лежал и обдумывал свою жизнь и скоро, конечно, на искусство перекинулся… Фальстафа хочу сыграть. А что будет, сумею ли?

Часто я считал, что неправильно что-то у меня в жизни складывается, искал выход. Молодыми актерами ходили мы до ночи от театра (Театр имени Станиславского на улице Горького) до моего дома (недалеко от площади Маяковского), приходили ко мне ночевать, неделями не расставались – и все мы по улице идем, и спорим, и разговариваем о нашей профессии. Сейчас в театрах полегче: молодые ребята роли получают с ходу, а тогда было сложнее – то ли пьес ставили меньше, то ли совсем были беспомощные, и я в частности. После училища год я был в Театре Дзержинского района, а с сорок восьмого – в Театре имени Станиславского, а первую большую роль –Лариосика в “Днях Турбиных” – я получил в пятьдесят четвертом...

Понимаешь, я начинал свою театральную жизнь в суровое время, был момент, когда театры закрывали, закрывались киностудии. Естественно, что в театрах было не совсем хорошо. Я даже помню нашу директрису – она до театра была прокурором, то ли судьей – тогда это было возможно… Спектаклей ставили мало, а выпускали почтовые открытки и бумагу для писем с фотографиями из наших спектаклей. Это такой доход приносило, что спектакли и не нужно было ставить. Так вот, эта женщина, директор Театра имени Станиславского, при проведении очередного сокращения все на меня посматривала.

В течение скольких лет я, кроме массовок, ничего не играл. А потом пришел Яншин, прекрасный артист Художественного театра, стал главным режиссером Театра имени Станиславского, и при нем я первые годы тоже ничего толком не играл. У меня стало появляться сомнение: правильно ли я сделал, что пошел в искусство… И были мысли бросить это дело совсем, хотя мне казалось, что я люблю очень театр. В том году мы поставили только один спектакль. Мы его даже, пожалуй, года два ставили – “Чудаки” Горького. Яншин ставил, и больше ничего не репетировали. Можно сказать, я был готов отступить, почти отступил… Что значит отступить? Это когда человек не использует свои силы до последнего.

Вот ты говоришь мне: "Не знаю, хватит ли сил, получится ли, и вообще...". Голос твой мне не нравится. Ты что, неудачи боишься? А я, по-твоему не боюсь? Искусство – риск, для народного артиста и для тебя, делающего первые шаги, искусство – риск. Если ты надеешься обойтись без синяков и шишек, оставь это дело, не начиная.

Я помогу тебе, у нас впереди почти два года. Ты еще в девятом классе – будем заниматься, подумаем о репертуаре для тебя, посоветуемся, это чертовски важно – свой репертуар, в нем артист лучше, чем он есть.

Ты записался в секцию по фехтованию, теперь я понял, что неспроста. Молодец, очень пригодится – гибкость, ловкость, красота движения – азбука ремесла. Но всего сложнее, Андрюша, подготовить свой дух. Как к полету в космос: готов на все!

Ау! Слышишь меня?

Отец
---------------
Ленинград 30.09.74

Здравствуй Андрей!

Так работали на съемочной площадке, так мудрили и веселились, даже захотелось, чтобы ты был здесь и сам это увидел. Ты пьесу-то "Старший сын" дочитал? Дано я не испытывал такого восторга от пьесы и от сценария. Какой писатель этот сибирский парнишка Вампилов! Могучий талант. Его Сарафанов, теперь называю "мой Сарафанов", герой нашего фильма, - потрясающая сила. Стоит мне сказать себе: "Я Сарафанов", как ко мне приходит абсолютная ясность, как будто все предстает передо мной в своем истинном виде – люди, поступки, факты. И как будто все вокруг понимают: хитрить и скрываться не следует. Не могу тебе передать, какое чувство внушает мне этот человек. Иногда думаю: да ведь это какое-то ископаемое, теперь таких нет; другой раз думаю: это личность из будущего, совершенно лишенная скверны мещанства.

Бусыгин, прохвост, назвавшийся его старшим сыном, говорит: "Папаша этот святой человек". Похоже, ты знаешь, похоже, что святой. Жена оставила его с двумя маленькими детьми, а он старается объяснить ее поступок: "Ей казалось, что вечерами я слишком долго играю на кларнете, а тут как раз подвернулся один инженер – серьезный человек..." Никогда он не умел за себя постоять, все удары судьбы принимал смиренно, не теряя достоинства. Он оказался наивным – так легко разыграли мальчишки историю со старшим сыном: явились с улицы, в полночь, опоздав на последнюю электричку, в дом и подшутили: я ваш сын, я ваш брат и т. п. В такую наглую чепуху кто же поверит? Первое, что все видят и утверждают, - наивный человек Сарафанов. А мне, ты понимаешь, кажется, не в наивности дело. Чистота его представлений не допускает возможности шутить над отцовством, любовью. Я ведь тоде так считаю. Поэтому, когда возникают такие категории, он безоружен, мелочи для него неразличимы. И понимаешь, моя задача сделать так, чтобы и другие "воспарили", духом воспарили над собой, то есть поняли бы Сарафанова, и он бы не казался больше им жалким, а напротив – могучим в своем умении всех любить.

Режиссер Виталий Мельников – кажется, я тебя с ним познакомил в Москве, такой маленького роста, с острыми, живыми глазами – очень умный и, мне кажется, влюблен в Сарафанова, как я. Мы добьемся, чтобы нас поняли все – и на съемочной площадке все-все, и в зрительном зале – все. Надо Чехова почитать, он поможет. Ты возьми, Андрей, зелененький томик, а приеду – вместе почитаем.

Не зли мать, Андрей, без алгебры тоже аттестат не получишь. Звоните мне после двенадцати ночи или утром до девяти. Завтра будем снимать ночную сцену – разговор с сыном. Откровенность, надежды, сомнения – и, заметь, все это, все смешно... Сомневаюсь, что снимем в один день, - труднейшая сцена. Кажется, даже я трушу или, уж во всяком случае, так волнуюсь, что это может повредить. И не придумаю, как снять напряжение. Пошел глотать снотворное. Спокойной ночи, сынок.

Папа
---------------
Норильск. 12.10.1975

Здравствуй Андрюша!

Пишу тебе из Норильска. Знаешь, что такое 35 градусов мороза? Это удивительно! Плотно, сплошь, глубоко лежащий снег - белая земля и дома - розовые, светло-зеленые, желтые акварели. Оказывается, это ленинградские архитекторы придумали, здесь этот район так и называют: маленький Ленинград, улицы прямые, ровные, строгость ленинградских линий...

По телефону, как у нас время, сообщают погоду: "Тридцать пять градусов мороза, ветер умеренный, дороги во всех направлениях проезжие..."

Меня на концерты возят, а все ходят - двадцать минут пешком до работы считается полезно. И дети шести лет, в валенках и шубках, играют во дворе.

Люди здесь меня покоряют спокойствием и уверенностью, должно быть, при такой температуре разложению не подвержены. Мне они кажутся величественными. Вот загадка: человек боится трудностей, а может быть, их следует искать?

Познакомился с артистами Норильского драматического театра. Живется им, думаю, нелегко, но ни слова о трудностях житейского порядка не услышал. Проблемы творческие - пьесы, новые постановки, молодые режиссеры, где, кто, что? Репертуар московских театров, художественные задачи те же, что и у нас. Про них говорят - "рука Большой земли"! Вот молодцы!

Одним словом, этот белый цвет - белая земля и белое небо - что-то производит в моей душе... Обязательно напишу тебе еще. Обнимаю.

Отец.
---------------
Красноводск 21.12.1975


Видишь ли, Андрей, я всегда любил и люблю играть с молодыми актерами. Теперь, когда я узнал о твоем решении идти в театральный, я захотел для тебя определить общие черты молодых актеров сегодняшних, черты стиля их работы, черты общего облика, чем они отличаются от предыдущего поколения. Хотя понимаю, что сделать это непросто.

В нашем театре имени Ленинского комсомола есть немало актеров старшего поколения, но большинство - молодежь. Ко мне они относятся хорошо, часто спрашивают, советуются, говорят: "Мы у вас учимся". Но им, как мне кажется, иногда не хватает терпения, трудолюбия. Бывает, что, когда я у режиссера что-то свое отвоевываю, выясняю, спорю, вижу, что кое-кого из них раздражаю. А я думаю, что им это в первую очередь должно быть интересно. Одна актриса даже так и сказала: "Евгений Павлович, вы все о системе Станиславского, но это уже прошлое", и сказала таким тоном, что я почувствовал, что она была уверена в поддержке и совсем не ожидала, что на нее тут же набросятся. В другой раз я попытался сделать одному актеру замечание: монолог у тебя недоделан, а он: "Так режиссер просил", я: "Ну, извини".

Нельзя относиться бездумно, нельзя торопиться: "Давай-давай!" А что давать, когда сцена не разобрана. Правда, есть режиссеры, которые не любят разбирать пьесы, искать атмосферу, но я думаю, этого требует литература, над которой работаешь. Без этого невозможна вся дальнейшая работа над спектаклем или фильмом. Огромна роль литературы, она первооснова.
Здесь, на съемках "Старшего сына", я с удовольствием наблюдаю молодых ребят. У нас есть атмосфера, мы фантазируем вместе, и пацан может мне сказать, что я не прав, и мы начинаем вместе выяснять и вдруг видим - получается. Выходило чаще, правда, что я прав, потому что Вампилова нельзя решать с ходу, он требует, чтобы в нем разобрались. У меня, ты знаешь, в роли много слов, и, если их ни на что не посадить, они останутся словами, поэтому ищем точные действия, неожиданные повороты.

Еще меня настораживает упоение успехами. Все таланты, а как попадается серьезная пьеса, выясняется, что мы ее играть не можем или стараемся спрятаться за режиссера: музыка, песни, свет, мизансцены. Не все молодые понимают это и приписывают успех своему исполнению. Я пытаюсь это им объяснить, но иногда чувствую, что они не слышат меня - и я боком-боком на третий этаж, как Ванюшин.
Страшно в искусстве самодовольство, которое все отвергает.
Я в такой степени привык сомневаться, пробовать, искать, что нашел в этом творческую радость, потому что это помогает преодолеть пределы узкого моего направления. Я помню, как в Театре имени Маяковского я готовился к репетиции: думал, обдумывал, волновался. Мы все были там учениками: Гончаров умел выбивать стул из под всех скопом. И это было допингом, заставляло внутренне собираться.
Как видишь, дружочек, у нас с тобой проблемы общие: как быть? кем быть? Быть или не быть? Никуда от них не скроешься, для людей искусства они неизбывны, в любом возрасте, каждый час жизни.

Отец.

Роли в кино:

1993 - Сыскное бюро «Феликс»
1993 - Американский дедушка
1993 - Настя
1990 - Паспорт
1988 - Убить дракона - Бургомистр
1986 - Кин-дза-дза! - Уэф, чатланин
1984 - Время и семья Конвей
1983 - Уникум
1983 - Дом, который построил Свифт - Великан Глюм
1982 - Слёзы капали - Павел Иванович Васин
1980 - Государственная граница
1980 - О бедном гусаре замолвите слово - Бубенцов
1980 - За спичками - Антти Ихалайнен
1979 - Отпуск в сентябре
1979 - Верой и правдой
1979 - Осенний марафон - Василий Игнатьевич Харитонов
1978 - Дуэнья - Мендосо
1978 - Обыкновенное чудо - Король
1977 - Смешные люди!
1977 - И это все о нем
1977 - Женитьба
1977 - Мимино - Иван Волохов, Вано
1976 - Легенда о Тиле
1976 - Длинное, длинное дело
1975 - Старший сын - Андрей Григорьевич Сарафанов
1975 - Афоня
1975 - Соло для слона с оркестром
1975 - Шаг навстречу
1974 - Под каменным небом
1974 - Премия
1973 - Совсем пропащий
1972-1973 - Большая перемена – Леднев
1972 - Гонщики
1971 - Ехали в трамвае Ильф и Петров
1971 - Джентльмены удачи - Трошкин / Сан Саныч Белый
1970 - Меж высоких хлебов
1970 - Карусель
1970 - Белорусский вокзал – Приходько
1969 - Чайковский
1969 - Не горюй!
1969 - Гори, гори, моя звезда – Пашка
1968 - Виринея
1968 - Урок литературы
1968 - Зигзаг удачи
1967 - Первый курьер
1967 - Зареченские женихи
1967 - Фокусник - Степан Николаевич Россомахин
1966 - Снежная королева
1965 - Тридцать три – Травкин
1965 - Над нами Южный крест
1964 - Донская повесть - Яков Шибалюк
1963 - Короткие истории
1963 - Крепостная актриса
1962 - Черемушки
1961 - Полосатый рейс
1959 - Не имей сто рублей
1959 - Повесть о молодоженах
1959 - Снежная сказка
1958 - Трудное счастье
1957 - Улица полна неожиданностей
1957 - Неповторимая весна
1955 - Дело Румянцева - Снегирев
1955 - Дорога
1951 - Спортивная честь
1949 - Счастливый рейс

Озвучил мультфильмы:

1986 - Добро пожаловать
1969 - Винни-Пух - Винни-Пух