Мода на чтиво. Протоиерей Андрей Ткачев

Есть множество вещей, разрушающих человека. Среди них есть место для моды. Она — не вирус и не ядерный взрыв, но она навязывает человеку представление о самом себе. То есть ты, например, имеешь представление, что тебе к лицу, а что нет, как нужно выглядеть в той или иной ситуации. А мода насильно требует зауживать брюки или делать их клешем, бриться налысо или заплетать сотни косичек и т. д. И вот ты уже стыдишься своего естественного вида, чувствуешь себя белой вороной и худо-бедно пытаешься пристроиться к восторжествовавшему вкусу. Но вкус недолговечен. Как ураганный ветер, несколько раз в год новые модные течения сметают прежние и заставляют людей то рыться в бабушкиных сундуках, то напяливать на себя что-то «ультра». Дело вовсе не в одежде, а в том, что человеку прививают понятия о красоте по три раза в год, и в конце концов может оказаться, что само слово «красота» потеряет смысл для человека.

Подобные эксперименты раньше делали революционные правительства. Они меняли названия дней недели и месяцев, передвигали календарные даты, выдумывали новые праздники. Отсюда все эти брюмеры и термидоры у французов, новые имена, рожденные советской властью вплоть до абсурдных — Даздраперма (да здравствует Первое мая) или Оюшмильд (Отто Юльевич Шмидт на льдине). Вы улыбнулись? Но этот смех стоил крови и слез тем, кто жил в сумасшедших 1917…18 гг. А все эти новшества — с целью раскачать устоявшийся внутренний мир человека. Сегодня же этим занимаются совершенно другие люди, навязывая обществу новые непривычные идеи, вкусы. Бредовый коммунизм вернулся в виде современного либерализма. Человек становится вменяем для кукловодов. Он быстро соглашается, что вчерашнее гадкое сегодня красиво, вчерашнее глупое сегодня не лишено смысла. Из таких людей — лепи, что хочешь.

А моды бывают разные. Есть, например, мода на чтиво. Стоит появиться какой-нибудь раскрученной книжонке, как ее до дыр зачитывают даже те, которые кроме газет уже ничего не читали со времен окончания школы. Кто сегодня не слышал про «великого писателя современности» Паоло Коэльо? Спросим себя, откуда выросла известность этого человека? Неужто все его читатели искушены в области латиноамериканской литературы? Если бы они читали Маркеса или Кортасара, то вряд ли бы после первой книги Коэльо прочли бы вторую. А если они не читали ни Маркеса, ни Кортасара, то чем так велик Коэльо, обскакавших всех латиноамериканских грандов?! Мода, господа.

Литература, написанная о Гарри Поттере, превосходит, наверное, тиражи «Гарри Поттера». И что мы видим? Неужели, действительно гениально? Я думаю, та же мода. Коммерческий проект. Раскрутка. Человеку может быть стыдно в ответ на вопрос «а вы читали?» выпасть из социального контекста, пожать плечами, промямлить «нет». И это не что иное, как тяжелейшее рабство и гнуснейшая зависимость миллионов людей от кем-то сформированного общественного мнения. В XIX веке Россия зачитывалась французскими романами. В. В. Розанов, отвечая на вопрос, каково его отношение к Золя, говорил: «Я не читал, но мне не нравится». Позиция несколько дерзкая, ерническая, как все у Розанова, но внутренне очень свободная.

Или, к примеру, нашумевшая книга «Код да Винчи». В начале захватывает, на первой трети книги понимаешь, что байка, а к последней трети добираешься до самого главного. Вся книга — лишь обрамление одной ключевой главы, в которой устами некого профессора озвучивается антихристианский и антицерковный пасквиль и формулируются основы «религии будущего». Христос якобы имел жену и детей, вера в Его Божество якобы было авторитарно утвержденной идеей, Церковь якобы веками лжет, хотя втайне знает некую правду. И ладно бы возникло это впервые. Так нет же, идеи стары как мир. В каждую эпоху были их адепты и проповедники. И клюют на них люди неглубокого ума, пусть даже обширных знаний. Это как бы формирование широких слоев «сочувствующих» к будущему мировому порядку, создать который нужно на развалинах христианства. Издание таких книг большими тиражами — вещь совсем не безобидная. Это — зондирование почвы, индикатор массовой безблагодатности. А вы, небось, думали, что проглотив бестселлер, оказались на гребне мировой цивилизации? Поверьте, первые над вами посмеются те, кто написал бестселлер.

Тебя почти за шиворот подтаскивают к помойному корыту, заставляют из него хлебать, ты хлебаешь, превозмогая позывы рвоты, смотришь направо и налево на длинные шеренги подобных тебе, и вы друг другу улыбаетесь. Подмигиваете: дескать, вкусно, да? Мы на вершине. Мы приобщились к культуре. Это, по-моему, фотопортрет потребления современных «гениальных» опусов в мире литературы и искусства.

Становится понятной гениальная прозорливость Оптинских старцев. Они до революции предсказывали время крайнего смешения понятий и советовали привить молодым людям вкус к хорошей музыке, живописи, литературе для того, чтобы хороший вкус стал противоядием против грядущей пошлости.

Пошлость пришла, нагрянула. А с противоядием — проблемы. Миллионы людей научили читать, но не научили выбирать чтиво, для миллионов людей видеокассеты доступны, но умение выбирать из навоза жемчужину — нет. Как ни была страшна безграмотность, нынешняя грамотность при отсутствии веры и вкуса — еще страшней.

Это, может быть, для XIX века чтение Тургенева или Вальтера Скотта могло не поощряться духовниками и быть признаком духовного упадка человека. Сегодня это признак подъема и знак того, что внутренний мир человека обогащается и шлифуется. Думающим трудней манипулировать, знающего труднее обмануть.

Люди и так будут читать книги в печатном и в электронном виде, будут поглощать музыкальную и видеопродукцию в таких объемах, в каких завтракает Гаргантюа. А значит, надо воспитывать читательский и зрительский вкус, надо делать людям прививку от пошлости так же регулярно и настойчиво, как делают прививки от скарлатины детские поликлиники.

Кроме вновь издаваемых книг и выходящих на экраны фильмов, в мире есть множество «новых» вещей, неизвестных потребителю. Всякая книга, которую вы не читали, для вас — новая. Всякий фильм, который вы не смотрели — тоже, как ни странно, новый. Поэтому как было бы приятно подслушать в метро или кафе следующий диалог:

— Глянь, какую я новую книгу купил — Данте, «Божественная комедия». Читал?

— Нет. Я еще свою новую «Илиаду» дочитываю.

Важно понять, что у Бога нету мертвых. Книги, оставшиеся нам в наследие, — это как бы телеграфный провод, способ общения с теми, кто их написал. Человек — это современник всех людей, которые когда-либо жили и будут жить на земле. Вспомните, если вы видели фильм «Тот самый Мюнхгаузен», следующую сцену: Мюнхгаузен хочет развестись и жениться на Марте. По этому поводу он спорит со священником и говорит: «Сократ сказал мне однажды: „Женись. Попадется хорошая — будешь счастлив, попадется плохая — будешь философом“». Всех, конечно, шокирует это заявление барона о дружбе с великими людьми древности. Но Мюнхгаузен абсолютно прав. Сократ, Шекспир, Джордано Бруно — те, с кем дружил барон, могут дружить и с нами, они наши современники. От нас зависит, кого и из какой эпохи избрать себе в собеседники. Зауживать свои безбрежные возможности до краткого мига современной жизни, и даже не жизни, а мышиной возни, — это предательство по отношению к своему призванию и грех перед лицом вечности.

Дружбе с Гоголем можно пожертвовать массу суетных и мелких увлечений. Точно так же дружбе с любым другим великим человеком. Проветривать мозги воздухом иных эпох полезно еще и потому, что это именно человеческое общение с людьми прежде жившими. Мы понимаем их не потому, что носим одну одежду и слушаем одни и те же новости. Как раз нет — нас по-разному учили, мы очень многим отличаемся, а если понимаем друг друга, то значит понимаем на глубоком сердечном уровне.

Нельзя искать друзей среди тех, кто будет слушать тебя с открытым ртом. Нужно искать людей, которые мудрее тебя, нужно иметь желание сидеть молча у их ног или обивать их пороги. Желание и умение учиться есть признак мудрости. Вот почему опять-таки нужно спрашивать у тех, кто был прежде нас.

Из всего того, что нужно человеку, главное то, что человеку нужен человек. Не безликое «мы» и не диктатура большинства над меньшинством должны руководить нами, а во всем и везде нужно устремляться за благоуханием личности. Не читайте в пресс-релизах или рекламных анонсах о том, что стоит почитать и посмотреть. У человека, который в ваших глазах умен, глубок, правилен, спросите, какую последнюю книгу он читал. Если уж кому-то следовать и к чему-то прислушиваться, лучше прислушиваться не к безликому шуму, а к внятной речи того, кто лучше нас.