Законная жестокость: опека лишила деда внука

Это из рассылки на мой адрес. Цитирую и дословно копирую здесь, дабы освежить тему и всколыхнуть наше сознание.


Москвич Борис Сенюшкин пытается вернуть внука. Дед для мальчика - единственный родной человек. Но органы опеки внезапно решили, что 79-летний Борис Павлович слишком стар, чтобы заботиться о ребенке. И провели настоящую спецоперацию: без предупреждения увезли мальчика в распределитель для бездомных, потом в ОВД и в приют.

"Это только его. Здесь и одежда, и книжки, вот здесь тоже игрушки", - показывает имущество внука Борис Сенюшкин.

Уже месяц хозяин книжек и игрушек находится в приюте. О том, что внук теперь не его, а государственный, Борис Павлович узнал по телефону, когда шел встречать мальчика из школы.

"Звоню ему: Дима, я иду за тобой. Он: Дедушка, я в ОВД. Я сначала: Чего ты говоришь? Думал, шутит что ли", - рассказывает дед о том, как он узнал о судьбе внука.

- Вы пошли после этого в ОВД?

"Они мне не сообщили ничего!" – разводит руками Борис Сенюшкин.

Они - это органы опеки. Мальчика забирали из школы как опасного преступника, с полицией и неотложкой. Единственный родственник, его дедушка, ничего об этой спецоперации не знал. Учителя тоже оказались застигнуты врасплох.

"У меня было первое желание его спрятать. Сказать, что он не пришел в школу. Мы хотели его спрятать где-то в учительском туалете", - рассказывает учительница.

Вместо дома четвероклассник сначала оказался в спецраспределителе для бездомных, потом в ОВД, теперь в приюте.

А главное - все по закону. Органы опеки изъяли ребенка, признав его дедушку слишком старым, чтобы быть опекуном.

"На что мне все это? Мне неинтересно! Хоть стреляйся, как говорится. Я еще крепкий дед! Я не пью, не курю, у меня отец до 95 лет жил. Я крепкий. Вот решили каким-то образом от меня избавиться, мальчика не пощадили", - высказывает предположение Борис Сенюшкин.

Мать Димы пропала без вести, отец умер два года назад. Мальчика воспитывали бабушка и дедушка. Официального опекуна - бабушки - не стало этим летом. Временную опеку Борис Павлович оформить успел, пока собирал документы на постоянную, чиновники решили - место мальчика в приюте.

"Директор школы звонила в муниципалитет. Просила о том, чтобы продлили сроки опеки, чтобы хотя бы дали до конца недели доучиться, чтобы дедушка мог собрать документы. Для нас это было неожиданно, нас не предупреждали о том, что ребенка заберут. Психолог не могла его подготовить", - поясняет социальный педагог школы №539 города Москвы Светлана Стрельникова.

Решение о невозможности дедушки быть кандидатом в опекуны специальная комиссия вынесла единогласно. Судьбу ребенка решили девять чужих голосов. Возраст, 79 лет, стал для Бориса Павловича приговором.

"Я могу вам привести примеры, сколько угодно, когда человек и в 75, и в 80, и в 90 лет является абсолютно дееспособным, нормальным, прекрасным, активным, занимает очень серьезные посты. Если они могут руководить, как Ирина Антонова, своим замечательным музеем, как до недавнего времени Юрий Любимов уж чуть ли не до 90 лет театром, то уж, конечно, своего собственного внука тоже может сопровождать", - уверен уполномоченный по правам человека в Москве Евгений Бунимович.

В своей трехкомнатной квартире пенсионер сейчас почти не бывает. Каждый день он обивает пороги госучреждений, чтобы официально доказать, что он крепкий старик.

"Три раза в неделю хожу сюда, в больницу ездил, эти заявления носил. И на Арбат, и на Петровку, за справками ездил. Никакой логики здесь нет!" – удивляется бездушию чиновничьей системы Борис Сенюшкин.

Это отсутствие логики закону не противоречит. То, что дед воспитывал внука с самого рождения, не аргумент. В борьбе органов опеки за собственную репутацию разменной монетой стал ребенок.

"Здесь перестраховывается опека, для того, чтобы как бы чего не вышло, как бы чего не случилось. Дедушка старенький, ребенка не отдавать, а лучше содержать в детском учреждении, где у него будет подушевое финансирование и так далее и так далее. Я думаю, в этой ситуации надо просто помочь семье, помочь дедушке и, в первую очередь, помочь мальчику", - считает уполномоченный при президенте России по правам ребенка Павел Астахов.

Все это время Дима находится в приюте. Свидание с единственным родственником проходят строго по графику.

"Я к тебе хочу!" – заявляет внук деду на свидании.

"Ко мне хочешь!" – радуется сквозь набежавшую слезу Борис Сенюшкин.

"Потерпи дедуль!" – утешает деда внук Дима.

Сколько терпеть дедушке и внуку, в органах опеки не говорят. Мама одноклассницы Димы попыталась оформить опеку на себя, даже собрала нужные документы, но женщине отказали, не вдаваясь в причины.

"На любые слова у них находятся совершенно правильные какие-то ответы, но эти ответы настолько прилизанные и от жизни оторванные... И ни на какие человеческие факторы люди не ведутся и не хотят давать ответ, который действительно поможет ребенку!" - возмущается мать одноклассника Димы Сенюшкина Наталья Чекунова.

Пока же единственная помощь ребенку - это редкие свидания с дедом. Оба плачут и просят друг друга держаться. Отстоять свое право на внука, дедушка, по закону, может теперь только через суд. Органы опеки, тем временем, готовят документы на передачу Димы в другую семью.