Тяжёлая жизнь 71

САЛЮТ.

Вот и начались у мамы с дочкой трудовые будни на заводе «Салют».

На новой работе оказалось много плюсов, хотя были и минусы (куда ж без них-то!).

Вначале, Тае с Ариной предстояло перестроиться на дневной образ жизни, после семимесячного ночного в Ростиксе, чтобы реально почувствовать один из существенных плюсов, касающийся нормального сна. Им нужно было перебороть и острое чувство голода возникающее каждый раз и будившее их в час ночи, потому как за время работы в Ростиксе это было время их основного приёма пищи.

Маме с дочкой не нужно было теперь добираться до работы по полтора-два часа, потому что ближайшая проходная, через которую им надлежало проходить на завод, находилась в пяти минутах ходьбы от дома. Это давало им возможность вставать утром гораздо позже, чем обычно, и даже хорошенько позавтракать. Но самым большим плюсом здесь являлось, конечно же, то, что не нужно было тратить деньги на каждодневную дорогу на работу и обратно.

На «Салюте» была рабочая пятидневка, при восьмичасовом рабочем дне, с соблюдением всех выходных и праздников. Вместе с Таей и Ариной в штате пятьдесят третьего цеха оказалось тринадцать женщин-уборщиц, и столько же мужчин, разных обслуживающих специальностей, типа сантехников, плотников и слесарей. Все они размещались в небольшом двухэтажном здании, в котором имелись две раздевалки – мужская на первом этаже, и женская – на втором. Там же находились небольшие складские комнаты, кабинет какого-то начальника, который командовал только мужской частью штата, поэтому Тая его почти не знала, а так же общий холл на первом этаже с большим деревянным столом и скамейками, для проведения собраний и два туалета – мужской и женский.

Помещение женской раздевалки, куда Анна Алексеевна привела Таю с Ариной, кроме стоящего там деревянного стола со скамейками, как и в холле, только поменьше размером, имело шесть маленьких секций, отгороженных от общей площади узкими, металлическими, похожими на детсадовские, шкафчиками, где женщины-уборщицы могли переодеться в рабочую одежду перед началом смены. Для создания большего уюта и уединения каждая секция была задёрнута занавеской. Маме с дочкой выделили по индивидуальному шкафчику, которые находились в первой, от стола, секции.

Рядом со столом на тумбочке стояла маленькая электрическая плитка с открытой спиралью, сохранившаяся ещё с далёких советских времён, на которой женщины могли разогреть, принесённый из дома, обед.

Там же имелась дверь в небольшой кабинет, почти постоянно пустующий. В кабинете стояла микроволновка, которой постоянно пользовалась Тая для разогревания обеда.

Коллегами по работе у Таи с Ариной оказались две москвички Света и Лида, две подружки Наташи – большая и маленькая (согласно их размерам), Лена, Валя, Галя, Оля и Аня из ближнего Подмосковья, Люда из Волгоградской области и ещё одна Лена, Таина землячка, из Брянска.

Света работала на заводе уже седьмой год и по праву считалась бригадиром уборщиц и правой рукой Анны Алексеевны. Именно через неё передавались все распоряжения мастера, и она же помогала распределять сотрудниц по основным и дополнительным уборочным объектам. В этом деле ей помогала подруга Лида, которая работала на заводе не многим меньше Светы.

Надо отдать должное, это были вполне адекватные и неконфликтные женщины, а так же и справедливые. Без повода ни к кому не придирались и сами, не привлекая мастера, гасили возникающие иногда конфликты между работницами.

Как уже упоминалось, завод «Салют» был огромный и занимал площадь в несколько кварталов. На его территории располагалось множество цехов, с разной направленной деятельностью в работе. Были там конструкторские и сборочные цеха, отделы для разработчиков и компьютерный отдел, следящий за работой великого множества заводских компьютеров, были и различные офисы, но не всё перечисленное предназначалось для уборки штату пятьдесят третьего цеха, а лишь малая его часть.

Были на заводе, к примеру, стерильные цеха, в которые допускались лишь определённые работники, облачённые в стерильную спецодежду. Чистота в этих цехах поддерживалась на уровне операционной в больницах, а возможно, что и ещё строже. Там, конечно же, были свои уборщики, обладающие спецификой стерилизации таких помещений.

Пятьдесят третий цех обслуживал только те офисы и отделы, которые заключили с ними рабочий договор. За каждой уборщицей было закреплено постоянное рабочее место, а так как офисов для уборки было больше, чем уборщиц в штате, то оставшиеся распределялись между ними, как дополнительные объекты, которые должны были убираться после обеда.

-- А можно мне с дочкой вместе работать? – попросила Тая Анну Алексеевну, перед тем, как за ними закрепили их постоянные рабочие места.

-- Пока у нас такой возможности нет, а потом посмотрим. -- ответила та. – Да вы не беспокойтесь. На обеде и в свободное от работы время вы всё равно будете находиться вместе вот в этой раздевалке.

С первого же рабочего дня, Таю с Ариной разделили, поставив мыть разные, далёкие друг от друга объекты. Арине был временно выделен офис, находящийся недалеко от раздевалки, пока постоянная его уборщица Лена, та что из Подмосковья, находилась на больничном после операции, а Тая ходила в самый далёкий офис, который находился на другом конце завода, и добираться до него нужно было минут двадцать пешком. Но график работы у уборщиц был такой, что разлучались мама с дочкой лишь часа на три, а потом снова были вместе. Эти три утренние часа у уборщиц шла напряжённая работа по уборке основных объектов и к одиннадцати часам дня, как правило, уже заканчивалась. Все снова собирались в раздевалке и принимались за обед.

Бесплатной едой завод своих работников не обеспечивал, так что её нужно было приносить из дома, или можно было купить в ларьках, разбросанных по всей заводской территории, а так же в небольшой кафешке, находящейся, как раз, по пути следования Таи от своего уборочного объекта до раздевалки.

В кафешке был гораздо больший ассортимент блюд, чем в ларьках. Тая каждый день заходила туда и покупала для себя и дочки обед. Для Арины она брала большой пластиковый контейнер, любимого ею плова, потому что дома она не могла его приготовить, из-за не очень качественной электрической плитки, а для себя покупала тоненькие охотничьи колбаски и рулет к чаю.

После непродолжительного обеденного отдыха уборщицам предстояло отправиться на уборку дополнительных объектов. На этих объектах они работали не по одиночке, а попарно, поэтому справлялись с делами быстро, всего за час- полтора, и снова возвращались в раздевалку. Здесь Тае с Ариной разлучаться уже не приходилось. Им выделили, для дополнительной уборки, офис, который находился не далеко от раздевалки.

Офис имел много мини отделов по обе стороны просторного помещения, разделённых между собой невысокими гипсокартонными перегородками (примерно метр высотой), и разделённые так же широким проходом по середине. Площадь для мытья была большая, но Тая на пару с дочкой быстро справлялись с работой и снова шли в свою раздевалку.

До окончания рабочей смены оставалось ещё много времени, и уборщицы могли расслабиться и заняться своими делами. До пяти часов вечера территорию завода самовольно покидать запрещалось, только по разрешению начальства и с последующей отработкой. Каждый использовал это свободное время по своему усмотрению. Некоторые ложились досыпать не доспанное, так как не всем посчастливилось жить так близко от завода, как Тае с Ариной. Живущим в Подмосковье женщинам приходилось просыпаться очень рано.

Арина тоже дремала, потому что с появлением большого количества свободного времени, она любила допоздна засиживаться в интернете, навёрстывая упущенное, за время беспросветной работы в Ростиксе.

Ну а Тая не спала. Она любила поболтать с коллегами, которые тоже по какой-либо причине не уснули, и узнав от них, что на территории завода есть своя библиотека, записалась туда и уже вплотную занялась чтением книг в эти, свободные от работы часы. Она любила детективы и, набрав несколько книжек Дарьи Донцовой, с упоением читала их, громко ржа над смешными моментами, чем вызывала недовольство у спящих.

-- Читай уже, что-нибудь грустное. Про несчастную любовь, например. Не фиг смешное читать и мешать нам спать. – ворчали одни на Таю.

-- Ага! А от грустного рыдать начнёт. Тоже не хорошо. – вторили другие.

Иногда, устав от чтения, Тая вязала. Правда, не имея теперь своей любимой вязальной машинки, которая была продана перед отъездом в Москву, этот процесс её не слишком вдохновлял, потому что очень медленно продвигался. И всё же Тае удалось создать несколько очередных шедевров, но это была уже не одежда, а красивые декоративные подушки.

Вскоре у Таи с Ариной снова наступил неприятный момент -- та сумма денег, которой они располагали, подошла к концу, а на их банковские карточки из, хвастающегося своей честностью СОЛа, расчёт по зарплате до сих пор не пришёл, хотя должен был прийти ещё неделю назад. Тая ежедневно звонила в бухгалтерию клининговой компании, по телефону. Она требовала свои и дочкины законные деньги, заработанные тяжёлым еженочным трудом в течение месяца, но каждый раз слышала только одни обещания, что типа завтра деньги будут переведены. Мама с дочкой каждый день проверяли свои банковские карточки, но там по-прежнему было пусто.

Тая даже, отпросившись, сразу после уборки дополнительного объекта, с работы ездила в несусветную даль, в офис СОЛа, но так как она уже не являлась их сотрудницей, её не пустили на территрию компании, а задержали на проходной, пообещав вызвать к ней кого-нибудь из сотрудников. Она терпеливо ждала часа два, но к ней так никто и не пришёл, а потом выяснилось, что все сотрудники СОЛа давно разъехались по домам на своих машинах.
Тая очень переживала, ведь деньги СОЛ им задолжал не маленькие, аж тридцать шесть тысяч на двоих, и из этой суммы ей надлежало осуществить подошедшую по сроку арендную плату за квартиру, а на остальные жить до зарплаты. Сейчас у них не осталось денег ни на то ни на другое.

Коллеги по цеху, сопереживали Тае с Ариной, но помочь им ничем не могли, разве что успокоительными разговорами, которые их совсем не успокаивали. Не далеко ушло от мамы с дочкой то время, когда, работая в «Охотном Ряду» они вынуждены были голодать целый месяц, и сейчас им очень не хотелось повторения той ситуации, которая неотвратимо приближалась. Только теперь ситуация была в разы хуже, так как в Таином кошельке оставались последние двести рублей, а до первой зарплаты на «Салюте» - больше месяца. И через неделю Лада уже потребует арендную плату.

-- Да не мучайся ты! Не трать зря нервы! – говорила Тае Света. – Всё равно ничего от них не добьёшься! Кинули они вас! Не вы первые, не вы последние! А то ты Москву не знаешь!

Свету поддерживали все уборщицы. Ни одна из них не верила, что Тае с Ариной выплатят их законные зарплаты, если уж сразу при увольнении не выплатили. Но наслушавшись не слишком ободряющих речей коллег- уборщиц, Тая сдаваться не собиралась. Сдаться – это означало обречь себя и дочку на мучительный голод более чем на месяц. Допустить такое она не могла. А как договориться с Ладой об отсрочке?

-- Вы хвалились своей честностью! И где же она? – начала беседу Тая с Галиной во время очередного звонка в СОЛ. – Так вот знайте! У нас есть интернет! Мы быстро распространим информацию об этой вашей «честности»! Мне не составит труда и в прокуратуру обратиться! У меня есть документы, что мы с дочкой работали у вас целый месяц! А попробуйте-ка вы предъявить прокуратуре документы об оплате нашего труда, закреплённые нашими подписями!

По ходу, в СОЛе и вправду тряслись за свою, довольно-таки сомнительную, репутацию, потому что на следующий день после этих угроз, Тая, проверяя в очередной раз банковские карточки, без особой надежды на денежные поступления, увидела вдруг приличную сумму, превышающую ту, на которую она рассчитывала. Вместо ожидаемых по восемнадцати тысяч рублей на каждой из них она обнаружила по двадцать пять тысяч. Такого чуда Тая с Ариной явно не ожидали. Они сильно поразились произошедшим.

-- Это нам моральная компенсация за наши переживания! – подвела итог Арина, быстренько снимая в банкомате с карточек всю наличку.

-- Ну вот! Нам заплатили даже больше, чем мы ожидали! – придя на следующий день на работу, говорила Тая своим коллегам. – А вы советовали мне сесть на попу ровно, успокоиться и ничего не добиваться. Типа у нас денег много и нам в лёгкую подарить СОЛу такую приличную сумму. Ну-ну!

Таины коллеги только головами качали, удивляясь случившемуся чуду.

После того, как у Таи с Ариной появились не запланированные деньги, они решили наведаться в телецентр на очередные съёмки. Они могли теперь часто бывать там, минуя агенство «Ред Берри», потому что нашли другую лазейку, чтобы попасть в телецентр. Этому поспособствовали съёмки передачи «Час суда», где Тая уже успела принять участие.



ЧАС СУДА.

На съёмки передачи «Час суда» Таю пригласили через две недели, после пройденного ею кастинга, на роль скандальной женщины, терпящей неудобства из-за, открывшегося под её квартирой, магазина. Её утвердили на эту роль, и ждали только очерёдности съёмок. За неделю до этого события Тае позвонила Олеся и озвучила дату, время и место, куда той надлежало явиться. Тая тогда работала ещё в Ростиксе, и ей пришлось согласовывать свои выходные, приурочив их ко дню съёмок.

И вот этот день настал. Оставив Арину отсыпаться дома, Тая, испытывая лёгкий мандраж, отправилась к назначенному времени по указанному адресу.

Съёмки этой передачи проходили не в телецентре, а в, удалённой от него, студии, совсем в другом районе Москвы. Поплутав немного в этом, неизвестном районе, Тая наконец-то подошла к двухэтажному, малопривлекательному, серому зданию, больше похожему на какое-то складское помещение, чем на телестудию, из-за отсутствия окон по периметру. Окнами в нём был оснащён только фасад.

Войдя в холл этого странного дома, Тая обнаружила там большую толпу народа, так как в этот день предполагалось снимать сразу много эпизодов передачи «Час суда», на несколько месяцев вперёд.

Каждого, вновь пришедшего на съёмки, тут же встречал кто-то из бригадиров. Таю встретила, уже знакомая ей по кастингу девушка Олеся.

-- Идёмте со мной! Я сейчас познакомлю Вас с напарником по эпизоду! – сказала она и подвела её к мужчине кавказской национальности.

Именно он должен был играть по сюжету роль хозяина открывшегося магазина.

-- Хусам! – галантно представился мужчина Тае и поцеловал ей руку.

Тая тоже представилась.

-- В нашем эпизоде должен быть ещё и свидетель. Сейчас он подойдёт, и мы начнём репетировать. – сказала Олеся и со словами: -- Вот! Поучите пока! -- она выдала Тае и Хусаму по нескольку листков бумаги, с напечатанным на них текстом сценария.

Вскоре к ним добавился, ожидаемый свидетель. Ею оказалась молоденькая девушка Рита. Она тоже получила от Олеси свой экземпляр сценария и углубилась в чтение, беззвучно шевеля губами.

Тая, Хусам и Рита держались обособленной кучкой, как, впрочем и все остальные собравшиеся здесь люди, разбившись по своим эпизодам. Минут через пятнадцать к Таиной группе вновь подошла Олеся.

-- Ну что? Все готовы? – спросила она. – Сейчас начнём репетировать!

Тая испытывала сильнейшее волнение, окунувшись в такую серьёзную рабочую атмосферу. Она не ожидала , что ей станет так страшно.

Тут в холле появилась очень деловая женщина-режиссёр по имени Руслана и произнесла речь, предупредив весь собравшийся народ, что если у кого-то не будет получаться его роль, то эпизод с его участием будет снят со съёмок, и всех его участников отпустят домой, ничего, естественно, не заплатив при этом.

-- Каждому из основных героев, мы платим по тысяче двести рублей, а свидетелям по шестьсот, потому как их роль второстепенная. – предупредила она всех собравшихся.

Тая поняла, что сыграть надо хорошо, даже не ради обещанной денежной награды, а чтобы не опозориться перед всеми, собравшимися здесь людьми, не сумев справиться с, доверенной ей, ролью, и ещё чтобы не подвести своих напарников по эпизоду – Хусама и Риту, так как и их тоже не допустят до съёмок, потому что не будет полного комплекта героев для этого эпизода.

Проштудировав несколько раз свою роль, Тая начала репетицию вместе с напарниками. Ей досталась роль истца в их эпизоде, поэтому с неё всё и начиналось. Она должна была высказать свою обвинительную речь в адрес ответчика Хусама и озвучить свои требования, а тому надлежало с упорством отстаивать правоту своей позиции, предлагая некоторые уступки истице. Тая же не должна была идти ни на какие уступки. Она должна скандалить и гнуть свою обвинительную линию до конца.

Ответчику Хусаму выпала роль защищаться от Таиных нападок и идти на вынужденный компромисс, безуспешно предлагая скандальной истице постоянные скидки на товар в своём магазине. Свидетель Рита должна была выступить в защиту ответчика Хусама, обвиняя истицу Таю, что та якобы каким-то булыжником, найденным на улице, пыталась сбить, мешающий ей, рекламный щит. Она, типа, сама этот произвол видела. Вот такое распределение ролей было в их эпизоде.

Конечно, у них не сразу всё получилось. Тая и Хусам вначале не могли вжиться должным образом в свои роли, просто проговаривая свой текст, будто это всё касалось не их самих, а каких-то посторонних людей, но тут им бесценную помощь оказала Олеся.

– Чтобы вжиться в роль, вы должны представить, что это с вами произошло в реале! От этого и идите! – советовала она им. -- И больше эмоций, пожалуйста! К тому же наш судья Павел Астахов любит иногда задавать провокационные вопросы совсем не по выученному вами тексту, а относительно происходящей ситуации в вашем эпизоде, и вам нужно не растеряться, а что-то ответить ему. Сымпровизировать что ли!

Тая с Хусамом, а именно им, в основном, предстояло развивать все события эпизода, снова и снова репетировали друг с другом, ну а Рите досталась самая лёгкая роль. Она в определённый момент должна была ответить на некоторые вопросы судьи и произнести пару реплик в защиту Хусама, якобы его магазин очень востребован в их районе и никому не мешает, кроме истицы.

Не только в Таиной группе шла напряжённая работа по вживаемость в роли, это происходило со всеми группами, приглашённых на съёмки, людей. Здесь собрались далеко не артисты, а люди с улицы, и каждый с разным уровнем артистического таланта, а кто-то и вовсе без него. Все волновались в ожидании предстоящих съёмок и репетировали, репетировали, репетировали.

У Олеси было четыре группы, участвующие в разных эпизодах. Она подходила то к одним, то к другим, проверяя уровень их готовности к съёмкам, кого-то где-то поправляя, что-то подсказывая, заставляя вновь и вновь проигрывать между собой всю сцену. После того, как Олеся была полностью удовлетворена игрой какой-либо из своих групп, она вела её участников к Руслане, так как получить «добро» на съёмку можно было только через неё, и они проигрывали перед режиссёром, уже фиг знает какой по счёту, раз свой эпизод. Если Руслана видела какие-то недоделки, группу отсылали их доделывать, а если её всё устраивало, то она ставила её в очередь на съёмку.

Тая очень волновалась перед предстоящими съёмками, боялась, что у неё ничего не получится из-за обрушившегося на неё страха.

В результате долгих репетиций под присмотром Олеси, и получив наконец-то от Русланы долгожданный допуск к съёмкам, Таина группа, расположилась за декорациями съёмочной студии, которая находилась в части здания не имеющей окон. Студия освещалась специальными прожекторами и софитами, так что естественное освещение там не требовалось, и даже мешало. Стоя за декорациями, Тая могла наблюдать за съёмками других, подошедших по очереди, эпизодов.

-- Как у них хорошо получается! У меня так наверно не получится! – засомневалась она, видя как легко, и без волнения (по крайней мере видимого), участники съёмок справляются со своими ролями.

Таю охватил сильнейший предсъёмочный мандраж.

Ждать своей очереди её группе пришлось довольно долго, потому как каждый эпизод снимался по полчаса, а вместе с подготовкой это занимало минут около сорока.

Тая, побелевшими от волнения губами, время от времени, как молитву, шёпотом проговаривала свою роль. Она стойко ждала свои звёздные полчаса съёмок, а рядом с нею стояли, не менее взволнованные напарники Хусам и Рита. Тая завидовала, уже "отстрелявшимся" группам, которые выходили из студии, и с них снимали какие-то приборчики, закреплённые у каждого на талии перед съёмками.

И вот настал тот момент, когда Таину группу повели в коридорчик, расположенный непосредственно перед студией и нацепили на них эти самые приборчики.

-- Ну вот и всё! Сейчас начнётся мой звёздный час, вернее полчаса! – подумала Тая, и на полусогнутых от страха ногах пошла за Русланой, которая повела их группу, чтобы показать, кому за какую трибуну положено встать, когда начнётся съёмка. Тая разволновалась уже до полуобморочного состояния. Она, конечно, думала, что будет страшно, но не предполагала, что настолько.

И вот наступил час пик, когда их группа заняла свои места за трибунами. Тая шла к трибуне, слыша вместо звука шагов, гулкие удары своего сердца, готового то выскочить из груди, то провалиться в пятки.

-- Встать! Суд идёт! – раздалась команда, и тут же вышел и направился к судейскому месту всемирно известный Павел Астахов.

После объявления, о чём слушается дело, Астахов внимательно посмотрел на Таю, так как именно ей, как истице, нужно было начинать свою роль с жалобой на ответчика.

-- Прошу Вас! – в упор глядя на неё, сказал судья, давая тем самым ей возможность начать свою ролевую речь.

А у бедной Таи всё пересохло во рту. Язык стал шершавым и намертво прилип к нёбу, отказываясь шевелиться. К тому же, из-за сильного волнения, она забыла самые первые слова, с которых её роль, собственно и начиналась. Но бумаги с текстом лежали перед ней на трибуне, и Тая одним глазком глянула туда.
Она особо ничего там не увидела кроме расплывшегося перед её мутным взором текста, но вдруг сама вспомнила, о чём ей надо говорить, и речь из её уст потекла ровно и гладко, как будто и не было у неё только что того сильного ступора, в который она ненадолго впала. Тая начала говорить свою жалобно-обвинительную речь против хозяина магазина, по настоящему негодуя по поводу его поступка.
Она уже не обращала внимания, ни на толпу людей, как съёмочной бригады, так и зрителей, заполнивших студию, ни на ездившую взад-вперёд перед её лицом, камеру, ни на самого Астахова.

Когда Тая закончила гневный монолог, со своей ролью выступил Хусам. Он говорил, что предоставил скандальной жительнице компенсацию тех неудобств, которые доставил ей своим магазином, в виде постоянной скидки на его товары. Тая же разошлась не на шутку. Она, стуча кулаком по трибуне (чего не делала во время репетиций), кричала на кавказца, что желает спокойствия в своей собственной квартире, а не его товары, которые она купит в других магазинах за гораздо более низкую стоимость, чем у него, даже со скидкой.

Сюжет разыгрывался интересно. Зрители, сидящие в зале, смеялись над некоторыми Таиными репликами, чем очень ободряли её. Скандальная женщина из неё получилась что надо.

Астахов задал и дополнительный вопрос, как предупреждала Олеся, но Тая не растерялась. Воображение у неё работало отлично, и импровизировать ответы у неё получалось даже лучше, чем говорить заученные фразы из текста. Она быстро выдала свой ответ, соответствующий данной ситуации.
Чего стоила только ситуация после выступления Риты в защиту Хусама. Здесь Тая разошлась не на шутку. Она набросилась на Риту, гневно выдавая чисто свой выдуманный обвинительный монолог о том, что той может быть магазин и не мешает , потому что она живёт в другом доме. Тогда пусть поменяется с ней квартирами и наслаждается, загораживающим окно и постоянно гудящим, рекламным щитом.

А Рита только испуганно хлопала глазами, глядя на Таю, типа, что та такое говорит, ведь этого нет в её роли и на репетиции не произносилось. Тая тоже испугалась было такой вольности с её стороны, но краем глаза увидела, как Руслана с Олесей, выглядывая из-за декораций, улыбались и одобрительно кивали ей головами. Руслана даже большой палец на руке подняла. Всё, сказанное Таей, пришлось, как нельзя, к месту и органично отобразило возникшие разногласия.

Но вот съёмка эпизода подошла к концу, и Астахов ненадолго удалился из студии. Через пару минут он вернулся и вынес своё решение -- Таина героиня выиграла процесс. Съёмки прошли на УРА! Тая почувствовала облегчение и прилив адреналина в крови, когда с неё снимали приборчик с проводками, чтобы повесить на следующего участника съёмок.

Когда Тая, Хусам и Рита шли по коридорчику заполненную группами, ожидающими съёмок, многие хвалили их.

-- Молодцы! Классно у вас получилось! – раздавались со всех сторон одобрительные возгласы.

Свидетелям сразу оплачивали их работу и отправляли домой, а истцу и ответчику ещё предстояло сказать заключительную реплику, касательно вынесенного приговора. Для этого нужно было менять расположение камер и некоторые декорации, поэтому всем снявшимся, приходилось ждать, когда будут отсняты все эпизоды, назначенные на этот день, а потом уже сниматься в заключительных репликах в порядке очереди.

Рита, получив, причитающийся ей гонорар, ушла, а Тая и Хусам остались. У них появилась возможность морально отдохнуть и посетить местную столовую, находящуюся в этом же здании, так как у них от волнения разыгрался аппетит. Хусам, на правах джентльмена, угостил Таю обедом, не дав ей самой расплатиться за еду.

Ожидая, в знакомом уже коридорчике, очередь на съёмку последней реплики, которая, кстати, двигалась очень быстро, Тая разговорилась со стоящей рядом женщиной, представившейся Натальей. Та была ярой любительницей всевозможных съёмок и часто их посещала. Услышав от Таи об агенстве «Ред Берри», не желающем приглашать их с дочкой на съёмки в телецентр, Наталья возмутилась.

-- Да не связывайтесь вы с этим сомнительным агенством! – воскликнула она. – Что ещё за агенство такое? Вы идите прямо в телецентр. Там есть бригадиры, записывающие всех желающих на съёмки разных передач. Вам стоит только первый раз попасть к какому-нибудь бригадиру, и он потом сам будет постоянно звать вас на разные съёмки.

Эту информацию Тая тут же намотала на ус и решила в ближайшее свободное время использовать её себе во благо. Высказав на камеру свою последнюю реплику, она получила тысячу двести рублей и отправилась домой. Зашкаливая адреналином, Тая рассказала Арине обо всём, что ей пришлось испытать на съёмках, выказав желание ещё раз побывать там и, о том, что ей посоветовала Наталья по поводу съёмок в телецентре.

-- Давай сходим туда в выходной! – тут же предложила Арина.

-- Сходим! – пообещала Тая.

Она обсуждала прошедшие съёмки и на работе в Ростиксе. Оля восхищалась Таиной решимостью, а Хадича скептически отнеслась к этому.

-- Зачем тебе эти съёмки? – скривившись, спрашивала она. – Ерунда какая-то!

Но это было чисто мнение Хадичи, не влияющее на Таю, тем более, что это был так же и дополнительный заработок для них с дочкой.

Пока Тая с Ариной работали в Ростиксе, они не могли позволить себе посетить телецентр, так как вынуждены были каждый день отсыпаться перед рабочей сменой. Теперь же, не измотанные работой на заводе до состояния выжатого лимона, и имеющие достаточно свободного времени, мама с дочкой решили исполнить свою мечту, наведаться в телецентр, для участия в каких-нибудь съёмках. Им такая интересная подработка была кстати.


ЖИВОТНЫЕ УСЛОВИЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ.

В этот период московской жизни, у мамы с дочкой случился такой неприятный момент, как поднятие цены на, арендуемую ими, квартиру. Лада посчитала, что слишком дёшево сдаёт своё крошечное жильё и увеличила сумму аренды сначала с семи тысяч рублей до десяти, а потом и вовсе до пятнадцати. И это не считая коммунальных платежей, которые оплачивались Таей отдельно. Тем самым Лада уравняла арендную стоимость своей квартирёнки с полноценными однокомнатными квартирами, имеющими нормальную жилую площадь и кухню. Теперь арендная плата вместе с коммуналкой у Таи с Ариной стала составлять около восемнадцати тысяч рублей в месяц, что было слишком дорого для такой малюсенькой квартирки.

Говорить об этом с хозяйкой было бессмысленно, так как людей нуждающихся в аренде квартир было очень много. Лада моментально смогла бы найти новых квартирантов в своё жильё, гораздо быстрее, чем Тая с Ариной новую квартиру. Хотя и это для них сейчас было невозможно в плане финансов, так как у них не было достаточной суммы денег, чтобы отдать две арендные платы хозяину и заплатить риелтору за работу.

На «Салюте» мама с дочкой получали зарплату по пятнадцать тысяч рублей каждая. И если раньше на арендный платёж у них уходила полностью одна зарплата, то теперь прихватывалась ещё и часть второй. Таю жаба душила из-за того что им с Ариной приходилось несправедливо судя по площади квартиры, отдавать такие деньги Ладе, и мама с дочкой тихо возненавидели её.

Тая интересовалась у многих, таких же как и она, «понаехавших» в столицу женщин, с которыми работала, начиная ещё с «Охотного Ряда», по поводу их квартирных условий и арендной платы, и слышала много ответов, которые совпадали почти у всех. Ей все вокруг говорили, что они с дочкой очень даже неплохо устроились и шикарно живут по сравнению с другими. Многие приезжие, чтобы сэкономить на арендной плате, жили не по одному человеку в комнате, а по двое-трое, причём не с родными людьми, как Тая с Ариной, а с посторонними, которых они до момента сожительства даже и не знали.

Оля из Ростикса вообще страшные вещи рассказывала Тае о своём московском жилье. Она, оказывается, жила в комнате площадью десять квадратных метров с ещё семью чужими женщинами. Каждая из них платила за аренду по тысяче рублей в месяц. Это было недорого, и позволяло сохранить почти всю зарплату, но какой ценой доставалась эта дешевизна! Это были жуткие, животные условия существования, которые не каждый мог вынести, и как следствие этого, была постоянная текучка жильцов. Каждую неделю, а то и чаще, кто-то съезжал от них, а кто-то новый заселялся.

В комнате была ужасная теснота. Мебели в ней не было совсем, имелись только матрасы, предназначенные для спанья, лежащие прямо на полу. Сумки жильцов стояли неразобранными, потому что не было шкафа, куда можно было бы повесить, хранящиеся в них, вещи. К тому же не было гарантии в честности живущих в одной комнате, совершенно чужих и не знакомых друг другу людей. Воровать, собственно, им было друг у друга нечего, кроме денег, поэтому самыми опасными, в этом плане, были дни зарплат.

Оля рассказывала, как женщины прятали зарплату в трусы и спали с зажатыми между ног руками, в надежде сохранить свои деньги от незаконного посягательства на них. Но находились умники, которые подсыпали в еду своим соседям снотворное , всё равно обворовывали их, и безвозвратно исчезали.

Оля, тогда же, рассказала причину своей ночной работы в Ростиксе. Все её соседки работали днём, и Оля могла спокойно отсыпаться в комнате одна, а на ночь, она уходила на работу. Таким образом, она обезопасила себя от воровства и тесноты в комнате, практически не пересекаясь с соседками.

В таких условиях жили многие из приехавших в Москву людей, поэтому они и считали, что мама с дочкой шикарно живут, снимая квартиру только на двоих, путь даже такую маленькую.

Когда Тая начинала жаловаться на высокую арендную плату за неё, ей всегда советовали пустить к себе какую-нибудь женщину, которая будет оплачивать треть их арендной платы, а если двух, то и половину. Но Тае это казалось несусветной дикостью. Она никак не могла пустить к себе в семью постороннего человека, который будет жить даже не где-то за перегородкой, а прямо вместе с ними в одной тесной комнате.

У неё даже как-то появилась возможность взять к себе для проживания, недавно появившуюся подругу Марию, которая однажды выручила их с дочкой в голодный период жизни в Москве, после Шурочкиной смерти, пачками «Ролтона».

Мария арендовала квартиру в том же доме, что и Тая с Ариной, но в другом корпусе, расположенном параллельно, с совершенно идентичными условиями проживания. Тая даже и не предполагала, что бывают квартиры меньше той, в которой они с Ариной жили, но их, как-то раз, пригласила к себе в гости Мария.
Побывав у подруги, Тая убедилась в обратном, так как попала в ещё меньшую по площади квартиру, и причём, в тот момент, за арендную плату большую, чем у них с дочкой. Вся квартира, арендованная Марией, оказалась площадью двенадцать квадратных метров.

Это была жуть! Квартирёнка (а иначе её никак нельзя было назвать) имела совместный санузел и коридорчик с импровизированной кухней, как и у Таи, а в крошечной комнатушке помешались впритык друг к другу только диван, шкаф и холодильник. Для стола места уже не было.

Эта квартирка была мала даже для одного человека, хотя для Марии она, вполне, подходила, и та вовсе не жаловалась на тесные условия существования. Но потом к ней в Москву из Молдавии нагрянули две дочки. Причём старшая захватила с собой ещё и мужа с маленькой дочуркой. И вот они все впятером стали проживать на такой крошечной площади. Как они там помещались и где спали, Тая даже представить боялась.

Конечно им было очень плохо, поэтому вскоре после нашествия родных Мария пришла к ней с, вполне естественной, просьбой.

-- Может быть ты пустишь меня жить к вам? – спросила она. – Нам так тесно в той квартирке. Пусть бы дети мои там жили, а я с вами. Я даже половину арендной платы готова платить вместо трети.

Хоть для Таи и было заманчиво платить ежемесячно Ладе вместо восемнадцати тысяч только девять, но она отказала Марии, даже не задумываясь, так как знала, что та путается с кавказцем Сашей, живущим по соседству с ней, и так же, как и она, работающим в «Арколе». Этот Саша еженочно приходил к Марии для интимных утех. К себе он её позвать не мог, потому что жил не один, а с двумя братьями, в такой же крошечкой комнатушке.

Пока Мария жила одна, Сашины посещения никому не мешали, но после приезда к ней родных это стало невозможно. Кавказцу пришлось на время умерить свой любовный пыл, в ожидании каких-либо изменений в лучшую сторону. Поэтому, если бы Мария переселилась для проживания к Тае с Ариной, Саша с радостью мог бы возобновить свои посещения пока те находились на работе.

Ну как Тая могла пустить жить к себе Марию, зная про такое? Разве могли бы они с Ариной со спокойной душой уходить на работу, не говоря уже о поездках домой на два выходных дня? Как могли бы они оставить все свои вещи, технику, а так же кошку Джессику, в квартире, куда открылся бы доступ незнакомым ей, посторонним людям -- Марии с её детьми и кавказцу Саше с его бесчисленными родственниками и друзьями из Кавказа, работающими по соседству в «Арколе»? Да Тая побоялась бы даже оставить дочку одну в компании Марии и Саши, если бы вдруг ей понадобилось просто сходить в магазин. Кто знает, что на уме у того кавказца? Какая моча ему в голову стукнет при виде молоденькой девушки, находящейся рядом?

-- Нет! – ответила она Марии. – Я никогда не жила с посторонними людьми, и начинать не буду! Ты уж извини! Но не могу я тебя к себе пустить, тем более, что с хозяйкой мы договорились, что будем жить здесь только я и дочка. Она каждый месяц приходит к нам за деньгами, и всегда должна видеть только нас двоих.

Здесь Тая немного приврала для пущей убедительности в причине отказа. Лада никогда не приходила к ним в квартиру, и рассчитывалась Тая с ней всегда на нейтральной территории.

-- Да, ладно! Я всё понимаю и не обижаюсь. Буду искать другой вариант. – ответила Мария и больше с такой просьбой к Тае не обращалась.

Вот так и жили мама с дочкой, расплачиваясь за своё душевное и физическое спокойствие вовсе не лишними для них деньгами, поэтому подработка в виде съёмок в телецентре, им очень даже подходила, не давая праздно проводить выходные дни, а иногда и ночи. Плата за съёмочный день была небольшая по триста рублей на человека, но зато выдавалась она сразу же после каждых съёмок, что было очень удобно.

Ссылка на пост для комментариев https://www.stranamam.ru/post/14944962/

Начало https://www.stranamam.ru/post/14937081/

Продолжение https://www.stranamam.ru/post/14948006/