Тяжёлая жизнь. 46

СЛОЖНЫЕ СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ.


Время шло. Ланочка подрастала и становилась спокойнее. Она уже не орала днями и ночами, хотя капризов всё равно хватало. Да и укладывать её спать Тае всё так же приходилось, соблюдая полнейшую тишину, иначе дочка просто не засыпала.

Днём она вывозила Лану в коляске на улицу, чтобы та поспала на свежем воздухе. Это у неё лучше получалось. Тая шла в парк или в курорт. В курорт даже чаще, не смотря на то, что он находился немного дальше, чем парк, минутах в десяти ходьбы от дома, и возила коляску со, сладко спящей, дочуркой по лесопарковой зоне, куда не доносился шум цивилизации.

Часто к Тае присоединялась и Маша со своей дочкой Любочкой. Обе подружки подолгу бродили по курорту со спящими, в колясках, малышками. Молодым мамочкам было о чём поговорить. Они обсуждали семейные дела и проблемы, но на первом месте были, конечно, разговоры о детях. Вспоминали они и прошлые времена, особенно, совсем ещё недавние, студенческие годы, проведённые в совместном проживании в доме у бабы Мани.

-- А ты знаешь, что с Надей произошло? – спросила Маша Таю.

-- Нет! А что? -- полюбопытствовала Тая.

-- Ты помнишь, наверно, что Надя в последнее время жила одна, после смерти тёти? – начала рассказывать Маша. -- Так вот! Она познакомилась с проезжим парнем, который зашёл к ним в ресторан из транзитного поезда, идущего из Таллина в Москву, чтобы купить пирожков в дорогу. Уж не знаю, как и что между ними там произошло, но парень этот, путём сиюминутного решения, забрал свои вещи из поезда и не поехал дальше. А на следующий день он увёз Надю с собой в Москву. Они, перед отъездом, к нам заезжали. Надя нам ключи от своего дома оставила, и попросила, чтобы присматривали, пока она его не продаст.

-- Ого! – удивилась Тая. – Как только она не побоялась вот так всё бросить и уехать с практически незнакомым парнем?

-- Не знаю. Хотя, что ей тут делать-то одной? Что она теряет? А парень с виду неплохой. Надеюсь Надю не обидит. – вздохнула Маша. – Да и влюбился он в неё, мне кажется, не по детски. Его поезд у нас всего пять минут стоял и он за это время успел влюбиться в Надю и принять решение забрать её с собой. Представляешь? Разве может пойти на такой отважный поступок не влюблённый парень?

-- Повезло значит Наде. – по хорошему позавидовала Тая подруге.

Она задумалась о своей замужней жизни, которую завидной назвать было трудно, не смотря на то, что встречалась она со своим Валерой до свадьбы в течение нескольких месяцев, да так и не распознала его, мягко говоря, эгоистичный характер, или не хотела распознавать. Просто он был первым парнем, с кем у неё начались серьёзные отношения.

-- Вот уехала бы я учиться в Москву, возможно что там другого бы парня себе нашла и замуж бы за него вышла. Как бы тогда повернулась моя жизнь? Может было бы значительно лучше, чем теперь. Даже скорее всего, что лучше. И жила бы я сейчас в Москве, как всегда мечтала. Да даже, если бы и без мужа, всё равно в Москве было бы лучше. – размышляла она, но, взглянув на мирно посапывающую в колясочке, горячо любимую, дочурку, которая в данном случае не родилась бы у неё, Тая тут же отмахнулась от этих провокационных мыслей.

-- Ради своей доченьки я на любые жертвы пойду. – думала она. – Даже несносный Валерин характер терпеть буду.

После того, как Ланочка перестала плакать днями и ночами, стали спокойнее и дни приездов Валеры домой. Но он по-прежнему игнорировал ребёнка по непонятной для Таи причине. Валера относился к ней, как к чужой, хотя у его не было оснований подозревать, что Лана не его дочка.

Тая досталась ему девственницей, плюс проблемы с началом их интимной жизни, плюс их совместное почти неразлучное времяпрепровождение вплоть до зачатия, которое тоже проходило с проблемами, и с ещё не прошедшими страхами близости. Лана оказалась похожей на Таю, но и это не было поводом Валере сомневаться в нечестности жены. Да и не сомневался он уже в этом. Просто он так относился к своей дочери.

Тае не трудно было сделать выводы, почему так происходит. Валере Лана мешала. Он хотел и требовал повышенного внимания к своей персоне, которое всегда получал до рождения ребёнка. Это случилось потому, что встретил он Таю, будучи в гипсе и на костылях. Тая вертелась возле покалеченного Валеры, исполняла все его капризы и прихоти, и это потихоньку вошло в норму и укоренилось в их семье и, даже уже будучи беременной, она приносила, полностью исцелившемуся, мужу завтрак в постель, что бы ему было легче проснуться.

Именно это и ценил Валера больше всего в их семейных отношениях, потому что с раннего детства видел такой же пример в отношениях между своими родителями. Он сам рассказывал Тае, как Антонина по первому зову Михаила оставляла все свои дела, и даже его - совсем ещё маленького, и бросалась к мужу, чтобы ублажить его эго.

Но совсем не так повела себя Тая после рождения дочки, и это противоречило Валериным представлениям о счастливой семейной жизни. Жена не оставляла ребёнка и не бежала к нему по первому его требованию. Такая лафа для Валеры закончилась с рождением Ланы, и его это чрезвычайно бесило. Из-за этого между Таей и Валерой начали происходить частые ссоры.

-- Что тебя не устраивает? – удивлялась Тая. – Дома всё прибрано, выстирано, по полочкам разложено! Еда приготовлена и стоит, вон, на плите, тебя ждёт! Даже остыть не успела! Что я не так сделала?

-- Запомни раз и навсегда! Когда я прихожу домой с работы, и пока я переодеваюсь и умываюсь, ты должна всё для меня приготовить, налить суп в тарелку, поставить на стол, отрезать хлеб и положить его рядом, чтобы я мог сесть и сразу начать есть! А ты что делаешь? С рук Лану не спускаешь? Она полежать в кровати чуток не может, пока ты мне суп наливаешь? – гремел на всю квартиру возмущённый Валерин голос.

-- Ну уж, милый мой, ты у меня не инвалид безрукий! И смертельно не уставший! Я думаю, что ты и сам в состоянии налить себе в тарелку, уже готовый, суп, и хлеб отрезать тоже можешь! Ты мне и так ни в чём не помогаешь по дому, даже в чисто мужских делах! Я одна со всеми домашними делами и с ребёнком справляюсь! Так что и ты не надейся, что я ужом вокруг тебя виться буду, оставив плачущего ребёнка! – дала отпор мужу Тая.

-- Я деньги для семьи зарабатываю! Тебе этого мало?! Так я брошу работу и делами по дому займусь! А ты тогда семью деньгами обеспечивай! Ну как ? Слабо? Или медики столько, сколько я не зарабатывают? Так мне пофиг! Работай хоть целыми сутками! А я дома буду ноги в потолок валяться! Красота, а не жизнь! – перешёл на истеричный крик Валера.

После этих речей, Тая только безнадёжно махнула рукой и отошла подальше от разгневанного мужа, так как понимала, что дальнейшие препирательства с ним, ни к чему хорошему не приведут. А тому и в голову никогда не приходило, как тяжело изо дня в день бывает Тае, что она ноги в потолок не валяется, что её рабочая смена по воспитанию ребёнка и домашним делам происходит круглосуточно, без выходных и отпусков.

Из Валериного монолога Тая поняла, что тот думает, будто она и впрямь днями на диване лежит и телевизор смотрит. А вся бесконечная домашняя работа сама собою делается, ну или Тая управляется с нею максимум за полчаса в день, а остальное время отдыхает. Ему не проходило в голову, что жена сутками крутится между делами и ребёнком, что ей порой даже часами присесть некогда, и что нужно ей где-то в чём-то помочь, чтобы тоже дать возможность расслабиться и отдохнуть, хоть немножко, посвятив это время себе. Таин горе-муж этого не знал или знать не хотел.

Но, не смотря ни на что, на этом трудном жизненном этапе Тая всё ещё что-то чувствовала к Валере. Она хотела наладить с ним отношения и перестать ссориться, хотя так же понимала, что поведение его неправильное, что нужно всё-таки что-то менять. Но как? Тая этого не знала. О том, что можно просто развестись с мужем-эгоистом, так как он уже никогда не изменится, она не думала.

А Валера своё поведение неправильным не считал, и если он и согласен бы был что-то поменять в своей жизни, так это вернуть всё, как было до рождения Ланы, то есть Тая должна к нему по первому зову мчаться, игнорируя, ненужного ему, плачущего ребёнка. А для неё, как и для любой нормальной мамы, это было не приемлемо. Дочку свою она слишком любила, чтобы противопоставлять её Валериным прихотям, поэтому всё, как было, так оно и продолжало оставаться, ни сколько не меняясь к лучшему.

Тая видела, как другие папы относятся к своим детям, как любуются ими и гордятся. Носят их на плечах или на руках, играют с ними, не смотря на то, что тоже работают. Она завидовала тем семьям, в которых такое было. Перед ней даже существовал наглядный пример Машиной семьи. Тая часто наблюдала, как Павел, гуляет с Любочкой во дворе, как трясётся за неё, как надышаться на неё не может. А Валера мог спокойно перешагнуть через упавшую, плачущую Лану и, даже не оглянувшись, идти дальше, будто он не дочку свою перешагнул, а упавший мешок с мусором.

Тая заметила так же, что Валере доставляют удовольствие любые неприятности, происходящие с его семьёй. Он сам держался отстранённо, с нескрываемым наслаждением глядя, как Тая старается уладить возникающие проблемы, большие или мелкие – не важно. Не выдержав, она как то сказала ему:
-- Ты хоть бы не так откровенно радовался нашим бедам. А то весь прямо так и светишься, когда у нас что то плохое случается.

После этих слов Валера немного стушевался и радость свою стал скрывать. Таю это вначале сильно бесило, но потом привыкла. Она смирилась с таким положением дел и уже воспринимала это, как должное. Ну, уезжал муж, ну приезжал, ну устраивал напряг во время приездов вместо помощи, ну радовался их бедам, ну наплевательски относился и к ней и к дочке, да и ладно. Не для неё, значит, существует семейное счастье с любящим мужем и отцом, поэтому она приготовилась терпеть и в дальнейшем все Валерины ненормальные закидоны для сохранения хотя бы видимости семьи.

Это была очередная Таина ошибка, которая касалась теперь не только её, а уже и Ланы, лишавшая ребёнка возможности иметь нормального, заботливого, любящего отца. И возможно ей лучше было бы вообще не иметь никакого папы, чем такого. Хотя, его и так почти никогда дома не было, так что, разведись Тая с Валерой, в Ланиной жизни ничего особо и не изменилось бы. Разве что исчезли бы скандалы, связанные с его возвращениями из рейсов. Рядом с ней были, любящие её люди - мама и бабушка, а ей, на данном жизненном этапе, ничего другого и не требовалось.




СЛОЖНОСТИ НА РАБОТЕ.


Шурочка любую свободную минуту посвящала своей, горячо любимой, внучке. Жаль только, что времени на это у неё было очень мало из-за четырёх её дворницких работ. К тому же, ещё и Юля продолжала вешать на Шурочку свои проблемы, заставляя лишний раз напрягаться, утешать её, помогать в бесконечных домашних делах, тратя на всё это драгоценное время.

В те дни, Юля доставала всех своим нытьём, по поводу того, что её Людочку не оценили по достоинству, и после окончания музыкального училища, не оставили отрабатывать в Новгороде, и даже в Руссу не направили, а загнали в какую-то дыру, в посёлок Сольцы, находящийся в восьмидесяти километрах от Старой Руссы. Шурочка металась между Таей и Юлей, которую пыталась утешить, а та словно нарочно, по полной загружала тётку своими семейными проблемами, отрывая от помощи дочке.

Тая уже не воевала ни с Юлей, ни с, продолжающей быть у наглой племянницы под каблуком, Шурочкой. Ей просто не хватало ни сил, ни времени на эту, ни к чему не приводящую борьбу. На ней лежала основная нагрузка по домашним делам и воспитанию Ланы, и к тому же, по мере приближения первого дочкиного дня рождения, она начала испытывать тревогу, касающуюся выхода на работу. Декретный отпуск у Таи заканчивался, и ей надлежало вернуться на начатую трудовую стезю в детскую поликлинику.

Мест в яслях, в те годы в их городе катастрофически не хватало, поэтому в Таиной семье остро встал вопрос с кем будет оставаться Лана, пока Тая на работе. Продолжать, дольше года, сидеть с ребёнком и не работать было нельзя. В те времена, это совсем не приветствовалось, да и перерыв в рабочем стаже мог серьёзно отразиться на будущей пенсии. Хоть до пенсии Тае ещё было, как до луны ползком, но Шурочка заранее предупредила дочку о возможных проблемах в, кажущемся таким далёким, будущем.

Мама с дочкой стали искать выход из сложившегося положения, и они его нашли. Рассчитав Шурочкино, свободное от работы, время, они выкроили три часа, которые та могла бы без особых проблем, посвятить внучке, пока дочка работает, но для этого Тае нужно было перейти на половину рабочей ставки, всего на три часа в день, вместо шести. При этом её и без того мизерная зарплата урезалась вдвое, но хотя бы стаж сохранялся. На таких условиях, она и вернулась в детскую поликлинику.

Таино прежнее место на приёме с ЛОР-врачом было занято другой медсестрой, и освобождать его она не собиралась. Более лояльный заведующий детской поликлиникой Юрий Сергеевич, получил повышение и уехал на ПМЖ в Новгород, а его место заняла Валентина Васильевна – жёсткая и властная женщина. Она не очень дружелюбно встретила, вернувшуюся на работу, Таю, и всё лишь потому, что её нельзя было использовать по полной программе, как остальных медработников, которые работали на полутора ставках по девять-десять часов каждый день, плюс внеурочно и бесплатно выполняли её дополнительные поручения.

-- Я не могу вернуть тебе то рабочее место, с которого ты ушла в декрет. – говорила Валентина Васильевна Тае. – Игорь Алексеевич у нас по шесть часов на приёме сидит. Ты с ним три часа отработаешь, а дальше что? Он один останется? Без помощницы?

-- А что же мне теперь делать? – заволновалась Тая. – Я не могу на полную ставку выходить! Мне ребёнка оставить не с кем!

Валентина Васильевна не думала над тем, чтобы помочь своей работнице получить для ребёнка место в яслях, пользуясь своей далеко не последней должностью в высших кругах, чтобы та могла полноценно работать на полную ставку. Она решила, что, раз Тая может работать только три часа в день, то её можно использовать в должности, типа, «поСол» -- куда послали, туда и «поСол», то есть, не имея определённых обязанностей.

Таким образом, Тая оказалась, как бы, не у дел. То в процедурный её пошлют уколы делать, то в регистратуру карточки подклеивать, то подтирать грязь в коридоре, потому что уборщица на больничном.

Валентина Васильевна самодурствовала вовсю. Она гоняла Таю везде, где можно и нельзя и постоянно ругала её за какие-то косяки в работе, даже не разобравшись, а её ли это вина.

-- Вот что ты сегодня на работе полезного сделала? – вопрошала она её, торопящуюся по прошествии трёх рабочих часов домой, что бы сменить Шурочку, спешащую на свою очередную работу.

-- Я карточки подклеивала в регистратуре. За сегодня на трёх участках карточки в порядок привела. – отвечала Тая.

-- Я проверю! – с угрозой в голосе, заявила заведующая. -- Если мне не понравится, вычту из твоей получки.

И такие придирки были каждый день. Тая за свои полставки получала совсем мизерные деньги – тридцать рублей в месяц, и те всегда были под угрозой, денежного штрафа, за, якобы, её безделье на работе. Но она молчала, делая и то, что входило в круг её медицинских обязанностей и то, что не входило - уборкой кабинетов, к примеру.

Создавшаяся враждебная обстановка на работе, сильно напрягала Таю. Даже Антонина, не дружелюбно поглядывала на невестку, видя, как шпыняет её заведующая, а приходя в гости, когда Валера был не в рейсе, а дома, шушукалась с ним на кухне, рассказывая про Таину не востребованность на работе.

Валера реагировал на это по-своему. Вместо того, чтобы поддержать жену, в такой сложной, для неё, ситуации, он начинал глумливо насмехаться над ней.

-- Ты там медсестра, или уборщица? Я не пойму! – нагло вопрошал он, и с усмешкой добавлял. – Даже на работе тебя не ценят! Эх ты! А ещё и диплом с отличием имеешь!

Разобраться, почему так происходит, он не хотел, да и не нужны ему были все эти Таины заморочки. Ему легче было насмехаться над ней, да ещё и испытывать при этом удовольствие, видя, как жена стыдливо опускает глаза, в ответ на его насмешки.

Таю это выводило из душевного равновесия. Ей до умопомрачения не хотелось идти на ту работу, а перевестись на другую она не могла, по причине всё той же полставки. Никто не взял бы к себе нового сотрудника, на таких условиях, кроме той организации, откуда она ушла в декрет.
И уйти из медицины на какую-нибудь другую работу она тоже не могла. Не прошли ещё три года её обязательной отработки по распределению.
Приходилось терпеть эту, ставшую ненавистной, работу. Дошло до того, что Тая стала вспоминать декретный период, как очень счастливое время, не смотря на все сложности, с ним связанные.

-- А не уйти ли мне снова в декрет? -- пронеслась в её голове, отчаянная мысль.

Имей Тая здравый рассудок, мысль родить ещё одного ребёнка от такого мужа, как Валера, обошла бы её далеко стороной. Ей и в голову бы такое не пришло. Но полностью загнобленная, как на работе, так и дома, не имея при этом никакой защиты, даже исходящей от матери, здравый рассудок Тая потеряла. Она, мало того, что не боялась родить второго ребёнка от Валеры, так ещё и посчитала это решение, единственно правильным выходом из создавшейся ситуации.

-- Как бы мне его на это уговорить? – думала она о возникшей проблеме, считая, что сподвигнуть мужа на сей подвиг, будет, ой как, не просто.




ВТОРАЯ БЕРЕМЕННОСТЬ.


Впервые за долгое время Тая ждала Валеру с очередного рейса с нетерпением. Ждала, как спасителя, в выходе из трудной жизненной ситуации, и намеревалась, во что бы то ни стало, настоять на необходимости родить второго ребёнка. Она придумывала миллион аргументов «за» на каждый его аргумент -- «против». И в случае крайнего его не согласия, хотела пойти на обман, сказав, что забеременела, чтобы муж перестал предохраняться, в результате чего наступила бы настоящая беременность. Тая на многое была в тот момент способна решиться, чтобы добиться своего, даже продырявить все презервативы, которые в запасе всегда лежали в верхнем ящике прикроватной тумбочки.

И вот Валера приехал.

Тая не любила присказок к сказкам, поэтому сразу же напрямую сообщила мужу, что хочет родить второго ребёнка, приготовившись перетерпеть последующий шквал негодования от него. Но негодования, как ни странно, не последовало. Валера, подумав немного, рассудил, что появление ещё одного нежеланного отпрыска, не сделает его положение в семье хуже, чем оно уже есть. Помогать Тае он всё равно не собирался, будь у них хоть десять детей, и стремиться больше зарабатывать, на увеличившуюся семью, тоже не намеревался, поэтому к великому Таиному изумлению, Валера, безо всяких споров, отложил свои презервативы в самый дальний угол ящика стола, чтобы они, в ближайшее время не мешались ему под руками.

Во второй раз, как и в первый, Тая забеременела сразу. Она и рада, и не рада была свершившемуся желанному событию. Рада, потому что до конца её мучений на работе оставались теперь считанные месяцы. Ровно через полгода она собиралась взять очередной отпуск и снова, как это было в прошлую беременность, приурочить его к декрету. А не рада по следующей причине. Ланочке было чуть более полутора лет, и Тая худо-бедно, но уже вошла в привычный жизненный ритм рядом с маленьким ребёнком.

Рождение второго малыша должно внести в её жизнь ощутимые изменения, к которым ей снова предстоит приспосабливаться. Это пугало Таю. Выводило из равновесия и выбивало почву из-под ног. Да и предстоящие роды, на фоне уже пережитого жуткого опыта, тоже не радовали её. Тая ещё не готова была повторить всё сначала. Она возможно бы решилась на этот ответственный шаг, но только года через три-четыре, если бы не сложившиеся жизненные обстоятельства, заставившие её ускорить это событие.

Обстоятельства эти помогли сотворить малюсенький, пока, эмбриончик в Таином животе, который рос, и через девять месяцев собирался войти в этот мир полноценным человечком, со всеми своими потребностями, решение которых, на первых порах его жизни, ей предстояло взять на себя. Помощи Тае ждать было неоткуда.

Шурочка работала на нескольких работах, и тряслась за каждую, даже мысли не допуская о потере хотя бы одной из них. Она скорее взяла бы себе ещё работу, чем потеряла бы одну из имеющихся. Свободного времени у Шурочки было мало. Ей редко удавалось отправиться с дочкой и внучкой на прогулку, хотя она об этом постоянно мечтала.

Какой из Валеры помощник, Тая уже знала. Для неё главное было то, чтобы он просто не мешал ей своими придирками и скандалами. Она и на том ему была бы очень благодарна. А Ланочке, на момент рождения малыша, исполнится только два года четыре месяца - самый бестолковый и шустрый период человеческой жизни. За ней в это время нужен будет глаз да глаз.

-- Ладно! Будем решать проблемы, по мере их поступления! – пыталась успокоить себя Тая. – Всё равно обратной дороги уже нет.

Вторая беременность у неё проходила более спокойно. Валера уезжал во всё более длительные рейсы, а значит дома бывал реже, да и с Шурочкой он уже как-то притёрся характером, а может быть просто потерял интерес к скандалам с ней.

На своей работе, Тая сразу поставила всех в известность, что она беременна, и что все нападки коллег на неё, будут расцениваться, как нанесение вреда её малышу, и те притихли. Валентина Васильевна даже неожиданно вдруг нашла для неё место на приёме с врачом.

Жукова Галина Ивановна была педиатром и принимала детишек из района. Всё бы ничего, но её мучила шизофрения, возникшая у неё после автокатастрофы, в которую Галина Ивановна попала, ездя по вызовам к больным деткам. Она получила сильную травму головы, долго лечилась, но последствия в виде шизофрении остались.

Галина Ивановна вернулась в поликлинику, но работала она чересчур медленно. На каждого пациента у неё уходило, как минимум, сорок минут, а то и больше часа. Она забывала о чём спрашивала мамочку по поводу жалоб на здоровье ребёнка, постоянно переспрашивала, записывала и по нескольку раз перечитывала написанное, повторно обводя всё это ручкой.

Родители с больными детишками изнывали в многочасовой очереди перед кабинетом Галины Ивановны. С ней не хотели работать медсёстры, но Тая рада была появившемуся у неё постоянному месту работы, хотя скучала на приёме, так как успевала выписать рецепты и направления на анализы, и долго праздно сидела за столом, наблюдая за медленной работой врача.

За три часа Таиной работы с Галиной Ивановной они успевали принять только троих, редко четверых, пациентов. Потом Таино рабочее время заканчивалось и она уходила. Что там дальше творилось с приёмом остальных больных она не знала. Да и не интересно ей было знать, как за оставшиеся три рабочих часа, Галина Ивановна сможет принять ещё человек пятнадцать, тусующихся возле её кабинета людей. Это была уже не её проблема. Тая находилась в волнительном ожидании ещё одного малыша, работу свою она уже не любила, если не сказать жёстче – ненавидела из-за перенесённого негативного отношения к ней, и с нетерпением ждала предстоящий декретный отпуск.

Не стала скрывать Тая свою радостную новость и от Маши. Как всегда, гуляя по курорту, она рассказала подруге о предстоящем, в её жизни, важном событии.

-- Вот это да! Поздравляю тебя! – воскликнула та и тут же с грустью добавила. – А я недавно аборт сделала! Представляешь? У меня бы двойня была, двух эмбрионов из меня выскоблили!

-- О, господи! Как же так-то? – взволнованно спросила Тая. – Это был единственно правильный выход?

-- Ну да! А какой тут ещё можно было бы выход найти? Мы и так вчетвером в однокомнатной квартире живём, ширмочкой отгораживаемся. Нам и второго-то ребёнка разместить было бы негде, а тут ещё двойня! И жилья у нас с Пашкой в ближайшем будущем не предвидится. Это вы, вон, в Валерой квартиру ждёте, так тебе рожать можно.

-- А что мешает твоему Пашке в Сельхозтехнику на работу устроиться? – задала Тая вопрос подруге. – Эта организация постоянно строит дома. Его тоже в очередь на квартиру поставят.

-- А кем он там работать будет? – задала ответный вопрос Маша. – На большегрузной машине он ездить не сможет. У него права только на легковушки. Да и не пущу я его в рейс! Ни за что не пущу!

-- А не надо в рейс! Он у тебя оператором в городской котельной работает, а на территории Сельхозтехники есть своя котельная, которая отапливает всю организацию и дома, находящиеся рядом с ней. Вот пусть твой Пашка сходит туда и узнает, может там требуются работники. – дала Тая, очень дельный, совет Маше.

Павел, не откладывая в долгий ящик Таин совет, сходил в Сельхозтехнику и вскоре устроился оператором в их котельную. Его, как и пророчила Тая, тоже поставили на квартирную очередь, только был он по списку в этой очереди далеко от Валеры. Но всё же у Маши с Павлом появилась надежда, рано или поздно, обрести своё жильё, и они были бесконечно благодарны Тае, за этот её, очень ценный, совет. Жаль только, что Маша успела уже сделать аборт. С тремя детьми им бы быстро дали квартиру. Возможно что в одном доме с Таей.

И ещё Тая вскоре узнала одну новость, которая, в этот раз, исходила от её новгородской подружки Марины.

Она, в одну из Валериных рабочих суббот, решила развеяться от домашних дел и поехала с ним в Новгород, взяв с собой Ланочку. Она ехала туда с прямой целью, навестить, давно не навещаемую подругу, по которой успела очень сильно соскучиться. Писала Марина Тае, крайне редко и скупо, по причине, что она ненавидела всю эту писанину, а предпочитала общаться в живую.

Валера довёз Таю до Марининого дома, высадил её и поехал по рабочим делам в нужную ему организацию.

Как всегда, из-за отсутствия телефона, этот Таин приезд оказался для Марины очень радостным сюрпризом. Взвизгнув, как бывало, она, на радостях, чуть не задушила её в объятиях. Подружки просто не могли насмотреться друг на друга и наговориться. Новостей было море.

Первым делом они познакомили своих детишек друг с другом. Маринин Денис был на полгода старше Ланы и вёл себя уже более осмысленно. Взяв малышку за ручку, он повёл её к своей коробке с игрушками. Пока малыши увлечённо играли, Тая с Мариной делились новостями.

Первая новость была от Марины.

-- Представляешь? А мы ведь с Колькой расписались. Теперь я его законная жена. – сообщила она Тае.

-- Когда же это вы успели? – удивилась Тая.

-- А долго ли нам, умеючи-то! – воскликнула подруга. – Помнишь, я говорила тебе что он в отпуск из армии собирается. Он на неделю приезжал, и мы с ним за это время успели расписаться. Свадьбу мы не праздновали. Некогда было готовиться. Устроили небольшое домашнее застолье и всё. Ты уж извини, что тебя не пригласила. Просто это очень быстро произошло. Я даже сама не ожидала. Заявление подали, а на следующий день расписались. Нам на уступки пошли из-за того, что Дениска только что родился и муж в армии.

-- Да ничего страшного, что не пригласила! – ответила Тая. – Мне трудно теперь найти время на поездку к тебе. А скоро ещё труднее будет. Я снова беременна.

-- Ого! – в свою очередь удивилась Марина. – А мы с Колькой не хотим второго ребёнка. Нам бы Дениса на ноги поставить. Опять же с жильём проблемы. Живём пока здесь, у моих родителей. У Кольки мы жить не можем. В одной комнате его родители живут, а в его бывшей - сейчас полностью обосновался Андрюха. Помнишь такого?

Ещё бы Тая не помнила, того наглого красавчика, чуть было не лишившего её девственности.

-- Он до сих пор не женился. – продолжала Марина. – Но баб к себе водит регулярно, даже не стесняясь родителей. Мы почти каждую ночь женские стоны из его комнаты слышим.

-- Ну, как говорится, горбатого могила исправит. Хотя, какие его годы? Может нагуляется и остепенится со временем. – подвела итог Тая.

Подруги не успели вдоволь наговориться, как пришла пора снова расставаться на неопределённый срок. За Таей приехал, освободившийся от рабочих дел, Валера. Он позвонил в дверь и, не заходя в квартиру, сказал что будет ждать Таю в машине. Подружки начали прощаться.

-- Ты всё же приезжай почаще. – просила Марина. – Я так скучаю по тебе и по, хоть и не лёгким, студенческим годам. Я тут встречаю иногда наших девчонок, которые в Новгороде по распределению остались. А ты с кем-нибудь у себя в Старой Руссе встречаешься?

-- Со мной из нашей группы в Руссу только Зинка была распределена, но , как ты сама понимаешь, встречаться с ней у меня нет никакого желания. – ответила Тая.

Но в подтверждение пословицы «Вспомни дерьмо, вот и оно!», она неожиданно встретилась-таки, с этой неприятной особой, когда пришла к терапевту, на плановый осмотр, проводимый во время беременности. У кабинета врача была большая очередь, в которой крайней оказалась Зинка. Тая не рада была этой встрече, а Зинка, почему-то обрадовалась.

-- А ты чего ко врачу-то пришла? Заболела что ли? – задала она вопрос Тае.

-- Нет. Я беременна. Это у меня плановый осмотр. – сухо ответила Тая.

-- Ну что ты? Ты всё ещё сердишься на меня? – видя не особое желание бывшей однокурсницы откровенничать с ней, воскликнула Зинка. – Брось! Всё, что было между нами плохого, то давно уже прошло! Я тебя поздравляю! Это же твой второй ребёночек?

-- А у меня горе случилось! – не дожидаясь ответа от Таи, сменила тему разговора Зинка. – Я тоже недавно сына родила. Мой муж поехал на мотоцикле к своим родителям в деревню, чтобы сообщить им эту радостную новость, но попал в аварию и погиб на месте.

Во время этого рассказа, по Зинкиным щекам покатились не поддельные слёзы, но Тая, зная её врущую, да к тому же и артистичную натуру, не слишком-то поверила в эту трагедию. Однако, ради приличия, она всё же посочувствовала бывшей однокурснице.

-- У меня давление, от горя подскочило очень высокое, -- вытирая слёзы, продолжала та. – Лечусь, вот, хожу к терапевту.

Тае было не до Зинкиных страданий, у неё и своих с лихвой хватало, поэтому услышав эту её душещипательную историю, она сразу же постаралась о ней забыть. Ни к чему ей был, в её теперешнем положении, чужой негатив.

Время летело быстро. Приближалось время отпуска и декрета, и когда это произошло, Шурочка с Таей свободнее вздохнули. Тая снова полностью принадлежала только семье, без постоянных трёхчасовых отлучек на работу.

Однако роды неумолимо приближались, пугая и волнуя Таю одновременно. Она давно уже начала планомерно готовиться к этому событию, вновь перестирывая и переглаживая все, ещё не забытые, пелёночки, распашоночки, ползунки и чепчики. Детского бельишка, оставшегося от Ланы было достаточно для новорождённого малыша. Тая купила только свеженький кружевной уголок для выписки из роддома и новое, более тёплое одеяльце, так как рожать ей предстояло в самом начале марта, когда ещё могло быть достаточно морозно на улице.

-- Хоть бы мне сына родить, что ли! Ну, должен же Валера обрадоваться хотя бы сыну? – думала она, всё ещё наивно полагая, что в таком случае её горе-муж обратит-таки внимание на ребёнка.

А пока, Тая даже и речи не вела с Валерой о том, чтобы он встретил её с малышом из роддома. Она уже знала цену его обещаниям.

-- Пусть делает, как хочет! – махнула она рукой, и больше не заморачивалась над этой проблемой.


Начало https://www.stranamam.ru/post/14937081/

Продолжение https://www.stranamam.ru/post/14943286/