Тяжёлая жизнь 43

РАБОЧЕЕ НАЧАЛО.


Время шло. Таин отпуск закончился, и она, испытывая лёгкий мандраж, впервые отправилась на свою первую официальную работу. Родильное отделение, где ей предстояло работать, занимало весь третий этаж роддома и делилось на две половины. В первой половине лежали новоявленные мамочки, а во второй -- отгороженной стеклянной стенкой, находились детские палаты. Именно в этих палатах и предстояло работать Тае.

-- Новенькая? – спросила её медсестра, только что заступившая на смену.

-- Да. Я прямо с училища к вам. – ответила Тая.

-- Значит ещё не опытная совсем! Ну что ж! Научим! – сделала вывод медсестра и, представившись Ольгой Ивановной, повела Таю по детским палатам.

Там, в маленьких металлических колыбельках, лежали крошечные новорождённые, плотно завёрнутые в байковые одеяльца так, что открытыми оставались только их красные мордашки, размером с кулачок. Некоторые из них громко плакали, требуя маминого внимания.

-- Пеленать детей умеешь? -- спросила Ольга Ивановна.

-- Нет! – честно призналась Тая.

-- Сейчас я дам тебе куклу. Учиться будешь. – сказала наставница и повела её на сестринский пост.

Там она вручила Тае большого, в рост новорождённого ребёнка, пупса, достала все, необходимые для пеленания, принадлежности и стала учить её, как правильно и в нужной последовательности расстелить одеяльце, пелёнки и подгузник, а потом, положив пупса на разложенную конструкцию, ловкими движениями стала показывать, как правильно пеленать малыша.

Потом Ольга Ивановна заставила Таю проделать то же самое. Не без подсказок, конечно, и не совсем ловкими движениями, но Тае удалось всё разложить в правильном порядке и кое-как запеленать пупса.

-- Ну, ты пока учись тут, а я пойду детишек пеленать. Скоро их на кормление мамочкам нужно разносить. Надеюсь, что к следующему кормлению ты мне уже поможешь в этом деле. – сказала наставница и ушла в детские палаты.

Оставшись одна, Тая вновь и вновь повторяла, показанный ей, процесс по пеленанию младенцев, начиная от раскладывания принадлежностей и заканчивая самим пеленанием. В результате многократных повторений, это действо у неё стало очень неплохо получаться.

-- Ну как? – спросила пришедшая через час Ольга Ивановна.

-- Нормально вроде. – ответила Тая и показала своей наставнице весь процесс пеленания от начала до конца.

Ольга Ивановна была удовлетворена результатом.

В детских палатах стояла тишина, потому что все малыши находились на кормлении у мамочек, и наставница стала знакомить Таю с отделением, показывала ей, что и где лежит.

Горячей воды в роддоме не было, поэтому детишек приходилось обмывать под обычным деревенским рукомойником, заполненным тёплой водой. Тае было показано, где брать воду для этих рукомойников, а так же где находятся биксы со стерильными салфетками, ватными шариками и пелёнками. Показано было так же, как правильно делать из марли салфетки, скатывать ватные шарики, складывать чистые пелёнки и заполнять ими пустые биксы для отправки в стерилизационную камеру.

Тая старалась всё внимательно запомнить, чтобы не переспрашивать потом, в процессе работы. Что-то она уже умела делать, а чему-то пришлось учиться, но она успела собственноручно заполнить несколько биксов подручным материалом для стерилизации, пока её наставница забирала от мамочек накормленных детишек и разносила их на места по детским палатам.

К следующему кормлению Ольга Ивановна выделила для неё самую маленькую палату с шестью новорождёнными, которых той надлежало обмыть и перепеленать.

-- Надеюсь, что справишься! – сказала она и ушла пеленать остальных деток.

Как же страшно было Тае приступать к такому ответственному делу, как обмывание и пеленание малышей. Они казались ей такими крошечными и хрупкими, и Тая боялась их уронить или что-нибудь им сломать, если будет держать покрепче, чтобы они нечаянно не выскользнули из рук. К тому же, детишки процесс пеленания воспринимали не спокойно. Они были к этому моменту сильно голодными и громко кричали, требуя очередную порцию маминого молочка, ведь кормили их в роддоме не по требованию, а строго по часам.

Взявшись за дело, Тая поняла, что пеленание живого ребёнка, разительно отличается от пеленания пупса. Кукла не машет руками-ногами, путая и сбрасывая с себя, кое-как обёрнутые вокруг неё, пелёнки.

Изрядно намучившись, Тая справилась-таки с этим трудным делом. Положив малышей на каталку, стоящую возле двери в коридоре, она повезла их мамочкам, ориентируясь по номеркам, одетых у деток поверх одеялец, с номерками на кроватях у мамочек. Эти номерки должны были совпадать.

Вскоре Ольга Ивановна стала высказывать Тае своё недовольство.

-- Ну как же ты так запеленала детишек? – возмущалась она. – Мамочки жалуются! Говорят, что малыши слишком слабо завёрнуты! А у одной, так и вовсе ребёнок прямо в руках распеленался и остался голеньким! Давай-ка снова учись на кукле!

Тая училась и на кукле и на детках. Она старалась, и у неё с каждым днём эта работа получалась всё лучше и лучше.

Вместе с Таей в детское родильное отделение , по распределению НМУ, была принята ещё одна выпускница – Нина. Вот она-то, как раз, училась именно на детскую медсестру, и ей было значительно легче, чем Тае, приспособиться к уходу за новорождёнными малышами. Она эти знания и практику почерпнула в процессе учёбы. Наставницы расхваливали её перед Таей, говорили что Нина намного проворнее работает, схватывает всё на лету, а Тая всю работу осваивает намного медленнее. На разную специфику учёбы Таи и Нины в НМУ наставницы не обращали внимания. Они считали, что если ты уже дипломированная медсестра, то обязана уметь делать всё.

-- Что толку из того, что я отлично училась в училище, если сейчас мне с нуля надо постигать всю эту работу, а то, что я хорошо знаю и умею, мне тут почти разу не пригодится. – изумлялась Тая, бесполезности своих богатых знаний в медсестринском деле. – Да и зачем было вообще три года учиться в училище, если любая пришедшая с улицы девушка, может, минуя его, неплохо освоить эту работу на месте, в отделении. – продолжала размышлять она.

Целый месяц ей и Нине, поочерёдно, сменяя друг друга, через день приходилось работать в паре с наставницами, прежде чем им разрешили выйти в смены одним. Нине правда позволили это сделать раньше, чем Тае. Она одна отработала пару ночных смен до этого события. Ночные смены менее напряжённые, чем дневные, поэтому новоявленной, неопытной медсестре не трудно было справиться с работой.

Рабочие смены у медсестёр длились по двенадцать часов и чередовались так: одна дневная смена с восьми утра до восьми вечера, день отдыха, потом ночная смена с восьми вечера до восьми утра, два дня отдыха.

Тая была очень рада полноправно и самостоятельно выйти в смену, потому что над ней не стало постоянного бдительного контроля со стороны наставницы за всеми её действиями. Работать ей пришлось не в том отделении, где она обучалась с наставницей. Её перевели на первый этаж, в отделение, предназначенное для не обследованных женщин, или не стоящих на учёте у гинеколога (да, да, были и такие), а так же имеющих какие-нибудь болезни, вызванные инфекцией.

Одним словом, там лежали не совсем здоровые мамочки, или их новорождённые малыши. Оно так и называлось -- отделением патологии, рассчитанным максимально на шестнадцать мамочек и столько же детишек, в отличие от отделения на третьем этаже, где мамочек и деток вмещалось вдвое больше.

Не смотря на не слишком оптимистичное название отделения, Тае понравилось работать там. В её ведомстве были две детские палаты, находящиеся рядом с женскими , безо всяких стеклянных перегородок между ними, как это было на третьем этаже. Да и не всегда они были полностью заполнены. Максимум там лежало десять мамочек и столько же деток, но чаще и того меньше.

Тая, уже привычно и ловко пеленала малышей, носила их матерям на кормление, проводила разные процедуры, назначенные врачом-неонатологом, и следила за чистотой в палатах.

Там же находился и небольшой одноместный родзал, так что Тае приходилось принимать участие и в процессе родов, помогая акушеркам, если в её смену случалось такое чудо. В основном, ей приходилось делать уколы роженицам в руку или в вену. Тая хорошо с этим справлялась ещё будучи студенткой.

Было ещё много всякой работы, которую ей предстояло сделать за свою смену. Она готовила биксы, для отправки в стерилизационную, заполняя их пелёнками, салфетками, ватными шариками и другим подручным материалом. Комплектовала большие узлы с использованными детскими пелёнками, по сто штук в каждый, для отправки их в прачечную и получала со склада чистые, уже выстиранные.

Но самым любимым моментом в работе, была для Таи выписка малышей домой. Ей очень нравилось одевать их в разную одёжку, приготовленную родителями. Удобных конвертов для малышей, в то время, ещё не было, но были одеяла с красивыми кружевными уголками и ленточки для перевязки, розовые или голубые. Используя всё это нужно было завернуть малыша в красивый свёрток.

Тая научилась это делать безупречно. Она выносила, красиво завёрнутого ребёнка в больничное фойе, вручала его счастливому отцу и поздравляла всех присутствующих родственников с новорождённым.

Такова была Таина работа. А вскоре и в личной жизни у неё наметились кое-какие сдвиги.




НЕПРИЯТНЫЕ СОБЫТИЯ ПЕРЕД СВАДЬБОЙ.


Валера во время Таиных рабочих смен находился у себя дома в гордом одиночестве. Еда для него всегда была заботливо приготовлена его матерью. Ему не составляло особого труда разогреть её на плите и пообедать. Но он не любил эти скучные дни и всегда с радостью приходил к Тае, когда у неё был выходной.

Вскоре Валеру снова положили в больницу, в хирургическое отделение, чтобы удалить из ноги, ненужную уже, металлическую пластину, которая служила для того, чтобы держать в правильном положении собранные осколки костей для их сращения. Последний рентгеновский снимок его ноги показал, что кости надёжно друг с другом схватились, и им уже не грозит смещение, значит пластину можно удалить.

Накануне и во время Валериной операции Тая очень волновалась, даже больше, чем он сам, и сразу после операции она навестила его в больнице. Валера ещё не совсем отошёл от наркоза и нёс какую-то околесицу, непонятную даже ему самому, а тем более Тае, но она счастлива была слушать его бредни, главное, что операция была уже позади. Она знала, что скоро Валера встанет на ноги, и они отпразднуют долгожданную свадьбу. Гипс у него был снят, но на его место наложили такой же гипсовый, но более лёгкий лангет, оберегающий, только что сросшуюся ногу от неожиданных нагрузок, которые могут вновь сломать, хрупкую пока, кость.

-- Это не надолго. – уверял Валера Таю. – Мне даже разрешили ходить не на костылях, а с тросточкой. Месяца через два я уже бегать буду.

-- Дай-то, Бог! – воскликнула обрадованная Тая.

Придя на следующий день в отделение хирургии, чтобы снова навестить Валеру, Тая неожиданно столкнулась там с Зинкой. Та была в медицинском халате.

-- Ты что, работаешь здесь? – неприятно поразилась Тая.

-- Да. Меня тоже в Руссу распределили и отправили в хирургию работать. – ответила Зинка. – А ты тут что делаешь? Я слышала, что ты в роддоме работаешь.

-- Да. В роддоме. А сюда пришла по делам. – ответила Тая, не желая слишком откровенничать с этой неприятной особой, к которой испытывала неприязненные чувства из-за её патологического вранья и стремления делать людям гадости.

Пока Тая сидела с Валерой, Зинка несколько раз, под видом неотложных дел, заходила в палату и с любопытством поглядывала на влюблённую парочку.

-- Ничего хорошего мне это не сулит. – думала Тая, по поводу такого пристального Зинкиного внимания, уходя из хирургического отделения.

Подтверждение, этим плохим предчувствиям, она получила уже на следующий день, когда снова пришла навестить Валеру.

-- А ну ка, объясни мне, пожалуйста, кто такой Сашка из Мытно, которого ты у Зинки отбила и целыми ночами пропадала с ним в сторожке? – сразу же приступил тот к допросу с пристрастием.

Тая не нашлась даже, что ответить. Её поразила наглая Зинкина ложь, которую та смачно навешала на Валерины уши, вывалив всю правду, только не о Тае, а о себе любимой.

-- Ну что рот-то открыла? Думала, я правду не узнаю? – продолжал докапываться до неё Валера.

-- Это тебе врушка-Зинка рассказала? Только слова-то её надо с точностью до наоборот воспринимать! – опомнилась наконец-то Тая и поведала Валере о событиях, произошедших в последнем колхозе.

Рассказала она всё честно, не скрывая тот факт, что она и Сашка составляли компанию Марине, боящейся встречаться с Шуриком наедине, и то, что произошло потом, после её возвращения из дома, когда она уехала на выходной.

Валера слушал Таю, не перебивая. Он и после её рассказа ничего не сказал, а продолжал молчать, сидя в кровати с задумчивым видом. Тае, по такой его реакции, было не понятно верит ли он ей, или продолжает верить Зинке.

Когда же Тая встретила эту нахалку во время следующего посещения Валеры, та, глядя на неё своими, излучающими полнейшую честность глазами, воскликнула:
-- Ой! А вы с Валеркой, оказывается, пожениться решили! Поздравляю! А уж я-то ему тебя так расхваливала, так расхваливала! Рассказала, какая ты хорошая и честная, что в колхозе всех парней отшивала! Не гуляла ни с кем!

Тае стало невыносимо тошно находиться рядом с Зинкой, и она вошла в Валерину палату, возле которой они как раз стояли во время этого разговора.

-- Я всё слышал, что тебе Зинка сейчас говорила! Она, и правда, та ещё врунья! – такими словами встретил её Валера.

-- А ты думал, что врунья я? – с обидой в голосе промолвила Тая, но глаза её засветились счастьем от того, что правда так быстро всплыла, и Валера больше не сомневается в ней.

После этого случая, всё то, что Зинка говорила ему о недостойном Таином поведении, он уже всерьёз не воспринимал. Просто слушал и, как игрушечный болванчик, кивал головой, в такт её словам, но Тае уже не передавал весь, сказанный Зинкой, бред.

Однажды, войдя в палату, Тая увидела сидящую рядом с Валерой, прямо на краю его кровати, какую-то миниатюрную девушку в брючном джинсовом костюмчике с красивыми волнистыми волосами достающими до лопаток. Девушка сидела спиной к двери, поэтому лица её не было видно.

Чувство ревности, словно острым ножом, полоснуло по Таиному сердцу, но тут эта девушка обернулась к ней, и Тая увидела на её лице усы.

-- Знакомься! Это мой друг, Витька! – представил Валера, парня, которого Тая приняла за девушку, из-за его миниатюрного телосложения и густой копны красивых волос.

Это был первый Валерин друг, с которым она познакомилась. В течение всего посещения, она с завистью рассматривала Витькины волосы, потому что сама всю жизнь мечтала о таких.

А потом Валеру выписали домой, и он, став более маневренным в передвижении по городу, тут же повёл её, знакомить с, ещё одним, своим другом детства. Этим другом оказался Славка, бывший Валерин одноклассник. Он недавно женился, и его жена Галя была беременна.

У Славки были два младших, но тоже уже взрослых, брата. Один из них – Васька, вполне приятный парень, а другой совсем неприятный – Вовка. Он недавно вернулся с зоны, где отбывал недолгое заключение, за драку, закончившуюся нанесением увечья одному из дерущихся. Славка с женой и его братья, весёлой компанией, жили в трёхкомнатной квартире со своей матерью Любой.

С этого момента начались у Таи трудные дни, в общении с Валерой. Он, по-прежнему, приходил к ней, но дома у неё уже не сидел, а тут же тащил её с собой к Славке. Там Валера с тремя братьями играл в карточную игру под названием «Тысяча». Игра эта была сложная и долгая. Одна партия её могла длиться от двух недель и более.

И вот друзья, расположившись на кухне за бутылочкой вина, сидели, окутанные сигаретным дымом, который не успевал просачиваться на улицу через открытую форточку, и играли, играли, играли, не замечая, что время уже позднее, давно перешагнуло за полночь.

Тая общалась с Галей и Любой, пока те ещё не спали. С Галей ей было о чём поговорить. Та была уже на восьмом месяце беременности и, узнав, что Тая работает медсестрой в роддоме, о многом её расспрашивала. Потом Галя и Люба ложились спать, а Тая шла на кухню, чтобы поторопить Валеру домой. Но, где там. Войдя в азарт, друзья продолжали играть, каждый раз, обещая ей, что вот именно эта раздача карт будет последняя.

Тае бы плюнуть на Валеру, оставить его у Славки, уйти домой без него, и сделать из этого правильные выводы, но вместо этого она терпеливо продолжала ждать, когда он наконец-то наиграется. Такое времяпрепровождение у них происходило почти ежедневно, и стало сильно напрягать Таю, но о разрыве отношений с Валерой она даже и не помышляла, а наоборот, очень этого боялась.

Вскоре парочка посетила ЗАГС и подала заявление, назначив день свадебного торжества через месяц. Теперь Тая официально стала Валериной невестой, а тот, на правах жениха, усилил натиск на неё, желая ещё до свадьбы овладеть ею и развеять свои сомнения, по поводу её девственности. Но Тая не сдавалась и даже уже не ради соблюдения своей чести, а из-за того, что ею завладел неподдельный страх.
Наслушавшись Шурочкиных страшилок, она до умопомрачения боялась близости с мужчиной.

Ну а Шурочка, жертвуя своим сном, с маниакальным упорством продолжала следить за, засидевшимися допоздна, влюблёнными. Они сидели на кухне, давая ей возможность спокойно спать в комнате, но той не спалось. Тая частенько замечала, что Шурочка пытается подсмотреть за ними, осторожно высовывая голову из-за дверного косяка. Ей становилось и смешно и обидно от того, что её мама так ей не доверяет, но не говорила ничего Шурочке по этому поводу.

-- Скорее бы свадьба! – думала она. – Пусть хоть мама успокоится уже наконец.

Этот торжественный день приближался. Незадолго до свадьбы Валера вышел на работу в свою организацию под названием «Сельхозтехника», где после армии работал до получения травмы, закрыв наконец-то свой долгосрочный больничный, длившийся более полугода.

Тая с Шурочкой готовились к свадьбе. Они купили, достаточно простенькое и не дорогое свадебное платье с расчётом, чтобы его можно было носить и после его прямого назначения. Пусть платье было далеко не шикарным, как у многих невест, но Тая не привередничала. Она рада была бы скромной свадьбе, а могла и вовсе без неё обойтись, потому что не любила грандиозных празднеств. Но Валера Таю в этом не поддерживал. Ему хотелось торжества и пышного застолья, на котором бы присутствовали все его друзья.

Встал вопрос о месте проведения торжества. Снять кафе или ресторан, Шурочке и на ум не приходило. Валерины родители не были в восторге от выбора их сына, и особо тратиться на свадьбу не хотели, ну а Шурочка не могла финансировать всё в одиночку. Праздновать сие событие в доме жениха или невесты, тоже не представлялось возможным. У Шурочки была небольшая однокомнатная хрущёвка, а у Валериных родителей и вовсе, только комната в коммуналке.

И тут на выручку молодым пришла Аннушка, которая, как уже упоминалось, жила в половине дома, купленной ею вскоре после переезда на ПМЖ в Старую Руссу из родной Поповки. Апартаменты у Аннушки тоже большими не были, но все приглашённые на свадьбу гости, в колличестве тридцати человек, смогли там разместиться.

В отличие от добросердечной маменьки, её дочь Юля вкупе с Петром тут же обзавелись своим мнением по поводу предстоящего Таиного замужества.

-- Купили они Валерку года на три, чтоб женился на Тайке! – на полном серьёзе утверждал Пётр, не веря, что непутёвую, по его мнению, кузину жены, кто-то мог добровольно взять в жёны.

-- И то, правда! Это Шурка расстаралась, чтобы её байстрючка старой девой не осталась! – поддакивала Юля.

Эти разговоры дошли до Шурочки, и как ни странно, вызвали приступ обиды за дочку. Она передала Тае этот разговор, но та не стала ни вникать в него , ни спорить и доказывать его неправоту. Она-то знала, что это не так, а на мнение Петра и Юли ей было, ровным счётом наплевать.

Неожиданно-приятным сюрпризом для неё, накануне свадьбы, оказался приезд её двоюродного брата Саньки, того самого, с которым они в детстве, мыли курам ноги и отравились беленой. Как же давно они не виделись, но не смотря на это, сразу узнали друг друга. Встреча была радостной. Тая с Санькой долго не могли наговориться, со смехом вспоминая все свои детские проказы, и даже отравление беленой, из-за которого чуть было не умерли в раннем детстве.

Гостей было приглашено немного. Все самые близкие родственники и друзья. Приглашала Тая и Марину, но та, сославшись на плохое самочувствие, из-за вовсю бушевавшего у неё токсикоза, вежливо отказалась приехать. А по поводу пребывания на её свадьбе Юлиного семейства в лице Петра, Юли и Людочки (Оленька в этот список не входила), Тая сразу высказала своё веское, категоричное, не терпящее никаких возражений – «НЕТ»!!!

-- Если ты их вздумаешь пригласить против моей воли, я не постесняюсь устроить прилюдно на свадьбе скандал, и выгоню их! – предупреждала она Шурочку, и той пришлось согласиться, хоть она и считала, что дочка не права.




НАЧАЛО ЗАМУЖНЕЙ ЖИЗНИ.


Вот и состоялось свадьба. Прошла она достаточно весело. Валера пригласил в свидетели Славку. Тот обладал отменным чувством юмора и балагурил во всю, веселя гостей. Он даже в разгар торжества умудрился устроить похищение невесты, которая отсиживалась, пока её искали, в другой половине дома у Тамары.

А с Таиной стороны, свидетельницей была Маша. Она впервые исполняла эту ответственную роль и очень стеснялась, поэтому почти всё торжество молча просидела рядом с невестой.

Валера потом неоднократно ставил Тае в укор, что она взяла в свидетельницы Машу. Он хотел пригласить для этой роли, какую-то свою хорошую знакомую, такую же отменную юмористку, как и Славка.

-- Вот где было бы веселье! Не то что с твоей мямлей Машей! – с досадой в голосе говорил он.

-- У нас и так очень весело было! Славка твой и один сумел всех развеселить! – обидевшись за подругу, давала отпор Тая. – А знакомую твою я не знаю! И нафиг мне она сдалась в качестве моей свидетельницы, равно, как и я ей!

Тая вполне была довольна Машей, которая, сидя рядом на торжестве, умудрилась удивить невесту заявлением, что у неё тоже через две недели будет свадьба, что её жених Павел не местный, живёт в Луге.

-- Вот ведь тихушница-то! И когда только умудрилась женихом обзавестись, да ещё и таким далёким?—вертелось в изумлённом Таином мозгу.

-- Там и свадьба наша будет. Ты приедешь? – спрашивала подруга.

-- Пока ещё не знаю. От Валеры зависит. – ответила, удивлённая Тая. – Ты только не обижайся, если что!

Отгремело свадебное торжество, наступили житейские будни, остро поставившие вопрос, где будут жить молодые. Само собой было понятно, что с Валериными родителями они жить не могут. Антонине и Михаилу и самим было тесно в маленькой шестнадцатиметровой комнатушке в коммуналке, где, кроме них на общую кухню приходилось ещё шесть семей.

Тая только рада была, что нарисовался столь весомый аргумент против её совместной жизни со свёкром и свекровью. Этого она хотела меньше всего в жизни. Почему-то не слишком приятными людьми они ей казались.

Валера мечтал снять какую-нибудь комнату или квартиру, чтобы жить там с Таей самостоятельно, но Шурочка настояла на том, чтобы молодая семья поселилась у неё, и не тратила вовсе не лишние деньги на аренду жилья. Таю, как огня боящуюся коммуналок со множеством посторонних людей в квартире, долго уговаривать не пришлось, и её новоявленный муж после свадьбы переселился к ней, сильно потеснив, при этом, Шурочку.

Та стала жить на два дома. Днём, в перерывах между бесконечными работами, она наведывалась в свою квартиру, а на ночь, по Аннушкиному приглашению уходила к ней, оставляя молодых одних, чтобы не смущать их своим присутствием, предоставив им, наконец-то, долгожданную свободу. Она уходила и не видела плодов своих недавних бесед с дочерью.

А плоды были такими: каждый вечер у Таи начиналась истерика. Благодаря Шурочкиным жутким выдумкам, супружеская жизнь её дочери могла закончиться, так и не начавшись. Тая испытывала дикий ужас перед близостью с мужем. Валера, как только не подступался к ней, прося молодую жену расслабиться и получить удовольствие, а та вроде и соглашалась, но когда доходило до дела, она просто кричала от страха перед мнимой болью и отталкивала мужа от себя.

-- Я так больше не могу! Ну что ты за жена такая, если я переспать с тобой не могу! Да я разведусь с тобой! Не нужна мне такая жена! – в отчаянии говорил Валера и, в сильнейшей обиде на неё, отворачивался и засыпал.

Хоть Таю и мучила совесть из-за происходящего, и здравые мысли, витавшие в её, полном дикого ужаса, мозгу, подсказывали, что долго такое продолжаться не может, что муж уйдёт от неё и все её планы на создание счастливой семьи рухнут, так и не начавшись, но страх всё же был сильнее.

-- Не будет у меня ни мужа ни деток, потому что я не смогу решиться пройти через этот ужас, именуемый лишением девственности! Так и останусь старой девой по жизни! – горевала она, боясь сильной боли, разрывов и операции по зашиванию, как предрекала ей Шурочка.

Так прошёл месяц супружеской жизни, их медовый месяц, который должен был стать самым счастливым моментом в Таиной жизни, а на деле оказался самым жутким, когда каждый вечер, перед сном, её колотило от страха, из-за новых Валериных попыток овладеть ею.

Но вот это счастливое событие, наконец-то, случилось, благодаря алкоголю, ярой противницей которого Тая всегда была, и даже на свадьбе ни глотка не сделала.

-- Давай-ка, выпей! – поднёс Валера Тае рюмку водки, когда они, уже раздевшись, легли в кровать.

Скрепя сердце и морщась от неприятного запаха, она сделала пару глотков, которые горячей волной разлились внутри её организма. Вскоре Тая почувствовала головокружение и слабость, благодаря которой она не смогла сопротивляться Валериному натиску. А тот не стал терять время даром и, изловчившись, пользуясь эффектом неожиданности, сумел-таки лишить девственности свою жену на радость им обоим.

Боль Тая почувствовала. Она оказалась достаточно сильной, но не такой уж нестерпимой, как расписывала в своих выдумках Шурочка. Небольшое красное пятно на простыне вовсе не свидетельствовало о том, что Тая получила сильную травму, с которой нужно бы было отправляться в больницу, как предсказывала ей мама.

-- Ну вот! А ты боялась! – радостно возвестил Валера о своей победе жене, пьяной и от водки и от счастья из-за осознания, что всё самое страшное теперь позади.

Он наконец-то наглядно убедился, что Тая и впрямь оказалась девственницей. Развеялись все его сомнения по этому поводу.

Ну а Шурочка жила всё это время спокойно и даже не догадывалась, какой вред нанесла дочери, своими необдуманными речами.

На Машину свадьбу, Тая так и не попала, потому что Валера не захотел поехать с ней.

-- Что я на той свадьбе делать буду? Я там не знаю никого! Только Машу твою и то мельком. Если хочешь, езжай одна! – отмахивался он от просьбы жены.

Но, будучи, в те дни, в сильно депрессивном состоянии из-за интимных проблем с мужем, грозивших ей, семейным крахом, Тая одна никуда ехать не захотела.

После случившихся вышеописанных событий, интимные отношения между Валерой и Таей, хоть и не сразу, но начали потихоньку налаживаться. Ещё некоторое время она испытывала боль при близости с мужем, но научилась терпеть и не бояться её. Потихоньку, раз за разом, боль исчезала, уступая место более приятным чувствам.

Наконец- то Тая почувствовала себя полноценной женщиной. Теперь, будучи в гостях у Славки, её не вводил в ступор простой Галин вопрос «Ты беременна?», и, хотя, ответ был по-прежнему «нет», препятствий для зачатия ребёночка у Таи уже не было.

Ну а сама Галя уже готовилась к близким родам, но, как назло, в самый неподходящий момент, она простудилась. Родовые схватки застали её, кашляющую и сопливую, врасплох. Больная Галя поступила рожать в отделение патологии. Рожала она не в Таину смену, но когда та пришла на работу, в детской палате, в колыбельке, уже лежала очаровательная Галина дочурка.

-- Как я буду с ней управляться? -- жаловалась новоиспечённая мамаша Тае. – Я ж не умею ничего. Даже пеленать.

-- Галь, успокойся. – говорила ей Тая. – Мы с Валерой к вам в гости придём, и я научу тебя пеленать малышку.

-- Тебе-то хорошо. – упрямо твердила Галя. – Ты уже всё умеешь. Так что, тебе не страшно будет со своим ребёнком управляться. Не то, что мне.

-- Да, давно ли я научилась-то? – воскликнула Тая. – Я когда на эту работу пришла, даже в руки брать детишек боялась.

Она поведала Гале свой первый опыт в пеленании малышей, и как ребёнок распеленался на руках у мамочки во время кормления.

-- Умение быстро придёт! Не переживай! – успокаивала она подругу.

Так и получилось, что после Галиной выписки из роддома, Валера сразу потащил Таю к Славке. У них в семье устраивалось застолье, по поводу рождения Оли (так назвали малышку), а Валера был любителем застолий.

Тае теперь не приходилось скучать в гостях у Славки. Она показывала Гале, как пеленать Олю, как проводить различные гигиенические процедуры, ловко управляясь с крошечным ребёнком.

-- Вот! Учись! – говорила своей невестке, присутствующая при этом, Люба. – А то, после твоего пеленания, Оля почти сразу все пелёнки с себя сбрасывает и лежит голенькая.

Вскоре Тая встретилась с ещё одной своей подругой в родильном отделении. Это была Алла, с которой она два года жила в Новгороде у бабы Мани.

Как уже упоминалось, Алла, после окончания кулинарного училища, осталась по распределению работать в Новгороде. Вскоре она вышла замуж за новгородского парня, и молодожёны стали ждать ребёночка. К родам Алла готовилась основательно. Она встала на учёт, постоянно наблюдалась у гинеколога, вовремя сдавала все анализы, тщательно выполняла все необходимые назначения.

Недели за две до предполагаемой даты родов, Алла решила навестить своих родителей, живущих в Старой Руссе. В этой поездке она руководствовалась тем, что после рождения ребёнка, она уже не скоро сможет вырваться к ним.

Уезжая к родителям, Алла не сочла нужным взять с собой никаких документов. Она рассчитывала через пару дней вернуться домой, но судьба распорядилась иначе. По закону подлости, в Старой Руссе у неё начались схватки.

Аллу на скорой доставили в роддом. А так как её карта ведения беременности, со всеми обследованиями и анализами осталась в Новгороде, то её определили рожать в отделение патологии, как не обследованную. В роддом её оформляли не по паспорту, который тоже благополучно остался дома, а по свидетельству о рождении, по счастью, хранившемуся у родителей, поэтому зарегистрирована она была там по своей девичьей фамилии, хорошо знакомой Тае.

Когда Тая пришла на смену, она заметила свеженького новорождённого мальчика лежащего в колыбельке. Прочитав данные о его мамочке и, увидев знакомую фамилию, она сразу поняла, что это Алла. Тая давно её не видела, поэтому первым желанием у неё было тут же навестить подругу, которая ещё продолжала лежать на родильном столе.

-- Аллочка! Поздравляю тебя с сынишкой! -- от всей души радуясь и обнимая её, говорила Тая.

-- Спасибо, Таечка! Значит ты моего Антошку уже видела? -- спросила Алла.

-- Увидела, как только на смену пришла! Красавчик такой! И богатырь! – восхищённо восклицала Тая.

-- Да! Четыре пятьсот весом родился!— с гордостью сказала Алла.

К сожалению, у Таи совсем не было времени, чтобы поговорить с подругой подольше, ей надо было готовить малышей к кормлению.

-- Позже поболтаем! – сказала она на прощанье Алле и вернулась к своим рабочим делам.

У Таи было достаточно времени для обмена новостями с Аллой, когда она приносила ей на кормление Антошку.

-- Я у Маши на свадьбе была! – говорила Алла. -- Мы тебя ждали, но ты не приехала! Почему?

Не могла же Тая рассказать Алле о, происходящих в то время, событиях в её семье, и поэтому соврала, что болела.

-- А Маша мне рассказала, что ты тоже замуж вышла. Она у тебя на свадьбе свидетельницей была.—продолжала Алла.

-- Да. Было такое дело. –подтвердила Тая.

-- Из нас четверых, только Надя остаётся незамужней. -- намекнула Алла, на последнюю из подруг, вместе живших в бабы Манином доме. – Думаю, что и она долго в девках не засидится. Она в железнодорожном ресторане работает, а там оборот парней не плохой. А ты слышала, что её тётка недавно умерла?

-- Нет! Не слышала! Бедная Надя! Одна она теперь осталась! – посочувствовала подруге Тая. – Ей надо побыстрее замуж выйти, да деток нарожать, чтобы была любимая и любящая семья!

-- А ты сама-то как? Беременна уже? – переключилась Алла на Таю.

-- Пока нет, но собираюсь! – ответила та.

-- Ты давай, не тяни особо! – глядя на, присосавшегося к груди, Антошку, сказала Алла. – Это же такое счастье! Я только сейчас по достоинству оценила, что значит быть мамой!

Глядя на Аллиного Антошку, и вспоминая Галину Олю, Тая, по-хорошему, позавидовала девчонкам, что у них родились такие славные детки. Она и сама уже мечтала родить малыша. Теперь она могла спокойно осуществить свою мечту, о чём собиралась известить мужа.

Валера, как и предупреждал Таю ещё перед свадьбой, начал уходить в рейсы, пока ещё не слишком дальние, которые занимали максимум дня три по времени. Пока он бывал в рейсах, Шурочка ночевала в своей квартире, вместе с Таей, а по приезде зятя, снова уходила на ночь к Аннушке. Но такие неудобства в её жизни обещали быть временными

Начало https://www.stranamam.ru/post/14937081/

Продолжение https://www.stranamam.ru/post/14942838/