Тяжёлая жизнь. 11

СМЕРТЕЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ.


Дело в том, что два шустрых чертёнка, в лице Саньки и Таи, очень любили питаться подножным кормом. Едва стоило зазеленеть лугам и полям, как эти двое малышей тут же начинали пастись на них, подъедая всё съедобное, а иногда и не совсем съедобное.

Марфа и сама часто ходила на луг за деревню и собирала в мешочек дикий щавель, чтобы использовать его в пищу для семьи и домашнего скота. Ребятишки увязывались за ней, и в течении пары-тройки часов ели этот щавель до оскомины во рту. Марфа учила внуков, наглядно показывая, что можно есть, а что нельзя.

Любимым, растущим в дикой природе лакомством, была для Таи с Санькой болотная трава под местным названием – нюньки, напоминающая по виду осоку, только с более широкими, длинными и грубыми листьями.

Вся вкуснота была в стебле. Он начинался сразу от корня и был мягким, нежным и сочным, сладковатым на вкус. Чем выше, тем стебель становился более жёстким и переходил в уже совсем жёсткие несъедобные листья.

Пасясь на природе, Санька с Таей не забывали и про родной сад-огород. Именно туда в первую очередь, едва проснувшись, направляли они свои босые стопы по холодной утренней росе.

С момента зачатия любых ягод (в основном крыжовника и смородины) Санька и Тая, с завидным постоянством, навещали эти кусты. Яблоки тоже начинали поедаться ими, едва из цветочков возникала завязь.

Марфа гоняла внучат из сада, боясь последствий переедания незрелой зелени, но малышня тайком всё равно ела недозволенное в недозволенных колличествах.

Притягательным для них был и соседский сад. Принадлежал он одинокой женщине Ульке.
У этой Ульки в саду росли умопомрачительно вкусные сладкие яблоки, мечта Саньки и Таи, потому что в их собственном саду росли только антоновка и белый налив, имеющие довольно кислый вкус.

На счастье ребятишкам, их сад от Улькиного отделял забор, предназначенный для честных соседей. Представлял он собой вбитые в землю на далёком расстоянии друг от друга деревянные колы, и к этим колам, параллельно земле, прикреплены длинные жерди, первая в пятидесяти сантиметрах над землёй и над ней на таком же расстоянии - вторая. И так по всему периметру сада.

Маленькие детские тельца без труда пролезали между этих жердей, и вот озорники уже и в чужом саду. Яблоки с деревьев они не рвали, а всего лишь подбирали с земли сладкие падалицы. Насобирав целые карманы этих падалиц, Санька с Таей с удовольствием лакомились ими.

Нашествие малышни на её сад, не осталось не замеченным соседкой. Маленьких воришек выдавали их следы, оставленные на пыльной почве Улькиного сада. Эти похождения служили поводом для ссор между Марфой и Улькой.

-- Гляди за своими чертенятами! Все яблоки оборвали у меня! – кричала соседка, стоя у своего нарошечного забора.

-- Не рвут они твои яблоки! – оправдывалась Марфа.

-- А следы тут тогда чьи? – язвительно спрашивала Улька. – Я жаловаться в сельсовет буду, если не приструнишь своих негодяев!

Марфа ругала Саньку и Таю за их лазанье в Улькин сад, но толку от этого не было никакого. Они всё равно время от времени совершали набеги в соседний сад, ибо там, на пыльной земле, лежали и гнили ни кому, кроме них, не нужные сладкие падалицы.

Но самым любимым садовым лакомством для Саньки и Таи был мак. Он-то и сыграл роковую роль, в очередной истории у этих, жадных до приключений, детишек.

Мак рос по всему их саду в виде сорняков. Его никто не сажал специально, он сам рассеивался спелыми зёрнышками, распыляемыми ветром по всей территории из перезрелых коробочек.

Марфа не выпалывала его, в надежде набрать немного мака для пирогов. Но тут она явно просчиталась.

Санька с Таей не давали маку вызреть до сухих чёрных зёрнышек. Едва он начинал буреть в коробочке, как тут же попадал в жадные детские ротики. Вся маковая плантация быстро уничтожалась малышнёй, так и не дождавшись своей спелости.

Обшарив в очередной раз весь свой сад-огород в поисках мака, Санька с Таей заметили, что поживиться-то им здесь на этот раз нечем. Огорчённые, они вышли со двора на улицу.

-- Пойдём, поищем где-нибудь мак. – предложил Санька, и они, взявшись, как обычно, за руки, пошли по деревенской улице вдоль чужих палисадников, в которых он мог расти.

Далеко им идти не пришлось. Малыши оказались у, разрушенного ещё со времён войны, дома, в память о котором остались лишь полуразрушенные кирпичные стены бывшего подвала, заросшие всевозможной растительностью. Среди этой растительности дети разглядели кустики с маленькими желтоватыми цветочками, на мак вовсе не похожими. Они формой цветка скорее напоминали колокольчики, но малышей привлекли коробочки с семенами, щедро облепившими каждый кустик цветка.

Сами коробочки на маковые тоже ничем не смахивали, но вездесущие Санька и Тая, на беду свою, их вскрыли. В них оказались мелкие чёрные зёрнышки, явно напоминающие, любимый ими мак. Это было очень опасное ядовитое растение – белена.

Вот что происходит в организме человека при отравлении беленой:
***
«Первые симптомы отравления проявляются не позднее, чем через 20 минут. При сильном отравлении - почти мгновенно.
Сначала приходит сильная сухость во рту, граничащая с онемением. Это похоже на первые несколько секунд после укола новокаина при лечении зубов. Ощущения очень быстро распространяются на носоглотку, гортань, опускаются все дальше. Садится, а иногда и вообще пропадает голос, появляется затрудненное глотание, проблемы с дыханием.
Наблюдается расширение зрачков, причем очень явное. Зрачки человека, пострадавшего от ядов белены остаются сильно расширенными даже на ярком свету.
Ядовитым считается все растение.
Отравление беленой возможно либо при употреблении молодых сладких ростков (апрель-май), либо при поедании семян.
Смертельная доза для взрослых 100 мг, для детей (до 10 лет) - около 10 мл.
Быстро всасывается через слизистые оболочки и кожные покровы, гидролизируется в печени.»
***

-- Смотри! Мак! Я ж говорил, что найдём! – воскликнул Санька, распотрошив коробочку, и тут же отправил горсть чёрненьких семян к себе в рот.

Аппетитно жуя ядовитые зёрнышки (благо вкус их очень напоминал маковый), Санька тянулся уже к следующей коробочке.
Тая не отставала от брата. Дети, пястку за пясткой, отправляли в рот ядовитые зёрнышки, и успели нарвать про запас букетики из коробочек белены, чтобы продолжить трапезу дома.

Возможно, что домой малыши уже живыми бы не вернулись, если бы на их счастье из окна соседнего дома не выглянула бабка Давыдиха.
Старушка, увидев, чем занимаются на развалинах Марфины внуки, выскочила к ним. Подбежав к малышам, она стала отбирать у них, крепко зажатые в ручонках, смертоносные коробочки.

Санька и Тая яростно отстаивали свою добычу, со злостью глядя на Давыдиху, уже помутневшими глазами. Они не понимали, почему эта злая бабка отбирает у них их любимый мак, ведь он рос на ничейной территории, а не на её огороде.

Четырёхлетним малышам неведомо было, что женщина спасает их от смертельного отравления.

Давыдихе удалось-таки вырвать белену из рук Саньки и Таи. Она бросила коробочки на землю и растёрла их ногами, а потом, подтолкнув малышей по направлению к дому, побежала бить тревогу по всей деревне.

-- Эй, люди! Марфины внуки беленой отравились! Помогите скорее! – кричала всполошённая старушка, пробегая по улице вдоль домов, и ворвавшись в колхозную конюшню, где обхаживал лошадок Григорий, чуть не рухнула перед ним на колени, из-за усталости от непосильного для её возраста бега.

-- Гришка, запрягай скорей лошадь! Внуков спасай! Они белены наелись! Я сама видела! -- кричала она, задыхаясь.

Трясущимися руками Григорий запрягал лошадь, а из коровника уже бежали к Марфиному дому женщины, неся в руках банки со свеженадоенным молоком, чтобы отпаивать отравившихся ребятишек.

До Марфы тоже долетели крики Давыдихи, вызвавшие большой переполох во всей деревне, и она кинулась искать своих маленьких несмыслёнышей. Нашла она их быстро, едва выйдя за калитку двора.

Санька и Тая сидели в дорожной пыли, покачиваясь из стороны в сторону, словно сомнамбулы. Они собирали в кучку эту пыль, а потом, с размаху, падали в неё лицами. Эта ненормальная забава, казалась им чрезвычайно весёлой.

Марфа подбежала к внукам, подхватила их подмышки и на подкашивающихся ногах, голося от боли и страха, понесла их в дом.

Туда уже сбежались почти все жители деревни, и, громыхая колёсами по неровностям дороги, во всю прыть мчал на, запряжённой в телегу, лошади Григорий.

Женщины начали отпаивать детей молоком. Это оказалось очень трудным делом. Тая сжимала зубы, не желая пить молоко, и оно в основном поливало её грудь, а в рот попадало мало. А Санька забрался с ногами на кровать и, показывая куда-то в угол на полу, испуганно кричал:
-- Там змея ползёт! Она сейчас меня укусит! Я боюсь!

Он отталкивал подносимое к нему молоко, продолжая кричать и вырываться из рук, окруживших его, женщин.

Стоило только Григорию подъехать к дому, как Марфа с Давыдихой, завернув детей в одеяла, уселись в телегу. Григорий, подхлёстывая лошадь, мчал на всех парах в почепскую больницу. Тая и Санька были уже без сознания.

Вскоре их обмякшие тела попали в руки к местным докторам. Врачи предприняли всё возможное для спасения детей. Им промыли желудки и поставили капельницы с противоядием. Прогнозов родным врачи не давали никаких, пока оно не подействует от яда белены, который уже в достаточной дозе всосался в кровь детей.

Больше суток врачи усиленно выхаживали маленьких пациентов, не зная будет ли от этого толк. Но ангелы-хранители у Саньки и Таи оказались на высоте и не дали оборваться жизням четырёхлетних малышей. Детишки пришли в себя и вскоре уже рассматривали любопытными глазёнками больничные стены и людей в белых халатах, столпившихся у их кроваток.

Две недели Санька и Тая провели в почепской больнице. Каждый день к ним наведывались Григорий и Марфа, а так же и Шурочка с Мариной, которым сообщили о беде, случившейся с их детьми.

Тая впервые была разлучена с бабушкой и дедушкой и болезненно переносила сей факт, пускаясь в рёв, когда те уезжали домой после очередного посещения. Но рядом с ней был Санька, и Тая быстро успокаивалась.

Они лежали в палате, в детских кроватках с решётчатыми загородками. На обед их водили в столовую, где Тая удивилась, впервые увидев маленькие детские столики и стульчики возле них. До сих пор она даже не предполагала, что такие бывают, так как дома её окружала мебель, предназначенная только для взрослых.

В отделении больницы лежали и другие дети. Самому старшему мальчишке было десять лет. Он постоянно дразнил Саньку с Таей.

-- Белены объелись! – потешался он над ними.

Тая не понимала тогда смысла этого выражения, но на мальчишку всё равно обижалась.

И вот настал долгожданный день выписки малышей из больницы. Григорий снова запряг лошадь и приехал за ними вместе с Марфой, Мариной и Шурочкой.

Радости в семье не было предела. Все радовались счастливому исходу смертельно опасного приключения с их детишками. Радовались, что забирают из больницы выздоровевших малышей, а не их трупики из морга.

Вскоре все снова вернулись к привычной жизни. Шурочка уехала в Брянск, а Марина, забрав Саньку с собой, отправилась домой. Она решила не рисковать больше, оставляя на попечение старенькой матери своего сорванца. Ведь за двумя несмышлёными четырёхлетками нужен был глаз да глаз, ну и расторопность в случае чего. Марфе это было уже не под силу. Ей бы с одной Таей как-нибудь управиться.

Малышка продолжала жить с бабушкой и дедушкой, сильно скучая и по маме и по Саньке, по последнему даже больше, потому что ей очень не хватало неистощимого на выдумки братца.

Начало https://www.stranamam.ru/post/14937081/

Продолжение https://www.stranamam.ru/post/14939211/