кто из нас может быть "Олей"

February 15th, 2022, 10:56 pm 1 position in rating

Про санитарку Олю

Пациентке страшно. Она просит Олю, санитарку, посидеть рядом и подержать её за руку. Оля держит её несколько минут, а потом уходит: у неё двенадцать пациентов, всех нужно накормить, напоить, повернуть, помыть, слить и записать мочу и содержимое дренажей, свозить на исследование, поговорить, утешить, вывезти трупы, вымыть и перестилить койки и провести влажную уборку во всём блоке.

Но пациентка зовёт Олю снова и снова. Она болеет долгой и неизлечимой хронической болячкой, сейчас развились осложнения, которые мы пытаемся вылечить. Но даже если всё получится, она останется инвалидом, её максимумом будет коляска под чьим-нибудь присмотром. А если не получится, она погибнет. И ей одиноко и страшно. Она зовёт Олю, а Оля занята. Заняты и медсёстры — они носятся как метеоры с капельницами и уколами, переводят, принимают, снимают ЭКГ, отмывают желудки и помогают врачам на манипуляциях. К врачам вообще до полудня лучше не обращаться — покусают. Самая доступная, как ни странно, Оля. Она подходит ближе всех, причём во всех смыслах. Она и держит за руку — по паре минут, между всем остальным. А пациентке мало, она злится и зовёт Олю все громче и громче, всё настойчивее и настойчивее. Можно, конечно, накачать её психотропами, но, честно говоря, по полезности Оля намного превосходит дексдор и галоперидол.

В ординаторской (у нас одна комнатка и для отдыха, и для еды) Оля жалуется на пациентку-эгоистку.

— Неужели она не понимает, что я занята???
Collapse

Меня всегда умиляют попытки воспитать взрослых людей и привить им хорошие манеры. Особенно, если эти люди находятся у нас.

— Оля, — вздыхаю я. — Ей просто плохо. Она о тебе вообще не думает.

Сказано коряво, и Оля обижается:

— Всем плохо! Мне вон тоже плохо! Я бы на её месте понимала бы, что не одна тут.

Оля действительно из тех, кому тоже плохо. В посёлке, где она живёт, в глубоком Подмосковье, выключено электричество. Прямо посреди зимы. То ли было много неплательщиков, то ли технические проблемы, я уже не помню. Но Оля осталась в доме без электричества с 10 кошками. Сама она могла бы переехать в квартиру, к сыну (хотя тот вряд ли был бы счастлив), но кошки туда явно не поместятся. Так что генератор на дорогущем бензине съедает всю её очень небольшую зарплату. А скоро весна и хочется купить саженцы крутых роз — Оля обожает розы. А в электричке то дует, то жарко и не удаётся поспать. На работе же я вечно зужу, что нужно сдать анализы на глюкозу и вообще, топать к эндокринологу и к кардиологу — подбирать таблетки от давления. Иначе разобьёт инсульт и будет она лежать как наши пациентки — и кто-то другой будет её поворачивать и менять памперсы. И кардиолог-то у нас через стенку, но ведь страшно! Пить таблетки и признать себя нездоровой страшно...

— Ляг на койку и посмотри, как всё оттуда всё выглядит! — рявкаю я. Это лукавство, конечно. Я, например, с удовольствием легла бы на функциональную кровать и проспала бы пару суток, никого не трогая.

Оля возвращается к своей круговерти, убеждённая, что всё пациенты страшные эгоисты. Что не мешает ей называть их «мой хороший!», радоваться каждой съеденной ложке и правильному стулу, дёргать меня, если у пациента маловато мочи, неправильный стул или что-то не то по дренажам, и каждые десять минут подходить к той самой пациентке подержать её за руку. В отделении с плохими санитарками резко возрастает смертность от кровотечений и от задержки мочи. И от пролежней. И от пневмоний. От санитарок вообще зависит чуть меньше, чем всё. А остальное — от медсестёр. Врач это звучит пафосно, но без сестёр и санитарок он — существо абсолютно беспомощное.

Как классно было до ковида, когда за руки могли подержать родственники! Хотя у этой пациентки единственная дочка с грудным малышом — какое там подержать. И волонтёров у нас не бывает, мы же не ковидный госпиталь. И ординаторов. Так, подходим по очереди, но чаще всех, конечно, Оля. У неё уход за кем-то вшит где-то глубоко в настройки. За больными, за кошками, за розами...

Вот бы ввести в штатное расписание такую должность — держатель за руки. Хотя бы одного на наши 12 коек. Сколько седатиков бы сэкономили, сколько пациентов бы не улетели в психоз и депрессию... Мечты. Неосуществимые. А так бы хотелось!