Традиции

Проснулся я, как всегда, с солнцем, приоткрыл один глаз и посмотрел на неё. Красавица, не смотря на то, что тушь поплыла, и помада вся по подушке размазалась. Она у меня вообще хорошая, хотя и истерит не по делу, нервы шалят. Но это ничего, массажик ей сделаешь, в глаза умильно посмотришь, приласкаешься и только что мурлыкать не начинает. Ручная совсем.

Не буду её пока будить, уж больно экспрессивно она вчера вопила, не как обычно. Совсем без повода, гости ведь отделались лёгким испугом. Ну, упала на них ёлка, ну стол загорелся... А не надо свечи по всему столу расставлять, не еда они... Я её предупреждал, лучше больше тарелок с колбасой поставить, чем эту пожароопасную фигню, но женщины они такие женщины...
О, шевелится! Сделаю вид, что ещё сплю.

— Ой, ой, ой! Ты что??? Ничего что тут я лежу? — только и смог прохрипеть я, прижатый её ногой к кровати.

Раньше бы уже затискала, извиняясь, а тут смотрит, так как будто ищет кого. Может кошмар приснился? О, на кухню пошла! Пойду и я, ёлки свечками, а завтрак — дело святое.

Вчера орала: «Чтоб глаза мои тебя не видели!», — так что аж куранты не было слышно. Я тоже в долгу не остался, сказал, что о ней думаю, правда со шкафа... ну испугался чуток, захотелось стать невидимым, пока она успокоится и перестанет визжать.

Сейчас кофемашину включит, выйду пока, не люблю этот звук. Да и она скоро в ванную потопает, боевой раскрас смывать. Мне тоже надо бы по естественной надобности дойти. Не включила жужжалку, зато зачем-то радио включила. Пританцовывает. Неожиданно! Не задержалась в ванной, даже морду не умыла, бегает по квартире и что-то ищет, а меня упорно не замечает. Не думал, что так обидится. Каждый год ёлку роняю, могла бы уже понять, что это наша с ней традиция!

— Кис-кис, солнышко! Ты где? — почти рыдает.

Ладно, подкрался к ней сзади, трусь об ноги. Ноль реакции. Постояла, рожи покорчила, в затылке почесала, подпрыгнула, как укушенная, и опять понеслась по квартире, даже на антресоли заглянула.

Повторяет, как мантру:
— Кис-кис, лапочка! Иди сюда! — замерла в центре спальни, ждёт чего-то.
«Неужели ещё одного кота завела? Когда успела? А я? А как же я? Столько лет вместе!», — кинулся ей под ноги, кричу:
— Тут я! Тут!!! — и даже лизнул её ногу. Никакой реакции. Почти пнула, так из комнаты рванула. Куртку схватила, в ботинки запрыгнула и так и унеслась на улицу с тушью по всему лицу. Ненормальная!

Побрёл на кухню. Что там на завтрак так и не выяснил же. «Ого! Печень куриная, целая миска! Это всё мне???», — понюхал, полизал, — «Не лезет! Совсем аппетита нет...». Желудок как-то сжался: «Нервы? Кого она ищет-то? И меня игнорирует. Вообще не видит!!!». Лёг рядом с миской, радио что-то про погоду бухтит, потом — «Бам-Бам-Бам!». Опять куранты, полдень говорят... Да какая разница, если она ушла!
Стало так грустно, аж заснул.

Проснулся от звука открывающейся входной двери. Она! Вернулась!
Стартанул навстречу, чуть в стену не врезался на повороте, ору:
— Не уходи больше! Я тебя люблю! Ну их эти традиции! Хоть всю квартиру ёлками уставь, только нового кота не заводи!

Ух ты, одна пришла! Уставился на неё снизу вверх жалобно. А она на меня как-то странно смотрит и молча рот раззевает. Макияж совсем поплыл, видно, что ревела. О, на пол рухнула, меня к себе прижала и рыдает. Дура!

— Солнышко моё, нашёлся! Не буду больше ёлку ставить, ты дороже всех традиций!
— Да не терялся я, истеричка... Любимая! — облизал ей лицо, умыл, ну... как смог... — Пойдём завтракать, печенка заветрится...