Глава третья, в которой жирафику приснился чужой сон

В этот день жирафик Гоша с самого раннего утра был молчалив и задумчив. Придя на берег озера, он сразу сел у воды и стал смотреть на неё, оставаясь совершенно неподвижным. Весь его вид говорил о том, что Гоша размышляет над чем-то очень-очень серьёзным и ничего вокруг его не интересует — ни солнышко, ни тёплый ветерок, ни даже вода, на которую он смотрел.

Первым обнаружил неподвижного жирафика сом Бурлилкин. Было очень странно, что Гоша с ним не здоровался и, похоже, даже не замечал его. Удивленный таким поведением друга, сом спросил:

— Гоша, а что ты делаешь, ничего не делая?

— Думаю, — ответил жирафик и продолжил думать, ничего не делая.

Бурлилкину понравилось занятие Гоши, и он решил присоединиться к нему.

После того как Гоша и Бурлилкин успели уже немного подумать вместе, пришёл Быка. Увидев двоих застывших без малейшего движения друзей, он, сильно озадаченный, поинтересовался у них:

— Я, му-у, что-то не пойму — а что вы делаете-то?

— Мы не делаем, а думаем, — ответил Бурлилкин.

— Ну и му-у! А разве можно только думать и ничего не делать? Я, например, когда думаю, всегда ещё и жую, — сказал Быка.

— Можно, как видишь. Мы вот с утра уже так можем, — пояснил сом.

Быке очень понравилось такое лёгкое занятие, и он начал устраиваться на травке, чтобы, лёжа на боку, подумать с друзьями.

Теперь Гоша, за всё это время не пошевелившийся ни разу, Бурлилкин и Быка думали вместе. И думали они так до тех пор, пока не пришёл ёжик Иголкин.

Ёжик, уперев лапки в бока, с любопытством спросил:

— Ну что, думаете?

— А откуда ты узнал, что мы думаем, ведь мы ничего не делаем, и я даже не жую? — удивился Быка.

— Да. Откуда? — поддакнул Бурлилкин.

— Как откуда? Всегда так и бывает — если кто-то ничего не делает, то говорит, что он думает, — ответил ёжик. — А, кстати, о чём вы думаете, раз уж вы ничего не делаете?

Бурлилкин и Быка вопросительно посмотрели друг на друга, словно спрашивая самих себя — о чём же они думали?

— Я подумал, что раз нечего жевать, то и думать не о чем, — ответил Быка.

— Любопытно, — сказал ёжик, удивленно покачав головой.

— А я подумал, как Гоше тяжело думать «снизу вверх». Поэтому, наверное, он сидит и ждёт, пока то, о чём надо думать, дойдёт снизу до головы, — сказал сом Бурлилкин.

Тут они все вместе посмотрели на Гошу, который так до сих пор и сидел, не обращая на них ровно никакого внимания.

— Гоша, ты что всё-таки делаешь: ещё ждёшь, пока дойдет «снизу вверх» то, над чем надо думать, или уже думаешь над тем, что дошло? — спросил Иголкин.

— Уже думаю, — ответил он «сверху вниз».

— А о чём ты «уже» думаешь?

— Я думаю, что мне приснился чужой сон, — ответил жирафик.

— Ка-а-к?! — в три голоса спросили его одновременно Бурлилкин, Быка и Иголкин.

— Вот так. Случайно, наверное. Сон не мой, а приснился мне!

— Подожди-ка, — сказал Иголкин. — Давай разбираться. Сон был?

— Был, — подтвердил Гоша.

— Спал ты? — уточнил на всякий случай ёжик.

— Я.

— Ну вот — значит, сон твой, — заключил Иголкин с облегчением.

— Нет, — настаивал Гоша.

— Ка-а-к?! — опять в три голоса спросили его одновременно Бурлилкин, Быка и Иголкин.

— В том-то и дело! Если бы сон был мой, то я бы его запомнил. А я не могу вспомнить сон… Никак!.. Значит, он и не мой вовсе.

— Ну и ну! Что же теперь делать? — недоумевал Иголкин, потеребив лапкой иголки на голове. — Значит, кто-то остался без сна? Может, этот кто-то до сих пор не может заснуть из-за того, что его сон по ошибке перебрался в чужую голову?

— Очень может быть, — загадочно заметил сом. — А где, кстати, Мурашка?

Друзья стали смотреть по сторонам, но муравья нигде не было видно.

— Вот всё и прояснилось! Не его ли это сон приходил к тебе? — спросил Гошу Иголкин и, не дожидаясь ответа, предложил: — Пойдемте скорее к Мурашке!

Друзья, не откладывая, все вместе поспешили к дому муравья. Даже сома Бурлилкина захватили в ведре с водой.

Когда они пришли к муравью, тот сидел, опустив голову, не обращая на них никакого внимания. Худшие предположения о потерянном сне, похоже, сбывались.

— Мурашка, что с тобой случилось? — обеспокоенно спросил Иголкин.

— Я потерял сон, — ответил тот, даже не поднимая головы.

— Ка-а-к?! — в четыре голоса спросили его одновременно Бурлилкин, Быка, Иголкин и Гоша.

Мурашка всегда был весь в заботах из-за своего дома в лесу. А ещё у него была целая тысяча родственников! От этого всего и пропал у него сон.

— Да. Я потерял сон. Я так надеялся, что хоть во сне отдохну от забот. Но сон пропал, — сказал Мурашка, взявшись лапками за голову.

— Мы знаем, где его искать! — важно сообщил Бурлилкин.

Мурашка с интересом поднял голову и в ожидании ответа вопросительно посмотрел на них.

— Да-да. Знаем — он у Гоши! — подтвердил Иголкин, указывая лапкой на жирафика.

Мурашка с трудом выдавил из себя маленькую улыбку, лишь бы не обидеть друзей, которые пришли его навестить в трудную минуту.

— Как это может быть, чтобы мой сон оказался у Гоши? — недоверчиво и почти без надежды спросил Мурашка.

— А вот так! Сегодня Гоше приснился чужой сон. И теперь он не знает, чей это сон и что же с ним делать! — с радостью сообщил ёжик.

— А почему это не его сон? Почему он так решил? — поинтересовался, чуть оживившись, Мурашка.

— Потому, что сон был, а о чём он, я не помню. Просто этот сон не для меня, — ответил Гоша.

Мурашка заинтересовался Гошиным предположением: вполне возможно, это действительно его сон приходил к жирафику. Вот только одно смущало:

— А как вернуть мой сон обратно ко мне?

Об этом друзья пока совсем не думали, и что теперь надо было делать, им тоже было непонятно. Они долго сидели в растерянности, но выход из безвыходного положения никак не находился. Мурашка из-за этого совсем расстроился, так как его появившаяся надежда снова исчезла.

И тут Бурлилкин придумал гениальный способ передачи чужих снов: тот, у кого оказался чужой сон, и тот, у кого сон пропал, должны одновременно лечь спать, но только обязательно голова к голове. В этом случае сон, по мнению изобретателя, должен был сам собой из «чужой» головы «примагнититься» в «свою».

Идея понравилась всем! Оставалось только решить — где искать пропавший сон?

— Разве можно найти пропавший сон у Мурашки, если он у него пропал? Надо искать там, где он нашелся, то есть у Гоши! — настаивал сом, говоря из ведра, словно какой-нибудь докладчик с трибуны.

Тогда было решено, что раз потерянный сон обнаружился в доме Гоши, то искать его надо именно там, а, следовательно, и спать надо идти туда.

Все тут же дружно направились к Гоше. Откладывать было нельзя, потому что Мурашке становилось всё хуже из-за пропажи сна. Да и Гоше надо было что-то делать с чужим сном, чтобы быстрее вернуть его владельцу.

Как и предлагал Бурлилкин, Гоша с Мурашкой легли спать голова к голове. А уже через пару минут первыми их успехами поинтересовался Иголкин:

— Ну как? — спросил он Гошу.

— Пока никак, — ответил Гоша.

— А ты, Мурашка, как? Заснул?

— Нет, пока сон не «примагнитился».

Таким образом, «засыпающим» пришлось продолжить засыпать, а «ожидающим» — ожидать.

В засыпании-ожидании прошло около пяти минут. Теперь с нетерпеливым вопросом к жирафику обратился Бурлилкин:

— Гоша, ты спишь?

— Нет, не сплю.

— А ты, Мурашка?

— Нет, не сплю.

— Ну, ладно… Тогда надо ждать, — сказал сом, вздохнув.

Пришлось засыпать и ожидать ещё минут пять, пока не выдержал Быка:

— Гоша, что ты видишь во сне? — спросил он.

— Пока ничего не вижу.

— А ты, Мурашка?

— Пока ничего не вижу, только слышу.

— Вот здорово! Сработало! Бурлилкин настоящий изобретатель! — обрадовался Быка. — А что ты слышишь?

— Я слышу, что вы постоянно спрашиваете то Гошу, то меня.

— Ну, вот тебе и му-у. Нас-то неинтересно слышать. А сон слышно? — расстроенно переспросил Быка.

— Нет, сон не слышно. Только вас.

— Тогда надо ещё немного подождать. Может быть, мы торопимся, а сон не торопится и «примагнитится» чуть позже, — со знанием дела заключил Иголкин.

— Да. Надо подождать, — согласился Бурлилкин, опять вздохнув.

— Раз, му-у, надо, значит, надо, — согласился и Быка.

Друзья, набравшись терпения, снова принялись ждать. Так ждали они, пока домой не вернулась мама Гоши.

— Что тут у нас происходит? — спросила она.

— Мы ждём сон, — ответил Гоша.

— Та-а-к, — сказала мама. — А что, собственно, произошло? Почему вы ждёте сон?

Гоша рассказал, как ему случайно приснился чужой сон и как он потом думал, что с ним делать. Затем рассказал, как в это же самое время у Мурашки пропал сон и о том, что изобрёл Бурлилкин.

— Теперь понятно, — сказала мама Гоши.

Внимательно посмотрев на Мурашку, она по его усталому виду сразу поняла, что пропавший сон где-то уже совсем рядом с ним. Ничего не оставалось, как только предложить трудяге скорее прилечь отдохнуть у них. Мама Гоши хорошо помнила, как муравей рассказывал ей однажды, что у него дом в лесу и тысяча родственников. Конечно, ему приходится нелегко — столько хлопот у малыша!

Мама выделила Мурашке самое укромное и самое тихое место в доме, чтобы его никто не смог побеспокоить — ни четверо его друзей, ни тысяча его родственников.

А вот для того, чтобы Гоше вернуть его сон, у мамы было другое верное средство, которое она и предложила ему:

— Гоша, что касается твоего сна, то есть у меня одно специальное упражнение, после которого сон обязательно вернётся к тебе в эту же ночь.

— Я с удовольствием его выполню! — с радостью пообещал Гоша.

— Но смотри, оно непростое, на самом деле, и придётся потрудиться.

— Я согласен!

— Хорошо. Тогда тебе необходимо принести в огород столько вёдер воды из озера, сколько букв в ваших именах! Причем ни ведром меньше, ни ведром больше.

Друзья, переглянувшись друг с другом, принялись считать буквы.

Ус Бурлилкин — это одиннадцать вёдер. Мурашка — ещё семь. Иголкин — тоже семь вёдер. Быка и Гоша — за каждого по четыре ведра. Итого насчиталось тридцать три ведра!

— О-го-го! — изумился Гоша.

Это была нелёгкая задача для ученика на каникулах. Но делать нечего — надо же было сны вернуть на свои места.

Гоша принялся таскать воду из озера в огород.

Бурлилкин, Иголкин и Быка сидели и считали каждое ведро, постоянно перепроверяя друг друга — вдруг ошибка! Все понимали, как важно её не сделать и принести ровно тридцать три ведра.

Гоша трудился без передышки. После каждого десятка ему казалось, что количество уже принесённых ведер не прибывает, а, наоборот, убывает, и он не сможет выполнить задание правильно.

Последние три ведра рядом с ним до озера и обратно шли и Быка, и Бурлилкин у Быки в ведре, и Иголкин. Они как могли подбадривали Гошу, убеждая, что осталось совсем чуть-чуть и что они сосчитали всё верно.

Наконец дело было сделано. Гоша едва дошёл до своей кроватки и сразу упал на неё от усталости.

— Теперь надо скорее спать, а к утру все сны окажутся на своих местах, — незаметно улыбнувшись, сказала мама.

Гоша, правда, этого уже не слышал. А все, кто ещё не спал, пошли по своим домам, обсуждая между собой, откуда мама Гоши всё это про сны и буквы знает.

На следующий день самым ранним утром Быка с Иголкиным, захватив в ведре Бурлилкина, поспешили к дому жирафика.

Когда они пришли, то увидели маму Гоши, не торопясь работающую в огороде. Но ни Гоши, ни Мурашки нигде не было видно.

— А где Гоша с Мурашкой? — спросили они.

— Да никак со своими снами не расстанутся! — ответила мама.

— Ка-а-к?! — в три голоса спросили её одновременно Бурлилкин, Быка и Иголкин.

Но делать было нечего, и пришлось им ещё до обеда ждать, пока Мурашка во сне «примагничивал» свой сон от Гоши.

А вот откуда в заграничной Африке про всё это знают — ну, про то, что надо буквы считать?! Непонятно…