Записки из страны детства: Надежда Чудова (7)

Вот их имена: Михаил, Вадим, Сергей, Елизавета, Юрий, Михаил, Александр, Даниил, Артемий, Алексей, Ангелина, Елизавета, Зинаида, Виктор, Кристина (сестра Вадима). Да сохранит Господь всех сирот и оставшихся без родительской заботы
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++


Каждому Господь дает те уроки и тех людей, которые необходимы именно ему и именно в этот момент. Бывает, что доброе и полезное подается нам от тех людей, от которых мы этого и не ожидаем. Мне хочется поделиться теми неожиданными уроками, которые давались мне во время работы воспитателем.


Детский дом, в котором я работала, находился в сельской местности (сейчас он закрыт по госсокращению). С одной стороны нашего учреждения находилась школа, с другой – храм. Это давало возможность посещать с детьми богослужения, участвовать в таинствах.

У меня была группа из самых младших детей (от 1-го до 5-го класса). Всего лишь 14 человек. Но когда приходишь в группу, тебя одновременно окружают 14 ребятишек, все они начинают одновременно делиться своими радостями и горестями, искренне ожидают внимания, душевного тепла и задают массу важных вопросов. И каждому хочется, чтобы ответили именно ему и именно сейчас. Как одной воспитательнице одновременно ответить на 14 вопросов? Как уделить внимание каждому? Как никого не обидеть, не оставить незамеченным? Лично я терялась, как решить эту задачу. У меня было много ошибок и «ляпов», о которых сейчас сожалею и которые уже не исправить.

Но каждый из моих деток зачастую поворачивался такой стороной души, что я уже не удивляюсь поговорке «устами младенца глаголет Истина». О каждом из них можно многое рассказать, все детки имеют за своими хрупкими детскими плечиками множество перенесенных скорбей и трагедий. Но в тем большей степени Господь помогает таким малышам. И, думаю, у них стоит поучиться и мужеству, и терпению, ведь многие наши скорби незначительны в сравнении с их скорбями.

Лиза

Эта удивительная девочка иногда выдавала такие суждения, каких не услышишь и от давно воцерковленных.



Вот, например, проходит кружок ИЗО. Все сидят за одним большим столом, составленным из нескольких парт. Комната залита солнышком, настроение творческое. Тема свободная. Одна девочка – тоже Лиза, только постарше – размышляет вслух, что бы ей нарисовать. Решает срисовать икону Пресвятой Богородицы. Я осторожно возражаю:

– Ведь это образ Самой Царицы Небесной, сможешь ли?

Надо сказать, что у этой Лизы есть и художественные способности, и гордынька.

Лиза настаивает:

– Я хочу! Ведь срисовала же я икону Господа!

Это действительно было и получилось у нее хорошо. Большая Лиза упрямится и пытается срисовать образ. У нее не выходит, и она возмущается:

– Ну, почему не получается?! Ведь срисовала же я Господа!

И тут маленькая, восьмилетняя Лиза ей отвечает:

– Это не ты Его нарисовала, это ОН ДАЛ тебе СЕБЯ нарисовать.

У меня до сих пор нет такого восприятия жизни. Как часто, когда у нас что-то получается, мы присваиваем себе все заслуги, в то время как «без Господа не можем ничего творить».

Еще о Лизе

Однажды делаем уроки со вторым классом. Приходят наши пятиклашки (они учатся во вторую смену), среди них есть мальчик Вадим. Ему 12, начинается переходный возраст. Вадим стремится быть лидером и усиленно противится всем авторитетам и утверждениям. Надо сказать, что в нашей группе все воспитатели верующие, стараются ходить в храм, воцерковляться. А значит, все дети знают, что наш мир и человека создал Господь. Так вот, заходит Вадим и с порога заявляет:

– А нам в школе сегодня сказали, что человек произошел от обезьяны, а вовсе не Господь нас создал.

Возникает короткая пауза.

Я не успеваю даже начать что-либо объяснять, как та же маленькая Лиза говорит:

– Ну да, Вадим, ты, может, и от обезьяны произошел, а меня Господь создал.

Вадим и не рад уже своим словам – кому хочется быть родственником обезьяны? Другое дело – быть чадом Божиим! Вот такое чадушко эта самая маленькая Лиза. Ей было тогда всего 8 лет. Родители в разводе. Отец в тюрьме. Мама лишена родительских прав. Дедушка с бабушкой, мягко говоря, не любят маму Лизы. Представьте измученное сердечко этого ребенка. Она любит каждого из родных, а они ссорятся. Эта скорбь, боль сердца – страшнее физической. И при этом она умудряется каждого утешить, подолгу разговаривая по телефону.

Несмотря на трудности, Лиза не озлобилась. У нее осталось любящее, утешающее сердце. Мне бы тоже хотелось хоть капельку ее мужества. Хочется добавить, что родным Лизы все же удалось оформить опеку, хотя это казалось невозможным. Но, по молитве ребенка, невозможное стало возможным, исполнилось ее желание, слава Богу.

И снова о Вадиме. И его сестре Кристине

Этот мальчик жил по законам мира сего. Всеми приемлемыми и неприемлемыми средствами он завоевывал для себя лучшее место под солнцем. Лучшее яблоко, самая красивая одежда, игрушки должны доставаться Вадиму, и неважно, что для этого придется, например, обидеть младшего. У Вадима была сестра, Кристина, она уже выпустилась из детского дома и училась в городе. Она очень старалась, чтобы Вадим чувствовал, что у него есть семья. Она вырывалась на выходные в село и привозила братишке гостинцы – лакомства и даже одежду. Средства использовала из тех, которые выдавали для нее самой. Вадим очень радовался таким приездам сестры. Сказать радовался – этого мало, мальчишка просто оттаивал. Но когда приходило время Кристине уезжать, Вадим никак не мог с этим смириться. Он держал сестру за руку, не давал ей уходить, плакал, ругался. И трудно было поверить, что это тот самый мальчик, который всегда с известной долей презрения и ухмылкой относился ко всякого рода неприятностям, вроде того, если за что-нибудь отругают, или даже если ненароком упадет и ушибется. По крайней мере внешняя реакция на трудности – ухмылка и какая-нибудь шутка. Никаких сентиментальных переживаний и слез. И тут такое. Для него это было настоящее горе… Кристина все-таки уехала.

Подошло время обеда. Все наши малыши пошли кушать, а Вадим отказывается. Уже не плачет, но переживает. Сел, отвернулся от всех, закрыл лицо руками. Пробую с ним поговорить, слова подбираются с трудом.

– Ты сильно переживаешь, тебе, наверное, совсем не хочется, чтобы Кристина уезжала? Одиноко, и кажется, что ты один на белом свете. Я тебя понимаю, я чувствовала похожую боль, когда умер мой отец. Да, не у всех людей полные семьи. Но все же, слава Богу, у нас есть близкие, дорогие люди. А ведь бывает так, что человек совсем один на белом свете. Вот, посмотри сам, у тебя хотя бы есть Кристина, а в нашей группе есть такие, у которых вообще никого нет. Вот, например, Саша – мама умерла, а братьев, сестер и других родственников нет. И никто к нему не приедет, не привезет гостинцев (хотя совсем не в них дело, ты же понимаешь), не назовет даже братишкой никогда. Понимаешь – НИКОГДА. Ведь ты сам знаешь, что родных не заменят никакие самые добрые, но чужие воспитатели.

Реакции на свои слова я не увидела никакой. Оставила Вадима в группе – на переживания тоже необходимо время. Но вот настало утро следующего дня: дети позавтракали, и начались суматошные и деловитые сборы в школу. Каждый занят своим делом: кто-то решает, какую рубашечку одеть, кто-то собирает спортивную форму, я помогаю всем по необходимости. И вдруг вижу такую картину: Вадим помогает одеваться Саше (тому, у которого нет родных). Отдает свои любимые серые брюки (Вадиму они чуть-чуть маловаты, но он всегда ревностно охранял их и доказывал, что это его и он никому не отдаст). Саше они, конечно, чуть великоваты, но Вадим не оставляет своей цели – «добывает» ремень, и вот, Саша наконец-то собран. И сразу видно, что собирался он не сам, обычно его надо подправлять, а тут видна рука Вадима, который любит лоск и аккуратность. Собирать кого-то из младших в школу, а тем более отдавать свои вещи – это совсем несвойственно Вадиму, скорее, наоборот, надо ожидать, что он отберет у младшего какую угодно понравившуюся вещь, и следить, чтобы такого не произошло. А уж заботиться о ком-то – это уже из ряда вон!


Я смотрю на собранного Сашу, на деловитого Вадима – и понимаю, насколько же удивительно устроена душа человека, а тем более ребенка – маленького, но уже человека. Вадим смог, несмотря на свое личное горе, помочь тому кому, кому было труднее, чем ему самому.

Как часто мы в своих жизненных трудностях оказываемся неспособны подняться над своим горем и увидеть чужую боль, запрятав в глубину свою собственную, служить и помогать другим. Думается, Господь и ждет от нас этого – «отвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Мною» (Мф. 16, 24) и «возлюби ближнего своего, как самого себя» (Мф. 22, 39). Я так не могу. А маленький, двенадцатилетний ребенок смог, пусть совсем на чуть-чуть, отвергнуться себя и посочувствовать другому, помочь, дать капельку тепла, несмотря на то, что сам горевал о своей оставленности. Он сам грустил о сестренке, и, возможно, ему хотелось поступить совсем по-другому.

Кристина тоже не совсем обычная девочка, общалась я с ней совсем немного, пару летних месяцев до того, как она выпустилась, к тому же она была в старшей группе. Эта девочка приходила к нашим малышам и проводила с ними время: то читала что-нибудь, то просто разговаривала. С ней приходили некоторые другие девочки. Кристина говорила: «Вот, мы тоже были маленькими, и нам очень не хватало материнской заботы, душевной теплоты, общения, внимания взрослых. Нам хотелось ласки и внимания побольше, но у нас этого не было». И когда она подросла, стала сама ходить в младшую группу и уделять внимание малышам. «Пусть им будет лучше, чем нам». Вот такая девочка.

Обычно бывает наоборот: «Ах, со мной так поступили, значит, и я так буду поступать». А надо так – тебе зло, а ты в ответ – полною мерою, от всего сердца – добром. Мне чего-то не хватало, так пусть у другого не будет такой нужды, если, конечно, я смогу ее восполнить. Как легко ложатся эти строчки на бумагу, но как же трудно это бывает в жизни. Тут уж хотя бы не обидеться, сдержать злые мысли.

Настя

Родители ее умерли. У нее была болезнь, из-за которой в горлышке ее вставлена трубка, поэтому Настя в школу не ходила – учителя приходили к ней. Настя – очень живая девочка, деятельная, неунывающая, любит пообщаться, любит ходить в храм. Справедливости ради нужно сказать, что в храме Настюшка вовсе не стоит как свечка – то разговаривает со свечницей и помогает, выполняя какие-нибудь легкие поручения, то общается и отвлекает прихожан. Но кто знает сердце человека? Мы, люди, можем видеть только внешнее, а мысли, сокровенные чувства и молитвы видны только Богу, праведно и милостиво судящему нас. Ей, как и другим деткам, очень хотелось, чтобы ее забрали родственники – родные тетя и дядя, которые уже забрали ее младшего братика. Но саму Настю не отдают по причине болезни, и шансы на исполнение ее мечты равны нулю. Мы, воспитатели, собирая детей в храм, говорили, что Господа обязательно нужно просить – молиться о своих сокровенных желаниях, и Господь поможет, если это доброе дело. И Настя молилась, как умела – и о своих родителях, и за себя. И вот однажды подбегает ко мне и говорит: «А меня заберут! Меня тетя заберет, мне Лада Георгиевна (завуч) сказала!»



Я же, зная, что это невозможно, и говорила мне об этом та же Лада Георгиевна, все-таки говорю: «Очень рада за тебя, слава Богу!». Ведь нельзя же так вот взять и разрушить надежду маленького человека, но и давать ложные надежды тоже нельзя. Сама, конечно, сразу иду к завучу, чтобы выяснить правду. И тут оказывается, что действительно чудесным образом удалось оформить опеку, хотя сначала в этом категорически отказывали. Это настоящее чудо, чудо Божие по молитве искреннего детского сердечка, твердо верящего во всемогущество Божие. Как же иногда не хватает такой веры! Бывает, накатывает какая-нибудь житейская туча – и опускаются руки, словно забываешь, что Господь всегда рядом. Даже если упал, расшибся, и кажется, что Господь оставил тебя и все обстоятельства против, на самом деле просто сейчас нужно чему-то научиться, что-то исправить или, может, просто потерпеть, чтобы не пришлось терпеть вечные муки в будущей жизни. И снова выглянет солнышко, разведет Господь грозные тучи и помилует.

Только бы не оставлять веры, не отчаиваться. Ведь маленькой Насте было, наверное, нелегко победить малодушие и продолжать молиться, хотя все взрослые (доброжелательные и заботливые, а вовсе не равнодушные и злые) говорили, что ничего не получится, хотя они и рады бы помочь. И ее вера победила.

***

В нашей группе было 14 деток, 10 из них забрали в семьи, затем – еще двоих. Очень хочется, чтобы Господь уберег их, управил по жизни и защитил, чтобы каждый из них шел к Богу, хотя бы маленькими шажками.

Имена детей – настоящие. Если можно, помолитесь о них – таким деткам очень трудно адаптироваться в этом мире без поддержки родителей. Вот их имена: Михаил, Вадим, Сергей, Елизавета, Юрий, Михаил, Александр, Даниил, Артемий, Алексей, Ангелина, Елизавета, Зинаида, Виктор, Кристина (сестра Вадима). Да сохранит Господь всех сирот и оставшихся без родительской заботы!



Надежда Чудова
http://www.pravoslavie.ru/119002.html

31 января 2019 г.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++


Основатель частной школы Алла Соломаха: «Почему я не миллионер!»

В России у родителей много претензий к качеству школьного обучения. Иван и Алла Соломаха, родители троих детей, к вопросу образования подошли фундаментально: открыли школу, где обучают по той программе, которую они сочли оптимальной. Но добрые дела редко совершаются без искушений. О сложностях и радостях частной православной школы рассказывает Алла Соломаха.


Действующие лица:
•Иван Алексеевич, 44 года, руководитель проекта «А-молоко»
•Алла Эдуардовна, 42 года, режиссер, выпускница РАТИ
•Алексей, 10 лет
•Анна, 8 лет
•Николай, 6 лет

Место действия: село Ильинское Дмитровского района Московской области, школа при храме Рождества Христова (настоятель протоиерей Олег Давидкевич).

Как возникла идея и что из этого вышло

Изначально у нас не было идеи открывать школу. Я просто хотела, чтобы мой старший сын Алексей обучался по грамотной программе. Тогда, в 2014-м году, я ничего не знала ни про образование, ни про школы, но для сына хотелось выбрать самое лучшее. Начала сравнивать разные учебники, смотреть учебные заведения в Дмитровском районе Подмосковья – и поняла, что все это меня не устраивает. В первую очередь я стремилась к тому, чтобы нас окружали воцерковленные люди.




Если бы в Дмитрове, как в Сергиевом Посаде, была православная гимназия, я бы отдала детей туда. Но здесь ничего подобного не было. Тогда я решила, что оформлю Алексея на семейное обучение и сама буду с ним заниматься. Но в таком обучении есть огромный минус: отсутствие общения с другими детьми. Дело даже не в социализации – под общепринятым термином я подразумеваю нечто иное и считаю школьную социализацию отсутствием социализации. Ребенку нужна здоровая конкуренция: он должен видеть, что вот это у него получается лучше, а это необходимо подтянуть. Так возник вопрос создания отдельного православного класса.





Мы задумались: где будут проходить занятия класса? При нашем храме Рождества Христова в селе Ильинском было церковно-приходское здание, которое решили отремонтировать. Стали работать с документами и выяснили, что сто лет назад там как раз и располагалась школа. Это нас воодушевило; но когда мы пришли смотреть здание с архитектором и строителями, оказалось, что у него 100% износ. Отремонтировать не удастся. Тогда нашли место под новую постройку.


У нас был проект одноэтажного здания на плоском фундаменте, с мансардным этажом для подсобных помещений. Но в процессе стройки выяснилось, что фундамент класть нельзя из-за особенностей грунта. Нужно рыть котлован, заливать опорные стены – а это уже цокольный этаж. Когда был готов первый этаж, мы поняли, что на мансарде ничего не экономим, и можно почти за те же деньги сделать обычные стены и кровлю – так появился второй этаж. И из мини-проекта совершенно невероятным образом всё это выросло в огромное трехэтажное здание, включающее в себя классы, трапезную, спортзал, мастерские… Всё это возникло, к нашему ужасу. Когда начиналась стройка, мы с Иваном оба недоумевали, зачем мы в это ввязались. Вопрос, где брать деньги, стоял очень остро. И откуда они брались и берутся до сих пор, я не очень понимаю.

О программе

В России сейчас есть всего две программы, утвержденные ФГОСом, и при этом огромное количество всевозможных учебников. Любая школа может выбрать всё, что хочет. К сожалению, в большинстве учебников увеличение объёма информации идет не за счёт углубленного изучения предметов, а за счёт более сложного изложения материала. Как будто дети, приходя в школу, должны сами догадаться, что 1+1=2. Для детей это архисложно, им надо объяснять, а существующие программы не объясняют. Кроме того, школа сейчас направлена не на получение знаний, а на формирование универсальных учебных действий. Ребенок с первого класса должен знать, где найти информацию, как ее найти, как ее обработать – а по-хорошему эти навыки должны формироваться годам к 12. В начальной школе ребенок неспособен написать реферат, сделать самостоятельную работу – всё это приходится делать родителям и репетиторам. Обучаемы по такой программе только 20% детей – это дети с интеллектом выше среднего, и, в принципе, их можно научить по любой программе. Но 80% детей не могут так учиться, для них это слишком сложно.


В нашей школе обучение идет по программе «Русская Классическая Школа». Когда я только начала исследовать разные программы, я была в недоумении, потому что мне ничего не нравилось. Мне вообще педагогика не близка, я по профессии актриса драматического театра, учить не умею и не люблю, умею работать только со взрослыми людьми. А дальше вмешался Божий Промысл. Моя подруга работала директором православной гимназии в Звенигороде. Я спросила ее, можно ли приехать, посмотреть, как там у неё всё устроено, – она, конечно же, пригласила меня. И вот я вошла в класс, и мне сразу же бросились в глаза учебники, лежащие на столе. Сначала они понравились мне внешним оформлением, а когда я начала их листать, и содержанием тоже. Я спросила: что это за программа? Мне ответили: Русская Классическая Школа. Разузнав о ней подробнее, я поняла: это то, что я искала. За несколько лет обучения я ни секунды не была разочарована своим решением и только благодарю Бога, что нашла эти учебники.

Создатели Русской Классической Школы называют ее «природосообразной программой». То есть она не противоречит возрастным особенностям детей, их естественным потребностям. Обучаясь по этой программе, любой ребенок, не имеющий медицинских отклонений, способен выполнять домашние задания без помощи родителей. Во-первых, в учебниках очень грамотно излагается материал. Во-вторых, идет постоянная отработка полученного навыка, чего нет в программах, утвержденных ФГОСом. Кроме того, материал пропитан историей России, правильным православным духом, без нажима. История очень доступно преподается с первого класса. Детям прививают любовь к Родине, правильное отношение к семье. Далее, вся словесность – это Константин Ушинский. Блок математики – очищенные от идеологии советские учебники Пчелко и Поляка. Плюс занятия каллиграфией. Помимо того, что эстетически приятно посмотреть, как пишут дети, при письме пером и чернилами в юном возрасте формируется много полезных навыков. Еще мы ввели в нашей школе дополнительные предметы – шахматы, Закон Божий, английский, рисование, церковнославянский язык.

Об экзаменах и ЕГЭ

Меня пугали, что детей, родители которых выбрали семейную форму обучения, будут «резать» на итоговых работах в школах, предвзято относиться… Должна с радостью и благодарностью сказать, что нас это никак не коснулось. Директор школы, в которой мы аттестовываемся, к нам внимательна, учителя помогут и подскажут, все доброжелательны и идут на контакт – это очень приятно. Когда мы приходим сдавать итоговые контрольные работы, мы пишем те, которые приняты в школе. И для наших детей это не составляет труда. Я объясню, почему.


Главная проблема современных младшеклассников (помимо сложных программ) – то, что они заучены. Особенно если родители хотят, чтобы ребенок был отличником, нанимают ему репетиторов – он напряжется и выучит. Но потом программа усложняется, появляются новые предметы, где нужно думать, анализировать – а он думать не научен. Его никто не просил думать – его просили знать и отвечать. И желательно отвечать на 100 баллов, в крайнем случае – на 86, потому что 85 – это ухудшение показателей и снижение рейтинга. Мало того, что ребенок постоянно участвует в борьбе за рейтинг, о чем он вообще не должен знать в этом возрасте, он находится в бесконечном стрессе и уже со 2–3 класса думает, как он будет сдавать ЕГЭ.

Я считаю, что человека, обладающего фундаментальными знаниями, можно натаскать на решение тестов ЕГЭ за полгода. Вопросы там простые, времени дается много; самое сложное – понять, чего от тебя хотят, потому что задания сформулированы очень заковыристо. Теряешь мысль на третьем предложении. Уже с первого класса задания формулируют только так.

Мы весь год учимся по своей программе, а когда подходит время сдачи тестов в школе, за месяц начинаем готовиться. Когда дети читают задания в первый раз, они вообще не понимают: что от них требуется? Мы разбираем тексты один раз, другой, и за месяц дети начинают понимать, как это делать. В принципе, в тестах всё то же самое, что мы изучаем на своих уроках: определить подлежащее, сказуемое и так далее, –но сформулировано очень сложно. И поскольку наши ученики получают углубленные знания в доступной форме, они не испытывают замешательства, отвечая на вопросы тестов.

Об учителях

Труднее всего найти хороших учителей, потому что человеческий фактор просчитать невозможно. Я делала ошибки и до сих пор в поиске оптимального алгоритма действий. Пока я склоняюсь к тому, что не хочу брать на должность учителя начальных классов человека, который долгое время проработал именно в младшей школе (хотя в нашей школе есть два таких педагога, но это, скорее, исключения). Таким педагогам очень трудно перестроиться. Лучше взять учителя-предметника. У него есть педагогическое образование, но нет стереотипов обучения младшеклассников. Ему гораздо легче с нуля понять эту программу и понять, что от него требуется. Переделывать устоявшиеся навыки крайне сложно.

И самый главный критерий – учитель должен любить людей. Он должен быть добрым. Потом уже все остальные качества; в первую очередь – добрым. Набирая детей в школу, я сталкиваюсь с проблемами психологического характера, с возрастными особенностями. Конечно, детей можно сделать удобными с помощью грамотных манипуляций – они станут очень послушными, будут сидеть тихо, отвечать четко, но это бомба замедленного действия. Для детей такое поведение противоестественно, они не должны такими быть. Идёт подавление их воли, а подавляемая воля в каком-то возрасте выльется в большие проблемы. И учитель должен маневрировать, чтобы и дисциплину соблюсти, и ребенка не переломать через колено – такое может только добрый человек, потому что доброта развивает терпение.


Сейчас у нас очень хороший коллектив. Моя функция – обеспечивать атмосферу в школе. Я слежу за тем, что происходит, учителя дают мне отчёт о проведенной работе. Конечно, это не та отчётность, которая сейчас существует в школах; у нас нет никакой бумажной волокиты. Зарплата наших педагогов не зависит от количества часов. Учителей нужно жалеть, разгружать от лишних функций, иначе они очень быстро выгорают и на уроках просто механически начитывают материал.

О финансах и родителях

Зарабатывать в сфере образования очень сложно. Начнем с того, что классы должны быть от 15 человек и больше. В нашей школе сейчас три класса, в одном 5 учеников, в двух других по два. Я прихожу к выводу, что оптимальное количество человек в классе – не больше 6. 10 – это максимум. Родители учеников вносят пожертвования, чтобы мы могли оплачивать учителей, но эти деньги покрывают лишь 50% наших расходов. У меня достаточное количество желающих поступить в школу, имеющих возможность платить деньги, но у нас с ними разные цели. Людям просто удобно здесь учиться по каким-то своим соображениям, они решают свои проблемы. А я бы хотела видеть в школе многодетных православных мам, и поэтому я все время развожу руками и говорю: ах, почему я не миллионер. Если бы я имела возможность брать детей, которые мне нравятся, в том количестве, которое мне нужно, это было бы идеально. Но Господь так не устраивает, у Него другие планы. Не надо думать, что мы благотворители и меценаты – ничего подобного. Очень часто случаются кризисы, что у меня, что у Ивана; хочется всё бросить, закрыть, зарыться головой в песок и ничем этим не заниматься, потому что это: а) огромные вложения; б) страшные искушения.





Я через день говорю себе: зачем я это делаю?! Особенно когда сталкиваюсь с родителями. Прежде чем допустить ребенка к занятиям, я со всеми родителями провожу часовые беседы. Я их пугаю, практически отговариваю: у меня диктатура, будет только так, как уже есть, никакие ваши «хочу по-другому» здесь не учитываются. У нас православная школа. Ваши взаимоотношения с Богом – это ваше дело, но если мы в школе молимся перед уроками, перед едой, после еды, рассказываем о церковных праздниках, а дома вы ребенку говорите, что это все неправда, – это плохо кончится, для ребенка прежде всего. У меня был случай, когда родители мне сказали: «Нас все устраивает», а через год я случайно узнала, что их дети даже не крещены. Просто у людей есть какой-то свой план на жизнь, и им не до моих идей. А в идеале хотелось бы единомышленников, людей, на которых можно было бы рассчитывать. Но таких мало, и такие чаще всего неплатежеспособны.


Я каждый день формулирую перед Богом вопрос: что мне делать дальше? Мысли мои все время трансформируются, но я твердо знаю, что перспективы школы зависят от людей, которые будут меня окружать. Если люди готовы идти со мной дальше – я буду их тянуть. У меня комплекс ответственности – я уже их взяла, они на меня рассчитывают. Если я буду понимать, что люди не собираются ехать на мне, а встанут со мной в одну упряжку, – я буду продолжать заниматься школой. Если нет – значит, нет. Но пока я не вижу для своих детей возможности пойти в обычную школу, и, значит, буду продолжать проект.

Мне хотелось сделать альтернативу. Казалось, если я покажу людям, что можно учить детей по-другому, они придут в восторг и кинутся мне помогать. В реальности получается не так. Очень многие родители не готовы включаться – кто преподает, что преподает. Кому-то просто надо, чтобы ребенка перевоспитывали, потому что дома с ним не справляются. Но, к счастью, рядом есть и те, благодаря которым находятся силы и возрастает желание идти дальше, крепнет вера, что всё не зря. Я очень благодарна моему духовному отцу протоиерею Димитрию Рощину, который еще в самом начале проекта сказал мне, что Господь любит решительных. Духовник нашей школы протоиерей Олег Давидкевич постоянно поддерживает мой дух. А дети просто радуют – ходят в школу с удовольствием, им здесь хорошо. Одна мама даже, сердясь на дочку, говорит ей: «Заберу из школы!». Для дочки это самое страшное наказание. Так что на чаше «искушение-благодарность» пока перевешивает благодарность. И радость. Слава Богу!



Алла Соломаха
Подготовила Анна Берсенева
https://pravoslavie.ru/119183.html

7 февраля 2019 г.