О "символическом" богослужении в христианстве (отрывки из книги): Михаил Тареев

... Если мы спросим, в чем состояло спасительное дело Христа в самом общем его характере, то ответ может быть один: все люди до Христа служили Богу внешне и символически, а Он, даровав человеку вечную божественную жизнь, научил нас поклоняться Богу духовно и истинно, т. е. самым делом, непризрачно. Не говоря уже о религиях языческих, самая высшая из дохристианских религий, религия иудейская, предписывала человеку правила внешнего благоповедения, давала ему чистоту телесную, а не душевную, сообщала ему только сень грядущих благ, а не действительные блага, – в ветхозаветном богослужении все было внешне и образно. Вообще человек до Христа не знал самого себя, не знал действительного блага, истинной жизни: он полагал сущность своей жизни в теле и внешних отношениях, искал блага в телесной красоте и силе, в политической славе своего народа – во временном, теновном, скоропреходящем. И Богу он посвящал не самого себя, а только свое, внешнее. Христос открыл человеку великую истину, что Бог есть дух, что Он не нуждается подобно человеку в пище и питии, что Он не смотрит на лица, на происхождение, внешнее положение и внешнюю праведность человека, что Он не требует от него внешних жертв, что Он может открываться только в духе человека, что Он хочет от него духовной жертвы – душевной чистоты, милости и любви; во свете этой великой истины Он научил человека видеть сущность своей жизни в духе и в духе же совершать служение Богу. Бог есть дух: и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (Иоан. IV, 24). Духовная жизнь в человеке, которую даровал людям Христос и которая проявляется прежде всего в живой вере и деятельной любви, – духовная жизнь есть истинная вечная божественная жизнь и потому служение Богу в духе есть служение истинное, действительное, а не призрачное. Духовная жизнь есть истинное, непреходящее благо для человека и вместе с тем, как явление божественной жизни, обнаружение божественной славы, она есть подлинное служение Богу. Христос научил нас, что служение Богу должно составляться не особыми специфическими действиями человека и учреждениями, но вся жизнь человека должна быть богослужением. Действительная, истинная жизнь, подлинное благо и служение Богу, угождение Ему – все это не отдельные области, но все это одно и то же: нельзя жить подлинною жизнью и иметь вечное благо, не служа Богу, но и служение Богу состоит именно в том, что есть для человека истинное благо и что составляет его действительную жизнь, – служение Богу состоит в духовной жизни, в живой вере и деятельной любви.

Если служение Богу состоит в духовной жизни, в живой вере и деятельной любви, то мирской человек может истинно служить Богу, только перестав быть по духу мирским человеком, только духовно возродившись. Иначе для него возможно лишь символическое служение Богу. Так, служит Богу и христианин, последовавший Христу по имени и сохранивший в сердце своем земные пристрастия.
Свернуть


В то время как ветхий человек, не знавший духовной жизни, мог служить Богу только символически, и мог быть в своем символическом богослужении вполне искренним, как и на самом деле язычники и иудеи поражают нас своею религиозною искренностью и полным соответствием своего духовного склада религиозным представлениям и религиозной практике; в христианине одностороннее символическое служение Богу является более или менее сознательною изменою духу Христа, более или менее заведомым прикрытием земных пристрастий. Полная духовная жизнь здесь, на земле, идеал; приближение к нему или отступление от него путем символического служения Богу составляет человеческую сторону в христианстве, психологическую действительность христианской жизни, историческое обнаружение христианского духа.

Возможны три формы символического служения Богу в христианстве – обрядовое богослужение, церковно-юридическое благоустройство и интеллектуальная вера. Эти формы мы называем символическими формами служения Богу потому, что они могут практиковаться христианином без наличности в нем духа Христова, духовной жизни, живой веры и деятельной любви. Можно право веровать, исповедовать устами Христа, усердно исполнять богослужебные обряды и в то же время жить по-язычески; можно умерщвлять плоть свою аскетическими подвигами и в то же время любить славу человеческую и не иметь в сердце своем смиренной живой веры; можно соблюдать все церковные постановления, быть в повиновении церковной власти, блюсти церковное единение и в то же время не иметь в себе любви Христовой и Его духа. Интеллектуальная вера, обрядовое богослужение и церковно-юридическое благоустройство, если им не соответствует духовная жизнь христианина, если они не сопровождаются добрыми делами – это пустой символ, мертвое тело, храм без божества. К этим именно символам относятся слова Христа: «царствие Божие внутрь вас есть» (Лук. XVII, 21); «не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в царство небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. VII, 21 – 23). Также пишет св. апостол Павел: «если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто. И если я раздам все имение мое, и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (и Кор. ХIII, и – 3). Даже о святейшем таинстве евхаристии тот же апостол научает, что одно только принятие хлеба сего и чаши сей еще не спасает человека, если он в своей жизни не следует тому завету в крови Господа, завету смерти Его, которая возвещается этим таинством; одно принятие хлеба сего и чаши сей не только не спасает человека, но даже, если кто будет есть хлеб сей, или пить чашу Господню недостойно, тот виновен будет против тела и крови Господней, тот ест и пьет осуждение себе (Кор. XI, 26 – 29).

Христианский символ не есть пустая внешность, но есть символ духовной жизни, он обязывает христианина к духовной жизни, представляя из себя средство воспитания в людях духа Христова. Посему христианин, ограничиваясь символом, успокаиваясь на символическом служении Богу, погрешает против той действительности, которую символ обозначает. Если бы евхаристический хлеб и вино были простой хлеб и простое вино, то не погрешал бы христианин, принимая их недостойно. Но как евхаристические хлеб и вино суть завет смерти Христовой, то принимающий их недостойно погрешает против тела и крови Господней. И как в частности христианин виновен в этом случае против тела и крови Господней, тако вообще христианин, успокаиваясь на символах духовной жизни, на символическом служении Богу, становится виновным против духа Христова, против духовной жизни.

Молитва, аскетическое умерщвление плоти и Христа ради· юродство суть только подготовительные ступени духовной жизни; правоверие обязывает к живой вере и самоотречению ради Христа; церковная община есть среда, в которой воспитывается деятельная любовь, и, наконец, обрядовое богослужение служит символом того, что вся жизнь христианина должна быть служением Богу...

Михаил Тареев (1867 - 1934)
Основы христианства. Типы религиозно-нравственной жизни
Незаслуженно забытый ныне автор.
https://pretre-philippe.livejournal.com/613469.html