«Главной ценностью в жизни была и остается любовь" : Новостная служба | 5 июля 2017 г.

Http://www.pravmir.ru/glavnoy-tsennostyu-v-zhizni-byila-i-ostaetsya-lyubov/
В Петербурге на 99-м году жизни скончался писатель Даниил Гранин. В интервью Гранина спрашивали в основном о войне – он прошел ее всю, от начала до конца. Мы собрали некоторые высказывания Даниила Александровича из интервью последних лет – о любви, о Боге, о войне, о милосердии.



Цель у меня – остаться самим собой. Вот Пушкин очень хорошо сформулировал это. Правда, эту формулу очень трудно понять до конца: «Самостоянье человека – залог величия его».

* * *

Если вы спрашиваете, верю ли я, допустим, в Бога, я могу вам сказать. Хотя это некорректный вопрос – спрашивать у человека, во что он верит. Но я могу сказать: временами я верю в Бога. В то, что что-то есть, есть какой-то всевышний, творец, ангел-хранитель. Мне медики сказали, что у меня есть ангел-хранитель. Можете у них спросить. У нас есть такой замечательный врач Шляхто. Он мне несколько раз спасал жизнь, потому что его врачи говорили, что я должен был умереть. А потом, когда я выздоравливал, они разводили руками и говорили: «Мы ни при чем – это ангел-хранитель».

* * *

Я Сталина не могу понять. Вы знаете, что он был книгочеем? Читал Толстого, Чехова, Достоевского, Анатоля Франса, авторов непростых. И при этом оставлял пометки на полях. Это любопытно: человек, пишущий на полях, он ведь делает это для себя, не для кого-то. Значит, он размышлял над книгами, которые читал. И трудно себе представить, как это возможно: читать «Воскресение» Толстого – а потом приходить в Кремль и подписывать расстрельные списки?

* * *

Моя ненависть к немцам изживалась на протяжении многих лет. В Германии издали практически все мои книги, было немало встреч, конференций и в той Германии, и в этой, у меня там появилось много друзей. И я давно понял, что, во-первых, ненависть – тупиковое чувство, оно никуда не ведет. А во-вторых, у нас своих грехов хватает. И как говорится в Библии: не суди, да не судим будешь.

Но когда я стоял перед депутатами бундестага, то поймал себя на мысли, что никто из них не был на фронте, это все дети или внуки фронтовиков. И вспомнил свой первый приезд в Германию, это было году в 55-м. Когда я шел по улицам Берлина, видел людей своего возраста и старше и думал: «Боже мой, это же встреча промахнувшихся!»

* * *

Однажды прочитал статью митрополита Илариона, в которой он сказал, что наша победа – это чудо. Вначале меня это возмутило: «А как же мы? Ведь чудо без участия людей совершается само собой. И получается, героизм народа здесь ни при чем?»

Но потом я вспомнил Пушкина. «Гроза двенадцатого года/ Настала – кто тут нам помог?/ Остервенение народа, / Барклай, зима иль русский Бог?» Это признание Пушкина – тоже о том, что в общем-то только рационально объяснить нашу победу недостаточно. И гений Пушкина чувствует это лучше историков.

* * *

В первые годы после победы рассказывать о том, как мы встретили войну и как вели ее в 1941 году, не разрешала цензура. Да и сами мы больше хотели рассказывать про наступление. Про то, как вошли в Берлин. А то, как мы начали войну, какие были колоссальные потери, как мы отступали, драпали, сдавали город за городом — об этом не хотелось. Это было самое трагическое время — начало войны.

* * *

Прошлым легче всего манипулировать, оно не может возразить. Будущее, казалось бы, еще доступнее — но чтобы его рисовать, надо иметь какую-никакую концепцию, картинку в голове. А настоящее — факты, они упрямы, и ими принято вообще пренебрегать: все российские власти перерисовывали прошлое и соблазняли будущим.

* * *

Я за то, чтобы вместо мести торжествовало милосердие. Милосердие, в общем, определяется для меня двумя вещами, я по ним безошибочно его отличаю от корысти или иной конъюнктуры… Во-первых, оно не мстит, сама идея мести задним числом — когда можно — ему совершенно чужда. А во-вторых, оно стремится к анонимности.

* * *

Я стал слабее… и лучше. Это трудно понять, но попробую сформулировать. Слабее в том смысле, что я меньше могу сопротивляться жизни. В молодости я был злее, упрямее, старался сопротивляться тому, что жизнь из меня делает… Сейчас не сопротивляюсь. И, разумеется, меньше боюсь. И лучше понимаю, что главной ценностью в жизни была и остается любовь, прежде всего любовь семьи… Я покойную жену довольно много огорчал, и жили мы сложно. А вспоминается наша жизнь как самое большое счастье. Пока тебя любят — все переносимо, мудрей этой мудрости никто никогда не выдумает.

По материалам «Интерфакса», «Российской газеты», «Фонтанки. ру», «Новой газеты»
Теги:
Даниил Гранин