За молитву нужно бороться (иеросхимонах Ермоген (Шаринов), 17.01.1947-06.10.2016)

Пост – время особенное. Время, когда каждый православный христианин имеет возможность еще раз серьезно задуматься о мире и о себе в этом мире. Время, когда душа стремится стать немного ближе к тому идеалу, к которому призывает нас Господь.
Это стремление невозможно без усилий, без труда. Главным же трудом, результатом которого может стать преображение человека и мира, для любого верующего является молитва.

Об особенностях молитвенного делания, о жизни в Церкви и о Православии в России рассуждает духовник братии московского Новоспасского ставропигиального мужского монастыря схииеромонах Ермоген (Шаринов).

– Скажите, пожалуйста, кем Вы работали до монастыря? Какая у Вас была специальность?
– Под Лыткарино была авиационная испытательная площадка. Я был инженером по обслуживанию испытательных стендов. Заканчивал я Институт связи, факультет радиотехники. Работал там с 1974 года, исследовал данные измерений, обслуживал ЭВМ, а ушел оттуда в 1994 и поступил псаломщиком в церковь. Там же, где жил – в Мячково. А на полставки работал на стендах.

– Когда Вы пришли в Церковь?
– Когда крестился, в 1977 году. Мне было 30 лет, и сразу я стал ходить в церковь. Сначала на приход, где жил. Хочу сказать, что в советское время верующие были более ревностные, более дружная община была. Может, потому что меньше нас было. Да и церквей в Москве было всего около сорока. Ходил я в Николо-Кузнецкий храм. Помню проповеди тогдашнего настоятеля отца Всеволода Шпиллера. Застал время, когда там служили о. Владимир Рожков, о. Алексей Зотов, о. Александр Куликов. Дьяконами были о. Валентин Асмус, о. Николай Кречетов. В этот храм тогда ходило много молодежи (а это в советское время не приветствовалось), и поэтому там было много сотрудников КГБ, милиции – под видом прихожан. Особый храм был, и наблюдение за ним было особое. Там было особое общение, друзья у меня появились. Мне нравилось там. По четвергам читались акафисты перед чудотворной иконой Божией Матери «Утоли моя печали», хоры были замечательные.
Потом ездил в Лавру, у архимандрита Илии там окормлялся; в Псково-Печерский монастырь. Застал там отца Серафима (Розенберга). Наместник там был очень строгий – отец Гавриил, его боялись все. И эконом был строгий – отец Варнава. Отца Нафанаила помню: взгляд такой острый, жуть! Застал схиигумена Савву, был на его погребении в 1980 году. Большую пользу я получил от этих поездок в Печоры. Каждый год ездил и жил там 2-3 недели, ожидая встречи с отцом Иоанном (Крестьянкиным). Он предсказал мне, что я буду священником. Трижды мне предсказывали священство.

– Как это было?
– Нас послали однажды в колхоз под Луховицы. Я в воскресенье у старшего отпросился съездить в церковь. Хотя еще сам не решил, куда поеду: автобусы оттуда ходили в Зарайск и в Коломну. Утром в воскресенье определился – в Зарайск! Там по окончании Литургии подходит ко мне служительница и зовет: «Марк! – меня до пострига Марком звали. – Пойдем пообедаешь!» А я голодный был… Удивился: откуда она имя мое знает? А она говорит: «Мне сестра вчера вечером сказала, что сегодня Марк приедет». А я вечером еще и не знал, куда поеду. Пошли обедать, а сестра странная такая: что-то бормочет, как-то непонятно говорит. И вдруг достает яблоко (а это перед Преображением было) и начинает его есть при мне, напоказ. И говорит: «А я люблю перед батюшками есть яблоки!».

– А как Вы попали в Новоспасский монастырь?
– Я давно принял решение не вступать в брак, однако решимость уйти в монастырь пришла позже. В 1994 году благословил меня архимандрит Илья. Сначала послушником – было у меня недолгое послушание на просфорне. Большого умения я не достиг; как мог, участвовал в наиболее простых операциях. Вырезать просфоры, раскатывать тесто научился. И даже месить. Потом «на масле» у меня было послушание – в бутылки его закачивать. После – послушание уставщика.
Монашеский постриг – в 1996 году на Вход Господень в Иерусалим. В 1998 году – в мантию, а в 2012 году Великим постом, после службы стояния Марии Египетской – в схиму. Желания моего на это не было, но мне было открыто, что не стоит отказываться. Хотя, честно говоря, я не чувствовал себя достаточно духовно сильным, чтобы достигнуть такой степени монашества.

– Перед Вашими глазами прошла часть «новейшей» истории Новоспасского монастыря…
– Говоря честно, чувствуется некоторое оскудение духовной жизни, нет уже такого, мирским языком говоря, энтузиазма, ревности нет такой. Люди немного охладели, да и поступивших в монашество меньше. Говорили же, что в монастыре будет, как в миру, а в миру – как в аду. Это уже только Господь может исправить.

– А что же делать нам, тем, что в миру, которые «как в аду»?
– Внимательно молиться. Это непросто, это колоссальное напряжение воли. Прочитайте утренние и вечерние молитвы, не отвлекаясь – я уверяю Вас, что если Вам это удастся даже на 10 процентов, – уже неплохо. Молитва – это основное делание монаха, но и для мирянина она необходима, иначе враг получит слишком большую власть. За молитву нужно бороться. Часто себя через силу заставлять молиться.

– Как приучить себя молиться? Как преодолевать себя?
– Конечно, требуется подвиг, требуется волевое усилие, никуда от этого не денешься. Преодоление себя потребуется. Здесь пригодится даже и память смертная, что мы уйдем из этого мира. Без молитвы мы не получим благодать, а без благодати спастись невозможно. Благодать – это энергия Святого Духа. Нетварная энергия. Молитва – это не искусственное обрядовое установление, это необходимость.

– И как же спасаться?
– Главное, в уныние, в отчаяние впадать не надо. С ними надо бороться всеми силами, ни в коем случае нельзя их допускать. Они крайне опасны. Уныние ищет утешения вне Бога. Даже если молитва не идет, все равно нужно начать. «Богородице, Дево, радуйся!» прочитать или своими словами молиться. Поклончик сделать, Иисусову молитву прочесть – только не поддаваться отчаянию.

– Как Ваш день проходит?
– Стараюсь каждый день быть на службе. В свободное время читаю. В основном, духовную литературу. Феофана Затворника, Игнатия (Брянчанинова), древних святых отцов. В советское время совсем нельзя было духовную литературу достать. Евангелие, молитвослов – только если у кого-то сохранились с дореволюционных времен. Библию мне о. Иоанн (Крестьянкин) подарил…

– Ваше отношение к Новоспасскому монастырю? Душевное расположение, что ли…
– Я люблю Новоспасский. Я здесь, где и должен быть, где мне Господь определил.

– Спокойно жить, когда знаешь, что все у Бога «под контролем»?
– Да, но тревога все равно есть. Страшновато как-то будущее – как бы в ад не попасть. Когда о смерти думаешь, о мытарствах. Какие испытания там еще впереди будут?

– А есть ли сейчас такая опасность, как говорил отец Серафим (Роуз), так называемая «духовность с удобствами»?
– Некоторая опасность есть, но я думаю, Господь тут как-то скорректирует. Россия, наша Церковь, под особым водительством Божиим. Если будет излишнее расслабление, то Господь попустит испытания. Сейчас люди более немощные, мы бы не смогли понести те подвиги, которые несли монахи даже и сто лет назад. И все-таки в России еще много чистых, хороших людей; потенциал духовный у нее большой. Она остается опорой Православия. Если Россия рухнет, то мы вступим в пору Апокалипсиса. Есть гора Афон, есть православные, искренние люди и в других странах, но держится Православие на России.

http://monasterium.ru/publikatsii/stati/za-molitvu-nado-borotsya/