Если Бог есть Любовь...? (о природе адских мучений)

Если Бог есть Любовь, почему Он так жестоко наказывает грешников? Что такое – геенна огненная? Откуда взялся ад и какова природа адских мучений? Святые Отцы ответили на такие вопросы еще полтора тысячелетия назад, но знаем ли мы сегодня эти ответы?

“Я с вечностью пребуду наравне. Входящие, оставьте упованье…” В “Божественной комедии” Данте эти слова написаны над входом в ад. А само описание ада, которое итальянский автор эпохи Возрождения дал в своей поэме, на несколько веков стало хрестоматийным для всей европейской культуры. По Данте, ад – это обширное пространство, специально оборудованное для мучения попавших туда грешников. И чем тяжелее грехи умершего человека, тем более ужасным страданиям подвергается его душа в аду после смерти.

Вообще, идея посмертного воздаяния за совершенное зло существует практически у всех народов. Несмотря на множество и разнообразие религиозных верований в нашем мире, едва ли среди них можно найти такое, которое отрицало бы мысль о наказании грешников в загробном мире. И христианская религия не является исключением из общего правила, она тоже утверждает, что совершающие грех люди будут мучиться в аду.

Но здесь-то и возникает проблема. Дело в том, что христианство – единственная религия в мировой истории, которая утверждает, что Бог есть – Любовь. Более того – Любовь жертвенная! Бог христиан стал Человеком, жил среди людей, терпел всевозможные лишения, добровольно принял мучительную смерть на кресте… Бог, пришедший пострадать за грехи людей, Бог, знающий, что такое страдание – ничего подобного нет ни в одной религии мира.
И вдруг этот добрый Бог обещает непокаявшимся грешникам такие загробные муки, о которых в еврейском религиозном сознании до Христа не было даже представления. В ветхозаветном понимании, души умерших людей шли в шеол, место бессознательного пребывания, страну вечного беспробудного сна. Но Христос совершенно определенно говорит: души праведников идут в Царство Божие, души грешников – в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает. Образ ада как – огненного наказания за грехи, места вечного мучения, геенны – появляется именно в христианском вероучении.

Как это понимать? Получается, что Христос, Который плакал от сострадания чужому горю, Который и на кресте молился о прощении Своих мучителей; Христос, не осудивший ни одного грешника (с огромным множеством которых Он общался в земной Своей жизни), вдруг резко меняет отношение к ним после их смерти? Неужели Христос любит людей, лишь пока они живы, а когда они умрут, Он из любящего и заботливого Бога превращается для них в безжалостного и неумолимого судью, более того – в палача и карателя? Конечно, можно сказать, что речь тут идет о грешниках, которые сами заслужили свое наказание. Но Христос учил своих учеников не воздавать злом за зло. Выходит, что сказано это было лишь для людей, а сам Бог за содеянное зло воздает грешникам таким жутким страданием, что страшно об этом даже думать? За несколько десятилетий грешной жизни – вечное мучение… Но почему же тогда христиане утверждают, что Бог есть – Любовь?

Такие вопросы возникают у многих. Но верующим людям проще разрешить свои недоумения. Тому, кто обращался с молитвой ко Христу и хоть раз в своей жизни ощутил ответное прикосновение Руки Божией, больше не нужны никакие объяснения. Верующий человек знает, что Бог есть Любовь уже из своего опыта общения с этим Богом. А вот для невоцерковленного человека вопрос о вечном наказании за грехи, имеющие окончание, нередко становится серьезным препятствием в понимании христианства.

Христос действительно говорил о геенне огненной. Но что такое геенна и почему она – огненная? Откуда взялось это слово и что оно означает? Не разобравшись в этом, просто невозможно правильно понять слова Христа о посмертной участи нераскаявшихся грешников.

Духовная помойка язычества

Читая Евангелие, нетрудно убедиться в том, что Христос не употреблял в своей проповеди богословские и философские термины. Говоря о Царстве Небесном с рыбаками и виноградарями, Он использовал образы, понятные и близкие простым людям, населявшим тогда Иудею. Язык Евангелия – это иносказание, притча, за которой стоит духовная реальность. И относиться к Евангельским метафорам как к прямому описанию этой реальности было бы, по меньшей мере, наивно. Читая притчу, в которой Господь уподобляет Царство Божие горчичному зерну, из которого вырастает дерево, вряд ли кто-нибудь всерьез озадачит себя проблемой – а сколько на этом дереве было веток, и какой породы птиц имел в виду Христос? Но в рассуждениях о геенне современный читатель Евангелия почему-то склонен понимать слова Христа буквально. А между тем, в Евангельские времена любой иудей знал, что такое геенна и где она находится.

Ге-Еннон по-еврейски значит – долина Енномова. Она начиналась прямо за городской стеной Иерусалима. Это было мрачное место, связанное для евреев с самыми ужасными и омерзительными воспоминаниями. Дело в том, что после заключения Завета с Богом израильский народ многократно нарушал этот Завет, уклоняясь в язычество. И долина Енномова была местом поклонения Молоху и Астарте, культы которых сопровождались противоестественными развратными оргиями с храмовой проституцией, жрецами-кастратами и человеческими жертвоприношениями. Там были сооружены тофеты (с финикийского буквально: места сожжения людей) и совершались самые отвратительные и жестокие ритуалы, которые только существовали в древнем язычестве. На раскаленные руки идола Молоха бросали младенцев, и они скатывались в огненное нутро истукана. А в капищах Астарты девы приносили ей в жертву свою невинность. Из долины Енномовой этот ужас расползался по всей Иудее. Даже в Иерусалимском храме царь Манассия установил идола Астарты. Такое беззаконие не могло продолжаться бесконечно, и пророк Иеремия, собрав вокруг себя иудейских старейшин, именно в Ге-Енноне предрек народу Израиля падение Иерусалимского царства за отступление от Бога Истинного.

В VI веке до Рождества Христова вавилонский царь Навуходоносор завоевал Иудею, разрушил Иерусалим, разграбил и сжег Храм. Тогда же была навсегда утрачена величайшая святыня еврейского народа – ковчег Завета. Тысячи еврейских семей были угнаны в Вавилон. Так духовный разврат, средоточием которого была долина Енномова, кончился для иудеев эпохой Вавилонского пленения.

Когда евреи вернулись из плена на родную землю, Ге-Енна стала для них местом, вызывавшим ужас и отвращение. Сюда начали свозить мусор и нечистоты со всего Иерусалима, а для предупреждения заражения здесь постоянно поддерживался огонь. Ге-Еннон превратился в городскую свалку, на которую выбрасывали также и трупы казненных преступников.

Долина Енномова стала у евреев символом гибели язычества и разврата. Смрад и никогда не потухающий на свалке огонь царили там, откуда некогда разливалась духовная зараза, погубившая Израиль во времена Навуходоносора.

Ге-енна была для иудеев частью их быта, такой же понятной, как и сжигание плевел после обмолачивания зерна. Христос употреблял эти образы, чтобы слушающие Его люди как можно глубже прониклись мыслью о гибельности греха. Слова же о неугасающем огне и неумирающем черве – буквальная цитата последнего стиха книги пророка Исайи, также прекрасно знакомой иудеям. И там эти слова относятся не к душам умерших грешников, а к трупам врагов Божиих.

За всеми этими страшными символами, безусловно, стоит не менее страшная духовная реальность. Нам, к счастью, невозможно постичь ее до конца, поскольку полностью эта реальность открывается лишь нераскаянным грешникам после смерти. Но хотя бы отчасти понять причины адских страданий можно, ознакомившись с учением о страстях, которое было составлено Святыми Отцами Восточной Православной Церкви.

Взбесившийся ротвейлер

Что же такое страсти? Представьте, что вам подарили щенка собаки бойцовской или служебной породы, скажем – ротвейлера. Прекрасный подарок! Если собаку воспитывать как положено, дрессировать ее, научить подчиняться командам, то она станет для вас верным другом и надежным защитником. Но если такому щенку не дать надлежащего воспитания, то через несколько месяцев вы обнаружите в своем доме мощное, клыкастое чудовище, которое начнет диктовать вам условия совместного проживания. Такая собака превращается в злобного, неуправляемого зверя, способного покусать, искалечить и даже убить своего нерадивого хозяина.

Подобным образом действует страсть – некое свойство человеческой души, которое изначально было полезным и нужным. Но, неправильно употребляемое человеком, это свойство изменилось, сделавшись для него опасным и злым врагом.

Церковь учит, что человек – удивительное существо, единственное творение, которое Бог создал по Образу и Подобию Своему, вложив в него разум и творческое начало. Но человек был создан не для блаженного безделья. Смыслом его существования должно было стать радостное сотворчество со своим Создателем. Получив от Бога власть над материальным миром, он должен был хранить и возделывать Райский сад, а впоследствии, размножаясь и наполняя лицо Земли, превратить в Рай всю Вселенную. Для этой высокой цели Бог наделил человеческую природу колоссальным творческим потенциалом, огромным количеством различных сил, свойств и способностей, употребив которые на исполнение воли Божией о себе, человек стал бы настоящим царем сотворенного мира. Но Бог создал его не подобием автомата, жестко запрограммированного на выполнение этого плана. Такое сотворчество могло быть реализовано лишь в свободном союзе взаимной любви и доверия двух личностей – Бога и человека. А где нет свободы, там не может быть и любви. Иначе говоря, человек был свободен в выборе – следовать воле любящего его Бога, или нарушить ее. И человек не устоял в этой свободе…

Испорченный дар

После грехопадения он не утратил качеств и свойств, полученных от Бога. Просто эти качества вдруг превратились для него в комплект мин замедленного действия. Лишь выполняя Божий замысел о себе, человек мог использовать свои способности во благо. В любом другом случае они становились источником беды и разрушения. Простая аналогия: топор придуман и сделан для плотницких работ. Но, используя его не по назначению, можно вырубить плодоносящий сад, отрубить себе ногу или убить старушку-процентщицу.

Так и грех извратил все свойства человеческой души. Вместо осознания себя – образом Божиим, человек приобрел самолюбование, гордыню и тщеславие, любовь превратилась в похотливость, способность восхищаться красотой и величием творения – в зависть и ненависть… Все способности, которыми Господь так щедро одарил человека, тот стал использовать вопреки их предназначению. Так в мир вошло зло, так появились страдания и болезни. Ведь болезнь – это нарушение нормального функционирования какого-либо органа. А в результате грехопадения все человеческое естество оказалось расстроенным и начало жестоко страдать от этого расстройства.

Совершая любой грех, человек нарушает волю Божию и заставляет свое естество работать не так, как оно было задумано Богом. Если же этот грех становится для человека источником удовольствия и он совершает его снова и снова, в нем происходит перерождение естественных свойств, употребленных для греховных радостей. Эти свойства выходят из-под контроля человеческой воли, становятся неуправляемыми и требуют от несчастного человека все новых и новых порций греха. И даже если потом, увидев, что это – путь к гибели, он захочет остановиться, сделать это будет очень непросто. Страсть, как взбесившийся ротвейлер, будет тащить его от греха к греху, а при попытке остановиться покажет клыки и станет безжалостно терзать свою жертву. Это действие страстей легко можно проследить в трагической судьбе наркоманов и алкоголиков. Но наивно было бы думать, будто ненависть, блуд, зависть, гнев, уныние и т. п. – менее разрушительны для человека, чем непреодолимая тяга к водке или героину. Все страсти действуют одинаково страшно, так как имеют общий источник – искалеченную грехом человеческую природу.

Огонь, страшней огня

Страдания, которые неудовлетворенная страсть причиняет человеку, очень напоминают действие огня на человеческое тело. Не случайно Святые Отцы, говоря о страстях, постоянно употребляли образы пламени, жжения, горящих углей, и т. п. Да и в нецерковной, светской культуре не нашлось лучшего определения для страстей. Тут и “воспылать страстью”, и “сжигаемый страстями”, и знаменитое лермонтовское: “…одна, но пламенная страсть”, и популярный рекламный слоган: “Зажги огонь страсти…”. Зажечь-то его легко, а вот потушить потом – невероятно трудно. Но люди почему-то очень легкомысленно относятся к этому огню, хотя все мы на собственном опыте знаем его действие. В одних он – тлеет, в других – горит, а кого-то – сжег дотла на наших глазах. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть хронику криминальных происшествий в любой газете.

…Мужчина. Непьющий. С высшим образованием. Во время семейного скандала ударил жену – и случайно убил. Потом задушил малолетнюю дочь, чтобы она его не выдала. Потом понял, что натворил, и – повесился.

…Женщина. Учительница. Из ревности облила соперницу серной кислотой.

…Другая женщина. Решив покончить с собой, выпила флакон уксусной эссенции. Ей спасли жизнь, но на всю жизнь она осталась инвалидом.

…Отец двоих детей. Директор учреждения. Очень добросовестный работник. За несколько месяцев просадил на игровых автоматах огромную сумму казенных денег. На суде сказал: “Когда я играл, я не владел собой…”.

Люди не владеют собой. Огонь страстей нестерпимо жжет их, требуя совершать грех снова и снова. И в конце концов загоняет их в тюрьму, на больничную койку, в могилу… Это очень похоже на безумие, но подобными историями наша жизнь буквально переполнена. И если бы смерть прекращала эти страдания, она была бы для человека величайшим благом. Но Церковь прямо говорит об обратном. Вот слова преподобного Аввы Дорофея о страстях, действующих в душе человека после смерти тела: «…Душа, находясь в теле сем, хотя и ведет борьбу от страстей, но имеет и некоторое утешение оттого, что человек ест, пьет, спит, беседует, ходит с любезными друзьями своими. Когда же выйдет из тела, она остается одна со страстьми своими и потому всегда мучится ими; занятая ими, она опаляется их мятежом и терзается ими, так что она даже не может вспомнить Бога; ибо самое памятование о Боге утешает душу, как и в псалме сказано: “Помянух Бога и возвеселихся”, но и сего не позволяют ей страсти».

«Хотите ли, я объясню вам примером, что говорю вам? Пусть кто-нибудь из вас придет, и я затворю его в темную келлию, и пускай он, хотя только три дня, не ест, не пьет, не спит, ни с кем не беседует, не поет псалмов, не молится и отнюдь не вспоминает о Боге, – и тогда он узнает, что будут в нем делать страсти. Однако он еще здесь находится; во сколько же более по выходе души из тела, когда она предастся страстям и останется одна с ними, потерпит тогда она, несчастная?»

Страсти сравнивают с огнем, но это не совсем правильно. Потому что страсти гораздо страшнее огня. Огонь может мучить человека лишь непродолжительное время, потом срабатывает защитная реакция организма и человек теряет сознание. Потом умирает от болевого шока.
А вот когда огонь страсти терзает человека всю жизнь, а после смерти лишь многократно усиливается…
Тем и страшен грех, что рождает в душе человека страсти, которые после смерти станут для него неугасимым адским пламенем.

Ложь ада

“Был правдою мой Зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен…
…Входящие, оставьте упованья.”

Так в поэме Данте ад заявляет, что его сотворил Господь. Но это наглая ложь. По православному вероучению, Бог не создавал ада, как не создавал греха, страстей, болезней, смерти и мучения. Зло, в православном понимании, не имеет сущности и является лишь способом бытия свободных личностей, неким образом действия, паразитирующем на творении Божием. Вот как пишет об этом один из самых авторитетных Cвятых Отцов преподобный Исаак Сирин: – “Грех, геенна и смерть вовсе не существуют у Бога, ибо они являются действиями а не сущностями”. И горделивые слова над входом в ад, описанный Данте, могли быть нацарапаны только самим дьяволом, для которого клевета на Бога – привычное занятие. Бог есть – совершенная Любовь, и приписывать Ему создание пыточного комплекса для наказания грешников – не что иное как богохульство. Церковь объясняет причину адских страданий совсем по-другому.
Преподобный Иоанн Дамаскин: “Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем дает блага – ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим. Посему здесь, имея влечение к иным вещам и достигая их, мы хоть как-то наслаждаемся, а там, когда Бог будет все и во всем (1 Кор. 15, 28), и не будет ни еды, ни пития, ни какого-либо плотского наслаждения, ни несправедливости, те, кто уже не имеет обычных удовольствий, но и к тем, что от Бога, уже не восприимчивы, мучаются неизбывно, не потому, что Бог сотворил наказание, но потому, что мы сами устроили себе наказание, так как и смерть Бог не сотворил, но мы сами навлекли ее на себя”.

Преподобный Антоний Великий: “…Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтоб Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, делаясь злыми, становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение в грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать – солнце скрывается от лишенных зрения”.

Преподобный Исаак Сирин: “Неуместна никому такая мысль, будто грешники лишаются в геенне любви Божией. Любовь дается всем вообще. Но любовь силой своей действует двояко: она мучает грешников и веселит собою исполнивших долг свой. И вот, по моему рассуждению, геенское мучение: оно есть – раскаяние”.

“Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви! И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение большее всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания”.
Как может мучить любовь, прекрасно показал Василий Шукшин в своем знаменитом фильме “Калина красная”. Когда “завязавший” вор под чужим именем, спрятав глаза за солнцезащитные очки, явился к своей матери, которая не видела его больше двадцати лет. Своим образом жизни он ее просто предал, обрек на нищенское существование, на голодную одинокую старость. И вот, этот сын-вор по кличке “Горе” вдруг увидал, что мать по-прежнему любит его несмотря ни на что, и что она будет безмерно рада встретить и принять его даже таким, каким он стал за десятилетия воровской и лагерной жизни… И он не нашел в себе сил открыться. Герой Шукшина, рыдающий в голос и грызущий землю на бугре под березками – одна из самых сильных сцен в нашем кинематографе. Вот он – плач и скрежет зубов!

Каково же будет грешнику, всю жизнь своими грехами предававшему Христа, после смерти увидеть и испытать всепрощающую любовь Спасителя, претерпевшего за него столько страданий…

Спасительная сила “мелочей”

О посмертной участи человека можно строить предположения и рассуждать бесконечно. Николай Бердяев прямо писал что это “…предельная тайна, не поддающаяся рационализации”. Но здесь есть очень важный момент, который не только возможно, но, наверное, просто необходимо понять любому человеку.

Бог есть – Любовь и Он не мстит грешникам. Это невозможно, так как, по слову Исаака Сирина, где любовь, там нет возмездия; а где возмездие, там нет любви. Страдания грешников не результат воздаяния за злые дела. Бог любит грешников всегда – и на земле, когда они калечат себя грехами; и в геенне, когда их искалеченные души мучаются, не имея возможности удовлетворить свои страсти. Но даже любящий и всемогущий Бог не может спасти человека, который не желает этого спасения. Протоиерей Сергий Булгаков писал: адские муки происходят от нехотения истины, ставшего уже законом жизни. Человек свободен в выборе – быть с Богом, или – быть без Бога. И Господь не отнимает у него этой свободы ни в земной жизни, ни после смерти.

И всем нам очень важно вовремя понять, что смысл нашего существования не в сумме заработанных денег, не в важности сделанных изобретений, не в красоте написанных картин и не в количестве прочитанных акафистов и положенных поклонов. Смысл в том, что всякий наш поступок, слово и даже всякая мысль оставляют следы в нашей душе, изменяя ее каждое мгновение нашей недолгой, в общем-то, жизни. И что бы люди ни делали в этой жизни, любое занятие ежесекундно сводится для них к простому выбору: либо человек борется со своими страстями и становится способным воспринимать любовь Божию как высшее благо; либо эти страсти развивает, взращивает, делает их главным содержанием своей души.

И пускай мы немощны, пускай не находим в себе сил на великие нравственные подвиги. Но мы должны хотя бы обозначить наше желание бороться со страстями, хотя бы в мелочах попытаться перестать идти на поводу у своих больных наклонностей. Мы не можем тысячу ночей молиться на камне, как это делал преподобный Серафим Саровский. Но сдержаться и не наорать на жену, даже когда она этого заслуживает, мы вполне в состоянии. И уступить место старушке в метро не составит особого труда, если осознать, что ты в этот момент борешься со своей ленью и жалеешь чужую старость. Такие вещи кажутся нам мелочами, но из мелочей и состоит вся наша биография. И если мы твердо решим бороться с какой-нибудь “мелочью” – произойдет маленькое чудо. Мы увидим, как Господь, видя наше доброе намерение, поможет нам в этой борьбе. Мы увидим, как могущественна эта помощь, и как деликатно и трогательно любит нас Христос. Воюя с греховными “мелочами” мы можем научиться видеть любовь Божию к людям еще здесь, в земной нашей жизни.
Тогда и после смерти огонь Божественной любви будет для нас источником вечной радости, а не мучительным пламенем геенны.

(Опубликовано в журнале «Фома», №6/2006)