По следам новых думских подвижек

Сейчас вся лента пестрит ужасаниями по поводу попыток продвинуть в Думу закон о запрете абортов.

Скажу сразу: Я аплодирую стоя смелости тех людей, которые не побоялись открыто выступить за этот проект. И как врач, и как мама, и как женщина, я ими восхищаюсь.

Я могла бы привести миллион аргументов. И с точки зрения физиологии, и с точки зрения психологии (а муж тоже поддерживает и приводит аргументы с точки зрения экономиста). Это даже если не затрагивать религию и этику. Но не буду, ибо знаю, что бесполезно.

Джордж Мартин, знаменитый писатель, автор цикла романов "Песнь льда и пламени", является идейным пацифистом. Однажды у него спросили, почему в его произведениях кровь льется рекой, раз он не приемлет насилия. И он ответил, что легко убивать, когда ты нажал на кнопочку и ракета полетела. Битвы средневековья были честнее: убийца видел каждого человека, которого убивал, его могли убить в ответ. Сейчас же для большинства людей миллионы погибших - это всего лишь цифры, которые ничуть не трогают.

С абортами то же самое. Ребенок до 12 недель - это не человек. Его как бы нет. Можно сделать лицо кирпичом и сказать, что его никогда не было...

А тело плачет. Душа плачет. Когда женщины отходят от наркоза, они часто плачут, горюют по потерянному малышу, пытаются себя оправдать. Нет ни одной женщины, которая бы не оплакивала убитого ей младенца. Они потому и бросаются с такой яростью доказывать право убивать младенцев - чтобы не было так больно вспоминать, что сама так сделала.

Но тело не обманешь. Оно выдает весь спектр гормонов горя. Женщины часто и не понимают, что с ними. Почему они так агрессивно реагируют на безобидные слова. Почему в теле напряжение. Но тело не обманешь. Оно горюет.

Я буду просто рассказывать истории. Имена в них изменены, но они так типичны, что могут быть похожи на ваши. Поверьте, это, конечно же, о вас. О женщинах, которые потеряли ребенка, но боятся вспомнить о этом.

Я прошу не осуждать этих женщин и их врачей. Не злорадствовать. Я прошу просто увидеть их. Чтобы это были не просто циферки. Это реальные истории, в которых очень много боли.

Вот, Даша. Ей 34. У нее уже довольно взрослый сын, а второго она потеряла. Между этими двумя детками было 4 аборта и шейка разорвана в хлам. Но я, тогда еще неопытная врач, про это не знаю. Я очень хорошо ее запомнила, потому что во мне тоже росла девочка такого же срока. В 20 недель у Даши было все хорошо. Ей сделали УЗИ, малыш рос и развивался нормально. А в 22 она его потеряла. Разорванная шейка не выдержала и перестала держать, роды произошли практически мгновенно.
Даша очень обижалась на меня за то, что я не назначила ей дюфастон и дексаметазон с самого начала беременности (и я, честно говоря, долго мучилась по этому поводу).
Через год Даша забеременела вновь. Она пошла к другому, более опытному, врачу, который назначил ей дюфастон. Беременность прервалась в 12 недель.
Следующая - в 18.
Ей давали тонны препаратов, ставили кольцо, зашивали шейку.
Через 3 года она, все же, родила. Кое-как доносила до 7 месяцев, но таких деток у нас уже выхаживают. Мы с ее лечащим врачом радовались, будто у нас сестра родила.

Катю я уговаривала не делать аборт полчаса. У Кати отрицательный резус и уже три аборта в анамнезе. Каждый новый уменьшает ее шансы когда-либо иметь здоровое потомство. Малышу уже почти 12 недель: она сначала хотела рожать, даже встала на учет, но вот передумала.
Катя уходит. После нее заходит женщина вся в слезах. Спрашиваю, что случилось. Оказывается, эта женщина несколько лет назад сделала аборт, и теперь не может иметь детей, готовится к ЭКО. Дверь была прикрыта неплотно, и она слышала наш разговор. Хотела вмешаться, но побоялась.
Не знаю, догнала ли она Катю или нет, но на аборт та не пошла. Вернулась к нам через 2 недели и попросилась опять на учет. Акушерка ворчала, что нужно заводить новую карточку, а я радовалась, что женщина приняла такое решение. Катина "испорченная" карточка до сих пор у меня лежит как напоминание, что все иногда заканчивается хорошо.

Маше 19. Все к ней относятся сочувственно: ну, реально, молодая девчонка, учеба, папа такой же студент. Малышу 7 недель.
Маше делают аборт, но матка не хочет сокращаться, течет кровь.
Ей колют окситоцин - кровь течет.
Ей делают повторное выскабливание. Одно. Другое. Гистероскопию.
Маша шутит: "Остались ли в этом отделении врачи, которые меня еще не скоблили?"
Ей дают мегадозы антибиотиков и других лекарств.
Ей переливают кровь, потому что гемоглобин уже ниже плинтуса.
Наконец, после четвертого или пятого выскабливания, кровь останавливается.
Эта история закончилась хорошо. Через год я случайно встретила Машу в коридоре ЖК. Она меня узнала. Животик был уже заметен. "У нас девочка, - радостно сообщила она. - Мы решили рожать".
Машина беременность осложнилась фетоплацентарной недостаточностью (что не удивительно, ведь от матки после стольких выскабливаний остался сплошной рубец), но девочка ее родилась, ее выходили (в нашем перинатальном центре вообще очень классно выхаживают больных деток... жаль, что их так много, больных).

А вот у Светы все было гораздо более грустно. Она прервала беременность. Кажется, на то даже были веские причины. Не суть важно. Через год она решила рожать. Беременность была деланная. Света радовалась и ждала малыша. Роды прошли хорошо. Но после плацента не захотела отделяться. В рубце был нарушен тот слой, который отвечает за то, чтоб ворсины не вросли слишком глубоко. Света потеряла больше литра крови. Ее первые дни в роли мамы были омрачены реанимацией, переливаниями, отсутствием молока и многими другими проблемами.


Лиза делала аборт на довольно позднем сроке, 12 недель. В этом сроке стенка матки уже довольно тонкая, и врач нечаянно проткнул ее кюреткой. Лизе была сделана операция, ранку зашили. Но рубец на дне матки - это совсем не то, что в нижнем сегменте, как при кесаревом. Дно сильнее растягивается в беременность. Через несколько лет у Лизы случилась желанная беременность. Где-то на 6 месяце она почувствовала боль. Пошла на УЗИ. Там врач обнаружил, что матка разорвана, а малыш плавает среди лизиных кишок.
Лизу спасли. Ее матку, разумеется, нет. На гистологии обнаружилось, что разрыв начался как раз в том месте, где был рубец от перфорации. Малыш в тот момент, когда его извлекли, тоже был жив. Не знаю, спасли ли. Пытались, но срок очень мал.