Классный руководитель

Что взять с детей? Баловство, шум да веселье. Стоит прозвенеть звонку на перемену, и школу буквально взрывает детский крик, смех, топот. Все вокруг кружится в детстве и беззаботности.

Какой там урок следующий? Украинский язык? Детвора наспех достает учебники, тетради, повторяет домашнее задание, а кто-то пытается выучить его за пару минут оставшегося времени. Никто не знает, как так происходит, но «училка» вычисляет того, кто не готов и спрашивает именно его (знала бы детвора, что «училки» искусно читают детские лица). Вновь на этом уроке будет несколько двоек.

Мы все ее боялись – редко улыбается, говорит строго, ругает за шалости и невыученный материал, а еще придирается к ошибкам. Однажды, после урока биологии мы шутливо прозвали ее «инфузорией туфелькой» из-за ее любви к каблукам и фамилии «Зорина». Это сейчас мне стыдно писать об этом прозвище, а тогда такая шутка казалась остроумной. Да, она всегда ходила на каблучке, элегантно одевалась и была красивой (знаете, такая легкая холодная красота).

Ух, как она ругала нас за шалости и баловство на красивом украинском языке. Кажется, что и сейчас, через года, я слышу ее громкое, учительское «Що цэ такэ?!» за дверью. На ее уроках мы сидели тише мышей и, вообще, старались слиться с партой. Никому не хотелось выходить к доске и рассказывать выученный материал. Но, несмотря на строгость, мы чувствовали ее любовь и заботу о нас.

Вдруг что-то изменилось. В один день наша «инфузория туфелька» посерела и куда-то делась ее строгость. Позже кто-то рассказал, что она похоронила мужа. Долго мы тихо обсуждали эту тему и рассказывали друг другу страшилки, связанные с этой смертью. Судьба сыграла злую шутку – наша учительница вдруг пропала. Сперва мы не обратили внимание. Она ведь тоже человек – заболела. Вот только болезнь ее никак не заканчивалась. И вновь долетели слухи, что у Зориной рак.

Прошло время, и за дверью раздалось громкое: «Що цэ такэ». В класс зашла она, высохшая, хрупкая и на каблучках. Мы все притихли, сели за парты и аккуратно смотрели на нее. Дети. Что мы знали об этой болезни? Кто-то слышал, что это больно, что это смертельно. Но вот она, наш классный руководитель, учитель украинского языка, сидит перед нами и громко, с выражением, со страстью, объясняет материал и изо всех сил старается вложить в наши ветреные головы знания и любовь к учебе.

С каждым новым уроком, она становилась все меньше и слабее. Она уже перестала подходить к доске и просила отличников записывать там число, тему урока и правила. Иногда она старалась взять в руки мел или тряпку, потом тяжело вздыхала, что ей больно и вновь просила помочь учеников. Наш страх сменило ощущение боли и надежды.

Помню, как на одном из уроков наша учительница заливалась смехом словно девочка. Наверно, я тогда первый раз увидела ее такой доброй и веселой. А еще…живой. Потом дни посерели, в наш класс пришел другой классный руководитель, а мы долго прислушивались, ожидая услышать знакомое: «Що цэ такэ»