ЛУКЬЯНОВА Ирина "Одиночество вдвоем. Рецепт счастливой семьи"

Http://foma.ru/odinochestvo-vdvoem.html


«Мы с женой давно чужие люди». «Он меня вообще не понимает». «Да я как-то привыкла уже, ничего особо и не жду». «Жена постоянно чем-то недовольна, что ни сделаешь — все не так».
Женятся ведь на самых родных, самых близких по духу людях. А несколько лет проходит — и говорить не о чем. И ждать нечего. И положиться не на кого. Как это так получается?



Каждая несчастная семья несчастна по-своему, сказал Лев Толстой, первый серьезный исследователь семейного несчастья. «Было что-то фальшивое во всем складе их семейного быта». «Ужасно то, что вдруг душа моя перевернулась и вместо любви, нежности у меня к нему одна злоба, да, злоба». «Ах, боже мой! Для чего у него стали такие уши?» «…когда оба случались в дурном расположении, то столкновения происходили из таких непонятных по ничтожности причин, что они потом никак не могли вспомнить, о чем они ссорились»…
Это вечное. Не устаревает, не меняется, хотя меняются века, политические режимы, формы собственности и законы.
Одиноко и жутко, когда не слышат. Одиноко и жутко, когда самый близкий человек не понимает религии, когда невозможно с ним поделиться самыми важными, глубокими переживаниями — и что делать с этим одиночеством, только мудрый священник, наверное, может подсказать.
Нет, мы приходим в мир одни и уходим одни, и перед Богом нам стоять в одиночку, и одиночество, кажется, — естественное человеческое состояние. Но не просто так ведь нам дана вторая половина.
А ведь есть счастливые браки, ведь удается людям десятилетиями жить вместе — не опостылеть, не разругаться, не уйти начинать все сначала. Почему у одних получается, а у других нет? Об этом мы разговариваем с психологом, групповым психоаналитиком Зоей Звягинцевой.

Скучно на этом свете, господа
«Скучно, — говорит он. — Я наизусть знаю все, что она скажет мне в ответ. Я знаю, какую она книгу читает, даже если не вижу обложки. Я могу угадывать ее мысли и никогда не ошибаюсь. Она добрая, хорошая, любящая, у нее порядок и вкусная еда, но мне с ней не о чем говорить».
Это, если хотите, трагедия инженера Щукина с Эллочкой-людоедкой, даже если допустить, что Эллочка скромна и терпелива и не называет мужа толстым и красивым парнишей.
Это трагедия ямщика из некрасовского стихотворения «В дороге»: его женили на барской воспитаннице, которой все плохо, все неуютно в крестьянской жизни — «Инда жалко подчас… да куды! Не утешишь ее и обновкой: То натерли ей ногу коты, То, слышь, ей в сарафане неловко. При чужих и туда и сюда, А украдкой ревет, как шальная…»
Это история электрика Петрова из песни дуэта «Иваси», который женился на «кандидате каких-то там наук», «старался быть начитанным и кротким, вместе с ней Дегу и Кафку обожал, он по вечерам соседям жег проводку, чтоб ей телевизор думать не мешал» — а потом «украл с работы провод и заделал в потолок железный крюк».
Но, может, дело не в том, что муж с женой не могут поговорить о Кафке? Что из того, что один не разбирается в газопоршневых генераторах, а другой в поэтике позднего Бродского или клинике перфоративной язвы? Мы вроде не для профессиональных консультаций, не для самообразования, не для вечерних разговоров о геополитике заводим семью?
Не в том проблема, что нет интеллектуальных глубин, а в том, что один человек не интересен другому — со всеми его мыслями и чувствами, со всем содержанием его души. «Делись со мною тем, что знаешь, и благодарен буду я. Но ты мне душу предлагаешь. На кой мне черт душа твоя», — сказал Лермонтов, переводя Шиллера, — и как же тошно должно быть этой ненужной душе.

Зоя Звягинцева напоминает:

Мы ведь не ищем ходячий словарь, который нам даст все ответы на все вопросы, передвижной цирк, который будет бесконечно нас развлекать? Скорее, мы ищем собеседника, способного понять и принять. Чувство пустоты возникает, когда в семье невозможно разговаривать на глубоком уровне, обсуждать очень личные темы, эмоциональные переживания».

Эмоциональные переживания, кстати, обсудить не так-то просто. Когда человека раздирают чувства, мало кто знает, что сказать. Кто замыкается и молчит, кто плачет, орет, кидается вещами. И поди пойми еще, что сказать плачущему, чтобы он не плакал. Успокойся? Не обращай внимания? Все ерунда? Ну по совести-то — очень нам самим помогает, когда нам предлагают успокоиться и не обращать внимания на наши горести, ибо они ерунда?
Студентка жалуется на жениха: «Я ему говорю, что устала, а он мне — а я-то как устал. Яговорю — коллоквиум был. А он — по какому? По латыни, отвечаю. А он говорит — подумаешь, латынь! Вот у меня сегодня был зачет по дифференциальным уравнениям!» Твои переживания не имеют никакого значения, объясняет он ей. Важны только мои переживания.
А некоторые начинают давать советы. Жена жалуется, что на работе проблемы, муж говорит — увольняйся оттуда. Она страдает, что плохо выступила на конференции — он предлагает пойти на тренинг публичных выступлений. Он думает, это конструктивные советы. А она — что он чурбан бесчувственный. Наоборот, разумеется, тоже бывает.

Умение эмоционально поддержать другого человека — редкое умение, люди обычно не знают, как это сделать, — говорит Зоя Звягинцева. — Муж начинает давать советы, когда не может справиться с чувствами жены, которые звучат в ее жалобе. Там беспокойство, злость, страх, которые он не может вынести. Так что он совсем не бесчувственный, но и сочувствия жене не дает, ей ведь не совет нужен, достаточно внимательного выслушивания, сочувственного кивка головы, достаточно дать выговориться».

Младенец средних лет ищет маму

Далее по ссылке.