Странник (повесть). Гл.6

Глава III. БАШНИ

Слухи и сплетни, страшные сказки
В кухне, в конюшне, в людской.
Призраки прячутся в стрельчатой башне,
Из подземелий доносится вой.
Дым без огня и душок без закваски
Вряд ли бывают - так мудрость гласит.
Ветер метет над заснеженной пашней,
В замке ночами дух голосит.

"Нет, нет, никуда я не пойду. Если меня кто-нибудь заметит? Какой позор. Чтобы я - дочь благородного конта ночью отправилась на свидание! И к кому? К писцу свиткохранилища. Боги, я сгорю со стыда. Но он никакой не писец. Зачем, зачем он здесь? Если бы у нас был Магистр, сюда не пришел бы Странник. Почему он спрашивал о смерти деда? Может быть, он слышал эти странные истории, прислуга вечно болтает всякий вздор. Но ведь всем языки не вырвешь. Многие шепчут, что время от времени в северной башне ночами, особенно зимой, раздается тоскливый, холодящий душу вой. А в Сумерки там шаркают шаги, и что-то бормочут неясные голоса. Мы ведь и сами слышали их, когда бегали туда с Нарином..."

Воспоминание о погибшем брате болью сдавило сердце. Нарин был на три года старше Иринии, и в детстве они постоянно играли вместе. Но так уж сложилась злая судьба: юный конт нелепо погиб полтора года назад, на втором в своей жизни турнире. Ох, не стоило ей сегодня вспоминать о покойниках, в Сумерки можно запросто повстречать кого-нибудь из мертвых родственников, пришедших навестить оставшихся в этом мире близких. Хорошо, что ей не придется идти мимо северной башни. Неужели она пойдет?

Ириния толкнула покосившуюся дверь, та поддалась без скрипа, девушка шагнула в слабоосвещенную огнем одной лишь жаровни каморку писца. Одноглазый клерк сидел на низком табурете перед жаровней спиной к двери, его большая черная тень слегка шевелилась на обшарпанной голой стене. Ворвавшийся в открытую дверь порыв ветра оповестил Кари о приходе гостьи, но он даже не обернулся.
- Закрой дверь, контесса, и проходи к огню, - вполголоса сказал мнимый немой.
Магнетическая сила его голоса полностью парализовала волю благородной дочери конта, она беспрекословно выполнила его указание, словно он был господином, а она рабыней. Оказавшись по другую сторону жаровни, Ириния вдруг осознала, насколько оскорбительным и наглым было все поведение этого человека. Кровь прилила к щекам девушки, глаза сверкнули гневом.
- Ты хороша сейчас, как никогда, - он с восхищением рассматривал девушку, и оба синих глаза откровенно пожирали контессу.
Гнев ее улетучился так же быстро, как и родился.
- Чего ты хочешь? - слабым молящим голосом спросила она.

Ириния, как в море, погружалась в волны его воления, не в силах сопротивляться этому мощному потоку. Сюда она пришла, ведомая тою же силой, ноги сами принесли ее к порогу его убогого жилища. Странник лишь играл с девушкой, позволяя иногда вырываться из этого плена, это развлекало его. Следовало ведь хоть чем-то наградить себя за упорный труд создания портрета-воплощения. Результат превзошел все его самые смелые надежды, работа была выполнена безупречно во всех своих частях, и техника живописного исполнения и техника воплощения удались ему, как никогда прежде. Должно быть, ощущение опасности подстегнуло его мастерство. Теперь он начал понимать темные страсти, обуревающие души Отпавших. Власть, какую мог бы дать Пронзающим их дар, была практически безграничной. То, что он сделал с контской дочерью, называлось "воровством души" и осуждалось Словом, как одно из тягчайших преступлений. Но Слово совсем не случайно не распространяется на Странников, ибо прежде чем принять мантию Мага, Пронзающий должен пройти свой искус, прочувствовать силу, испробовать возможности своего дара и затем доказать Совету право на избранный род служения. Странник же, называющий себя Кари, имел большие амбиции, он жаждал стать полным Магом, то есть Магом-Взыскующим. И половина этой задачи ему, безусловно, удалась, он хоть сейчас мог бы быть признан Магом-Воплощающим, но этого было недостаточно.

- А чего хочешь ты? Прислушайся к своим желаниям и подчинись им.
От этих слов внутренний жар затопил сознание девушки, руки ее потянулись к рубиновому аграфу, удерживавшему на плечах белую мантию с пурпурной оторочкой. Щелкнула застежка, тяжелая мантия плавно соскользнула на каменный пол. Распустив золоченый пояс, Ириния с удивительной для никогда не одевавшейся и не раздевавшейся самостоятельно знатной дамы ловкостью расшнуровала рукава верхнего платья от локтя до плеч и выскользнула из него сквозь разрез, шедший во всю длину одежды с левой стороны. Теперь на ней оставались лишь полупрозрачная туника и узкие панталоны. Через минуту она стояла уже совершенно обнаженная, и в этот миг сознание ее прояснилось. Что ж, она поступила, как делали все девушки этих мест еще пару столетий назад, когда действовал, возникший в незапамятные времена, обычай до брака показывать себя мужчине, как правило, из числа друзей жениха, и даже позволять ему определенные ласки. Это и была настоящая "проба Бири". Должно быть, память прородительниц еще жила в ее крови. Клерк пальцем поманил девушку к себе, развернувшись на табурете в сторону от пылающей жаровни. В два шага Ириния встала прямо перед ним, ее упругие груди почти коснулись лица Кари. Он припал губами к левому соску, она едва не потеряла сознания, от сладостной истомы провалившись в водоворот блестящих брызг и разбегающихся звезд. Вынырнув из этого водоворота, Ириния поняла, что сидит на коленях у своего "испытателя", как когда-то называлась эта важнейшая роль предшественника мужа.

- На самом деле Пронзающие никогда не бывали "испытателями", потому что мы можем устранять "отворотную трясучку", ради выявления которой и появился обычай "пробы Бири", - шепнул ей на ухо Странник. - Никто другой не может прикоснуться к будущей жертве без того, чтобы несчастная не закричала, словно ее прижгли раскаленным железом.
- Не говори мне сейчас об этом, - чуть слышно ответила контесса, подставляя свое обнаженное тело его поцелуям.
Она уплывала все дальше, растворяясь в ласках его рук и губ.
- Хватит, хватит, это безумие, - наконец, взмолилась она.
- Это прекрасное безумие, контесса. Оркуллы навсегда лишили тебя возможности испытывать его, - заметил Кари, отпустив девушку.
Ириния поспешно натягивала одежду, раздираемая столь противоречивыми чувствами как жгучий стыд и сладостное счастье.
- Ты, ты - святотатец. И прежде испытывать мог только равный.
- Ты забыла, контесса, что Маги любого происхождения имеют право брать в жены даже тессию, - возразил Странник.
- Да, правда.

Это соображение мгновенно освободило девушку от чувства стыда, полуодетая она прильнула к его груди и сама поцеловала в губы, затем порывисто отстранилась и снова принялась шнуровать упрямые рукава.
- Зачем ты делаешь это? Ты сводишь меня с ума.
- Помоги мне и я помогу тебе.
- Как?
- Расскажи мне о призраках северной башни, а я спасу тебя от оркуллов.
- Ты хочешь сказать, от Монстра Пещеры Ужаса?
- Монстр нужен оркуллам, иначе бы они не заботились так о его пропитании, - заметил Кари.
- И ты рискнешь вступить с чудовищем в бой ради меня? - изумилась девушка, ведь никто никогда не возвращался живым от Пещеры Ужаса.
- Нет, конечно. Есть более простой способ спасти любую из первых девяти жертв, но он доступен только Странникам.
- Какой?
- Об этом потом, а сейчас садись сюда.

Кари усадил Иринию на табурет, на котором до тех пор сидел сам, и встал у нее за спиной. Ее свидетельство было необходимо Страннику, потому что, как оказалось, кроме членов контской семьи в замке не осталось ни одного человека, кто находился бы здесь двенадцать лет назад. Свидетели тех загадочных событий давно были расселены контом Актанием по дальним глухим селениям, либо отправились в вечное странствие по унылым полям загробного мира. Все слуги, стражники, клерки, каменщики, плотники и даже подлый люд, работающий на скотном дворе, были заменены новым контом. Супруга конта уже лет десять страдала какою-то странною болезнью и никогда не покидала своих покоев. Сам конт и даже дети словно и забыли о ее существовании. Кажется, только Бруск, предшественник Кари на должности писца свиткохранилища был единственным служителем, сумевшим сохранить здесь место после смерти старого конта. Почему? Об этом можно было только гадать.

- Вспомни, вспомни, вспомни, - не то в ушах, не то прямо в голове Иринии звучал настойчивый голос Пронзающего.
... Ириния ловко вырвала мячик из рук замешкавшейся Диарты и, заливаясь звонким смехом, побежала через большой зал, чтобы спрятаться со своей добычей за пышной маминой юбкой. Но Нарин догнал ее посреди зала, и мячик перешел во временное владение брата. Дети носились с мячом по всему залу, а ближе к камину расположились две прекрасные молодые дамы - снохи конта Варлиса. Жена старшего сына конта, увы, была бесплодна, а трое малышей, игравшие подле дам, были детьми младшей пары. Дамы были заняты вышиванием, они присматривали за детьми и продолжали свою нескончаемую беседу обо всем и ни о чем.
- Не понимаю, почему отец не пригласил настоящего Магистра, у этого Мастера такой неприятный прищур глаз, - поделилась с матерью малышей старшая сноха конта, отцом они называли свекра.
- Говорят, Саринес лучший в наших краях живописец, - пожала приятно округлыми плечами супруга младшего сына хозяина. - Но, правда, когда мой отец заказывал воплощение, к нам приезжал Магистр-Воплощающий Арватас, такой красавец-мужчина.
- Верно-верно, у моего отца в советниках был Магистр-Созидающий Каруас, уже в летах преклонных он сохранял былую красоту, но знаешь, их глаза такие страшные. И все же лучше б господин отец призвал Магистра. Ведь воплощение не безопасно. Ты будешь, может быть, смеяться, Беаль, у меня дурные предчувствия.

- Тогда надо спросить белых верент, Орра, - без задней мысли посоветовала Беаль.
- Нет, только не их. Я ни в чем не могу верить этим заносчивым ведьмам. Ты знаешь, это они виноваты в гибели моего неродившегося ребенка и в том, что больше у меня никогда не будет детей, - как всегда, при упоминании об этом своем горе, Орра ужасно расстроилась.
- Ой, прости, пожалуйста, я не хотела, - у Беаль не было никаких оснований сердиться на белых верент, напротив, благодаря их искусству она без особых затруднений произвела на свет троих детей, здоровых и красивых, а Орре просто не повезло.
- Ах, ты еще больше расстроила меня. Последние дни я как-то не в себе...
- Мама, мама, дождь кончился, уже солнышко светит, - подбежал к Беаль семилетний Нарин, - мы с девочками пойдем играть во двор.

Из этого воспоминания уже больше ничего нельзя было вытянуть, Кари устал. Попробуйте восстановить воспоминание четырехлетнего ребенка о разговоре взрослых, случайно слышанном краем уха в то время, когда он сам был занят игрой. Тем более, если с тех пор минуло больше десятка лет. Клерк тронул девушку за плечо, она обернулась. По щекам контессы бежали слезы.
- Мама, какой она была, а теперь...
Ириния разрыдалась, уткнувшись лицом в пояс стоявшего перед ней Кари.
- Мама, Нарин, - всхлипывала дочь конта.
- Успокойся, сейчас все пройдет, - Странник положил руки на голову девушки, судорожные рыдания вскоре затихли.
Он отстранился и, нагнувшись, заглянул ей в лицо. Слезы высохли, но в глазах осталась глубокая печаль.
- Тебе пора идти. Завтра, когда женщины покинут Большой зал, ты снова поднимешься ко мне.
- А если меня кто-нибудь заметит?
- Никто не станет разгуливать по замку в ночь Свидания с предками, - усмехнулся Кари.
- А как же я? Я боюсь, ведь я тоже могу встретить кого-нибудь, - содрогнулась девушка.
- Не бойся, в коридорах мертвецов ты не встретишь, - заверил ее Странник. - Лучше остерегайся белых верент, твоя тетя была права, их следует бояться, особенно тебе.
- Почему? - искренне удивилась Ириния.
- Веренты помогают оркуллам стеречь их жертвы, они давно следят за тобой, и очень довольны тем, как ты шарахаешься от мужчин, - предупредил Странник.
- О, Справедливый Армбра! - от испуга контесса произнесла редко называемое собственное имя бога Солнца.

Пронзающий был прав, Ириния сразу вспомнила пристальный взгляд веренты Слобы, который неоднократно ловила на себе в последнее время.
- Будь осторожна и не ищи меня взглядом в зале.
Кари поцеловал девушку в губы и проводил по узкой лестнице вниз, через свиткохранилище он вывел ее на галерею, ведущую в господские покои.
"До завтра", - прозвучали в ее мозгу последние слова одноглазого писаря.

Добравшись к себе в опочивальню, контесса дрожала с головы до пят. Само собой в коридорах и на галереях было ужасно холодно, как и в свиткохранилище. Но дрожь ее была скорее нервной. Этот день и особенно ночь были полны потрясений, мир перевернулся для юной контессы. Когда безобразный писец вдруг оборачивается прекрасным спасителем, а добрая старушка верента оказывается пособницей злобных оркуллов, есть от чего потерять сон и покой.

Следующий день прошел для Иринии как в тумане. С полудня она присутствовала на начавшихся церемониях Очищения и Прощания, проходивших в специально отведенной для этих целей юго-западной башне, где был сооружен большой жертвенный алтарь, на котором каждый год белый конь искупал грехи и проступки всех коррильцев, накопившиеся с последнего приношения. После утомительного дня девушка была рада скорее покинуть Большой зал, где через два часа после наступления темноты должны были начаться обряды Посвящения, куда женщины не допускались. Подумаешь, великий секрет! Не однажды они с Диартой и Нарином подсматривали за этим тайным обрядом, никто лучше них не знал все скрытые ходы и выходы, ведущие в Большой зал. Ну, позвенят жрецы колокольчиками, побрызгают священной водой из Атайской скалы на молодых оруженосцев, достигших возраста и заслуживших доблестью и правом рождения посвящения в "солнечные стражи", попросту говоря, в рыцари, потом отец осенит их взмахом меча, примет присягу на верность за себя и за Сияющее Око Справедливости. После посвящения Нарина они уже не ходили смотреть на церемонию, надоело.

Ириния вспомнила, сколько раз они втроем, еще дети, дрожа от холода и страха, плутали по замковым коридорам в ночь предполагаемого пришествия мертвецов, но так никого и не видели. То есть совсем никого - ни мертвых, ни живых. Нормальный человек не будет шататься в такую ночь где попало, не зря ухмылялся Пронзающий, ни придворных, ни челядь из своих комнат и мешком золота сегодня не выманишь. И что только подвигало их неразлучную троицу на эти приключения? Верховодил, конечно, Нарин, а сестры следовали за ним, как привязанные.
Сердце Иринии замерло, показалось, в узком проеме окна шевельнулся силуэт покойного брата.

"Это я, Кари", - проник в голову беззвучный голос. - "Стой здесь тихо, веренты идут к юго-западной башне по солнечному кругу, еще поворот и вы бы столкнулись".
"Зачем им в башню?" - удивленная мысль мелькнула в мозгу Иринии. - "Они никогда не ходили здесь в Сумерки".
"Ходили, наверное, триста лет назад, только другие".
"Но зачем?" - теперь контесса уже специально адресовала молчаливый вопрос безмолвствующему собеседнику.
"Проверять сохранность вверенных им жертв, чтоб их жмурги сожрали. С завтрашнего дня за тобой будут следить с утроенным вниманием".
"Это почему?"
"Так, пронзение у меня".
"Что? Ты хотел сказать, прозрение?" - мысленно спросила Ириния, словно всю жизнь разговаривала именно таким образом.
"Нет. Прозрение бывает у провидцев, у тех же верент. Хорошо, они хоть нас в своих книгах не видят. Мы - Пронзающие, потому у нас пронзение, или пронзание, или прознание, в смысле: "П рознал я как-то днями про сговор в подворотне: прыщавый подмастерье про Мастера казну с горящими глазами двум молодцам дородным втолковывал подробно и утирал слюну". Для таких прознаний даже мысли читать не требуется".
"Эти стишки младший менестрель для челяди складывает?" - поинтересовалась контесса.
"Стишки? А, рифма. Так, сама выскочила. Идем, они уже далеко".

Кари подхватил девушку под руку и повел дальше по коридору к своей башне. Ириния так и не поняла, что именно прознал про верент Пронзающий. Мысли спутника она больше не слышала, а он тем временем думал о том, что к счастью для него, в своих гадательных книгах веренты не видят не только судьбы Пронзающих, но и свои, хоть в будущем, хоть в прошлом. И теперь веренте Слобе долго придется гадать, вернее теряться в догадках, почему верента Марая до сих пор не сообщила Старшей о гибели вверенной ее заботам Избранной. И еще подумалось Страннику, что на его Пути что-то чересчур часто встречаются Священные Сосуды, что бы ни подразумевали под этим названием первых жертв Пещеры Ужаса пособницы оркуллов.

- Ты скажешь мне, наконец, как ты можешь помочь мне, Странник? - спросила контесса, когда они оказались в относительной безопасности его коморки.
Называть его клерком ей казалось унизительным для нее же самой, имя Кари было, скорее всего, вымышленным, ну, а спрашивать о настоящем - себе дороже.
- Не теперь, контесса. Пока веренты вершат свои обряды, ни сделать этого, ни даже говорить об этом с тобой я не могу. Сегодняшняя ночь как нельзя лучше подходит для других дел.

Сегодня Пронзающий был каким-то совсем другим, чем в прошлую ночь. Ириния шестым чувством поняла, что о поцелуях не будет и речи, да и сама она не чувствовала сейчас того страстного влечения к нему, что сжигало ее накануне. Напротив, его холодный тон и внутренняя сосредоточенность на чем-то для нее непонятном, показались девушке почти пугающими.
- А что мы будем делать? - спросила она и сразу пожалела о том, что не промолчала.
- Беседовать с теми, кто придет на Свидание.
- С мертвецами?
Ириния верила и не верила в то, что в Сумерки умершие приходят к живым, во всяком случае, ей не очень-то хотелось убедиться в возможности Свидания на собственном опыте.
- С предками, с твоими предками, - уточнил он.
- Я не хочу беседовать с предками, - слабо попыталась возразить девушка.

Но Странника ее мнение и желания интересовали, по-видимому, мало.
- Садись сюда.
Кари указал ей на табурет, стоявший в центре довольно большого круга, очерченного углем на полу.
- Не бойся, обычно это намного менее опасно, чем встреча с некоторыми живыми.
- Они, правда, приходят?
Контесса покорно села, куда ей сказали, но сделать это молча было выше ее сил.
- Да. Но не все, а только неуспокоенные души, если их что-нибудь не удерживает в определенном месте. А тогда, как в нашем случае, их можно специально вызвать именно в эту ночь и только к кровному родственнику, - пояснил Странник.
- Кого ты хочешь вызвать и откуда? - уже начиная постукивать зубами, спросила Ириния.
- Из северной башни, я уже говорил. Я вызову ваши замковые приведения. Знаешь, кто они?

Она отрицательно покачала головой, хотя после его вопросов о деде и дяде, более, чем догадывалась об ответе.
- Зачем тебе это?
- Забота о душах - дело Магов, впрочем, о телах мы заботимся тоже, также как и о многом другом. Но о телах больше заботятся веренты, порой, весьма своеобразно, но душам они не помогут, даже если и захотят.
- Ты ведь не Маг еще, - заметила контесса.
- Верно. Право на звание Магистра надо заслужить, что я сейчас и делаю.

Во время этого диалога Кари отнюдь не бездействовал. Находясь за пределами круга, защитного, как легко догадалась девушка, Странник проделывал достаточно удивительные вещи. Его руки словно танцевали хорошо заученный танец, Странник ритмично сгибал и разгибал пальцы в сложной последовательности: два на правой, один на левой, один на правой, четыре на левой, два на правой, три на левой, пять на правой, четыре на левой и так далее, постоянно меняя комбинации. Эти действия чередовались с прищелкиванием и легким постукиванием костяшками пальцев обеих рук друг о друга, круговыми движениями кистями, перекрещиванием рук и прочими мелкими движениями, которые контесса не взялась бы описать точно. Руки Странника мелькали все быстрее и быстрее, так что отдельных движений уже было просто невозможно различить. Ириния перестала задавать ему вопросы, хотя, казалось, что они совсем не отвлекали его от столь сложного занятия. Она заворожено следила за тем, как очертания рук Кари все больше расплывались в безумной скорости движения. Он резко вытянул руки вперед, сделал хватательное движение в воздухе и дернул на себя, при этом сразу же отступил назад, пересекая черту защитного круга. За дверью что-то слабо прошуршало, и три тени просочились в коморку: две мужские и одна женская. У мужских теней вид был печальный и даже очевидно несчастный, при этом к тому же и удивленный. Их глаза, похожие на темные омуты, с вопросом и мольбой обратились в сторону девушки и вызвавшего их Пронзающего. Женский же призрак, напротив, выглядел весьма рассерженным, если не сказать взбешенным, и настроен был явно агрессивно. Полыхнув красными отсветами запавших глаз, призрак контессы Орры, метнулся к людям...

Ириния проснулась в своей кровати. Она помнила, как Кари проводил ее до дверей, но само Свидание с призраками родных выпало из ее памяти, начиная с того момента, как они возникли в жилище клерка свиткохранилища.
- Почему они сразу пропали? - спросила, моргая глазами, контесса, когда, как ей показалось, в следующий миг после их появления, Странник разрешил ей встать и покинуть защитный круг.
- Они пропали не сразу, просто ты спала, - ответил Кари.
- Так ты говорил с ними? О чем?
- Тебе не нужно знать об этом, контесса, тайны мертвых не для живых.
- Ты ведь не мертвый. И вообще, это же мои родственники, - отчего-то обиделась девушка.

Она все же успела узнать тех, чьи смутные тени пришли в северо-западную башню, повинуясь колдовской жестикуляции Странника.
- Я - Пронзающий и могу им помочь, а ты помогла мне. Поверь, мы сделали благое дело, и довольствуйся этим знанием, - жестко отрезал Кари.
По его тону Ириния поняла, что дальнейшие расспросы бесполезны и не стала уточнять, как и в чем именно Странник собирается помогать неуспокоенным душам. Гораздо больше девушку интересовало, намерен ли он сдержать свое обещание по отношению к ней.
- А мне ты поможешь? Ты обещал.
- Обещал.
"И не только тебе", - добавил он про себя.
- Так что же? Ты сделаешь это? Или Пронзающий боится верент?
- Боюсь. Я ведь не какой-нибудь ронт Фарсталл. Его сиятельство конт Актаний вряд ли обрадуется, если узнает, к кому на свидания бегает его дочь.

В голосе Кари прозвучали столь странные интонации, что Ириния так и не разобрала, чего больше было в этих словах: гордыни, уничижения или насмешки. Вот чего в них не было, так это ноток трусливости, хотя опасность своего положения Странник осознавал в полной мере. У конта было достаточно оснований, чтобы предать его долгой и мучительной смерти не столько даже, как человека подлого звания, посмевшего прикоснуться к контессе, сколько как шпиона Совета Магов, разнюхавшего секрет восшествия Актания на престол отца. Хотя в случае раскрытия Странники продают свою жизнь дорого, очень дорого, Кари прекрасно знал, что не сможет справиться со всем гарнизоном и челядью контского замка.

- Завтра я подойду к тебе в Пляске масок, за час до полуночи. Слово, которое дает Пронзающий, также крепко как Слово Магов. Мой долг - спасти тебя от оркуллов. Ты будешь жить, контесса, - подтвердил свое обещание Кари.
Больше они не разговаривали ни вслух, ни мысленно.
"Интересно, отчего это все так боятся Странников, если они хотят всем помочь, и живым, и мертвым?" - все еще лежа в постели, подумала Ириния. Не найдя ответа, она позвала служанок, чтобы те должным образом подготовили и нарядили госпожу к великому празднику Рождения Истинного Солнца.
Кульминация празднества придется на рассвет следующего дня, и только когда Солнце поднимется на полную ладонь вытянутой руки от горизонта, все отправятся отдыхать. А до тех пор будет много всякого: музыка, представления, пляски, факельные шествия и обильное угощение для всей округи.