Безмятежность…

Никогда еще это странное чувство не было для нее таким полным и всеобъемлющим, как сейчас здесь, на балконе ее собственного дома. Ночью была гроза, и небо еще отдавало хмурой и неприветливой свинцовостью, но лучи рассветного солнца уже кое-где подкрасили его в кокетливо-розовый цвет.

Как только она ступила на балкон моментально озябшими босыми ногами, намокшие за ночь кусты чайной розы обрушились на ее обоняние тяжелым сладким запахом, сквозь который робко пробивались солено-йодистый запах моря и свежее-хвойный запах сосен. Сногсшибательный букет!

Все ее чувства были обострены тем утром до предела. Все, кроме слуха… Он отдыхал. Он впервые за долгие годы ее жизни не улавливал ничего, кроме разве что отдаленно редких трелей птиц. Тишина! Ей, коренной городской жительнице, не так давно переехавшей в эту крохотную черноморскую деревню, несколько дней активно распаковывавшей все вещи и до блеска наводившей порядок в доме, в ее СОБСТВЕННОМ доме, была незнакома такая всеобъемлющая безмятежная тишина.

С чем ее можно сравнить? Хотя бы отдаленно…

Возможно, с тем, когда в детстве тебя без конца дразнит какой-то мальчишка, и ты, устав дразнить его в ответ, от обиды просто сильно-сильно зажимаешь уши и видишь эту ставшую вдруг смешной картинку без звука. И он становится таким далеким, этот мальчишка напротив тебя, как будто ты попадаешь в параллельную Вселенную. И тебе вдруг становится совсем неважно, что он там про тебя болтает. Ты попала в безмятежность…

Или, как это любят показывать в американских мелодрамах – финальная сцена, главный герой неподвижен, он в коме, но жизнь его сердца отчетливо видна на экране монитора, к которому он подключен. Монитор старательно вырисовывает сложные зубцы сердцебиения, которые вдруг начинают произвольно, словно взбунтовавшийся скакун, подскакивать и гарцевать. Вокруг начинаются суета, шум, движение – родственники паникуют, врачи пытаются упорядочить хаос сердца. Трагизм нарастает… И вот резкие скачки на мониторе сменяются прямой линией, а прерывистый звук переходит в один пронзительно-долгий и оглушает – все замирают. Наступает безмятежность. Боли еще нет, потому что нет осознания случившегося. И ушедшему хорошо – он в своей законной выстраданной безмятежности…

Вот и та утренняя безмятежность обволокла ее с ног до головы – она не чувствует покалывания холода на своих босых ногах, не ощущает колючести пледа, машинально накинутого на ее обнаженные плечи, не думает, наконец, куда поставить свое любимое красное кресло, какую зелень она посадит на своем маленьком огородике, проснулись ли ее муж и дети и сколько они еще сегодня будут спать…

Всего этого временно нет. Есть только она и безмятежность, к которой она стремилась все долгие 30 лет своей жизни, на протяжении которых она вбирала в себя ради этого момента всю суету домашнего хозяйства, зарабатывания денег, материнства, супружества.

Сегодня этот миг, эта минута, этот час стали вознаграждением для нее – она прикоснулась к своей личной безмятежности. И она точно знает, что теперь их встречи станут регулярными по утрам здесь, на этом самом балконе ее СОБСТВЕННОГО дома в крохотной черноморской деревне.