Пока метро не закрыли...9 плюс ссылка на продолжение.

часть 8 : https://www.stranamam.ru/post/12499700/

Переходим дорогу, идём к остановке. Подъезжает «Форд», маршрутка, побитая жизнью, но помнящая лучшие времена. Загружаемся, Карл расплачивается, считает сдачу.
-Слушайте, да тут прямо коммунизм, проезд 19 рэ всего! – восторженно заявляет он, плюхаясь на сиденье.
-Докуда ехать-то? – интересуется Зигфрид у Клары. Та поднимает глаза к потолку, думает пару секунд, потом сообщает:
-До площади.
-Какой площади? – уточняю я. Маршрутка останавливается, площади не видно, серые пятиэтажки.
-Не помню,- признаётся Клара,- давайте в окно смотреть, как увидим площадь, так и выйдем. И вообще, вы что, думаете тут много площадей, что ли? Одна, наверное и есть!

Смотрим в окно. Площадей не видно, дома, торговый центр, домики… даже странно - вроде едем к центру города, а кругом домики, как в деревне- деревянные, с резными наличниками. И никакой площади.
-Может мы не в ту сторону едем? – сомневаюсь я.- тут вообще, деревня какая-то!
-Вроде в ту,- Клара неуверенно пожимает плечами,- сказали- перейти, и ехать…
Маршрутка поворачивает, снова торговый центр, едем дальше…

-Блин,- говорит Зигфрид,- вон площадь вроде бы. Проехали, идиоты.
Мы, оказывается не в то окно смотрели…площадь уезжает назад, хорошая такая площадь, и церковь на ней и памятник какой-то странный- навроде чёрного столба в присобаченной сбоку фигулиной. Маршрутка снова поворачивает, и я вижу у подножия столбообразного памятника ещё один, не менее странный монумент- два мужика, один падает а второй его то ли поднимает, то ли палку у него отбирает.
-Чё за хрень? – спрашивает Карл,- кому памятник-то? Сначала мужик в кресле был, а теперь два мужика… Тот в кресле хоть одетый сидел, а эти в одних портках. Смотреть холодно!

И правда, странные какие-то тут памятники. Маршрутка поворачивает опять, сейчас город уже похож на город- дома старые, большие. Магазины опять же, в каждом доме. Остановка. Пока мы думем, выходить или нет, маршрутка едет дальше.
-Вы как хотите,- вдруг заявляет Зигфрид,- а я сейчас выхожу. И мне пох, есть там площадь или нет!
-Зигги, ты чего? – удивляется Клара,- что случилось?
И правда, что-то случилось, Зигфрид сидит бледный, на лбу испарина. На наше счастье маршрутка поворачивает ещё раз и останавливается на самой настоящей площади. Зигфрид кидается к выходу, мы за ним.

Выскочив из маршрутки он оглядывается, площадь, клумбы, занесённые снегом, какая-то хрень, навроде фонтана, конечно не работающая, светлое здание…мост с фонарями и чугунными перилами. Под мостом река, за мостом - кусты. Зигфрид бежит через мост, от его сапог брызги разлетаются во все стороны, мы несёмся за ним.
-Чего это он? - на бегу спрашиваю я.
-Пирогами обожрался,- отвечает Карл.

Мы пробегаем мимо какого-то памятника, краем глаза успеваю заметить, что этот – одетый. И даже на голове что-то есть, Зигфрид ныряет в кусты, мы останавливаемся около. Рядом- скамейка. Из кустов доносятся характерные звуки.
-Вот помойная душа,- морщится Карл,- вечно всякое дерьмо лопает.
Из кустов появляется бледный Зигфрид, плетётся к нам и падает на мокрую скамейку. Морщится страдальчески, говорит злым голосом:
-Я поеду в Покров… Найду эту тётку… перекинусь, и клюну её в башку! А потом - в жопу! А потом опять в башку…
Со стоном зажимает рот и снова скрывается в кустах.

- Может ему врача надо? – честно, мне его жалко.
-Да проблюётся, и будет как новенький,- уверяет Карл,- на крайняк перекинется. Тут вон, и водичка рядом…- он машет в сторону реки.
По реке плавают утки, выходят на берег, смотрят на нас с подозрением. Много уток…
Зигфрид снова валится на скамейку.
-Зигги, что с тобой? – интересуется Карл,- ты ж у нас бронебойный! Ты ж копальхем жрал, что тебе какие-то пироги!
-Ооо,- стонет Зигфрид,- не сравнивай старый, добрый копальхем с этими адскими пирогами…от копальхема мрут только тупые геологи, а это прямо оружие массового поражения…я её точно клюну…раз сорок…или пятьдесят…
Он меняется в лице и снова спасается в кустах.

-Вот, блин,- морщится Карл,- сколько раз его предупреждали, что помойная еда до добра не доводит, но это же Зигги! Правда, я его таким давненько не видал…наверное с тех пор, как он крысиного яду нажрался.
-Я слышал, что вороны умные птицы…- удивляюсь я,- что они что попало не едят.
-Так Зигги у нас уникум,- ржёт Карл, - к тому же он не ворона, а ворон. Ну, и клинит его периодически. Такой уж уродился.
Зигфрид, шатаясь, выходит из кустов.

-Зигги, перекидывайся, - говорит Клара,- тебе же совсем худо!
-Ага,- соглашается Зигфрид,- не смотрите, я сейчас…
Я отворачиваюсь, через секунду передо мной оказывается здоровенная чёрная птица. Птица выглядит совершенно здоровой.
-Давно бы так,- ворчит Карл,- а то все кусты заблевал. Пошли похаваем, что ли…я с той стороны кафешку вроде видел, надеюсь, там чего-нибудь съедобное найдём.
Зигфрид каркает, взлетает над нами.
-И для Зигги чего-нибудь, внутренности продезинфицировать,- ухмыляется Карл, - я понял. Дан, ты иди переходом, а мы перекинемся и поверху. Там встретимся.
-Размяться надо,- поддакивает Клара.

Я иду к переходу. Переход как бы подземный, но подземным его назвать нельзя, он скорее подмостный, дорогу переходят под мостом. Спускаюсь по лестнице…мама дорогая. Вот где все утки живут! Да они тут просто кишмя кишат, плавают, ныряют. Ходят по берегу у самого ограждения…народ их подкармливает. В переходе играют музыканты, девчонка с зелёными косичками поёт:
«Если мы успеем, мы продолжим путь ползком по шпалам.
Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах…»

Я иду к выходу, вдруг в переход влетает дико орущий клубок, птицы сцепились, каркают, дерутся, перья летят во все стороны. Я различаю в самой середине большого чёрного ворона, две серые вороны подлетают с боков, пытаются отвлечь внимание стаи на себя. Я бросаюсь на помощь, вдруг кто-то кидает камень в самую гущу птичьей драки. Вороны разлетаются в стороны… на асфальте лежит чёрный ворон, камень угодил прямо в него. Я осторожно поднимаю его, он обмяк у меня на руках, как тряпка, глаза затянулись плёнкой, крылья обвисли. Две вороны с тревожным карканьем носятся вокруг меня. До меня доходит- мы же практически под землёй, наверное это как в метро…что же делать, я оглядываюсь беспомощно.
-Твоя птица? – ко мне подходит девчонка, которая только что пела.
-Ага,- киваю я,- что же делать то?
-В ветеринарку, наверное,- она морщит нос, шмыгает,- ребята, где тут ветеринарка, кто знает?
-На Смирнова, наверное, - подсказывает один из музыкантов,- только они птицами занимаются ли, хз…
-Далеко отсюда? – спрашиваю я, я чуть не плачу, Зигфрид умирает у меня на руках, и я ничего не могу сделать.
-Да нет, три остановки,- говорит парень,- сейчас выйдешь, садись на транспорт и до Смирнова едь. А там немного вперёд пройти, увидишь вывеску, «Озирис» называется.
-Спасибо, - я иду к выходу. Только бы успеть…
-Удачи,- кричит девчонка мне в спину, и снова начинает петь ту же песню.
«Нас убьют за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам,
Нас убьют за то, что мы с тобой гуляли по трамвайным рельсам...»
_______________
Зигфрид.
Я всё время себя спрашиваю, зачем я вообще вязался в эту авантюру? Я могу понять Клару, она всегда была взбалмошной, с трудом могу понять Карла, он хотел насолить Старому, и, прямо сказать, было за что. Но меня это никаким боком не касалось, так зачем я в это влез?
Я ведь прекрасно знал, как чревато влезать в чужие разборки. Последний раз, когда я открыто встал против Старого, дорого мне обошёлся… три месяца мне пришлось жить в человечьем теле, не имея возможности перекинуться.
Первые две недели я целенаправленно и беспрерывно бухал. Я, наверное, докатился до самого дна, но вдруг, в один миг понял, что я забываю, как это - быть птицей. От страха я мигом протрезвел, и кинулся к знакомому кольщику. Да. Я бываю идиотом, но у меня не было выхода. Кольщик был профессионалом, сколько у него было отсидок, я не считал. Но дело он знал, он не хотел колоть мне всё сразу. Я долго уговаривал его, уверял, что выдержу любую боль. Нам понадобился месяц… Месяц, день за днём на моём человеческом теле прорастали перья, от лопаток к кистям рук. Месяц боли, месяц, вернувший мне память о крыльях. Я отдал кольщику последние деньги, всё, что у меня было. Потом я узнал, что он сторчался…он плотно сидел на героине, и мой гонорар позволил ему уйти отсюда. Но у меня были мои крылья, и я должен был выжить.
Да, Карл не зря зовёт меня помоечником, я действительно не брезглив, и тухлое мясо для меня не деликатес, конечно, но вполне приемлемая еда. Так что я выжил, я находил какие-то работы, за которые платили, я знал все помойки в округе, и. когда мой срок вышел, и Старый с усмешкой сказал мне:«Ну, лети!»я мигом перекинулся и взмыл в небо. О, можете поверить, что выражение его лица стоило всех моих мучений! Думаю, он понял, что вытравить из меня птицу невозможно…

продолжение: https://www.stranamam.ru/post/12509120/


Песня в этой главе:

И немного моего города...
Площадь Революции, которую герои просто проехали мимо:

Памятник "двум мужикам", на самом деле он называется "Памятник борцам революции", и издавна служит поводом для шуток жителям города (неофициальное название памятника в годы борьбы с алкоголизмом" вставай. скоро одиннадцать" )

памятник Гарелину (мужик в кресле)

Площадь Пушкина, где герои вышли из маршрутки.

Там находится фонтан и театральный комплекс.
Мост с фонарями, называется "Театральный", под мостом фонари- таи как раз и есть переход...

Памятник Фрунзе, мимо которого герои пробежали бегом, кто в кусты, а кто- следом.

И набережная... как раз просматриваются те самые кусты...)))