С лицом измученным и серым
На белой смятой простыне
Как жертва бешеной холеры
Лежит коленками к стене
Протяжно стонет, как при родах
Трясется градусник в руках
Вся скорбь еврейского народа
Застыла в суженных зрачках
По волевому подбородку
Струится пенная слюна
Он шепчет жалобно и робко
«Как ты с детьми теперь одна?»
В квартире стихли разговоры
Ночник горит едва-едва
Темно…опущены все шторы
У мужа тридцать семь и два...
На белой смятой простыне
Как жертва бешеной холеры
Лежит коленками к стене
Протяжно стонет, как при родах
Трясется градусник в руках
Вся скорбь еврейского народа
Застыла в суженных зрачках
По волевому подбородку
Струится пенная слюна
Он шепчет жалобно и робко
«Как ты с детьми теперь одна?»
В квартире стихли разговоры
Ночник горит едва-едва
Темно…опущены все шторы
У мужа тридцать семь и два...