Святые отцы шутят...
Авва Геразий соглашался один раз в год ходить в Антиохию на проповедь. Послушать его собиралось великое множество народа. Один из братьев как-то спросил его:
- Отче, не искушает ли тебя суетная слава при виде такого множества народа вокруг тебя?
- Нет, брат, - отвечал Геразий, - я думаю, что если бы меня казнили, народа собралось бы еще больше...
Однажды в Скитской пустыне случилось неслыханное - дождь лил целых три дня подряд. Молодой монах, испугавшись, спросил у старца:
- Отче, а вдруг это новый потоп?
- Не может быть, - отвечал старец, - ибо бесплодность первого убедила Бога не насылать второй.
Один из отцов как-то поведал старцу:
- Порой меня терзают сомнения при мысли о том, чем занимался Ной в ковчеге, плавая по безбрежному морю?
- Несомненно, он удил рыбу.
- То-то и оно! А как он это делал, если червячков у него была всего одна пара?
Молодой монах пришел за советом к авве Моисею.
- Отче, - сказал он, - я понимаю, как можно согрешить руками, глазами, устами или ушами. Но как можно согрешить носом?
- Если совать его в чужие дела, - отвечал старец.
Один монах спросил как-то старца:
- Отче, я никак не могу взять в толк, какая разница между всесожжением и жертвой?
- Я отвечу тебе небольшой притчей, - сказал старец. - Однажды свинья и курица прогуливались вместе по двору фермы. Проходя мимо дверей кухни, курица заметила: «Судя по запаху, там жарят яичницу с ветчиной. Как видишь, у нас с тобой одна судьба».
- Не совсем так, - отвечала свинья. - Для тебя речь идет лишь о пожертвовании, тогда как для меня - о подлинном всесожжении.
Один молодой монах спросил авву Филарета:
- Почему ты позволяешь этому брату так долго говорить с тобой?
- Я забочусь о его здоровье. Ведь если болтун не найдет в день хотя бы одного собеседника, он задохнется.
- Отче, - спросил один молодой монах, - почему Церковь называет святым пребывание в браке?
- Потому что в нем насчитывается немалое число мучеников! - отвечал с улыбкой старец.
Один монах был недоволен монастырским верблюдом. Старец ему сказал:
- Хоть он и ленив, но, тем не менее, работает целую неделю и ничего не пьет. А сколько людей на свете пьют и потом целую неделю не работают!
- Брат, где в этой местности наилучшая гостиница? - спросил путник у старца, сидевшего на пороге своей хижины.
- Их тут две, брат, - отвечал старец. - Но в какую бы из них ты ни попал, ты пожалеешь, что не попал в другую.
Один монах сказал старцу:
- Отче, я слышал, что брат, который жил вместе с тобой, умер. Могу я занять его место?
- Да, - отвечал старец. - Но ты как будто гораздо крупнее него. Не знаю, поместишься ли ты в его склепе?
Авва Макарий предупреждал своих монахов, чтобы они никогда не принимали лекарств: «Если вы станете принимать порошки от простуды, вам придется потом глотать пилюли от болей в желудке, вызванных порошками, а затем вам понадобятся мази от волдырей, вызванных пилюлями, а потом успокоительное от ожогов, причиненных мазями, а затем...»
Авва Макарий умер в возрасте 120 лет, под дубом, на закате солнца...
Одному монаху, который постоянно жаловался, авва Макарий сказал: «Ты несчастен? А ты подумай, каково будет жирафу, если у него заболит горло, или сороконожке, если у нее появятся мозоли!»
«На этом я свое письмо заканчиваю, - писал как-то авва Даниил одному брату, - ибо ноги мои так замерзли, что я не могу больше держать перо в руке».
- Отче, не искушает ли тебя суетная слава при виде такого множества народа вокруг тебя?
- Нет, брат, - отвечал Геразий, - я думаю, что если бы меня казнили, народа собралось бы еще больше...
Однажды в Скитской пустыне случилось неслыханное - дождь лил целых три дня подряд. Молодой монах, испугавшись, спросил у старца:
- Отче, а вдруг это новый потоп?
- Не может быть, - отвечал старец, - ибо бесплодность первого убедила Бога не насылать второй.
Один из отцов как-то поведал старцу:
- Порой меня терзают сомнения при мысли о том, чем занимался Ной в ковчеге, плавая по безбрежному морю?
- Несомненно, он удил рыбу.
- То-то и оно! А как он это делал, если червячков у него была всего одна пара?
Молодой монах пришел за советом к авве Моисею.
- Отче, - сказал он, - я понимаю, как можно согрешить руками, глазами, устами или ушами. Но как можно согрешить носом?
- Если совать его в чужие дела, - отвечал старец.
Один монах спросил как-то старца:
- Отче, я никак не могу взять в толк, какая разница между всесожжением и жертвой?
- Я отвечу тебе небольшой притчей, - сказал старец. - Однажды свинья и курица прогуливались вместе по двору фермы. Проходя мимо дверей кухни, курица заметила: «Судя по запаху, там жарят яичницу с ветчиной. Как видишь, у нас с тобой одна судьба».
- Не совсем так, - отвечала свинья. - Для тебя речь идет лишь о пожертвовании, тогда как для меня - о подлинном всесожжении.
Один молодой монах спросил авву Филарета:
- Почему ты позволяешь этому брату так долго говорить с тобой?
- Я забочусь о его здоровье. Ведь если болтун не найдет в день хотя бы одного собеседника, он задохнется.
- Отче, - спросил один молодой монах, - почему Церковь называет святым пребывание в браке?
- Потому что в нем насчитывается немалое число мучеников! - отвечал с улыбкой старец.
Один монах был недоволен монастырским верблюдом. Старец ему сказал:
- Хоть он и ленив, но, тем не менее, работает целую неделю и ничего не пьет. А сколько людей на свете пьют и потом целую неделю не работают!
- Брат, где в этой местности наилучшая гостиница? - спросил путник у старца, сидевшего на пороге своей хижины.
- Их тут две, брат, - отвечал старец. - Но в какую бы из них ты ни попал, ты пожалеешь, что не попал в другую.
Один монах сказал старцу:
- Отче, я слышал, что брат, который жил вместе с тобой, умер. Могу я занять его место?
- Да, - отвечал старец. - Но ты как будто гораздо крупнее него. Не знаю, поместишься ли ты в его склепе?
Авва Макарий предупреждал своих монахов, чтобы они никогда не принимали лекарств: «Если вы станете принимать порошки от простуды, вам придется потом глотать пилюли от болей в желудке, вызванных порошками, а затем вам понадобятся мази от волдырей, вызванных пилюлями, а потом успокоительное от ожогов, причиненных мазями, а затем...»
Авва Макарий умер в возрасте 120 лет, под дубом, на закате солнца...
Одному монаху, который постоянно жаловался, авва Макарий сказал: «Ты несчастен? А ты подумай, каково будет жирафу, если у него заболит горло, или сороконожке, если у нее появятся мозоли!»
«На этом я свое письмо заканчиваю, - писал как-то авва Даниил одному брату, - ибо ноги мои так замерзли, что я не могу больше держать перо в руке».
Комментарии
Вставка изображения
Можете загрузить в текст картинку со своего компьютера: