Сафари в пространстве. Эпизод десятый

9,2 https://www.stranamam.ru/post/9608167/

Эпизод десятый
Согласие
Долина Инферин, 2017 год



Эмилия вернулась в свои покои после разговора с Вермандом. Орэм не спал, и она отбросила дневник в сторону. Видящая пока не понимала, хочет она знать, что такое книга Солнца, или ей это вовсе не нужно. Она помнила со слов старухи, предыдущей Видящей, что где-то в Большом Доме храниться Холодная книга. Но Том как–то сразу отнесся с настороженностью к знаниям, которые могли там храниться. Он запретил Эми искать ее, предпочитая справляться без нее. И сейчас девушка не была уверена, что Томас будет в восторге от возможности найти еще какую-то книгу, которая по своей сущности не отличается от Холодной. Эмилия решила подождать и рассказать Томасу об их беседе с Вермандом как-нибудь в другой раз. К тому же она так давно не проводила время с сыном, что ей не терпелось повозиться с ним и снова почувствовать себя матерью.
Орэм рос спокойным и улыбчивым мальчиком. Редко можно было услышать, чтобы он плакал или расстраивал нянек. Эмилия приписывала такое благодушие только характеру его отца. Тот – душа компании, и от этого нельзя оторваться, несмотря на то, что он такой малыш.
Все вокруг начинали ворковать, как только появлялся маленький принц. И он без стеснения дарил людям свою улыбку. Всем, каждому, никого не обделял. И такой она у него была обаятельной и по-детски обезоруживающей, что не улыбнуться ему в ответ было невозможно.
И еще кое-что отличало Орэма от обычных детей Долины. То, что людей приводило в искренний восторг и даже вызывало почтение. Орэм родился голубоглазым. Для инферинцев это был нонсенс. Все люди в этом маленьком мирке имели всевозможные оттенки коричневого цвета в радужках глаз. И светло-карие, почти желтые, и отдающие в красноту, и даже очень темные, почти черные, как у Алексея. Но голубые. Издревле голубым глазам здесь приписывалась необычная сила Видящих. И за все время существования Долины, даже еще до петли времени создавшейся при взрыве вулкана, носительницами голубых глаз были только девочки.
В народе Орэма даже стали звать «Светлый принц». Они были уверены, что ему передалась сила Эмилии, и с самого рождения приписывали ему будущие подвиги, великую доброту и великодушие. Сама же Эмилия не видела в сыне никаких зачатков силы холода. Скорее уж наоборот, что-то теплое, солнечное и согревающее. Потому что он, как и его отец, легко мог сделать ее мир прекрасней просто этой своей доброй улыбкой.
Она не знала, почему у нее такой опустошённой и холодной в момент ее беременности родился такой приятный малыш. Но она была благодарна небесам, за это счастье.
В каждой черте лица Орэма, в каждом движении его рук, в каждом новом жесте, она видела Пешехонова. И с одной стороны ей было очень горько, а с другой она была рада, что у нее есть хотя бы он.
Эмилия сотни раз мечтала о том, как Лёша однажды придет в Долину и она покажет ему их сына. Во сне и наяву она грезила, как счастливы они могли бы быть вместе. Но ее грезам было не суждено сбыться и она ни словом не обмолвливалась о них Тому. Король слишком полюбил Орэма. Он считал мальчика своим и много свободного времени проводил именно с ним. Эмилия до этого не встречала мужчин, которые так с удовольствием занимались бы детьми. Хотя может это действовало природное очарование мальчика. Она иногда даже няньку не могла прогнать, чтобы побыть с сыном наедине. Вот и сегодня, с трудом выпроводив женщину, которая умудрилась напоследок рассказать и про какое-то пятнышко на его губе и про грязные пеленки, и про то, как надо покормить его вечером, она, наконец, осталась с ребенком одна. И ей вовсе не хотелось тратить свое время на какие-то старые дневники. Она долго играла с сыном, потом покормила его невкусными протертыми овощами, которые он, сморщившись, все старался выплюнуть и, прижав его к груди, укачала его под тихие напевы песен большого мира.
Когда малыш заснул, Эмилия все же решила почитать так «любезно» отданные ей дневники отца Верманда. Она вспомнила, как нашла их. Это случилось через некоторое время после ухода Алексея и Катрины, Эми уже знала, что беременна. Но все еще как зомби бродила по Большому Дому и пыталась найти себе место, периодически вызывая в себе силу холода, чтобы научится бороться с вулканом. Томас был так занят построением нового общества, что ему совершенно не хватало времени на свою Видящую. В один из таких дней Эмилия совершенно случайно заглянула в комнату, где когда-то был кабинет Главного из пятерых. Его готовили для короля Томаса и полностью переделывали. Все, что хранилось на старых полках, в столах и на стенах лежало в огромной куче, прямо на полу. Эмилия заинтересовано опустилась на колени перед этой грудой и, порывшись среди старых ненужных вещей, нашла маленькую книжицу с нарисованным на ней солнцем. Там, на самой первой странице стояла надпись: «Этот дневник принадлежит Верманду, сыну Верманда, Хранителю семи ключей и книги Солнца». Не трудно было догадаться, кому принадлежит эта вещь. Эмилия, не читая пролистнула страницы и увидела рисунки-зарисовки солнц диаметром с величину кулона, который Верманд, не снимая носил на своей шее. Тогда она, не задумываясь, отдала дневники узнику, но вот они снова в ее руках, отданные по доброй воле. И, как оказалось, скрывают какую-то тайну.
И вот, что она узнала. Род Верманда шел от человека, который помог Оёлину. Он, по чистой случайности, оказался племянником убитого советниками шестого члена их иерархии. Сразу после его побега, пра-пра-прадед Верманда отправился в его дом. Он знал, что помимо приближенного к телу короля охранника, Оёлин хранил еще одну тайну. В его семье из поколения в поколения передавался большой сундук, в котором хранилась книга. Эта книга, по преданию, была написана самым первым человеком Долины. Тем, кого называли сыном солнца. Он, как и Видящая, обладал своим даром, способным защитить Долину. Все предметы, хранимые в сундуке, принадлежали ему. Предок Верманда, как водилось в их семье, тоже Верманд нашел там семь кулонов, большую книгу, до которой невозможно было дотронуться из-за исходящего от нее жара и кольцо. Он сразу сообразил спрятать это сокровище, чтобы оно не попало в руки Совета. Когда те поняли, что Оёлина больше не найти, то попытались вызнать информацию о хранимом им сундуке, но к тому времени он уже канул в лету. Совет предлагал огромные возможности тем, кто найдет артефакты, но так и не смог раскрыть тайну его исчезновения. Время шло, каждый старший сын семьи Верманда знал, где храниться сундук и никогда не открывал это никому, даже самым близким друзьям. Лишь отец Верманда решился вскрыть его почти перед самым своим арестом. Он достал оттуда один кулон и подарил его сыну, чтобы тот всегда помнил о своих обязанностях и когда-то смог передать это знание своему сыну.
«Если однажды в Долине появится истинный хранитель книги», - гласила одна из записей в дневнике, - «ты должен открыть ему нашу семейную тайну и передать ему этот сундук. Но, помни! Только истинный хранитель, только тот, кто обладает даром самого солнца, должен знать о сундуке. Все другое время держи эти знания в секрете».
На потрепанных страницах хранилась вся жизнь отца Верманда. То, каким он был и за что боролся. То, как он хотел увидеть истинного принца на престоле, о котором в народе, благодаря его предку, сложилась прекрасная легенда. Много поколений люди мечтали о том, что он придет из-за туманов и восстановит свою власть и облегчит жизнь простого народа.
Однажды, в компании таких же вольнодумцев, как и он сам, отец Верманда решился на необдуманный поступок. Они заключили договор о том, чтобы завоевать власть для будущего принца и скинуть с престола ненавистный Совет Пятерых. Но их заговор был рассекречен. Поймали всех без исключения, а отца Верманда засадили в отдельную темницу, как подстрекателя и зачинщика восстания.
К нему в темнице относились гораздо хуже других. Он претерпел бесконечные страдания, пытки и издевательства. Он практически жил в камере пыток. Для него смешалось все: время, люди, события. Все, что он имел это книжица и перо, которые для него добыл один из сердобольных охранников. И тогда Верманд решил написать все, что знает и помнит, в надежде на то, что когда-то этот дневник достанется его сыну, и он закончит его дело.
«Будь смелым и сильным», - гласила последняя страница, - «всегда защищай тех, кто слаб и нуждается в защите. Помни кто ты! Помни своих предков! Тех, кто осмелился пойти против Пятерых и хранил секреты нашей семьи! Будь благороден! Никогда не твори зла! Не стремись к возвышению над другими, но старайся быть тем, кого будут уважать, любить и чествовать в легендах. Я был верен Долине и сказаниям о принце, как все наши предки до этого. Будь и ты уверен! Он придет! И если небеса будут к тебе благосклонны, то именно ты станешь тем, кто усадит его на престол, и именно ты встанешь по его правую руку! Как только меня не станет, возьми на себя обязательства Хранителя Книги Солнца, и возможно, когда-то родиться истинный хранитель, которому ты передашь свои бразды. Я очень надеюсь, что ты станешь настоящим человеком! Будь счастлив, сын! Будь удачен! Будь уверен!»
Эмилия дочитала дневник до конца и прослезилась. Не такой жизни хотел для Верманда его отец. И, быть может, попади этот дневник к нему раньше. Все было бы так, как он мечтал. Если бы Верманд спокойно воспринял становление короля на престол, если бы не стал чинить препятствия и не попытался убить Алексея, то наверняка стал бы Главным из Шестерых и оказал бы неоценимую услугу Томасу. Но все пошло не так. И теперь он сидит, может быть в той же темнице, что и его отец и думает о том, как дошел до такой жизни. Можно было не сомневаться в том, что этот дневник перевернул его мысли, изменил его мечты. Но кто теперь поверит ему? Томас никогда не разрешит ей попытаться снова его освободить. Никакие доводы не поменяют его мнения. Она не считала, что обладает силой помочь ему, но решила, при удобном случае, попытаться снова.
И случай этот представился бы почти сразу, но Томас пришел к ней в покои до странности растерянным и не готовым таким разговорам. Он зашел, молча прошелся по комнате, а затем замер рядом с пустой кроваткой Орэма, переминаясь с ноги на ногу. Эмилия, покачивая заснувшего сына, вопросительно посмотрела на него. Он отмахнулся, знаком дал понять, чтобы она продолжала заниматься ребенком.
- В чем дело? – спросила она, уложив малыша в кроватку, а сама расположилась поудобнее на своем ложе. Король осторожно присел рядом.
- Эмили, народ, с того самого суда над Вермандом, распускает слухи. Я не хотел тебе говорить, но они подозревают, что между нами нет отношений.
Эмилия усмехнулась, но увидев опечаленный вид Томаса, прикрыла улыбку рукой. Она вдруг вспомнила, что в те дни, когда Обелиск принял его, у некоторых жителей старой закалки нет-нет да возникала мысль о том, что он слишком юн и неопытен. Тогда Томаса не волновали их страхи. Он верил, что они изменят свое мнение. Он не гнушался никакой работы, вставал рано поутру и занимался благоустройством Долины наравне с обычными людьми. Работал в пекарнях, когда решил усовершенствовать печки. Работал с плотниками и каменщиками, когда вздумал построить маленькую гидроэлектростанцию. Он делал то, на что хватало его сил и ума. И вскоре все поняли, что он не по возрасту мудр. С ним развитие инферинцев быстро пошло в гору. Они восторгались тем, что он делал. Некоторые до сих пор приходили к фонарям, установленным у мостов, чтобы полюбоваться чудом под названием «электричество». И пусть свет пока горел только в приближенных к королевскому дому местах, для людей, так отставших в развитии от большого мира, это было необыкновенным зрелищем. Инферинцы чествовали своего короля и были несказанно благодарны ему за все. Эмили казалось, что теперь они чувствовали только любовь к своему новоиспеченному правителю. Но вот какая-то новая загвоздка.
- С каких это пор короля стали волновать слухи? – спросила она, отрываясь от своих мыслей.
- Эмили, - Том покраснел, до того нелегко давались ему эти слова, - даже охрана начала подшучивать, что Видящая остыла к своему королю. Сама понимаешь, чем это нам может грозить.
- И что же нам предпринять?
- Можем ли мы… Ты знаешь… Хотя бы сделать вид, что я иногда ночую в твоей комнате.
Эмилия удивленно посмотрела на Тома, надеясь, что он шутит. Но он был серьезен как никогда.
- Ну… Хорошо, - пришлось согласиться девушке. В конце концов, он так много сделал для нее. Почему бы не помочь, раз уж ему нужна такая ее помощь.
- Тогда я прикажу завтра принести в твои покои еще одну кровать.
- Да, но… другая кровать – это еще один повод для сплетен.
- Я, - Том покраснел, - Эмили, мне очень жаль, что приходиться просить тебя об этом. Но да, скорее всего, будет лучше… если будет одна кровать. Но есть еще кое-что…
- Давай уж выкладывай все как есть.
- Советники требуют, чтобы ты стала моей фиансеей.
- Что?!
- Невестой, - поспешил перевести Томас, - понимаешь, вроде как не очень хорошо, что мы с тобой вместе, у нас общий ребенок, а обряд Единения не прошли.
- А не проще тогда вообще открыть им правду?
- Ох, Эми, - расстроился Томас, - теперь уже не проще. Поверь мне, я бы никогда… если бы не обстоятельства…
- Томми! Но как же мы можем сделать это? Мы же не… мы же друзья!
- Прости! Я знаю, что мы друзья! Но я все равно никогда не женился бы ни на ком из этих девушек. Они все не подходят мне. С ними я не могу чувствовать себя так же раскованно как с тобой. Я знаю. Ты все еще любишь Алексея. И неизвестно забудешь ли его когда-нибудь… Я готов мирится с этим… Отдадим дань миру, которого мы лишились, останемся вместе. Прошу тебя!
Эмилия встала и прошлась по комнате из угла в угол. Уставилась в окно, на Долину и замерла. Томас подошел к ней сзади и притронулся к ее плечу. Она вздрогнула.
- А если он найдет способ вернуться? – задала она вопрос скорее себе, чем Тому.
- Но он не вернется, Эмили… Это не возможно! А нам нужно поддерживать марку. Тебе нужно научится жить дальше… как и мне. У нас теперь своя жизнь, почему бы не построить ее вместе.
Эмилия повернулась к Тому, и его лицо оказалось рядом. Она положила ладонь ему на щеку и посмотрела в глаза. Он знал, она пытается прочесть в них, прав ли он, верен ли этот путь. Но он не мог дать ей такого ответа. Он тоже, мог только предполагать.
- Что ж, пусть будет так, - согласилась она, хоть это решение и не далось ей с легкостью. Он в ответ прижал ее к себе покрепче и прошептал:
- Я обещаю – ты не пожалеешь!
И он ушел. И вместо мыслей о Верманде и о его освобождении в ней забродили совсем другие, куда более насущные.
С того самого вечера, жизнь ее поменялась. Теперь она перестала быть Видящей и вместо этого стала фиансеей короля. К своему удивлению, эту свадьбу она не воспринимала так тяжело как ту, что была назначена Вадимом. Она с легкостью с ней смирилась и даже заставила себя верить, что так будет лучше для всех, а в особенности для ее сына. На одном из празднеств, происходящих на площади, король официально сделал ей предложение и подарил массивный золотой перстень, принадлежавший когда-то любимой суженой последнего короля.
В Долине не было такого понятия и слова, как королева. Женщины здесь не имели никакого отношения к правлению, не участвовали в советах и не издавали законов. Они были просто женами и матерями будущих королей Долины. И пользовались большим почетом и уважением. В отношении Эмилии, это общественное признание было вызвано еще и ее помощью, тем, что она совершила для инферинцев.
Брак между королем и Видящей, которая была матерью маленького светлого принца, был одобрен всеми и принят с восторгом, что еще больше усилило позиции Томаса Первого.
Томми очень хотел, чтобы свадебное празднество было максимально скромным и не затратным, но народ думал иначе и старался сделать от себя все возможное, чтобы обряд Единения прошел великолепно. Они собственными силами готовили украшения, наряды и заготавливали продукты, желая преподнести своему королю и его будущей жене такой подарок.
Томас тем временем, оставив все свадебные заботы на плечах одного из Шестерых, пропадал «в полях». Эмилия редко его видела, но когда он появлялся, то неизменно оставался ночевать в ее покоях. Они, словно брат и сестра, подолгу болтали лежа в обнимку на кровати и обсуждали прошлое и будущее, Орэма, Совет и дела которые будет необходимо совершить в Долине. Им было хорошо и спокойно вместе. Рядом с ним она отдыхала от мучительных мыслей об Алексее, а он становился увереннее и сильнее духом. Несмотря на полное единение душ, они даже не пытались расширить границы личных отношений. Он – потому что боялся обидеть ее, она – потому что не думала об этом. Томми всё оставлял на потом. Надеялся, что это само собой образуется. Конечно, он не намерен был всю жизнь прожить без физических контактов, но решил не торопить ее и дать ей время привыкнуть к себе и к мысли о том, что между ними может быть, что-то гораздо большее, чем эти дружеские посиделки перед сном.
В один их последних вечеров перед свадебными обрядами Эмилия решила сделать то, что должна была сделать уже давно. Когда нянька забрала Орэма, чтобы прогуляться с ним перед сном, она собралась и, не сказав никому ни слова, ускользнула из своих покоев. По Большому Дому все еще сновали люди, создавая суету и суматоху. Она знала, что весь вечер, а возможно, и всю ночь будет вестись подготовка к их Единению. Стараясь быть как можно менее заметной, девушка кружными путями спустилась в крыло, где был выход на кладбище.
Стоило пройти сквозь тяжелую завесу из вьющихся растений, как шум словно отрезало. Здесь было пустынно и тихо, лишь только если прислушаться, можно было различить звук перетекающей воды – река была неподалеку. Кто-то зажег масляные лампы, и их свет создавал мягкую уютную атмосферу. Несмотря на то, что на улице уже было темно, Эмилии вовсе не было страшно. Наоборот, она почувствовала умиротворение и наконец-то спокойно вздохнула. Могилу Вадима она нашла без особого труда, как ни странно, путь к ней врезался в ее память еще с ночи восстания. Это было так давно… а она так ни разу больше и не посетила Надежнецкого.
Его холм был, как и в тот раз, предельно ухожен. У изголовья в виде пирамиды на подставке стояли свежие цветы. Эмилия присела неподалеку от могилы и тяжело вздохнула:
- Ну, здравствуй, Вадик… вот я пришла… давно не виделись. Знаешь, я не могла не придти к тебе перед тем, что совершу завтра… я выхожу замуж. И чувствую вину перед тобой. Знаю, ты мне ответить не сможешь, но все же хочу попросить у тебя прощения…
Видящая опустила голову и помолчала какое-то время, взвешивая свои следующие слова.
- Знаешь, Вадь… я выхожу за Тома и я не в силах этому сопротивляться, - вырвалось у нее.
Рядом послышался шум, и она обернулась. Невысокая блондинка показалась из-за чьей-то могилы, и тут же испуганно отпрянула назад, собираясь спрятаться.
- Стой, - окликнула ее Эмилия.
- Пожалуйста, извините, госпожа Видящая, я не хотела вас напугать, - залепетала девушка.
Эмилия поднялась и подошла к ней. Девушка держала в руках цветы, которые явно собиралась положить на могилу.
- Ты не напугала меня, - сказала ей Эмилия, - просто я не знала, что тут есть кто-то еще. Как тебя зовут?
- Лиана, - ответила та. – Я работаю в библиотеке, слежу за книгами, госпожа Видящая.
- Рада знакомству, - улыбнулась Эмилия, а сама прикидывала, не слышала ли библиотекарша то, что не предназначалось для ее ушей. – Кого ты навещаешь?
- Здесь похоронен мой отец, - пояснила блондинка и поставила цветы в специальную вазу. – Он служил в сверженном Совете.
- Третий? – поразилась Эмилия, вглядываясь в надгробье. – Его именовали Третьим советником?
- Да, - кивнула та. – Его убили при восстании.
- Я знала твоего отца. Мне правда очень жаль, что так вышло - задумчиво сказала Видящая. – Он был очень сильным человеком. Я хотела защитить его тогда, но не смогла. Прости меня! Ты не против, если я почту его память вместе с тобой?
Лиана на мгновение растерялась, но потом резво подвинулась в сторону, уступая Эмилии место рядом с могилой. Они постояли так в тишине, при этом Лиана не осмеливалась поднять глаза на фиансею короля.
- Разве тебе не полагается делать что-то для свадебного торжества? –нарушила тишину Эмилия.
Взгляд девушки заметался.
- Конечно, госпожа, меня попросили украшать залы, но я свою часть работы уже выполнила, и поэтому осмелилась придти сюда, навестить отца…
- Я вовсе не виню тебя, - мягко заметила Эмилия. – Просто у меня появилась идея. Если ты ничем больше не занята, то могла бы ты сопровождать меня на церемонии?
- Сопровождать вас? – округлила та глаза. – Но гожусь ли я для такой почетной роли? Самые красивые девушки соревновались за это право!
- Будем считать, что это решение фиансеи короля. Хочу хоть чем-то отблагодарить твоего отца. Я буду ждать тебя. Если ты не против, конечно.
Лиана, не смея поверить в свое счастье, радостно кивнула. Она попрощалась с Эмилией и, окрыленная оказанной честью, умчалась по направлению к Большому дому.

Продолжение - ПОЛНЫЙ ФАЙЛ НАХОДИТСЯ НА ПРИЗРАЧНЫХ МИРАХ, feisovet