Сафари в пространстве. Эпизод седьмой

6.2 https://www.stranamam.ru/post/9602630/#firstnew
Эпизод седьмой
Попытка номер два
Кения, май 2017 года

Утром встреча с Надежнецким повергла Алексея в шок. У входа в гостиницу стояло два полностью экипированных джипа. Рядом с ними носились туда-сюда молодчики с видео- и фотокамерами. Они о чем-то весело переругивались, перекидывали вещи с одного места на другое и с удовольствием устраивались в одном из автомобилей.
- Что это? – не без раздражения спросил Алексей Вадима, когда журналисты расселись по своим местам.
- Сотрудники, приехавшие со мной за сенсацией, - спокойно ответил Надежнецкий и закинул небольшую сумку с вещами в багажник.
Алексей, не обладавший в последнее время спокойным нравом, схватил Вадима за ворот рубахи и прижал к машине. Катрина тут же подбежала к нему, чтобы остановить, но он даже не обратил внимания на ее слабые попытки оттянуть его от директора журнала «Вселенная».
- Какие, к черту, сотрудники? Мне казалось, я намекнул на секретность всей этой операции? – злился Пешехонов.
Мужчины из соседней машины, заметив, что у Надежнецкого проблемы, вылезли наружу и подошли к месту инцидента. На их вопрос о том, нужна ли помощь, Вадим ответил отрицательно и попросил их занять свои места.
- Если ты хочешь, чтобы я помог тебе, - сказал Вадим Алексею, убирая его руки со своей рубашки и поправляя воротник, - то они поедут со мной.
- Отлично! Тогда твоя помощь нам не нужна! – яростно сверкая глазами, прошипел Пешехонов, и уже хотел отойти к Брикману, который все это время стоял в растерянности рядом, но Надежнецкий остановил его фразой:
- Не забыли, что я знаю, кто вы? Стоит только позвонить в полицию и сообщить о человеке с неизвестной личностью, предположительно скрывающемуся по поддельному паспорту, и вы надолго задержитесь здесь. Тебе не кажется, что это будет бесполезной тратой твоего драгоценного времени?
Алексей, услышав эти слова, снова дернулся в сторону Вадима, но на этот раз Брикман задержал его сам.
- Наш Вадим был тот еще гад, но ты, я смотрю, его переплюнешь.
- Не будем сориться, Алексей. Тебе нужно вернуться к любимой женщине. Мне - поднять увязший в долгах журнал. Мы оба делаем все, что в наших силах, чтобы сделать то, что должны.
Алексей был в ярости. Он никак не мог ожидать такого подвоха от человека, которого, казалось, знал. Пешехонов и предположить не мог, что разные Вселенные могут по-разному взрастить одних и тех же людей. Он понимал, что погорячился, назвав своего Вадима гадом. Тот никогда не предал бы ни его самого, ни Эмилию, хоть они и не всегда были в хороших отношениях с ним. Теперь, понимая всю неизбежность ситуации, он злился и на себя и на мир, который ставил ему столько палок в колеса к достижению его цели. Мимолетно пронеслось в голове: «А может, мне не нужно в Долину? Может, поэтому ничего не получается?» Но он откинул эти мысли прочь и, схватив под локоть Катрину и Брикмана, отвел их в сторону. Надежнецкий тем временем, не мигая, наблюдал за троицей, от которой, возможно, зависела судьба его журнала.
- Что будем делать? – спросил Алексей друзей, отойдя на приличное расстояние от джипов.
- Зависит от того, чего ты хочешь, - подала голос Катя и вся сжалась от взгляда, который бросил на нее Пешехонов.
- Боюсь, что девушка права, - поддержал Поливаеву Брикман. – У нас нет выбора. Мы должны вернуться к месту истончения барьера. Не важно, желаем мы возвратиться в свою реальность или отправится в Долину. Нам здесь не место, в любом случае.
- Но если все узнают о Долине? Что тогда начнется? – Алексей старался сдерживать эмоции и говорить негромко, но это ему плохо удавалось.
- Какой толк скрывать это? – решилась Катрина снова вставить свое слово. – Если мы попали в эту реальность через туманы, значит, истончение барьера происходит во всех Вселенных, которые охраняет Долина. Если в этой никто не узнает о ней, то не факт, что в других уже не организовали экспедицию.
- Мы должны найти Эмилию, если она жива… или Тома и рассказать ему о существующей угрозе. Уж он точно что-нибудь придумает, - поддержал девушку Брикман.
И тут Алексей вспомнил, что они, к счастью, не все успели рассказать Вадиму о Долине, а значит у них еще есть неплохой шанс задержать Надежнецкого там, где ему и суждено быть.
- О Долине ни слова. Ни о туманах, ни о противогазах. Надежнецкий ничего не должен знать, - шепнул Алексей друзьям и направился к машинам. Игнорируя Вадима, он сел на переднее сиденье возле водителя.
Когда автомобили тронулись, Вадик попытался загладить вину.
- Алексей, прошу тебя, не думай, что я плохой человек. Что бы сделал ваш Вадим, зная, что детищу его отца приходит конец? Мне пришлось так поступить.
- Наш Вадим никогда не предал бы друзей, - огрызнулся Пешехонов.
- Ну, так вы и не друзья мне, - честно признался Вадик, и Алексей в глубине души согласился с ним и даже поставил себя на его место. Действительно, приходят неизвестные люди, говорят, что всю жизнь знают тебя, тогда как ты их видишь впервые. Теперь, когда Алексей точно знал, как выкрутиться из этой ситуации, он даже посочувствовал Вадиму. Правда, старался этого не показывать. Но Надежнецкий уловил это сам по его лицу, и очень скоро стал говорить на отвлеченные темы, надеясь выведать что-нибудь интересное.
Катрина и Курт старались не разговаривать вовсе, а Пешехонов делился незначительной информацией, чтобы ослабить бдительность Надежнецкого.
Через несколько часов беспрестанной тряски они добрались до того места, куда указал Курт. Пока другие ставили палатки и устраивались на постой, Алексей не упускал глаз с окрестностей. Катрина и Курт помогали, чем могли, репортерам. Пешехонов лишь иногда отвлекался, искоса поглядывая на аппаратуру журналистов. В этот раз он не стал брать с собой фотоаппарат, памятуя, сколько от него было неудобств. И теперь, оказавшись рядом с вещами, вызывавшими в нем профессиональный интерес, он не мог не обратить на них внимание. Вечером журналисты развели костер, и один из них, достав из джипа гитару, сел на раскладной стул. Потихоньку к нему подсели все члены экспедиции. Как и всегда, в Кении темнота наступила быстро. Алексей все еще сторонился людей и продолжал разрезать взглядом округу в поисках прохода в Долину. Катя пыталась предложить ему присоединиться ко всем, но он отнекивался.
Глаза его уже слезились, но он не сдавался. Долина не появлялась, и никакого тумана не возникало.
Особенные звуки саванны дополнил первый аккорд, зазвучавший со стороны ярко сияющего в темноте костра. Певец негромко начал свою песню:
- Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены…
Алексей передернулся и поморщился. Он почувствовал себя на слете бардовской песни. Теперь уже казалось, что это и не Кения вовсе, а тихий лес родной страны. Пешехонову тут же примечталось журчание тихой реки, шелест листьев русских берез, красивые взгорья и плеск рыбы в водоемах.
- Милая моя, солнышко лесное, - приятным голосом пел журналист, - где, в каких краях встретимся с тобою?
Алексей, сам того не замечая, подошел ближе к певцу. Песня эта словно ножом прошлась по сердцу. Но, словно мазохист, он наслаждался этой болью, ловя каждое слово. Катрина и Брикман сидели тут же, на повалившемся стволе дерева.
- И потихонечку тянется трап от крыла – вот уж, действительно, пропасть меж нами легла.
Алексей заметил, как Катя что-то еле слышно шепчет. Значит, подпевает, тоже знает слова этой песни. Она кинула в его сторону осторожный взгляд, и Алексей отвернулся, отходя подальше от сего приятного общества. Его незаметно нагнал Надежнецкий. Он наблюдал за Пешехоновым со стороны и жалел его. А может, и сам мечтал испытать то, что чувствовал Алексей. А в том, что ему сейчас горько от нахлынувших чувств, Вадим не сомневался.
- А если Долина больше не покажется? – задал он Алексею вопрос, который итак уже не раз закрадывался тому в голову.
- Значит, я буду искать другой способ.
- Неужели можно так любить? Какая она, эта Эмилия, раз ты… и я в той реальности так не хотели ее терять?
- Эми… она смелая, сильная, и в то же время, хрупкая и смешная… Я, в общем-то, и сам не знаю, почему именно она. Я многих знал, со многими встречался. Но она, как недоступная высь, всегда далеко от меня. Может, в этом все дело?
Алексей замолчал, задумавшись над этим вопросом. Вдали раздался грозный рык какого-то ночного животного, Вадим вздрогнул и попятился к костру, поближе к вооруженным охранникам лагеря. Теперь уже и Алексей последовал его примеру.
Ночь прошла под бардовские песни и композиции Биттлз, которые исполнил Брикман, удивив Алексея и Катю.
Ничто не нарушало эту реальность. Никаких новых всплесков или разрывов.
Под утро уснули почти все. Алексей сидел под деревом и ждал. Никто не смог уговорить его прилечь хоть на часок. Тоскливое и тяжелое ожидание. Когда солнце уже поднялось высоко над горизонтом, а ноздри защекотал аппетитный запах готовящейся еды, члены экспедиции, щурясь, вылезли из палаток. Катрина, приглаживая растрепанные волосы, подсела к Пешехонову.
- Не спал? – спросила она, а тот лишь покачал головой в ответ.
- Лёша, так нельзя! Сколько времени ты сможешь так просидеть? Ты должен быть в форме, когда она увидит тебя!
- Если увидит, - глухо отозвался Алексей. – Уже утро. Ничего не происходит.
- Брикман предупреждал, у разрывов нет определенной последовательности. Иди вздремни, я обещаю следить во все глаза.
Пешехонов и сам чувствовал, что сон одолевает его. Но он не сдавался. Встал, встряхнул затекшие ноги и руки и прошел к костру – там сейчас варили густой черный кофе. Он зачерпнул кружкой горькую жижу и с наслаждением глотнул. Напиток разошелся по телу горячим потоком и мгновенно взбодрил.
Еще несколько часов они провели в пристальном наблюдении. Фотографы, не теряя времени даром, делали снимки окрестностей.
Уже было далеко за полдень, когда один из репортеров вскрикнул и указал рукой перед собой. Внезапно возникший густой туман снова стал расходиться и оголять Долину. Катя и Брикман выхватили из рюкзаков противогазы и, на бегу надевая их, помчались к месту истончения барьера.
Вадим, как зачарованный, помчался за ними, но ему преградил путь Алексей.
- Не ходи туда! – воскликнул он под звуки затворов камер. – Ты погибнешь! Туманы ядовиты! Прости, что не сказал сразу – мы все защищаем то, что нам дорого.
Пешехонов быстро натянул противогаз и нырнул в просвет. Вадим присмотрелся и увидал впереди много странно одетых людей, высокий обелиск и большую платформу, на которой стояла она.
Глаза ее сверкали голубым небесным светом, волосы развевались, а платье трепыхалось от порывов ветра. Девушка смотрела прямо на него. Он видел, как она побледнела. Вадим нестерпимо захотелось очутиться рядом с ней. Он сам не знал, что это было. Он никогда не верил в любовь с первого взгляда, но сейчас мог бы поклясться, что это была она. Он уже почти шагнул в просвет, почти протянул к ней свои руки… и в этот момент туманы с громким хлопком сомкнулись и исчезли, навсегда закрывая от него Эмилию.

На неспокойных волнах у побережья острова Фокуок дрейфовала большая белоснежная яхта. На ее борту, в цветастой легкой рубахе и коротких шортах сидел пожилой мужчина. Он с легкой улыбкой на устах нежился под ласковым солнцем и с удовольствием вдыхал морской воздух. Ему прислуживала невысокая молодая вьетнамская женщина. Для необычной внешности своего народа она была довольно привлекательна и хорошо сложена. Было заметно, что мужчину и женщину связывали куда более близкие отношения, чем просто богатый человек и его прислуга.
Налив своему господину бокал красного вина, и положив перед ним тарелку с сочными фруктами, девушка и сама присела на подлокотник кресла и уставилась перед собой.
Невдалеке от яхты зеленели неровные берега острова. Оттуда слышалось звонкое птичье пение и переругивания серебристых лангур, макак и гиббонов. Волны бились о прибрежные скалы и действовали успокаивающе на туристов, отдыхающих на яхте.
Много лет назад, еще в юности, будучи американским подданным мужчина бывал на острове. Но в те времена он не радовал людей своими райскими садами и не привлекал бирюзовыми водами. В прошлый раз Джон Мэтью Оуэн был здесь во время войны. Тогда он был еще мальчишкой с неокрепшей психикой, и с трудом мог терпеть эти места. Ведь раньше, на подступах к острову слышались не звенящие трели птичьего народа, а крики боли и плач вьетнамских военнопленных.
Сейчас, вспоминая дела минувших дней, на лице Джона появилась кривая ухмылка. И кто бы мог подумать, что спустя столько лет, он, бежавший от победителей в одной рубахе и грязных штанах побитый и сломленный американский борец за справедливость, вернется сюда богатым и известным в своих кругах человеком, и вьетнамская профурсетка будет прислуживать ему.
Нынешняя молодежь не знает всех ужасов войны и спокойно относится к американским гражданам. Хотя в некоторых глубинках северной части Вьетнама до сих пор есть те, кто ненавидит бывших захватчиков. Но Джона Оуэна много лет назад по запросу своей страны сменившего гражданство и свою ипостась везде встречают с улыбкой. Ведь он, еще с советских времен, русский гражданин Иван Матвеевич Барский, а значит боевой товарищ и защитник. Джон видел в этом иронию судьбы и считал нужным, во что бы то ни стало пользоваться всеми услужливыми вьетнамцами, которые попадались ему на пути. Он в глубине души, а иногда и выставляя напоказ свою искреннюю неприязнь к этому народу, отрывался за свои былые страхи и постыдное бегство.
Это был воистину неприятный человек, обладающий немалой властью. Злой, коварный, ненасытный до власти, не щадящий никого на своем пути, Барский еще в молодости поклялся себе, что больше не потерпит поражений. И если в силу обстоятельств или по прихоти других людей, ему еще хоть раз придется испытать подобное чувство, то месть его будет беспощадной, а наказание страшным. Пожалуй, единственной ахиллесовой пятой Оуэна-Барского была искренняя преданность Соединенным Штатам. Он был готов сделать, что угодно, лишь бы родная страна снова приняла его и с почетом вернула ему его потерянное десятки лет назад гражданство.
И около полутора лет назад у него появился такой шанс. С ним связались почти сразу после необычного происшествия с русскими гражданами в Кении.
Ивану предложили помочь стране. Нужно было выследить незадачливых туристов и узнать, что в действительности произошло в Африке. У США сейчас был не очень хороший доступ в дела России и Барский был для них кладезем. Через свои каналы Барскому удалось выяснить правду. Но ему этого было мало. Он должен был выслужиться. Должен был узнать больше! Он хотел получить сведения из самой Долины. И он нашел того, кто сможет ему помочь.
Прекрасные звуки тропического леса прервал телефонный звонок. Иван Матвеевич нехотя поднял трубку.
- Да, - произнес он своим вечным повелевающим тоном.
На том конце провода что-то говорили на русском. Вьетнамка, научившаяся за годы своей работы читать по лицам, поняла, что ее клиент получил не самые хорошие вести.
Барский молча выслушал говорившего и, ничего не ответив, отключился. Он встал со своего кресла, подошел к борту яхты и нервно постучал костяшками пальцев по пластиковой панели. Потом снова взял телефон и набрал по памяти чей-то номер.
Человек, взявший трубку, ответил:
- Слушаю, Иван Матвеевич. Что-то случилось?
- Это я вас хотел спросить, - высокомерно выплюнул Барский, - разрывы проиходят все чаще, а ваш агент все еще в Кении. В чем проблема? Мне что, нужно как-то по-другому произносить слово «поторопиться»? Я должен первым получить сведения из Долины.
- Я все понимаю, Иван Матвеевич. Не волнуйтесь, мы будем там первыми! Агент, которого я направил на это задание – лучший. Он не подведет! Уверяю вас!
- Что же, в очередной раз поверю вам на слово. Помните! Вы в моих руках. Стоит мне сделать один звонок, и вас снимут с должности, а ваши дети и внуки будут веками расплачиваться за ваши ошибки. И вы знаете, что я не бросаю слова на ветер!
Барский снова резко отключил телефон. Он волновался, настроение испортилось.
- Плывем к берегу, - бросил он своей наложнице, и та помчалась к капитану, чтобы тот исполнил его приказ.

Первое, что пришло в голову раздосадованному Сергею – накинуться на африканца, помогавшего английскому ученому. Тот как раз принялся собирать их маленький лагерь. Уверенный в удачном исходе операции, он спокойно складывал палатки и никак не ожидал, что на него набросится неизвестно откуда взявшийся человек.
Сергей, не испугавшись превысить полномочий, и не думая о последствиях, отшвырнул Мфано от палаток и, подскочив к нему, достал пистолет, угрожая кенийцу.
- Когда будет следующий разрыв? – спросил он на английском.
- Не понимать. Не понимать, - повторял масай, делая жалобное лицо и принимая защитную позу.
- Я тебе дам «не понимать», - злился Сергей, тыча Мфано пистолетом в лицо. – Не притворяйся идиотом, я знаю, что ты все понимаешь.
Тот осознал, что препираться с человеком с пистолетом бесполезно и опасно, и ответил:
- Не знаю. Нет последовательности между разрывами, и неизвестно, будет ли еще хоть один.
Глядя в испуганное лицо кенийца, Сергей одумался, опустил пистолет и подал руку, чтоб помочь Мфано подняться. И тут он почувствовал сильнейший удар по голове и упал в беспамятстве. Другой помощник Брикмана незаметно подошел сзади и обезвредил угрожающего другу человека. Ни слова не говоря, они быстро собрали лагерь, даже не думая маскировать следы ночевки, уселись в джип и уехали восвояси, оставляя Сергея лежать на земле.
Спустя несколько часов агент ГРУ пришел в себя от грубого толчка в бок. Сквозь пелену перед глазами он увидел возвышавшуюся над ним крупную женщину. Это была американка, которую он так удачно спровадил в лапы местной полиции. Превозмогая боль в голове, Сергей поднялся на ноги.
- Ты нас сдал? – сурово спросила женщина.
- Я смотрю, вы легко избавились от моего подарочка? – держась за затылок, усмехнулся Серега. - Чего теперь зла таить? Я просто проверял вашу квалификацию.
Она развернулась и со свирепой миной врезала ему по лицу. Сергей, вскрикнув, схватился за разбитую губу. Голова вновь взорвалась дикой болью.
- Теперь не в обиде, - припечатала ЦРУшница.
К ним подошел ее напарник, худощавый невысокий мужчина.
- Где артефакт? – спросил он.
- Не знаю, о чем вы, - невинно хлопал ресницами Серега.
Женщина снова замахнулась своим огромным кулаком, но не ударила.
- О твоей машине мы позаботились, она больше не поедет, - сказала она, внимательно глядя на него. - Предмета там нет, значит, он у тебя. Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Либо ты с нами, либо можешь составить компанию львиному прайду, который мы заметили неподалеку.
- Никогда не мог отказать прекрасному полу, - съязвил ГРУшник, покривив душой. Он понимал, что выбора у него теперь нет, и придется пойти конкурентам на уступки.
Надо отдать должное американцам, они щедро разделили с ним провиант, а после этого заключили с ним договоренность. Им нужно было кольцо. Сергей согласился, но с единственной оговоркой – передача артефакта произойдет уже после перемещения в иную реальность. Женщина предложила просто связать и обыскать Сергея, но тот, блефуя, заявил, что спрятал его в таком месте, что они никогда не найдут. Когда суровая брюнетка предложила вскрыть его, чтобы обыскать внутренности, Серега даже вспотел от страха. Но тут ее напарник, который в их связке явно был мозговым центром, тогда как она – боевым, успокоил ее и попросил согласиться на требования русского агента.
«Да уж, удружили вы мне, Михаил Арсеньевич», - думал Сергей, понимая, что больше кольцо стащить было некому, - «ну ничего, жизнь еще покажет, кто кого. Это колечко вам еще не раз аукнется».
Ожидание, учитывая компанию американских разведчиков, было крайне утомительным. Из машины его выпускали только под дулом револьвера. Серега язвил, хорохорился, но никак не мог согнать с лица этой короткостриженной брюнетки настороженную гримасу.
Шел третий день, и агенты начали отчаиваться. Сергей с тоской думал о том, что, будь он на месте Михаила, уже мог бы несколько раз выполнить задание и вернуться.
Солнце уже успело подняться высоко в небо, когда в нашей реальности стал образовываться коридор. Сергей, благо уже видел это один раз, первым заметил изменения. В этот момент они с агентом Хаггитсом как раз вышли по нужде. Сергей понял, что времени у него очень мало. Быстрым движением он вырубил ЦРУшника и, натянув один из противогазов, которые американцы повсюду носили с собой, бросился в сторону разрыва.
Слева ему наперерез мчалась длинноногая брюнетка. Сообразив, что русский хочет ускользнуть, она выскочила из машины и огромными шагами неслась к нему. По подсчетам Сергея, до закрытия коридора оставалось около полутора минут, когда ЦРУшница перехватила его. Пока они дрались, ее напарник пришел в себя и поспешил ей на помощь. Он увидел, что в дыре, образовавшейся между двумя мирами, показались тропические деревья, которых в саванне было отродясь не найти, разве что на самых подступах к Килиманджаро.
Хаггитс окликнул свою напарницу Присциллу, которая уже, кажется, побеждала в драке с русским агентом, и натянул противогаз. Та нанесла Сергею тяжелый удар в голову. Обхватила его за шею, как тряпичную куклу и помчалась к разрыву. Серега, оглушенный, слабо трепыхался в ее железных объятьях и перебирал ногами, чтобы ненароком не задушила его.
Они практически подобрались к самому коридору, когда вдруг из него подул сильный и резкий ветер, выталкивая и развеивая ядовитые, насколько они знали, туманы в их направлении. Этим потоком их отбросило назад, раскидав в разные стороны. С оглушающим звуком коридор между реальностями схлопнулся. Не успокоившийся воздушный поток образовал воронку, вобрал в себя пожухлую траву и, посверкивая молниями, двинулся в сторону агентов. С криками они разбежались. Сергей успел заскочить в джип и завести его быстрее агентов.
Давя на газ, он в отчаянии размышлял над тем, что, судя по всему, с Долиной что-то произошло. Никогда до этого разрывы не вели себя так. Для него это означало лишь одно – попасть туда он больше не сможет, а значит, задание провалено. Те, на кого он работал, будь они не ладны, за это по головке не погладят. Он одной рукой продолжал держать руль, мчась на скорости, а другой набрал нужный номер.
- Я снова не успел попасть в проход! – сказал он, услышал отборную ругань в свой адрес, и попытался оправдаться. – Не я тому виной! Что-то пошло не так! Боюсь, путь в Долину закрыт навсегда! Но Новинский там… с кольцом.
- Езжай к тандему! Выжидай! - услышал он приказ и повернул джип в ту сторону, куда ему указали.

Эпизод 8 https://www.stranamam.ru/post/9603805/