Номер.

Многие считают меня человеком скрытным и замкнутым, и это вполне справедливо. Чего можно ещё ожидать от высокомерного зануды с сомнительной внешностью и отсутствием денег? И так же эта моя склонность к задумчивому оцепенению обычно наводит окружающих на мысль, что человек я скучный, ленивый и малообщительный. Что тоже не лишено справедливости. Вместе с тем, моя болезненная впечатлительность, помноженная на врождённое отвращение ко всякого рода физическому труду, швыряет меня по белу свету в поисках идеи абсолютного счастья. И полоумная фортуна с хохотом бросает меня в очередную авантюру, с интересом наблюдая, как я барахтаюсь, словно мышь в ведре с водой.
... Пожалуй самые яркие впечатления мне приносят именно эти бесцельные поездки, одинокие ночёвки в убогих гостиницах, холодные обеды на вокзалах и постоянная тревога о предстоящем передвижении.
... Под Майкопом как-то пришлось снять номер на ж-д вокзале. Узкая пристройка в три этажа, хлипкое, скрипящее строение с санузлом в подвале. Закрывшись в своём номере, я наскоро поужинал каменным пирожком и пытался уснуть, лелея себя мыслью, как через два дня я выйду на солнечный перрон, и тут сверху я отчётливо услышал тихий плачь. Надо мною единственный такой же малюсенький "номер" с двумя кроватями. Кто в нём поселен, я не знаю. В гудящей тишине незнакомого места были чётко слышны жалобные всхлипывания. Я сел на кровать и прислушался в темноте. Да, плачет женщина. Слов разобрать невозможно, но явно прослеживаются умоляющие нотки, будто кто-то уговаривает, что бы его пощадили.
-- На колени!,-- раздаётся грозный мужской рык.
Я опешил и замер.
-- Н-на колени!!,-- рычит громовой голос.
Всхлипывания чуть усилились и послышался скрип половиц.
Минуту я сидел в звенящей тишине, уставившись в потолок и приставив ладони к ушам. Десяток всевозможных догадок метались в моей голове, словно мухи в банке.
Что это? Что делать? Всю жизнь страдая от воспалённой жажды помочь страждущим, я с замиранием сердца вскакивал в тёмной комнате, прислушивался и порывался одеться и подняться в тот номер, рисуя перед собой истязаемое негодяем существо. Вызвать полицию? Спуститься на вахту?
После очередного всхлипывания, последовавшего за грозным приказом, я решился подойти наверх к двери, и, громко постучав, строго спросил:
-- Эй! Что там происходит?..
Пару минут я слушал тишину, прижав ухо к двери и постучал ещё раз. Ни звука.
Покряхтев и потопав демонстративно, я спустился к себе, лёг на кровать, и уставился в потолок. Через несколько минут опять заскрипели.
-- На колени, я сказал!..,-- злобно шипел мужчина.
Женщина всхлипывала и умоляла, а я ворочался и ждал: если она закричит - я выбью их дверь.
Через полчаса всё стихло и я забылся тревожным сном, дав себе установку рано утром во что-бы то ни стало проникнуть в номер наверху под любым предлогом.
... По звукам из коридора я услышал, что уже утро, что вахтёрша внизу включила радио и кто-то хлопнул дверью.
Я вскочил и вышел из номера.
Поднявшись по лестнице, я увидел, что из зловещего номера выходят, и пулей спустился к себе, оставив дверь открытой.
-- Конечно,-- спокойно продолжал начатый видимо разговор мужчина, спускаясь,-- Только давай всё-таки зайдём в столовую, Танюш. Успеем мы ещё в твою парикмахерскую.
Он галантно вёл под руку симпатичную женщину, которая улыбалась и капризно хмурила бровки:
-- Я сказала тебе - сначала по моим делам заскочим! Чё ты опять начинаешь?.. Обжора!..
-- Ну, ладно...,-- вздыхал её кавалер, шутливо изображая покорность.
-- То-то же!,-- женщина кокетливо цокала язычком, и, дурашливо погрозив мужчине кулачком, обвила его шею руками и звонко чмокнула его в щёку.
Проводив их взглядом, я закрыл дверь и обалдело сидел целый час в тишине.
На следующую ночь всё повторилось точь-в-точь, а утром они так же спускались вниз и шли гулять в город.