Дорога... (2)

И нам с вами, людям порядочным, уверенным, что чаша сия мимо нас будет пронесена несомненно, со стороны кажется и странным и нелепым, как же так? И в честь чего вообще?.. И вот уже и Вовку в который раз прилюдно и пожурили и заклеймили позорищем, и вот сидит Вовка в детской комнате милиции уже третий день, а мимо по коридору ходят люди и Вовке разрешено ходить только вдоль стенки к туалету и обратно. В комнате кушетка стоит медицинская, драная и блестящая от потёртости. А потом огромная тётка в форме майора повезла Вовку в интернат. Да-да, мой вежливый читатель. Куда ж его?.. Тётка уставшая и хмурая. На вопросы отвечает мрачным взглядом. Тёток в форме Вовка особо недолюбливает по привычке.
... Маленький ПАЗик прокатил от здания милиции на удивление совсем чуть-чуть, буквально три-четыре остановки и въехал в заросли аккуратно стриженной акации. Возле высокого забора посигналили и сидели в автобусе минут двадцать. Из лязгающей железной калитки вышел скучающий сержант, молча принял "дело" и осторожно и крепко взял Вовку сзади за штаны, просунув пальцы чуть ни до копчика:
-- Пошли.
За забором, аккуратной коробочкой без крышки, скрывающим длинное одноэтажное здание, похожее на барак, всё расчерчено узкими тротуарами. Это изолятор временного содержания. Пожарный щит на стене, небольшая площадка перед крыльцом, делящим здание надвое. По обе стороны лавочки без спинок. На плоской крыше, поставив одну ногу на край, стоит охранник, курит. Из окна у входа выглянул дежурный. Открытая настежь дверь оказалась ни одна. За ней по периметру рамы дверь-решётка. Её с лязгом открыли и Вовку в который раз передали, и опять усадили на стул в очередном кабинете. Процедура того, как вы окажетесь, наконец-то, там, куда вас должны "поместить", подчас длинная и нерадостная. Хорошо, если тюрьма ваша (простите, "интернат" ) окажется в четырёх остановках от здания милиции. А если нужно ехать в другой город? Да ещё и зимой... Эх, нерадостной будет поездка, невесёлой. И тут уж не отделаешься такими вот посиделками в кабинетах. Каждый, кто когда-нибудь сдавал и принимал багаж, знает, что процедура эта муторная и тягостная. А если этот багаж - вы?.. Насидишься на корточках... Ох, насидишься, и под дождём и на ветру. И кормить вас никто не обязан и дай Бог здоровья вон тому очкарику из конвоя, хороший пацан, и шарф не отобрал и помочиться дал по-человечески. И хорошо, когда народу немного, и воспитывать всю толпу за какого-нибудь отчаянного пехотинца* не пришлось им. А то ведь бывает, начнёт такой вот дуралей правду-матку искать, а под раздачу попадут все. Поёт вон по радио курица размалёванная "не верь, не бойся, не проси!.." А знаешь ли ты сам смысл слов этих? Не всякий и понимает их. И только попавшему в такие вот нелепые условия вдруг понятен становится горький резон их, собранный многими бедолагами в мудрую формулу. Ну, с "не верь" и с "не бойся" - тут вроди всё понятно. Верить уже поздно, и вообще держи ухо востро. Вон контингент-то какой... Одни рожи чего стоят!.. Поверь такому, попробуй. И бояться тоже глупо, да и не по-нашенски. Кто боится - того и не уважают и горе ему горькое. Это понятно. А вот, почему же "не проси"?.. Кажется, что только и нужно, что просить. Ан, нет, уважаемый. Уверяю вас - не просите ничего и никогда. Всё время расписано по минутам. И там сами знают, когда вам идти, когда стоять. Знают отлично, что вы голодный, как чёрт, и воды в автозаке нет уже пятый час. Всё знают. И если ты не барабанишь возмущённо в дверь: "Эй, начальник!", то вода будет, как и положено. И смотрят на тебя по другому уже. Видят - несладко человеку. Все же люди. Поверьте, все. И тот очкарик человек, и эта тварь, что назло воду ни давала, и этот чудик, который хлебает теперь её, не зная, что тварь помочилась в воду и теперь ржёт украдкой. Все люди.
Старшего сразу видно. И по погонам и по поведению. Это только пацанва зелёная шумит-покрикивает. Побить даже грозит. Ругается по чём зря. А старший словами не бросается просто так. Предупредил - "душняк* устрою", не сомневайся и успокойся. Потому что он знает, как устроить... Качественно. Это только у зверей всё просто: виноват - получи по шее, или когти в спину, или зубы в горло. А у людей всё мудрёнее. Зачем бить? Убить же можно. Намного проще лишить чего-то наиболее необходимого. А остальное сделает сама несвобода. Можно лишить сна, тепла лишить. Воды, наконец.
... Длинный коридор поделен решеточными дверьми (локалками) на отрезки по десять метров. Тут этот коридор называют "продолом". По обе стороны продола расположены "палаты", двери в которые тоже зарешечены. В каждой палате по четыре койки (шконки). В середине здания находится одна большая "общая" палата, в которой стоят около сорока кроватей. Эта камера для "карантина". Сюда попадают впервые попавшие. Что-то вроде "общего режима". "Общая" камера доставляет наибольшее количество хлопот, поэтому и внимание к ней особое. Каждые пару часов подходит контролёр, глазеет через решётку. На него почти не обращают внимания. Все разбиты на "семейки", группы по нескольку человек, в основном земляки или подельники. Есть и изгои-одиночки. Таких сразу видно. Держатся особняком, хмуро обхватив колени, кто в углу сидит, кто на своей шконке. Каждый в чём-то провинился, или просто - "чушок"*. О них тема особая. Мало кто догадывается на воле, что эта каста "неприкасаемых" оказывается такая разветвлённая и запутанная. Совсем как на взрослой зоне, в "интернате" эта когорта кого-только не привечает. И откровенно проворовавшиеся у своих "крысы", и перепуганные слабаки, и явно ненормальные психически, сломленные и потерянные, и затаившиеся "умники"... Когда начинается обед, тут шумно и весело. Только "общая" палата имеет право на передачку раз в месяц, поэтому и с куревом тут попроще и деньжата водятся. А где есть деньги, там можно и пузырь сообразить при желании и чего поинтереснее...
-------------
пехотинец - впервые осужденный.
душняк - (духота) проблемы
чушок - один из низших неуважаемых рангов