Олег Даль. Солдатик, который так и не постарел...

Мальчик Олег Даль в детстве картавил. Потом исправил картавость и стал очень хорошим актером. Ни на кого не похожим актером. В нынешнем мае 25 ему исполнилось бы 73.

Родился 25 мая 1941 года в подмосковном Люблине в семье крупного железнодорожного инженера и учительницы.

В 1963 году окончил Театральное училище имени М. С. Щепкина (педагог Николай Анненков).
В 1963-1969, 1973-1976 годах – актёр театра "Современник".
В 1971-1973 годах – актёр Ленинградского театра имени Ленинского комсомола.
С 1976 года – актёр театра на Малой Бронной в Москве.
С 1980 года – актёр Малого театра.
В 1980-1981 годах – педагог ВГИКа.

Первая работа в кино – роль Алика Крамера в фильме режиссёра Александра Зархи "Мой младший брат" (1962) по повести "Звёздный билет" Василия Аксёнова, где Даль сыграл героя 1960-х годов, юнца-интеллектуала из московской подворотни. Большинство героев Даля в ранний период творческой деятельности – его сверстники. Он присваивал им многие свои черты. Прежде всего, конечно, внешность худого, но очень изящного молодого человека, с ясными большими глазами, выразительной, своеобразной пластикой и удивительным, только ему присущим лукаво-нежным, немного грустным обаянием. В молодом Дале было и то, что никак не зависело от фактуры и внешних данных. Трепетность, поэтическая вдохновенность помогли актёру выразить время, проявляющееся в увлеченности искусством, тяготением к спорам и верой в жизнь.

Его называли "даленком", мальчиком из Освенцима, плохим хорошим человеком. Он чувствовал себя бездомным бродягой, даже когда рядом были женщины - Нина Дорошина, Татьяна Лаврова, Елизавета Эйхенбаум. Щедро терял выигрышные роли. Был безумно добрым, обожал животных, собирал игрушечных бегемотиков, что не мешало ему пускаться в страшные запои, пропивать вещи домашних, мотать нервы этим самым домашним, менять театры как перчатки, быть на ножах с режиссерами и партнерами.

Он несколько раз приходил и уходил из "Современника" - и ненавидел этот театр, конфликтовал и с Табаковым, и с другими сотрудниками. Он работал на Малой Бронной у Эфроса - и ревновал режиссера к приме театра Ольге Яковлевой. Он поступал на службу в Малый театр - и заявлял, что попал на кладбище. Почитайте его дневники - Боже, как он не любил людей! Правда, кто решится сказать, что он был не прав.

Олег Даль, московский мальчик, решил стать актером, прочитав "Героя нашего времени". И 15 лет спустя сыграл этого самого героя в телевизионном спектакле Эфроса, сыграл Печорина таким похожим на Лермонтова. В нем самом, кажется, всегда пульсировала вечная лермонтовская строка: "и скучно, и грустно, и некому руку подать".

Вместе с тем он умел жить весело и бесшабашно. В период работы над "Женей, Женечкой и "катюшей" мог бежать вместе с Михаилом Кокшеновым по городу с немецким автоматом наперевес с дикими криками: "Стой, сволочь, стой!", загоняя калининградских прохожих в инфаркт, или отсидеть 15 суток за скандал в гостинице. Мог в знак протеста не явиться на озвучение своей роли в "Земле Санникова", в результате чего за него пел Олег Анофриев (картину "Земля Санникова" и режиссеров этого фильма Даль просто презирал). Мог прямо во время съемок "Приключений принца Флоризеля" сказать своему партнеру - Игорю Дмитриеву - совсем не по роли: "Игорь Борисыч, у нас сегодня на ужин жрать нечего", отчего бровь у Дмитриева резко взлетала вверх, что и нужно было по замыслу режиссера. Мог в Сочи одетым нырнуть в море, спасаясь от надоевших поклонниц. Мог устроить скандал из-за небрежно подобранных костюмов - его герой принц Флоризель, о котором говорили, что он самый модный человек в Европе, выглядел в этих костюмах нелепо и неуклюже.

Болезненная страсть к алкоголю и жажда совершенства превратили милого мальчика в желчного человека, с которым мало кто хотел связываться. Правда, иногда он не пил, уходил в завязку, зашивался. Тогда жизнь налаживалась, и творческая, и личная. Именно так было во время съемок гайдаевской комедии "Не может быть". Странно, что Даль согласился сниматься у Гайдая, - казалось бы, это был совершенно не его режиссер. Хотя именно по этой роли актера Барыгина-Амурского можно понять, каким пижоном был Даль в жизни. Все эти бархатные и вельветовые пиджачки, платочки, а особенно зеркально начищенная обувь - это просто стало болезнью. Когда Леонид Гайдай предложил артисту сыграть Хлестакова, тот все-таки высказал свое отношение к этому предложению в своем дневнике: "Не по пути".


А с кем ему было по пути? С Григорием Козинцевым, у которого он пронзительно сыграл шута в "Короле Лире"? Козинцев прощал Далю все, даже нетрезвость на съемочной площадке, прощал и говорил: "Он не жилец". С Александром Вампиловым - именно Даль сыграл самого знаменитого героя драматурга, Зилова из "Утиной охоты" в фильме "Отпуск в сентябре". С Александром Зархи, снявшим Даля в юности в картине "Мой младший брат" в веселой компании с Мироновым и Збруевым?

Даль снимался у Иосифа Хейфица в "Плохом хорошем человеке", мог сняться у Сергея Бондарчука в "Войне и мире". Хотя жизнь Даля никак не назовешь сказочной, он почему-то очень любил сниматься в сказках. Одна из лучших его ролей - солдатик из фильма Надежды Кошеверовой "Старая, старая сказка". Да, после этого были две роли в "Тени" и "Иванушке, который за счастьем ходил", но именно "старая сказка" оказалась самой милой сказкой, а немудреная песенка в исполнении Даля звучит в ушах до сих пор.

По сути, главный герой телевизионного "Варианта "Омега" - этот же самый андерсеновский солдатик, только дотянувший до Великой Отечественной войны. Поединок Сергея Скорина и барона фон Шлоссера должны были воплотить Андрей Мягков и Валентин Гафт, но, как это часто бывает в кино, в результате достойных противников сыграли Даль и Игорь Васильев. Этот поединок умных людей смотрится до сих пор, и до сих пор не забывается очередная песня в исполнении Даля, одна из самых пронзительных, личных песен о Дне Победы: "Где он, этот день, и на каком календаре, как знамя, он алеет?". Особенно пронзительной и личной ее сделали неповторимые интонации Олега Даля.


Даль был моментально узнаваем даже под париком и усами принца Флоризеля. Сериал "Приключения принца Флоризеля" вначале назывался "Клуб самоубийц". Мысль о смерти преследовала Даля все последние годы. Он частенько говорил о самоубийстве и, когда приехал в Киев на съемки какой-то легкой комедии, так и сказал артисту Леониду Маркову: "Пойду к себе умирать". Марков пожал плечами, а Даль действительно отправился к себе в гостиничный номер, открыл бутылку водки и влил в себя смертельную дозу алкоголя (у него была вшита очередная "торпеда" ). Чисто отечественное самоубийство, изысканный член "клуба самоубийц" Олег Иванович Даль свел свои счеты с жизнью в 39 лет.

Похоронен 7 марта 1981 года на Ваганьковском кладбище в Москве (участок № 12).



ПАМЯТЬ...
Он был тем русским человеком,
Кто с жизнью говорил в упор.
Сгорал в порывах, в правду верил
Проросшей лжи наперекор.

Был резок и немногословен,
Порой угрюм и молчалив.
Душою был он неспокоен,
А в роли, как реки разлив.

Он сокрушал своей игрою,
Врастал в героя, и порой
Блистал улыбкой неземною
Казалось он и есть герой.

Не тлел, а пламенел зарею,
Терзал сомненьями бытье.
Не находя ни в чем покоя,
Ушел навеки в забытье.

Но вновь взлетел из черной бездны,
Он искрам предпочел костер.
Не тлел, сгорел теперь известный
До боли истинный актер.

Он выбрал раннюю кончину,
Испепеляя мозг бичом.
Бросался, не глядя в пучину
И смерть казалась нипочем.

Остался жив вовек в героях.
Твой дар на сцене бьет ключом.
Смерть искушал в своих покоях
Себе прослыл ты палачом.

Зинаида Комарова, 2014

Стойкий оловянный солдатик из "Старой, старой сказки" относился к числу тех солдатиков, которых невозможно было представить постаревшими. Он и не постарел...







ПАМЯТИ ОЛЕГА ДАЛЯ
I
Тени, тени разбежались-то по свету,
Тени есть, а света нету.
Ходят-бродят эти темные фигуры,
То ль с похмелья, то ль с испугу, то ль с натуры,
И усами шевелят, как тараканы,
Разбежались за моря и океаны,

И везде, куда ни кинешься, галдят,
Голосят, с живых же головы летят,
А принцессы – нет, не к нам летят, а к теням,
Ну а мы, живые, лямку боли тянем.

II
А солдатик по дороге
Возвращается домой,
Он разбил в дороге ноги,
Но зато солдат живой.

Закурить солдатик хочет,
И смеется, и хохочет,
А потом, ну что за диво! –
Получает он огниво,
Эх, волшебное, да чудесное!

Что захочешь, сделать можно,
Только сильным быть тревожно,
Лучше честным, да простым…
Чирк огниво! – Только дым.

III
С пепелища этот дым,
Все сгорело, все пропало,
Что король, когда один?
Только шут, что рядом с ним:
От шута веселья мало.

Он сидит, поджавши ноги,
Он на дудочке играет,
В голом черепе тоска.

Он мрачней, чем эта дудка,
Знает он – все в мире шутка,
Но молчит, и видеть жутко:
Дудка… и его глаза…

IV
Что еще? Да много было,
Ничего-то не забылось,
Эх, таланта Божья милость
В горле пьяненько забилась –
Ни вздохнуть, ни выдохнуть!

Вспомнишь тень, шута, солдата,
И вздохнешь: «Был жив когда-то…»

А теперь уж нет

Закуренко Александр.

Фильмография
1962 — Мой младший брат — Алик Крамер
1963 — Человек, который сомневается — Борис Дуленко
1963 — Первый троллейбус — Сеня
1965 — От семи до двенадцати — Шурик («Черный котенок»)
1966 — Строится мост — Юлиан
1967 — Женя, Женечка и «катюша» — Женя Колышкин
1967 — Хроника пикирующего бомбардировщика — Женя Соболевский
1968 — Солдат и царица (короткометражный) — Солдат
1968 — Старая, старая сказка — Солдат / Кукольник
1969 — Ждите моего звонка (телеспектакль) — Гремин, поручик
1969 — Удар рога (телеспектакль) — Хосе Альба
1970 — Король Лир — шут
1970 — Один час с Козинцевым, или Семь мнений
1971 — Два Веронца (телеспектакль) — Валентино
1971 — Тень — Учёный и его Тень
1973 — Земля Санникова — Евгений Крестовский, офицер-авантюрист
1973 — Плохой хороший человек — Иван Лаевский
1973 — Чацкий - это я! — Чацкий
1973 — Пожар во флигеле, или Подвиг во льдах — скульптор
1974 — Ночь ошибок (телеспектакль) — Чарли Марлоу
1974 — Домби и сын (телеспектакль) — Каркер
1975 — Страницы журнала Печорина (телеспектакль) — Печорин
1975 — Звезда пленительного счастья — начальник караула в Петропавловской крепости (озвучивает Сергей Юрский)
1975 — Не может быть! — Анатолий («Анатоль») Барыгин-Амурский муж Татьяны
1975 — Горожане — пассажир — подвыпивший полярник, водитель вездехода

Театральные работы
1963 — «Голый король» — Генрих
1963 — «Старшая сестра» — Кирилл
1963 — «Белоснежка и семь гномов» — Гном Четверг
1963 — «Вечно живые» Виктора Розова — Миша
1964 — «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана — маркиз Брисайль
1965 — «Всегда в продаже» — Игорь
1966 — «Обыкновенная история» по роману И. А. Гончарова — Поспелов
1967 — «Декабристы» — эпизод
1968 — «На дне» Максима Горького. Режиссёр: Галина Волчек — Васька Пепел
1969 — «Вкус черешни» — мужчина
1972 — «Выбор» — Двойников (Ленинградский театр им. Ленинского комсомола)
1973 — «Балалайкин и К» — Балалайкин
1974 — «Валентин и Валентина» Михаила Рощина — Гусев
1974 — «Провинциальные анекдоты» Александра Вампилова — Камаев
1974 — «Из записок Лопатина» Константина Симонова — Гурский
1974 — «Принцесса и дровосек» М. Микаэляна и Г. Б. Волчек. Режиссёр: Олег Даль — Магиаш
1975 — «Вечно живые» Виктора Розова — Борис
1975 — «Двенадцатая ночь» Шекспира — Эндрю Эгьючик
1977 — «Месяц в деревне» И. С. Тургенева — Алексей Николаевич Беляев (театр на Малой Бронной)
1977 — «Веранда в лесу» — Челознов
1980 — «Берег» — Алекс (Малый театр)



По мнению Анатолия Эфроса, Даль был воплощением современного актёра.
«Даль был замкнут, нервен и нетерпелив, убийственно остроумен, а иногда невыносим. Все чувствительное и нежное в себе он прикрывал такими парадоксально обратными красками, что иногда брала оторопь.
В нем всегда был какой-то мятеж. И если попытаться разгадать, против чего он постоянно этот мятеж в собственной душе поднимал, я бы сказал – против всех нелепостей нашей жизни, против всех её уродств.
…Даль ничего не делал формально, у него все наполнялось содержанием, и каким! Я торопился снимать, не спрашивал, понял ли Олег какие-то мои пояснения, а пленка потом отражала не иллюстрацию к пояснениям, а нечто самостоятельное и значительное».
— Анатолий Эфрос, Книга четвёртая

Эдвард Радзинский так отзывался о нём:
«Он был болен одной из самых прекрасных и трагических болезней — манией совершенства. Он знал, как это играть надо, но нельзя было на этом безумном темпераменте, на этой беспредельной боли и нерве, на этих слезах в горле провести всю роль — так можно было только умереть…»


Вениамин Каверин писал о творчестве Даля:
«Даль никогда не исполнял никаких ролей. Он просто существовал в своем собственном, неповторимом образе. Но его личность, как у каждого талантливого человека, менялась в той мере, в какой перемены эти были необходимы для воплощения того или иного художественного образа, который ему был предложен»