Вот что нашла. а ваше мнение?

МНОГО ИГРУШЕК У ДЕТЕЙ – ХОРОШО ЭТО ИЛИ ПЛОХО? Родители чаще покупают игрушки не для ребенка, а для себя», – со знанием дела заявляет моя новая знакомая по имени Ману. Она, по национальности австрийка, живущая в Гамбурге уже 10 лет, пришла забирать свою пятилетнюю дочку Паулину из детского сада. Там мы и разговорились.

Я забрела в этот детский сад, расположенный недалеко от центра Гамбурга, в модном районе Sсhanze, случайно: увидела гигантский постер, перетянутый через всю стену. На постере крупными разноцветными буквами значилось: Toy-Free Kindergarten. И был написан телефон. Я решила зайти. Здание, в котором расположился «детский сад без игрушек», больше походило на притон: граффити на всю стену, облупившаяся краска, полутемный подъезд, на первом этаже – галерея с сомнительными арт-объектами. Садик находился на третьем этаже. Я поднялась, постучала, представилась. По обклеенным детскими рисунками комнатам носилась ватага растрепанных карапузов трех-шести лет. Дети выглядели не очень ухоженными, но счастливыми.
Этот детский сад, как выяснилось, существует уже больше 40 лет, но лет 10 назад его управляющие решили провести эксперимент: убрать все игрушки, оставив только наборы для творчества (карандаши, краски, пластилин), музыкальные инструменты, диски с песенками и аудиокнигами, обычные книжки, большой спортивный уголок и несколько мячей. Детям объявили, что игрушки уехали отдыхать и... не вернулись. Новая концепция прижилась и с каждым годом находила все больше адептов. Теперь в этот небольшой детский сад стоит очередь. Здесь еще кормят вегетарианской биоедой, которую готовит шеф-повар из Таиланда (сладкое детям дают только по праздникам), обучают малышей английскому языку и танцам, а также регулярно водят на экскурсии в музеи. В одной из комнат стоит огромный диван, который тут называют clair couch (в переводе с нем. – «диван для объяснений»). Если кто-нибудь из детей ссорится, сюда усаживаются, чтобы подробно обсудить, кто виноват и что делать. Говорят, работает, и дети этот диван очень полюбили. Родители тоже, кажется, довольны. Как мне рассказали воспитатели, есть данные исследований, подтверждающие, что у детей, которых окружает множество игрушек, впоследствии могут возникнуть не только проблемы с концентрацией, но и склонности к зависимостям. «Мы раньше ходили в обычный и, кстати, очень дорогой сад, где у детей были горы игрушек, – рассказывает Ману. – И там моей девочке было плохо, ее обижали. А тут дети намного больше общаются друг с другом, рано учатся улаживать конфликты и почти не дерутся. Старшие шефствуют над младшими, и никому не скучно».

А вот среди продвинутых европейцев, которые с недавних пор всячески стремятся к conscious lifestyle («осознанному образу жизни»), это не модно. Жители Гамбурга (а также Берлина и других городов Германии и других западноевропейских стран) в последнее время заболели идеями sharing economy (от to share – «делиться»; подробнее об этом – в моем специальном репортаже в июльском номере Marie Claire, посвященном Германии). В Гамбурге, например, все больше людей отказываются от личных автомобилей, предпочитая краткосрочную – на час, два, полдня – аренду. То же с велосипедами – в большинстве европейских городов повсюду есть стоянки велосипедов, которые можно взять покататься за небольшую плату. И с путешествиями в целом: многие уже давно перестали останавливаться в отелях, предпочитая снимать квартиры через Airbnb и прочие подобные сервисы. А еще большинство наших гамбургских друзей (в основном это яппи – люди небедные, но с принципами) практически не покупают своим детям НОВУЮ одежду и игрушки. Их выбор – магазины second hand, блошиные рынки, ebay и прочие интернет-аукционы. «Из нового мы покупаем всей семье только нижнее белье, – признается наш хороший приятель Свен, владелец нескольких онлайн-бизнесов и папа двоих детей. – Мы с женой очень любим блошиные рынки: недавно, например, купили там роскошные детские ботиночки, совершенно новые, дизайнерские, еще с биркой, на которой стояла цена – 120 евро. А мы отдали всего 5 евро. Мы живем в эпоху перепроизводства – зачем вносить свою лепту в эту порочную картину?»

Мне все это показалось дико любопытным. Не так давно я писала про многомиллионную индустрию детских товаров; я, как и многие мамы, чье детство пришлось на эпоху советского дефицита, – ее лакомый кусочек. Дома на походы по детским магазинам у меня нет времени, зато когда мы приезжаем в Гамбург, где сейчас нешуточный беби-бум, я хожу в местные kinder shops как на работу. И, конечно, редко возвращаюсь с пустыми руками. Действительно неизвестно, кого я больше радую новой курточкой или развивающей игрушкой – малыша или себя. Хотя нет, конечно же, известно!
Действительно – зачем? Но признаюсь, вещи second hand ассоциируются у меня с комиссионками 80-х, а также с гуманитарной помощью начала 90-х – все это довольно безрадостная история. Когда одежду отдают друзья – другое дело. Но я все равно покупаю моему малышу новое – правда, гораздо меньше, чем раньше. И больше не воюю с мужем, который раз в неделю проводит ревизию игрушек, убирая то, с чем ребенок уже давно не играет. Сейчас, например, у нас «в работе» несколько машинок и любимых плюшевых зверей, а также книжки (на которых мы не экономим, хотя у половины давно вырваны страницы).

Кстати, психологи тоже единодушно не советуют заваливать детей игрушками. Малышам важно научиться играть – включать и развивать собственную фантазию, смекалку, фокус внимания. И постепенно учиться ценить и беречь то, что есть. Задача родителей им в этом помочь, но как быть, если мы слишком заняты и у нас самих проблемы с концентрацией? По данным недавнего опроса, проведенного в Великобритании (в этой стране ежегодный оборот индустрии детских игрушек составляет 3 млрд фунтов!), многие современные родители заваливают своих отпрысков игрушками из чувства вины, что не уделяют детям достаточно времени. С тех пор как я вышла на работу, мне это тоже знакомо. А вам?

А будь у меня по соседству Toy-free kindergarten, я бы, пожалуй, со временем отдала туда ребенка. Но, боюсь, в Москве такое появится нескоро: наше поколение еще долго будет болеть «потребительской лихорадкой».